Временный интерес (СИ)

Глава 61

— После окончания курса помогу тебе устроиться к нам в школу, — заманчиво произносит преподавательница. Аудитория уже давно опустела — остались только мы. До завершения обучения остаётся совсем немного практики, потом фотосессия и диплом. Самое время подумать о том, как реализовать полученные знания, поэтому предложение тренера вполне логично. Но у меня другие планы.

— Я хочу вернуться и работать у себя в городе, — отвечаю ей уверенно. Она смотрит с непониманием, но тут же переменившись в лице спрашивает:

— Там кто-то ждёт?

— Нет… То есть, да. Мама… — говорю я, замешкавшись.

Она улыбается и продолжает хитро смотреть на меня. Я складываю в свою объёмную сумку косметику, кисти и планшет с заметками.

— Обычно все только и мечтают о нашем предложении работать в школе. Подумай!

— Спасибо, — бормочу в ответ и, не зная, что ещё добавить, поспешно прощаюсь.

Я понимаю, что это хорошая возможность, за которую многие ухватились бы обеими руками, но я думаю о другом. Столица за недели, проведённые тут, вымотала меня своим шумом и ритмом — я уже жду момента, когда смогу вернуться.

Выхожу из офисного здания, где школа макияжа снимает помещения, и направляюсь к метро. Спускаюсь в подземку, где мне целый час предстоит слушать музыку в наушниках. В вагоне достаю телефон, но вместо папки с треками заглядываю в чат с Глебом.

Он писал, что скоро будет в Москве, но точной даты не назвал. До этого летал в Европу за сыном — тот, наконец-то, согласился вернуться домой. Глеб прислал мне их совместные фото — они поразительно похожи, не только внешне. По его рассказам я поняла, что сын унаследовал от отца ту же непоколебимую уверенность в своих решениях.

Телефон вибрирует, и я читаю пришедшее от Глеба сообщение.

«Уже едешь домой?» — спрашивает он.

«Да, сейчас в метро», — печатаю ему ответ.

«Позже наберу», — пишет он, но я и так это знаю.

Мы созваниваемся каждый вечер. Если у него нет возможности позвонить, он предупреждает и пишет сообщения. От меня ждёт того же, но я пока не могу открыто говорить ему о своих делах и делиться с ним мыслями. Всё происходящее между нами ощущается временным, зыбким, словно то, что мы проходим с ним сейчас, — это этап прощания. Однажды я поделилась этим с Глебом. Он сначала вспылил, сказал, что это бред я слишком много думаю. А потом добавил, что пусть это будет прощание со старым и встреча с чем-то новым. С чем именно — не уточнил, мы больше не возвращались к этому разговору.

Как только заканчиваю с лёгким ужином и выхожу из душа, отвечаю на звонок. Глеб говорит, что прилетит завтра. Ко мне. Не проездом, не по делам, а только ко мне. На удивление, я спокойна, и сердце не бьётся бешено, готовясь вырваться из груди. Я знала, что наша встреча неизбежна, и ждала её, перебирая в уме варианты, как это произойдёт. Последний раз мы виделись в аэропорту, больше месяца назад. Я волнуюсь. И надо признаться: да, соскучилась.

Кажется, за эти дни, находясь далеко и разговаривая только по телефону, я узнала о нём намного больше, чем за всё время, что мы знакомы. Глеб сказал, что дела на заводе, касающиеся смены руководства, удалось перераспределить, и у него появилось свободное время.

— Куда ты хочешь сходить на этот раз? — спрашивает он. — Только гольф и театральные драмы не рассматриваем, хорошо?

— Договорились, — соглашаюсь я. — Но гольф я бы и сама не предложила…

— Почему? Мне казалось, тебе понравилось.

— Да, но если честно, больше всего запомнились прогулки по зелёному полю за мячом…

— Вот как… Но для прогулок есть специальные места.

— Кстати, я так и не побывала ни в одном парке, — признаюсь я ему.

— Хорошо, сходим в парк, — тут же отвечает Глеб. — Может, посетим круиз по Москве-реке на яхте? С воды город выглядит совсем иначе. Что скажешь?

Я задумываюсь над предложением и понимаю, что такая прогулка будет очень похожа на свидание. А мы договаривались просто общаться, и он обещал и не торопить события. Но свидания ведь возможны? Они ни к чему не обязывают.

— Я заеду за тобой после занятий? — предлагает он.

— Хорошо, — соглашаюсь я.

— Во сколько ты заканчиваешь?

— В пять.

Но на следующий день преподаватель, игнорируя расписание, вовремя не отпускает нас. Задерживает на час, о чём я пишу Глебу.

— Понятно. Встречу тебя в шесть, — тут же отвечает он.

Едва выхожу из аудитории, сразу вижу его. Глеб стоит в холле, выделяясь из присутствующих свойственной ему аурой лидера. Выглядит, как всегда, безупречно, во взгляде — сосредоточенность, в движениях — твёрдость.

Сначала он смотрит на тренера, вышедшего первым, а затем переводит взгляд на меня.

— Привет, Мариш, — слышу, как только подхожу ближе. Он целует меня в щёку, но делает шаг навстречу, сокращая расстояние между нами до минимума.

На миг закрыв глаза, ощущаю, как его руки заключают меня в тёплый кокон. Сама прижимаюсь к сильному телу, отпуская контроль. Его ладони обхватывают мои голову и плечи, а губы касаются макушки горячим дыханием.

Утыкаюсь в его грудь, обтянутую клетчатой тканью рубашки, и вдыхаю знакомый аромат парфюма, смешанный с его собственным запахом. Я ждала его. Сосредотачиваюсь на ощущениях — мои чувства никуда не делись. Не испарились, как роса, и не рассеялись, как утренний туман.

— Прости, — шепчет он, зарываясь ладонью в волосы на затылке и продолжая крепко прижимать меня к себе. — Не сдержался.

Стук каблуков, пронёсшийся мимо, возвращает нас в реальность, и мы одновременно отстраняемся.

— Привет… — произношу негромко и вспоминаю о границах, которые сама установила и просила соблюдать. Поправив волосы, смотрю на Глеба, улыбаясь, — мне сложно прятать свои чувства, я рада видеть его.

— Как ты, Мариш? — спрашивает он тихо.

— В порядке, — отвечаю на выдохе.