Время любить

ГЛАВА 19

— Если кто-то… хоть еще раз… меня спросит, что случилось!.. — задыхаясь от возмущения, взвыл Троян. — Я… я… я… я не знаю, что я с ним сделаю! Уволю, к чертовой матери!!!

Как всегда, Троян готовил утренний кофе, и жаждущие собрались на кухне офиса.

— Все нам расскажешь! — насмешливо фыркнула Светочка Гришина. Она слишком давно работала в издательстве и хорошо знала, что Леонид никаких своих угроз не осуществит. — А то реально что-то происходит, а никто ничего не знает. Ты ходишь еле-еле, рукой стараешься вообще не двигать. Думаешь, мы слепые?.. У Риты рука разбита, Вероника вообще на работе не появляется… Второй день, кроме разговоров, реально никакой работы!

— Да, Лень, — поддержала секретаря наконец-то вышедшая на работу Валерия Стрижак. — В коллективе сложилась крайне нездоровая обстановка. Лучше уж раз и навсегда объяснить, что случилось. Ну, если ты, конечно, не желаешь сплетен и домыслов, которые уже разрослись, как снежный ком.

Несколько секунд Троян молчал, прикидывая, стоит ли поддаться на провокацию.

— Через пятнадцать минут в моем кабинете, — хмуро распорядился он. Лера, конечно, права. Истина все равно вылезет наружу, тем более что Сироштан обещал сегодня нагрянуть с обыском рабочего места Вероники Поляковой. Так что придется действительно все рассказать.

Ровно через пятнадцать минут кабинет Леонида Ларионовича Трояна напоминал птичий базар, каким его показывают в «Клубе кинопутешественников». На диване, креслах, подоконнике устроились сотрудники издательства «Какаду». Кому места не хватило, подпирали стены и дверной косяк.

— Все вы знаете, что у нас произошло, — начал Троян, обведя глазами своих подчиненных. Тут были почти все. Почти, потому что, хотя основная масса народу вернулась из отпусков, а часть к отпуску только готовилась, пара человек так еще и отдыхали, находясь в полном неведении относительно случившегося.

Коллектив ответил недружным гулом и отдельными утвердительными выкриками.

Неожиданно из комнаты секретаря раздался громкий, немного искаженный селектором зов, сопровождаемый гулкими ударами в железную дверь.

— Эй, люди! Поумирали вы там все, что ли?!

Светочка, поколебавшись, — уж больно ей хотелось выяснить, в чем дело, а выполнять свои непосредственные служебные обязанности совершенно не хотелось, — выбралась из комнаты. И через полминуты появилась в сопровождении Александра Андреевича Сироштана.

— О! — несказанно обрадовался Троян, которому трудно было довести до сведения подчиненных отдельные моменты. — Вот Александр Андреевич вам сейчас обо всем и поведает!

Маргарита настороженно посмотрела на давнего знакомого. Расскажет ли? Захочет? А если он не может? Если это служебная тайна?

— Хорошо, — неожиданно для нее покладисто согласился Сироштан. — Но в обмен на вашу помощь. Если, конечно, возможно…

Девочка Вероника, как многие дети, росла в неполной семье. У нее была только мама. Ничего необычного и странного в этом не было.

Дочку долгое время не интересовал вопрос о папе. Но когда Вероника спросила, мама ей лгать не стала, что, мол, ее отец был летчиком-испытателем и погиб много лет назад при выполнении важного правительственного задания. Мать честно рассказала, что отец Вероники жив и здоров, живет в том же городе, что и они с дочерью, и что мать была в него безоглядно влюблена. Веронику такой ответ поначалу вполне удовлетворил. Но когда девочка подросла, у матери обнаружилось серьезное сердечное заболевание. С деньгами, которых в семье и так было немного, — мать работала учителем русского языка и литературы, да еще и репетиторством подрабатывала, — стало совсем худо.

И девушка решила пойти работать. Без образования — а ей только-только исполнилось шестнадцать, и среднюю школу Вероника еще не закончила — брали только продавцом. Все лето она продавала на рынке овощи и фрукты, а к осени перебралась в овощной магазин.

Видя, как надрывается любимое чадо, мать отыскала телефон отца Вероники, Сергея Ивановича Полянского, и позвонила.

Сначала Полянский над ней посмеялся, но женщина была настойчива. Она принесла детские фотографии дочурки, и Сергей признал, что девочка очень похожа, не на него, нет, а на его покойную мать.

Из магазина Полянский Веронику забрал. Давал денег на лечение ее матери, на еду, на коммунальные платежи, и девушка смогла спокойно закончить школу. Затем Сергей устроил дочь на работу к себе в издательство, но попросил не распространяться о родстве.

Вероника и не распространялась. Но, видя, как живет ее папаша и как они с матерью могли бы жить все прошедшее время, затаила обиду. Обида переросла в злобу, а потом и в ненависть. Вероника отчетливо поняла, что в современном мире самое главное — это деньги. А где ей было достать по-настоящему большие деньги? Зарплата у нее самой была вполне приличная, но ей хотелось намного, намного больше.

Что уж там повернулось в ее мозгах, но она решила обрести капитал, убив отца, прямой наследницей которого она являлась.

Все получилось точно по ее плану. Полянский погиб. Но тут неожиданно выяснилось, что у его партнера, Леонида Трояна, осталось завещание, написанное отнюдь не в пользу дочери.

Веронику уже было не остановить. Она выкрала завещание.

Однако положение дел ее очень беспокоило. Троян ей мешал. В законах Вероника была не сильна, поэтому опасалась, что Леонид даже без завещания Полянского может отнять у нее долю Сергея.

Тогда она решилась на второе убийство. Она подсыпала в кофе Леонида снотворное, зная, что он собирается ехать на машине проведывать заболевшую сотрудницу. Вероника надеялась, что случится банальная автомобильная катастрофа и Троян исчезнет с ее пути.

Но по счастливой случайности Леониду и Маргарите удалось избежать гибели. Наблюдая это издалека, сидя в подаренной отцом машине, Вероника откровенно бесилась. Ее план не сработал.

Когда Трояна и Маргариту увезли гибэдэдэшники, она поехала следом и чуть позже повторила свою попытку, пойдя на таран автомобиля Трояна.

Но ей снова не повезло.

Увидев на следующий день живого, только немного помятого Леонида Ларионовича на работе, Вероника поняла, что ее план не работает и нужно срочно придумывать что-то другое.

Между тем Маргарита, ее соседка по кабинету, стала вызывать у Вероники стойкие подозрения. Человек с нечистой совестью подозревает и окружающих в этом же. На воре и шапка горит. Вот почему Вероника так взбеленилась, когда Маргарита по ошибке взяла ее сумку. (Кстати, в сумке хранилось снотворное. Вероника ждала удобного момента подсыпать его Трояну.)

Под угрозой пистолета…

— Нам еще предстоит выяснить, где она его взяла, — сделал ремарку Сироштан.

…под угрозой пистолета Вероника захватила Маргариту и Леонида и отвезла их на дачу Трояна с намерением их там убить. Она предполагала разыграть убийство из-за ревности и свалить подозрения на другого человека.

— Но так получилось, что вся ее затея обернулась против нее, — закончил свой рассказ Александр Андреевич.

— Боже мой, какой кошмар!.. Отцеубийца!.. А казалась такой милой девочкой!.. Ужас! Ужас! — на разные голоса завыли издательские дамы.

Маргарита криво усмехнулась. Это сейчас они ужасаются поступкам Вероники, а потом будут пытаться вызнать подробности у непосредственных участников. Вот им с Трояном достанется!..

— Александр Андреевич, — подала она голос. — Почему в ее свидетельстве о рождении стояла фамилия Полянского? Как я поняла, он признал дочь всего лет пять тому назад. Насколько я знаю, для того чтобы в такой документ вписать имя отца, требуется какое-то его разрешение или согласие.

— До этого у нас пока руки не дошли, — честно признался Сироштан. — Но выясним обязательно.

— И еще… — Маргарита на мгновение замялась, но когда же спрашивать, если не сейчас? — Леонид Ларионович сказал, что номера у машины Полянского были совсем другими.

— Рит, — махнул рукой Сироштан. — При переоформлении номера, как правило, меняют, это обычная практика.

— А о какой помощи вы хотели просить? — взял инициативу в свои руки Леонид.

— Вот, — Сироштан поднял палец. — На квартире гражданки Поляковой мы нашли снотворное с ее отпечатками пальцев, украденное завещание и еще кое-какие косвенные улики… Но у нас нет серьезных доказательств того, что это действительно она подсыпала таблетки в банку с витаминами Полянского и что под действием этого лекарственного препарата у него произошел сбой вестибулярного аппарата, он потерял равновесие… из-за чего, собственно, и разбился насмерть. Покушение на убийство Галинской и Трояна доказать легко, а вот доказательств по убийству Полянского у нас практически нет.

— Есть, — еле слышно прозвучал чей-то голос.

Все завертели головами, выискивая сказавшего.

Нервно протирая очки, из кресла поднялся Василий Валентинович Кременецкий.

— Я, конечно, не видел, как она таблетки подсыпала, — промямлил он, ни на кого не глядя. — Но я видел, как она… Она подошла к Сергею… Сергей сидел на подоконнике и пил пиво… Она подошла к Сергею, что-то ему сказала, я не слышал… А потом она так… театрально ткнула в него пальцем… а потом рукой… И он упал… Только что сидел на подоконнике… а потом его нет… Все произошло так быстро! Я ничего не смог успеть сделать!.. И еще она что-то с компьютером сделала… Вроде писала, но я не уверен.

— Так вот откуда предсмертная записка, — ахнула Маргарита.

— В суде дадите показания? — В голосе Сироштана слышался азарт.

— Дам, — выдохнул Кременецкий и опустил голову, подтверждая свои слова.

— Но почему? Вася, почему ты молчал?! — в полной тишине спросила Валерия Стрижак. — Почему ты до сих пор молчал?!!

— Потому что он соблазнил и бросил мою дочь… — еле слышно прошелестел Кременецкий. — Ей всего семнадцать, и она до сих пор страдает!.. Я же отец…

Он опустился, точнее, упал в кресло и закрыл лицо ладонями.

Нехотя, почти в полной тишине служащие разошлись по своим кабинетам. Многим было над чем подумать.

Прошло два дня.

Маргарита видела Трояна только на работе. Они почти не общались, обмениваясь в день не более чем десятком служебных и вежливых фраз.

Она этим не тяготилась.

Дав отставку Тимуру, Маргарита вдруг ощутила, как хорошо и спокойно ей одной. Не надо никому врать, не надо изворачиваться. Она была одна, но не чувствовала себя одинокой. Ну и что, что одного она бросила сама, а другой бросил ее? Нет, если считать и бывшего мужа, то бросили ее все же двое. А-а, наплевать и забыть! Какие наши годы?!

Сегодня у Маргариты было особенно хорошее настроение. Случилось просто замечательное, хоть и давно ожидаемое событие.

Позвонила Нина Ивановна из риелторской конторы и сообщила, что квартира продана. Да не за пятьдесят пять тысяч, а за шестьдесят!

Маргарита чуть не завизжала от радости на весь кабинет. Покупать отдельное от родителей жилье она пока не собиралась, но шестьдесят тысяч — это шестьдесят тысяч! Теперь она уверена в завтрашнем дне, теперь у нее есть деньги на Тимкин институт! Ура! Ура! Ура!

«Надо обязательно позвонить Маришке. Обрадовать!» — думала Маргарита, складывая в сумочку кошелек, пудреницу, помаду. Сегодня пятница, прямо с работы она собиралась ехать во Внуково к своим родным, по которым страшно соскучилась.

Кто-то зашел в комнату и повернул ключ, закрывая за собой дверь.

Маргарита рывком обернулась.

— Рит, я так больше не могу, — выдавил из себя Троян, присаживаясь на край Вероникиного стола. — Тебе не кажется, что нам нужно поговорить?

— Кажется, — кивнула Маргарита. Она ожидала такого разговора и боялась его, но, когда настал момент, собрала все силы, чтобы выглядеть достойно. Как королева. — Нам нужно поговорить. Только… я ненавижу скандалы и обвинения… Я знаю, я сама во всем виновата. Да. Вот так вот получилось, что я потеряла голову от Тимура. Это было недолго, но было. И теперь уже ничего не изменишь. Можно сто раз говорить, что я от него ушла, что это было легкое помрачение рассудка… но ничего не изменить.

Она замолчала, глядя прямо в шоколадные глаза Леонида. И в голове снова была пустота. Тихая темная вселенская пустота, как тогда на кухне, когда Анатолий сказал, что у него есть другая, и ее мир перевернулся.

— Ты… ты правда от него ушла? — В руках Трояна хрустнула ручка, которую он вертел.

— Да, — просто ответила Маргарита.

— Почему? — Леонид весь подобрался, с нетерпением ожидая ответа.

— Потому что я его не любила, — твердо глядя в его глаза, ответила женщина.

— А-а-а, — безразлично протянул Троян. — А я думал, что ты скажешь…

Он встал, подошел к Маргарите. Она молчала.

— Ритка, я так больше не могу! — Леонид судорожно прижал к себе женщину. — Да наплевать на Тимура!!! Ответь мне! Ответь! Скажи то, что я хочу услышать!

— Нет, — покачала головой Маргарита. — Нет. Я не могу вмешиваться в твою личную жизнь. В мою один раз уже вмешались. Я не хочу оказаться на месте той, которая увела у меня мужа. Я тогда буду не лучше ее. А достоинство — единственное, что у меня теперь осталось.

— Ритка, ты идиотка или глухая? — уставился на нее Троян. — Ты что, не слышала, что сказала Вероника там, на даче?

— А что сказала Вероника на даче? — нахмурилась Маргарита.

— Моя жена, моя фиктивная жена, — лесбиянка! Представительница сексуальных меньшинств! — выпалил Троян.

— Значит, это правда? А Вероника-то откуда знала? Это что, общеизвестный факт?

— Думаю, от Сереги. О том, что у нас брак фиктивный, знал только Серега… ну и Тимур, конечно.

— Ничего не понимаю, — жалобно пропищала Маргарита.

— У них там, у Ахметовых, у Тимура с Асией, какой-то родственник был, очень религиозный… Ася давно по этому делу… мы с Тимуром как-то нажрались, и он предложил мне жениться на сестре… Поржали, а потом протрезвели… А он уже всерьез… А мы тогда с Серегой на издательство кредит пытались взять… Короче, Тимур помог, но в обмен на свадьбу с Асей… Она хороший человек, хваткая, хитрая, умная… Родиться б ей мужчиной, но вот так вот… Это родственник их требовал, чтобы она замуж вышла… — путано, захлебываясь, объяснял Леонид. — Тот родственник умер, мы теперь в любой момент можем развестись… Она со мной даже в одной квартире никогда не жила… Ася вообще в областном центре и живет, и работает… у нее там сеть магазинов и пивных ресторанчиков… Она даже мою фамилию не взяла…

Маргарита кивала и кивала. Худо-бедно, но до нее начали доходить хитросплетения семейной жизни Леонида Трояна и Асии Ахметовой.

— Выходит, ты продал чистоту своего паспорта за кредит на издательство? — хмыкнула Маргарита.

— Выходит, — кивнул Троян.

— Продажная ты шкура, — прищурившись, укорила она его. — Кстати, а кто мне цветок тогда принес? Желтую герберу?

— Я, — покаянно склонил голову Леонид. — Я, продажная шкура, я принес цветок… Я люблю тебя.

Он крепко обнял Маргариту, положил подбородок ей на макушку и закрыл глаза.

Теперь от него ничего не зависело. Теперь все зависело от нее.

А Маргарита стояла в уютном кольце его рук и прислушивалась к себе.

Ответ пришел неожиданно.

Она вдруг все своим существом поняла, что Леонид ее мужчина.

— И я, — еле слышно прошептала Маргарита.

— Что? — Шоколадные глаза Леонида распахнулись и впились в ее лицо. — Что ты сказала?!

— И я люблю тебя…

Ледяная глыба в ее груди, там, где находится душа, неслышно и быстро растаяла, уступив место радости и счастью.