Время перемен (Пользователь) читать бесплатно онлайн полную версию книги (ч. 10)

Все это его вполне устраивало.

Полностью.

Но, как я знала, таков был Курт.

У него была я. У него была Джейни.

Так что его все устраивало.

Уткнувшись ему в плечо, я усмехнулась.

А потом заснула.

Почувствовав в комнате движение, я проснулась, но в кровати я была одна.

Открыв глаза, я увидела, что снаружи еще темно, а значит, было рано.

Услышав, что собака мирно сопит рядом, я приподнялась на локтях.

— Ты не спишь? — спросил Курт.

— Нет, — сонно ответила я.

На прикроватной тумбочке зажглась лампа.

Я зажмурилась от яркого света и тут, возле кровати в полном рабочем облачении, увидела Курта.

Мой взгляд упал на будильник.

Было чуть больше шести.

Он вставал примерно в это же время каждый день, но под «вставал» подразумевалось, вылезал из кровати.

Я снова посмотрела на него.

— Чт…

Я даже не успела произнести до конца слово, как он поднял руку и помахал перед собой коробкой.

— Вставай с кровати, детка, — сказал он.

Я перевела взгляд с коробки на него и почувствовала, как ухмыляюсь.

Потом я почувствовала, как брови поползли вверх.

— Не терпится? — спросила я.

В ответ он поднял бровь.

— Хочешь, чтобы я отнес тебя в туалет?

— Полагаю, я смогу добраться туда сама, — пробормотала я, откидывая одеяло и, ощутив порыв холодного воздуха, спустила ноги с кровати.

Курт протянул мне коробку, но тут же схватил за шею и привлек к себе, касаясь губами моих губ.

Когда он поднял голову, то сказал:

— Не беспокойся о результате. Если отрицательный, у нас есть время для еще одной попытки, прежде чем я уйду на работу.

Я хихикнула.

Он отпустил мою шею, но только для того, чтобы хлопнуть меня по заду, и когда я не пошла достаточно быстро, положил туда руку и подтолкнул к ванной.

Встав за закрытой дверью, я открыла коробку, прочитала инструкцию, сделала, что нужно, а затем положила тест на несколько квадратиков туалетной бумаги, после чего вымыла руки и открыла дверь ванной.

Курт вошел внутрь.

Полночь сидела в дверях.

— Она погуляла? — спросила я, хватая зубную щетку.

— Да.

— Ты ее покормил? — Я выдавила на щетку пасту.

— Да.

Я стала чистить зубы.

Прислонившись к стене возле раковины, где я положила тест на беременность, Курт скрестил руки на груди и не сводил с него глаз.

Я вынула зубную щетку изо рта и пробормотала сквозь пену:

— Чайник, за которым следят, никогда не закипит.

Одарив меня взглядом карих глаз, он ответил:

— Кто умничает, всегда может нарваться на порку.

Попробовал бы что-то новенькое.

Я ухмыльнулась ему сквозь пену.

Он покачал головой и снова посмотрел на тест.

По тому, как атмосфера в комнате изменилась, я сразу же все поняла.

И все потому, что наш мир только что перестал быть прежним.

Я закрыла кран после того как прополоскала рот, и мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем я выпрямилась над раковиной и посмотрела на него.

Он оставался в той же позе, небрежно прислонившись к стене, скрестив руки на груди, сосредоточенный на тесте, но в его позе больше не было ничего обычного.

— Милый? — прошептала я.

Он вновь опалил меня взглядом карих глаз, бездонная глубина которых теперь совершенно завораживала, и по моему телу, с головы до ног, побежали мурашки.

— Да? — спросила я, хоть уже и знала.

— Да, — ответил он, хоть и знал, что я уже знаю.

— Да? — глупо повторила я, потому что хотела услышать это снова.

— Да, Кэди.

Мои глаза наполнились слезами, а ноги задвигались.

Курт тоже задвигался.

Он был не очень далеко, но на этом коротком расстоянии мы оба набрали достаточную скорость, и когда мы врезались друг в друга, казалось, вся земля содрогнулась.

Он обхватил меня за бедра и спину и поднял вверх.

Я схватила его за обе щеки и прижалась губами к его лицу.

Наши рты столкнулись.

Полночь гавкнула.

Она отпрянула в сторону, когда Курт, целуя, понес меня в постель.

Он приземлился на меня сверху, но тут же отодвинулся в сторону, но только для того, чтобы содрать с меня ночнушку.

Когда она исчезла, он снова лег на меня.

— Положи эту штуку в мою тумбочку, мы никогда ее не выбросим, — прорычал он.

Не было нужды спрашивать, что он имел в виду тест.

Я поняла.

— Хорошо, — выдохнула я.

— Выбирайся из этих трусиков, детка, все случится быстро, — приказал он.

Я немедленно сделала то, что было сказано.

— Хорошо.

— Люблю тебя, Кэди.

— Люблю тебя больше.

Его рука легла мне на живот.

— Теперь я понимаю, что ты не теряешь времени.

— Полагаю, ты имеешь к этому какое-то отношение, дорогой.

Он криво ухмыльнулся.

Теперь он улыбался все чаще.

О да, он уже привык к счастью.

— Да, — пробормотал он.

Потом он поцеловал меня.

И у нас все случилось быстро.

Эпилог

Больше

Кэди

Наши дни...

Как только я вошла в дверь, чтобы присоединиться к Курту за ланчем в «Уэзерби», он в ту же секунду выскользнул из кабинки и встал, потому что делал так всегда, когда приходил туда раньше меня.

Устремившись вперед, я прильнула к нему, коснулась одной рукой его пресса, а второй — шеи, и приняла легкий поцелуй, которым он, наклонившись, меня одарил.

Он ждал возле кабинки, пока я проскользну на свое место, а потом сел сам.

— Ну? — мы сказали это одновременно.

Я засмеялась.

Курт — нет.

— Ты первая, — распорядился он, когда я сняла пальто.

Я положила его рядом с собой и посмотрела прямо в карие глаза.

— Врач подтвердила. У нас будет ребенок.

Он закрыл глаза. Опустил голову. Поднял голову. Открыл глаза.

Любовь и благодарность.

Лучший взгляд.

Бесспорно.

Хотя мне бы хватило только любви.

Он потянулся через стол, схватил меня за руку и крепко сжал.

— Кола. Диетическая кола. Чизбургер. Сэндвич с говядиной и расплавленным сыром, — сказала подошедшая официантка, которую, как я знала из наших встреч с Куртом за ланчем в «Уэзерби», звали Марджори. — Или сегодня рискнете взять что-нибудь другое?

— Мне воды, — сказала я. — Но, да, с сэндвичем.

— Мне как обычно, — ответил Курт.

— Поняла. Скоро принесу, — пробормотала она, повернулась и пошла прочь.

Я взглянула на Курта и продолжила рассказывать свои новости.

— Итак, дорогой, с нами все хорошо. Я здорова. Никаких проблем не предвидится. Мне прописали витамины, и мы составили расписание приемов.

— Ты должна отослать его Монике, чтобы она могла внести их в мой календарь.

Меня не удивило желание Курта участвовать в каждом шаге на этом пути.

От этого я испытала невероятное счастье.

— Отошлю, после того, как закончу сегодня дела в историческом обществе, — подтвердила я.

Курт кивнул и спросил:

— Кофеин?

— Только чашечку утром.

Его глаза загорелись.

— Время пришло.

Я кивнула.

Время пришло.

Время Курта и моего малыша.

Наконец-то, мы вместе. В очередной раз обедаем в закусочной, держась за руки.

Мы наверстали упущенное.

— Но в остальном все хорошо, — мягко сказал он, но это был вопрос.

— Нет, не хорошо. Поскольку я беременна, то в остальном все просто отлично.

При этих словах он улыбнулся.

— Теперь твоя очередь, — подсказала я.

Он снова кивнул.

— Я сделал то, что обещал за завтраком. По прибытии в отель, у меня не возникло причин предъявлять ордер или же надавливать на кого-то. Тем не менее, сказать, что человек, открывший дверь, был напуган тем, что шериф задавал вопросы о собаке с признаками жестокого обращения, которую они бросили, а затем настаивал на том, чтобы узнать, есть ли у них домашние животные, — ничего не сказать.

Хорошо.

Мне нравилось, что тот человек был напуган.

В данном случае страх — это великолепно.

— Это была женщина, — поделился Курт. — Она сказала, что Полночь — собака ее мужа, и им пришлось ее бросить, потому что он потерял работу и им не хватало денег на ее содержание. Сейчас он работает, так что, самого его не было. Я надавил, и она попалась, но чем дольше я напирал, тем больше она пугалась. В конце концов, я сказал, что сегодня вечером приду я или кто-то из моих помощников, чтобы поговорить с ее мужем. Она ответила, что их не будет. Я сказал, что мы будем приходить, пока нам не удастся поговорить с ее мужем. Вот как все было. А теперь, скажи, ты рассказала Кэт о ребенке?

Я отрицательно покачала головой.

— Доктор говорит, что еще очень рано. Я хочу подождать еще несколько недель. Она сойдет с ума, если весь первый триместр я буду хранить это в тайне, но я хочу подождать еще пару недель, чтобы убедиться, что все идет хорошо, и тогда сообщу ей хорошие новости. А теперь, скажи, ты действительно вернешься, чтобы поговорить с ее мужем?

Он снова кивнул.

— Хорошая идея насчет Кэт. И, да, я вернусь. Сегодня вечером пошлю помощника шерифа. Если мужчины там не окажется, мы продолжим попытки. У нас нет на них ничего, кроме состояния Полночи, так что из этого ничего не выйдет. Но это не значит, что мы не можем приложить немного усилий, чтобы напугать их до смерти. Женщина сказала, что сейчас у них нет домашних животных, и, надеюсь, страх отобьет им все желание заводить их в дальнейшем. Мне больше ничего не остается, кроме как сказать, что, когда я вижу ее лицо и, уходя оттуда, заставляю ее думать, что они облажались, я уже чувствую себя лучше.

Должна признаться, я тоже чувствовала себя лучше.

Это не изменит состояние Полночи, и то, с чем ей приходится иметь дело в своем собачьем мозгу из-за того, что они с ней сделали. Но это может дать гарантию, что эти люди никогда не поступят так с другими собаками.

И дело того стоило.

— А еще я перекинулся парой слов с ребятами из приюта, — продолжил Курт. — В будущем они будут сообщать обо всех случаях жестокого обращения непосредственно мне.

Боже, как я любила этого мужчину.

— Ты потрясающий, милый, — нежно сказала я.

— Не все граждане моего округа имеют право голосовать, но они — живые существа. И моя работа состоит и в их защите тоже.

Такие мысли Курта меня не удивили.

Но сделали очень счастливой.

— Итак, мы договорились, что у нас мораторий на то, чтобы рассказывать всем о ребенке? — спросил он. — Потому что я думаю, мы должны попридержать это в секрете. В том числе и от Джейни.

— Да, — согласилась я. — Мне бы хотелось, чтобы некоторое время это было только для нас двоих, но и позволило бы ребенку привыкнуть к его новому окружению, прежде чем мы объявим новость.

На словах «только для нас двоих» я увидела, как Курт криво усмехнулся, отчего на душе стало отрадно, и продолжила:

— Вот и все, и спасибо, милый, за то, что до смерти напугал этих живодеров, — сказала я, и его мальчишеская ухмылка не исчезла. — А теперь расскажи, ты что-нибудь слышал о Стоуне?

— Нет, — ответил Курт, качая головой. — Как тебе уже известно, он внес залог. Его первое правонарушение, вероятно, не слишком отрицательно на нем скажется. Самое худшее, что его ждет, — это статьи в газетах. Но так как его пьяная езда не вызовет сенсацию, то и не вызовет большого всплеска со стороны общественности, что не послужит для него большим ударом. И все же он притих. Полагаю, причина заключается в том, что, по слухам, расследование окружной комиссии дела о резонировании близится к завершению. И они поделились кое-чем с Арни, который поделился этим с Джейком, а тот, свою очередь, позвонил мне сегодня утром.

Марджори принесла нам напитки, и он замолчал.

— И? — подсказала я, когда она ушла.

— В части заявления о проведении референдума о резонировании указывалось, что даже в рамках новой юрисдикции парковые зоны будут оставаться под защитой, если губернаторы этих неинкорпорированных земель не смогут продемонстрировать необходимость реклассификации. И результаты расследования членов комиссии показали то, что я уже и так выяснил, — Терри Багински наводила справки о подаче заявления о реклассификации от имени двух корпораций, у которых нет имущества или финансовых операций, и она сделала это очень близко к голосованию, из чего логично сделать вывод, что это было вынесено на рассмотрение перед голосованием.

— Что это значит?

— Арни не знает наверняка. Но он думает, что они проследили связь между этими подставными корпорациями и одним или несколькими членами совета по управлению неинкорпорированной территорией, включая Стоуна. Ходят слухи, что из-за конфликта интересов и доказательств, свидетельствующих о коррупции среди членов совета, вступивших в сговор с целью реклассификации земли перед подачей референдума о ее перезонировании, и не огласивших до голосования, что все это сделано для их личной выгоды, члены комиссии попросят их уйти в отставку. Если нет, расследование в отношении них продолжится, и если дело попадет мне на стол, то может привести к привлечению их к уголовной ответственности. И с появлением этой информации члены комиссии считают, что единственный справедливый путь — это повторное представление референдума для голосования в ноябре. Арни полагает, что нам нужно надавить, чтобы вписать в референдум по зонированию более жесткие меры защиты. Он также считает, что с целью защиты этих земель, заявки должны подаваться на государственном или федеральном уровне. Он хочет позвонить Джеки, чтобы вместе начать что-то делать.

В волнении я уставилась на него, но не совсем верила, что все получится так, как должно получиться.

Поэтому я искала подтверждения.

— Значит, мы победим?

Это вызвало у него еще одну ухмылку.

— Мы победим. – Сказав это, он дал мне испытать наслаждение, но затем его улыбка сникла. — От Кейлена есть новости?

Моя радость от того, что Бостон Стоун и его приятели не уничтожили Магдалену, улетучилась, и я покачала головой.

— Нет, с тех пор как он сообщил, что Орсон нормально перенес процедуру пересадки, — поделилась я. — Курт, я не знаю, что мне делать. Мы — определение понятия «далекие». На самом деле я его даже не знаю. Но если бы мы и были близки, я не знала, что делать. Позвонить ему и спросить, как дела? Или это его побеспокоит? Вероятно, их все об этом спрашивают. Сколько раз ты хочешь рассказывать кому-то, как дела у твоего больного сына? И по тем же причинам я не могу позвонить Элис. Она дала мне свой номер телефона, но я ее совсем не знаю.

— Милая, просто отправь ему сообщение. Напиши, что думаешь о нем и о его семье, и если ему понадобится с кем-то поговорить, пусть помнит, что ты рядом.

Если бы мы не обсуждали данную тему, от выражения на лице Курта, я бы рассмеялась, потому что было ясно, как ему не хочется произносить эти слова.

Он не хотел, чтобы Кейлен был частью моей жизни.

Но иногда жизнь не дает вам выбора.

И я научилась с этим справляться.

Потому что, в конце концов, чаще всего, это срабатывало.

И сидя напротив Курта, беременная его ребенком, я знала, что иногда это срабатывало идеально.

Но должна признать, было приятно знать, что Курт в данном вопросе находился со мной на одной волне.

— Хорошая идея, напишу им обоим, — согласилась я.

— Август, — смущенно произнес Курт.

— Что, прости?

— В начале августа погода еще хорошая, дети пока не в школе.

— Да, таково начало августа, — подтвердила я, когда он больше ничего не сказал.

— Наша свадьба, Кэди.

Я снова уставилась на него, и что-то странное (в хорошем смысле) закрутилось у меня в животе.

— Так как мы определенно должны сделать это на маяке, я бы предпочел, чтобы взошли тюльпаны, но так долго я ждать не собираюсь, — сказал он.

Определенно должны сделать это на маяке.

Раскручивающаяся внутри меня спираль вышла из-под контроля.

И все-таки, существовали вещи, ради которых Курт готов был постараться, и, глядя в его глаза, я видела, что существовали вещи, на которые он готов не был.

Пусть так.

— Тогда я буду, ну не знаю, почти на шестом месяце беременности, — поделилась я.

— Отлично.

Я уже давно перестала мечтать о том, чего хочу от жизни.

Но я никогда не мечтала быть беременной невестой.

— Курт... — начала я.

— Свадебные фотографии с тобой, мной, Джейни и ребенком. Все вместе, даже если один из нас еще не дышит самостоятельно. Будет идеально. Мы все, без исключения.

Все, без исключения.

Так и было. И вдруг оказалось, что это именно то, о чем говорил Курт.

Идеально.

— Не заставляй меня рыдать в свои сэндвич, — прошептала я, видя, как его красивое лицо начинает расплываться перед моим взором.

Он по-прежнему крепко сжимал пальцами мою ладонь.

— Детка, тебе еще не принесли заказ.

Чтобы сдержать слезы, я заявила:

— Хочу, чтобы Джейни была моей цветочницей.

Его лицо смягчилось, прежде чем он тихо сказал:

— Думаю, это можно устроить.

— Мне могут понадобиться три подружки невесты, — предупредила я.

— Мне все равно, будь их у тебя десять.

— Это значит, что тебе понадобятся три шафера.

— У парня только одна работа — присматривать за кольцом. Для женщин это значит гораздо больше, чем для мужчин, так что у тебя может быть сколько угодно подружек невесты, но одного шафера достаточно.

— Они также должны произнести речь, — напомнила я.

— Тогда одного из них определенно достаточно. Я не собираюсь выслушивать, как трое мужиков пытаются шутить, раскрывая все мои секреты, когда будет достаточно мучительно, выслушивать подобное дерьмо от одного.

— У тебя есть секреты, Курт Йегер? — спросила я сквозь тихий смех.

— Да. Однажды я трахнул одну великолепную рыжеволосую красотку в туалетной комнате «Адама и Евы», но позже она стала моей женой, так что если бы какой-нибудь хрен рассказал об этом, мне бы пришлось ему вмазать. Хотя это не страшно, так как никто об этом не знает, кроме рыжеволосой красотки, которая станет моей женой.

Услышав его слова, я потянулась к своему стакану и сделала глоток.

— Кэди? — позвал он.

— М-м? — спросила я, ставя стакан и, стараясь не встречаться глазами с Куртом.

Я услышала его вздох, прежде чем он спросил:

— Кому ты рассказала?

Наконец, я посмотрела на него, чтобы признать:

— Возможно, я сказала Кэт.

— Возможно или сказала? — спросил он, внимательно меня изучая.

Я чуть приподняла плечо.

— Ясно, — пробормотал он, поняв все по моему жесту. — А она безусловно рассказала Пэту. Кто еще знает?

На этот раз я уставилась на ворот его футболки.

— Дерьмо, — пробормотал он и сжал мне руку, так что я снова подняла на него глаза. — Прошу, не говори «Алисса».

— Я выпила два мартини. Ты же знаешь, я становлюсь болтливой, когда выпиваю, — защищалась я.

— Значит, Джози и Эми тоже там были.

Он был прав. Они там были.

Я прикусила губу.

— А значит, Джейк, Мик и Джуниор знают, — заявил он.

Женщины разговаривали со своими мужчинами, так что я предположила, что в этом он тоже прав.

Я поджала губы.

— А раз шафером будет мой брат, мне придется его изолировать, чтобы никто из парней не смог до него добраться, иначе он растреплет это дерьмо во время свадебного приема, что заставит меня вмазать собственной плоти и крови. Мне плевать, что люди узнают, что я занимался сексом в туалетной комнате «Адама и Евы». Но никого не касается, что я занимался сексом со своей женой в туалетной комнате «Адама и Евы».

— Существует ли срок давности для непристойного поведения в общественном месте? — поинтересовалась я.

— Не будь милой, — парировал он, и на этот раз я постаралась не рассмеяться.

Вместо этого я сказала:

— Честно говоря, я была вынуждена рассказать. Мы все захмелели. Алисса хвасталась подвигами с Джуниором. Эми выдала нечто очень хорошее, что произошло на заднем сидении кабины пожарной машины. А Джози слишком шикарная, чтобы откровенничать на полную, но Алисса без проблем сделала это за нее. Поэтому она рассказала всем уже и так известный факт, что Джози с Джейком занимаются этим в раздевалке практически после каждого его боя. Я должна была защитить твою репутацию, поделившись тем, что ты мог творчески подойти к выбору места. Это дело чести.

— Твоей или моей? — спросил он.

Безусловно моей. Я знала, что Курту было все равно.

Но в данном случае это была моя хмельная честь.

— Честно говоря, история с пожарной машиной звучала потрясающе. А Алисса и Джуниор могли бы написать очень толстый справочник о том, как на протяжении многих лет поддерживать новизну секса в браке. Не говоря уже о том, что раз Микки тоже боксер, Эми имеет отношение к ночи боев, где страсти так накаляются, и это потрясающе. Но у нас было лучше.

На это он снова криво усмехнулся.

— Да? — спросил он.

Улыбнувшись, я кивнула, и ответила:

— Абсолютно.

— Если бы я не знал, что эти женщины — одни из лучших, кого я встречал в своей жизни, я бы начал беспокоится, что ты превратишь их в отряд Магдалены.

— Тебе не о чем беспокоиться, — заверила я.

— Знаю.

— Я буду в белом, — объявила я.

Его лицо мгновенно изменилось, взгляд стал пристальным, но губы шевельнулись, чтобы сказать:

— Надевай, что хочешь. Ты во всем выглядишь прекрасно. Единственное, что для меня важно, — это чтобы ты пришла.

Обхватив его ладонь, я крепко переплела наши пальцы, так, что мой большой палец сомкнулся с его.

— И у меня будет огромный букет. Гигантский. Я всегда хотела экстравагантный букет. Все остальное может быть сдержанным. Но букет будет огромным.

— Как хочешь, детка, — мягко сказал он.

— Есть что-нибудь, чего хочешь ты?

— Ты должна появиться.

— Ты уже говорил, и это определенно случится. Но что еще?

— У меня уже есть все, что я хочу, так что, ничего такого. Хотя, еда, — вроде мини-бургеров и уличных тако, — целая тонна еды, чтобы народ мог подходить к столам и объедаться этим весь день, — это намного лучше, чем заставлять их делить пищу, сидя в окружении незнакомых людей. Это должна быть вечеринка. Нам есть что отпраздновать. И я бы хотел, чтобы людям было удобно.

— Меня устраивает.

— Уверена?

Я кивнула, а затем заявила:

— Мы планируем нашу свадьбу.

Он отпустил мою ладонь, но только для того, чтобы скользнуть вверх по руке и сомкнуть пальцы вокруг моего запястья.

Поэтому я ответила тем же.

После чего он прошептал:

— Да.

— Я стану Кэди Йегер.

Он глубоко впился пальцами в мою плоть, и выражение его лица снова изменилось, мощь превратилась в неистовство, и он повторил:

— Да.

— Мы должны попросить твоих родителей приехать и договориться о встрече с твоим братом и его семьей. Я не хочу встречаться с ними на свадьбе.

— Я позвоню им после обеда.

— Хочу, чтобы к алтарю меня вел Пэт, — продолжала я.

— Дорогая, решать тебе, но, у меня такое чувство, что он окажется на седьмом небе от счастья, если ты попросишь.

Это точно.

Пэту бы понравилось.

— Но танец отца и дочери я буду танцевать со всеми тремя братьями. Не знаю, как мне это удастся, но я это сделаю.

— Хорошо, детка. Очень важно не оставлять в стороне Майка и Дейли.

Я крепко держалась за его запястье, будто падала с крыши здания, а Курт меня спасал.

Дрожащим голосом я повторила:

— Мы планируем нашу свадьбу.

— Да, Кэди.

— Мы ждем ребенка и планируем свадьбу.

Курт ничего не сказал, просто держал мою руку и смотрел в глаза.

— Пиво в бочонках, — прошептала я.

Он усмехнулся. Улыбка была нежной, как и выражение его глаз.

— Отлично, — прошептал он в ответ.

— Люблю тебя, — сказала я.

— Люблю тебя больше, — сказал он.

— Да, — ответила я, и в этом слове было много смысла.

Потому что, безусловно, он не мог любить меня больше, чем я его.

Но все же его любовь была запредельна.

Так что...

Да.

Курт

Завершив телефонный разговор, Курт оставил пиво и бейсбольный матч и направился на кухню.

Но в дверях он остановился.

Прислонившись к косяку, он разглядывал беспорядок вокруг себя, ему потребовалась секунда, потому что почувствовал, как сжалось горло, и ему пришлось сосредоточиться на том, чтобы протолкнуть образовавшийся комок, чтобы иметь возможность дышать.

В комнате царил полный бардак.

Кэди стояла к нему спиной у кухонного островка. Кажется, она что-то взбивала в миске.

Джейни стояла на коленях на одном из табуретов, держа в руках кондитерский пакет, и, высунув язык, намазывала (неумело) яркой глазурью кекс.

Полночь растянулась на полу у табурета Джейни. Их собака настолько была поглощена своим занятием, что даже не подняла головы, когда Курт подошел поближе.

На самом деле, они все были поглощены своим занятием, так что ни одна из его девочек не замечала его присутствия.

— Пора добавлять краситель, — объявила Кэди. — Джейни, какой цвет следующий?

Джейни перевела взгляд с кекса на Кэди и крикнула:

— Зеленый!

Судя по увиденному, Курт мог сказать, что они прошлись по всей цветовой палитре. На каждой кухонной поверхности располагались розовые, желтые, синие и фиолетовые кексы. Поверхности также покрывал слой муки, вперемешку с глазурью, посыпкой и неиспользованными бумажными формами для кексов.

— Хочешь сама добавить краситель или доверяешь мне? — спросила Кэди.

— Я доверяю тебе, Кэди, — ответила Джейни, поворачиваясь к своему кексу и выпуская из кондитерского пакета воздушный пузырь, отчего глазурь неряшливо плюхнулась на кекс.

Это не вызвало никакого беспокойства.

Это заставило его девочек расхохотаться.

«Сейчас, наблюдая, как мои девочки готовят кексы», — подумал Курт.

Еще одна версия рая.

— Папочка! — воскликнула Джейни, и он перевел взгляд с испорченного кекса на нее. — Смотри! — Она взяла кекс с завитком фиолетовой глазури, упавшей набок. — Кэди научила меня выдавливать глазурь!

— Великолепно, детка, — пробормотал он свою ложь, скользнув взглядом по Кэди, которая повернулась в его сторону, переводя внимание на него.

Животик был едва-едва заметен. Она была на четвертом месяце беременности.

И только вчера вечером они почувствовали первый толчок.

Она улыбнулась ему. Он улыбнулся в ответ. А потом он вошел в комнату, сначала приблизился к дочери, поцеловал ее в макушку, потом подошел сзади к Кэди, обнял ее, приложил руку к животику и поцеловал в шею.

— Расскажи еще раз, что у нас сегодня вечером, — приказал он.

— Расширенная вечеринка! — взволнованно воскликнула Джейни.

— Постепенно, — сказала Кэди, — мы начинаем у Эми и Микки, они подают закуски. Потом едем к Джейку и Джози, там ужинаем. А потом все возвращаемся сюда.

— За кексами! — заявила Джейни.

— Да, это-то я понял, — с усмешкой сказал Курт дочке.

— Ужин готовит Итан, а он готовит вкуснятину, — объявила Джейни. — Кон и Софи уже дома. И мисс Эми сказала, что все ее дети придут. Будет здорово!

— Я поведу, — тихо сказала Кэди. — Тогда ты сможешь выпить.

— Поведу я, — ответил он. — Мне не нужна выпивка.

И это была чистая правда.

Он не понимал, зачем им понадобилось ужинать в трех разных местах.

Но он понимал, что лучшее опьянение, что он мог испытать, был тем, что он испытывал сейчас.

— Кэди, мисс Джози и мисс Эми говорят, что мы будем устраивать такое раз в месяц! Так что, когда ребеночек родится, с ним смогут играть все!

Услышав слова Джейни, Кэди снова прижалась к нему, но, не прекращая взбивать, добавила зеленый краситель в глазурь.

Джейни не возражала против младшего братика или сестрички.

Нет.

Джейни не могла дождаться.

— Мисс Алисса говорит, что, когда она вернется из отпуска, они с мистером Джуниором займутся выпивкой для нашей расширенной вечеринки, — авторитетно заявила Джейни. — Потому что она говорит, что ей каждый день приходится готовить на целых сто человек, так что на вечеринке она просто будет около напивков.

— «Напитков», детка, — мягко поправил ее Курт.

— Напивков, — ответила Джейни.

Он одарил ее еще одной улыбкой.

Она улыбнулась в ответ и вернулась к глазури.

— Можно тебя на секунду? — прошептал Курт на ухо Кэди.

Повернув шею, она посмотрела на него.

Поймав его взгляд, она кивнула и повернулась к Джейни.

— Милая, справишься секунду без меня?

— Да, Кэди, — ответила Джейни.

Она отпустила ложку, схватила полотенце, вытерла руки, и они вышли в коридор.

— Все в порядке? — спросила она.

— Мне только что позвонили. Весь совет управляющих неинкорпорированных земель округа Дерби подал в отставку, чтобы им не предъявили уголовное обвинение в коррупции.

Курт увидел, как расширились ее глаза.

— Правда?

— Ага.

— Весь совет?

— Ага.

— Так это и есть та сверхсекретная новость, о которой ты говорил, что я бы очень хотела узнать, когда все выплывет наружу, — заметила она.

Он ухмыльнулся и повторил:

— Ага.

— Они нажали, а шериф Курт их прихлопнул, — прошептала она, сверкая глазами.

— И снова «ага», — ответил он, положив руки ей на бедра. — Они попытались сделать козлом отпущения Багински, и она их заложила. И это не ситуация «их слово, против ее слова». Она знала, с кем работает, и не стала рисковать. Поэтому без ведома записывала их встречи. Они начали ее подставлять, выставляя «плохим парнем», она выставила плохими парнями их всех.

— Значит, все кончено?

— Ага, — повторил он. — Судебный запрет остается в силе, и референдум для восстановления под надзором городского совета зонирования парка Магдалены будет снова включен в бюллетень в ноябре.

На ее лице расплылась широкая улыбка.

— Это потрясающе.

— Я знаю, что ты по уши в глазури, но хочешь еще новость?

По-прежнему с ликованием на лице, она ответила:

— Глазури никогда не бывает много.

Курт предпочел бы торт.

Вообще-то, Курт предпочел бы пирог.

Но с такой новостью, он не возражал против дополнительной дозы сладкого.

— Дом Стоуна выставлен на продажу. Поговаривают, он решил пораньше выйти на пенсию. Еще говорят, что он собирается купить дом в Малибу.

— Ого, — прошептала она.

— Я видел объявление о продаже, и что еще лучше, он — персона нон грата, жители Магдалены не питают к нему ни капли любви, но еще он не получает доход, потому что никто не хочет иметь с ним дел. Так что с ним покончено. И он практически единственный клиент Багински, и ходят слухи, что она нашла работу в фирме во Флориде. Другими словами, все не просто кончено, а кончено бесповоротно. И мы от них не просто избавились, — они уезжают.

— Другими словами, мы не просто победили, а одержали безоговорочную победу.

Курт кивнул.

Кэди захихикала.

«Сейчас, наблюдая за Кэди и слыша ее хихиканье», — подумал Курт.

Она прильнула к нему, и он почувствовал на своей груди ее руку, а их ребенок в ее животе прижался к нему.

«Нет. Сейчас, рядом с ней», — подумал Курт.

— Жаль, что мне нельзя шампанское, — сказала она.

— Мы отложим это до того момента, когда она родится.

— Курт, я чувствую, что это он.

Он обнял ее и крепче прижал к себе.

— Детка, я чувствую, что это она.

— Посмотрим, — пробормотала она.

УЗИ было назначено на следующую неделю, и тогда они узнают.

Она приподнялась на цыпочки и поцеловала его в шею, прежде чем отодвинуться и сказать:

— Лучше мне вернуться к кексам.

— Да, — прошептал он.

Она подняла руки, сжала его шею, а затем отстранилась.

Он отпустил ее и проводил взглядом до кухни.

— Кэди, у меня пустой пакет! — воскликнула Джейни.

— Я обо всем позабочусь, милая, — ответила Кэди.

Курт хотел пойти посмотреть. На самом деле он знал, что может часами стоять в дверях и любоваться красотой, которую дарят ему его девочки.

Но ему нужно было дать им время побыть вместе. Они почти не оставались вдвоем, а скоро в их компании появится еще одна девочка.

Или мальчик.

На самом деле ему было все равно.

Главное, чтобы ребенку достались зеленые глаза.

Поэтому он вернулся в гостиную, к пиву и бейсболу.

А на заднем плане раздавалась болтовня за готовкой кексов с глазурью.

Курт откинулся на спинку дивана, положил ноги на кофейный столик и снова погрузился в рай.

Кэди

Я шла по проходу, держа огромный букет цветов перед своим очень беременным животом.

Посмотрев вперед, я увидела улыбающегося мне Курта.

Я улыбнулась в ответ и продолжила идти, желая, как всегда, побежать к нему, но не желая портить церемонию.

Я приблизилась к первому ряду и только когда услышала: «Мама!», — повернула голову.

Опустив взгляд влево, я увидела в первом ряду улыбающуюся Кэт с моим маленьким мальчиком, Дином, ерзающим у нее на коленях, и пытающимся освободиться.

Я послала ему воздушный поцелуй, одарила Кэт долгой, нежной улыбкой, вне себя от созерцания ее сияющего лица, и повернулась обратно к алтарю, куда направлялась, видя теперь стоявшего в центре Элайджу, который тоже ерзал, но, не обращал на меня ни малейшего внимания.

Его взгляд, устремленный поверх массы людей в белых креслах на фоне моря тюльпанов у маяка, был прикован к зданию позади меня, откуда я только что вышла, чтобы отправиться в путь вместе с четырьмя другими девушками, следующими за мной.

Зданию, из которого скоро выйдет Вераити.

Зданию, где он теперь жил с моей племянницей, заботясь о маяке, заботясь о своей девушке.

— Папочка! — воскликнул Дин, когда я повернулась, проходя через украшенную цветами арку, чтобы занять свое место впереди и ждать остальных участников свадебного торжества.

Мои глаза переместились к сыну, а потом к мужу.

Под навесом возле мужской половины свадебной компании сидели двое мужчин: один за блестящим роялем, другой — за виолончелью.

Они исполняли инструментальную версию «A Thousand Years».

Это была та самая композиция, под которую мы с Куртом танцевали на нашей свадьбе, хотя тогда играла сама песня.

И слова у нее были идеальные.

Я увидела усмешку, заигравшую на губах Курта, и почувствовала, что то же самое происходит и со мной.

Я удивила его выбором песни. До того, как мы стали под нее танцевать, он ее ни разу не слышал.

Он точно не был поклонником «Сумерек», в то время как через мои руки прошли многочисленные сумеречные поклонницы.

Но когда он танцевал со мной, глядя мне в глаза, я поняла, что ему она понравилась.

Почувствовав, что девушки начали становиться рядом со мной, я обернулась, увидев Мелани, Элли и Джейни, шедших по проходу вместе — младшие подружки невесты и цветочница.

Теперь Джейни была опытным специалистом в этом деле. И, конечно же, она идеально подбрасывала кремовые лепестки, большую часть которых уносил морской бриз.

Мой взгляд скользнул от Джейни сквозь толпу, и я увидела Ким с ее парнем, Джошем. Они улыбались Джейни, а Ким махала рукой.

Перед ними сидели Алисса и Джуниор. Их потомство занимало целый ряд. Но Алисса полностью сосредоточилась на своем мужчине, повернув к нему голову и прижавшись губами к его уху. Джуниор смотрел вперед, но по выражению его лица было видно, что он изо всех сил старается не рассмеяться.

У Джуниора, как я узнала, часто возникало такое выражение лица.

Но большую часть времени он просто смеялся.

Я перевела взгляд с Алиссы и Джуниора на, соседствующих рядом, Джейка и Джози. Итан сидел рядом с мамой. Он, по всей видимости, возился с телефоном. Коннор, сын Джейка, сидел рядом с ним и смотрел на колени своей невесты Софи, где лежали их переплетенные руки. Их свадьба в Лавандовом Доме, где Джейк женился на Джози, была назначена на июнь.

Эмбер сегодня не смогла приехать. Она училась в Париже.

Но на свадьбу брата она приедет.

Джози положила голову Джейку на плечо, я не могла полностью разглядеть ее лица, потому что ее скрывал опущенный подбородок Джейка, и из-за наклона его головы, я могла видеть лишь его профиль.

И все же я видела, как губы Джози растягиваются в нежной улыбке, когда Джейк что-то ей говорил.

Я перевела взгляд на Эми и Микки, сидевших в двух рядах позади семейства Алиссы и Джуниора. Сын Мика, Киллиан, сидел рядом с Эми, но остальные дети находились в колледжах. К огорчению Эми, но учитывая, что они жили в Калифорнии, то на самом деле просто возвращались домой. Ее сын Оден учился в Калифорнийском университете, а дочь Пиппа — в Стэнфорде. Старшая дочь Микки, Эшлинг, поступила, как и Вераити, в Йельский университет.

По разным причинам, в том числе и из-за сегодняшнего торжества, Вераити упорно занималась, чтобы закончить семестр пораньше.

Но самая главная причина — ей хотелось свадьбы среди тюльпанов.

Эми почти полностью повернулась к Микки, ее рука покоилась на его пиджаке под лопаткой. Я видела только ее затылок, но лицо Мика, с нежностью смотревшее на нее, даже если на его губах играла широкая улыбка, я видела прекрасно.

Почувствовав, как меня взяли за руку, я опустила взгляд и увидела Джейни, ее глаза сияли почти так же ярко, как и ее улыбка.

— Ты молодец, малышка, — прошептала я.

— Спасибо, Кэди, — прошептала она в ответ.

Затем она прильнула к моим ногам и перевела внимание на проход, чтобы застать выход Вераити.

Я подняла взгляд, заметив Уолта и Аманду. Роб и Триш. Джеки. Пейдж. Майка, Пэм и Райли, Дейли, Шеннон и Корбина (Беа стояла в линии перед аркой рядом со мной).

И конечно, маму невесты, Кэт, сидевшую впереди (Декстер был среди шаферов Элайджи, и, да, как и предполагалось, он тоже пошел за своей сестрой в Йель).

Наконец, я посмотрела вдаль, не желая пропустить, как Вераити выйдет из маяка.

А время приближалось.

При этом мой взгляд упал на моего брата в последнем ряду.

Его глаза были устремлены на меня.

Я улыбнулась ему.

Его лицо смягчилось.

Затем, Камилла сидевшая рядом с ним, взволнованно поднялась, Орсон поднялся с другой стороны, и Кейлен, криво мне улыбнувшись, тоже встал.

Кривая улыбка была самокритичной.

Его дети ценили то, что обрели огромную семью: тетушек, дядюшек и двоюродных братьев и сестер.

И даже если это пришло с опозданием, они на горьком опыте узнали о жизни важные вещи, поэтому больше ценили своего отца за то, что он дал им это.

Я же просто ценила присутствие Кейлена в своей жизни.

Пока мы еще не сблизились.

Но теперь, наконец, стали семьей.

Все встали, что могло означать только одно, и мое внимание переключилось на маяк.

Кружевное платье развевалось на ветру, огромный букет цветов прикрывал маленьким животик (мы были схожи в свадьбах не только песней «Тысяча лет», Вераити была на пятом с половиной месяце беременности), Вераити с сияющей улыбкой шла рядом с отцом, ветер высоко поднимал вуаль, а ее внимание было приковано к тому месту, куда по тропинке несли ее ноги — к ее будущему.

Ее навеки.

Ее Элайдже.

Ветер доносил звуки виолончели, перемежаемые аккордами фортепиано, маяк могучей громадой возвышался над нами, а море позади разбивалось о скалы.

Наконец, Вераити заняла свое место перед алтарем, и мой сын воскликнул:

— Верри!

Он любил свою кузину Верри.

С другой стороны, Дин был таким же милым и общительным, как и его старшая сестра, поэтому он любил вообще всех.

Тело Вераити дрогнуло от легкого смешка.

Она тоже любила своего кузена Дина.

Но она не отрывала взгляд от Элайджи.

В моих глазах стояли слезы.

И тут я увидела, как снова проигрывается то, что, казалось, произошло со мной целую вечность назад, и в то же время, словно это было вчера: Патрик Морленд-младший передал женщину, которую обожал, в руки мужчине, которому доверял и которого любил.

Я чувствовала, как по ногам скользит тонкий тюль моего темно-серого платья без бретелек, легкий бриз вместе с прохладным весенним солнцем целует мои обнаженные плечи, нежный ветерок развевает вуаль Вераити, а тюльпаны вокруг нас машут и раскачаются, словно в танце.

И, наконец, мой взгляд вернулся к мужу.

Он не упустил этот момент, я поняла это по тому, как он на меня посмотрел.

— Люблю тебя, — прошептала я одними губами.

Он чуть кивнул и ответил одними губами:

— Больше.

Преподобный Флетчер начал речь, и мы с Куртом обратили свое внимание на счастливую пару.

Мои мысли были заняты ими.

Но мои мысли были заняты и кое-чем другим.

Желание Патрика исполнилось.

Мой муж, семья и друзья, Кейлен и его дети — все счастливы и здоровы, здесь, на маяке, со мной.

Моя версия счастливого финала.

И мое желание тоже исполнилось.