Все бури

Глава 7. Змейки и камешки

Мэллин оглядел советника. При всей своей занудности Джаред обладал бритвенно-острым умом, и если он решил, что Мэллину что-то не понравится… Нет, даже сам факт, что Джаред решил поделиться с Мэллином, уже говорил о многом.

Принц потер фибулу, чтобы ярче блестела и чтобы потянуть время.

— Лес? — навскидку забросил он имя главного противника Дома Волка на протяжении не одного тысячелетия. — Нет-нет, это было бы слишком просто для нашего доброго друга лорда Фордгалла!

Как бы Джаред ни сдерживался, тень скользнула по его лицу. Скользнула и пропала. Лесной лорд редко действовал сам, а вот подставленные им игроки часто лишались земель, чуть реже голов. Если за похищением королевы и стояли лесные, это можно было определить лишь по легкому шевелению ветвей, но никак не по прямым действиям.

— Может, все же сам Антэйн решил подставиться так сильно и прямо? — постучал по губе Мэллин, рассматривая колонны, уходящие во тьму потолка. — Вряд ли бы он стал слушать прямые наветы, но пара песен об истинной любви, для которой не преграда любые трудности, а где «любые», там и нелюбовь женщины. Или Ллвид? Твоя светлейшая беленькая родня решила досадить Майлгуиру? — тут же ответил за Джареда: — Вряд ли. И Лугнасад на исходе.

— Я нашел лунные камни, — тихо произнес советник, разжимая ладонь. — Уже лишенные магии.

Овальные голыши светились, ясно доказывая, какой дом тут может быть замешан.

— Мой принц, я слышал, в начале этого Лугнасада была сломана ваза, подарок от Дома Камня. Причем сломана именно вами, — Джаред склонил голову набок. — Вам есть что сказать по этому поводу?

Мэллин хмыкнул и задрал голову вверх, раздумывая, какую часть правды из случившегося в первый же день этого Лугнасада выдать советнику.

— И принцесса Камня на тебя жаловалась. Жениться не собрался? — начал допрос Майлгуир не далее как пару дней назад.

— Э, нет! Разве я романтик?

— Мэллин, — тяжкий вздох, — ты козел просто.

— Посуди сам, лучше я, чем кто-то другой!

— И почему это?

— Ну, потому что мне надо было развеяться, получить удовольствие, новый виток вдохновения для песен, не понимаю, — валяясь на спине, болтал Мэллин, — что не так? Она попросила, я не мог отказать! Слов любви не говорил, в свой дом не звал, в ее тоже не ухожу. Что не так?

— Все не так, Мэллин! Остолоп! — присел рядом Майлгуир.

— Нужно было сказать слова любви? — вскинулся с интересом.

— Нужно было держаться подальше от принцессы, — назидательно произнес король, обреченно как-то на Мэллина глядя.

— Я держался подальше, честно! Это она решила поближе! А ты сам говорил, — нахмурился посерьезнее, покачал наставительно пальцем, — дамам не отказывают!

— Мэллин, глянь на осколки. Сознавайся, это ты разбил?

На кровать прицельно упал узнаваемый кусочек парадной посуды Дома Камня, темно-серый с яркими прожилками.

Подарок волчьему королю на столетие мира, заверение в лучших намерениях, материальное выражение благодарности.

Мэллин вздыхает снова и косится на короля внимательнее: брат определенно зол, растрепан и знает еще не все поводы для расстройства. Может быть, имело бы смысл попридержать парочку новостей, но для брата и королевства явно будет лучше поделиться. Поэтому Мэллин самым небрежным образом перекатывается по покрывалу.

— Ой, я, что ли? То есть, и кто же разбил эту вазу? — удивленно раскрывает глаза.

— Хочешь сказать, не ты? — Майлгуир враждебно прищуривается. — Я не сказал, что это была именно ваза.

— Пф-ф-ф, да брось! У нас в замке на двоих ши приходится примерно шесть изысканных предметов посуды, пять из которых — точно вазы!

Волчий король недоверчиво оглядывается, но как назло натыкается на предмет и тут, в покоях Мэллина, где ему теоретически неоткуда взяться.

— Я же говорил! — произносить это приятно, но опасно для здоровья, отчего Мэллин вставляет фразу избирательно и оттого с большим, чем могло быть, удовольствием.

— Пустое, как все твои слова, — Майлгуир смурнеет ощутимее. — Признавайся, Мэллин, не то хуже будет!

— Вот точно, в любом случае, будет хуже, Майлгуир, так и стоит ли оно твоего беспокойства? — недомолвки Мэллин обожает, а брат ведется на них, как на свежий след.

— То есть как это, еще хуже? Мэллин, если тебе есть, что мне сказать, кроме вазы, говори немедленно!

Все-таки плохо, что у брата рядом нет советника — некому подсказать какие-нибудь очевидные вещи, вроде того, что Дом Камня не собирался длить перемирие, а в той вазе прелестным образом сидели каменные змеючки с проклятыми зубками, призванные очаровать первого попавшегося волка.

Мэллин советовать не умеет, он умеет решать проблемы, но способ Майлгуиру тоже не нравится. В общем, легче вообще не сознаваться.

— Да так, мы вот недавно расстались с принцессой Камня, знаешь, не думал, что их, каменные, сердца можно разбить!

— Мэллин, — голос Майлгуира падает на октаву, трудно не подхватить кларсах, чтобы подобрать в голосах струн подобный переход. — Мэллин, что ты сделал?

— Вот честно, я старался ничего не делать! А она решила, будто я романтичный, будто у меня какие-то к ней, знаешь, ну, вот эти, которые хлопотные… Чувства, во!

И что принцесса Камня имела вполне определенные виды на него, принца Волка, брату тоже знать не обязательно. Ну подумаешь, ну схватила, ну попытала чуток в каменном мешке, зато потом он перевел разговор в иную плоскость, а там все пошло по другому сценарию, более понятному и менее травматичному. Опять же — в чем-чем, а в любви он этой камнеедке не клялся, а что она там себе напридумывала поверх его спасительных — очень хотелось спастись из каменного мешка! — слов, так за то Мэллин не в ответе.

Каждый выживает, как может.

Зато, опять же, понятно, что ничего хорошего волков там не поджидало.

В будущем, которое планировал не Майлгуир.

— Чувства?! Мэллин, олень безрогий, ты что учинил?! — волчий король, брат всегда в своем репертуаре, Мэллину даже завидно. — Что ты сделал, я тебя спрашиваю!

— Ничего такого, ну чего ты заводишься? Погоди звереть, все устроилось к лучшему, — растер разнывшееся не вовремя запястье, — это прямо вот очень хорошо, что вся страсть принцессы выплеснулась именно на меня, сам подумай!

— М-да?! И о чем предлагаешь подумать? В каком ключе, Мэллин, это хорошо? Ты разбил символ нашего перемирия, разбил сердце камнеедской принцессы, что еще ты разбил или пощадил, удиви меня!

Удивить Майлгуира на самом деле не так сложно, как он предполагает, но сообщать волчьему королю об этом не рекомендуется.

— Ну, знаешь, это не так просто, но сегодня я могу, — Мэллин кивает посерьезнее, — ведь если бы не наша скоротечная связь, вспыхнувшая и погасшая в два дня, я бы не написал новую поэму! Ну чего ты отворачиваешься!

Брат отворачивается еще активнее и слышно только скрежетание зубов да вздохи:

— Олень, олень, просто вот!.. Олень!

— Честно, все не так плохо, — приближаться следует аккуратно, есть опасность схлопотать по ушам. — Если ты настаиваешь, конечно, олень!

Мэллин аккуратно выглянул из-за спины Майлгуира, пытаясь заглянуть брату в лицо. Тот, конечно, злился, глазами светил по-звериному, но зубами не скрежетал и клыки не выпускал. Принц слегка успокоился, перевел дух, чтобы быть тут же ухваченным за шиворот.

— Олень! Безрогий! Мэллин! Нельзя портить девок в других домах! Особенно принцесс!

— Какого ты плохого обо мне мнения! Ни разу она не девка, что я, не понимаю, что ли? — обида сама просочилась в голос, особенно потому, что «нежное создание» нехило попортило Мэллину шкуру без малейшего сострадания. — Про разбитое сердце, я уверен, она сама себе придумала! Не успела бы влюбиться, ты же сам говоришь, меня любить трудно, а временами еще и опасно!

Мэллин поглядывал на Джареда, сокрушенно вздыхая. Вообще о вредной принцессе и о змейках из вазы можно и нужно было рассказать хотя бы ему.

— Ладно-ладно, Джаред, я помню, как вы с Майлгуиром меня величаете, но я все-таки по большей части волк, не оп-лень, — примирительно произнес Мэллин. — Похоже, Дом Камня жаждет поженить свою ненаглядную принцессу и нашего короля.

Приятно, когда можно удивить даже советника. Особенно потому, что такая радость выпадала Мэллину не часто.

— Как порядочный менестрель из романов небесных я дал тебе подсказку, Великий Герой Белого Племени Льда, а сейчас разреши идти, мне нужно проведать своего друга, — вскочил с трона Мэллин. — Сиденье тут, опять же, неудобное, и как Ми… Майлгуир тут целыми днями высиживает? Неудивительно, что постоянно хмурый такой.

— Вы нашли себе волка на Лугнасад?! — привычно насторожился Джаред, для верности потрясший головой, чтобы просеять слова Мэллина через свое внутреннее сито.

И где-то в районе нахмуренного лба Мэллин мог бы прочитать пусть одну, зато интересную мысль советника, сложившуюся явно из озабоченных морщинок: «Если у принца поменялись вкусы, об этом лучше знать заранее». Мэллин фыркнул — самые серьезные дети, кажется, так никогда и не вырастают, все время подозревают порядочных взрослых в обмане!

— Пойду проведаю Вьюнка, — независимо ответил двухтысячелетнему с хвостиком волчонку. — И воротник поправить не забудь, Лугнасад только начался, а ты уже неидеален, Джаред, ай-яй-яй!

Советник недоверчиво оценил залом кружевного великолепия и уставился на сгиб так, будто мог спалить взглядом. Явно пытался обнаружить источник неприятности, найти причину, но не мог этого сделать. Мэллин с трудом удержался от фырканья: упоминать, что виновником несовершенства был лично он, принц, не стоило, этак и с жизнью или со свободой распрощаться можно на ровном месте!

— Постойте, принц! Я пр-р-рошу вас, — прорычал советник, — рассказать мне все максимально подробно.

— Хорошо, — легкомысленно согласился Мэллин. — Ах, волчата так быстро растут! Итак, все началось в один несчастный день, который случился весьма давно…

Непоколебимый советник свирепо зарычал, а Мэллин почти вживую почувствовал ледяные пальцы, смыкающиеся на его горле.

— Ты сам попросил сначала! Мог бы и уточнить, с какого именно, в конце концов, откуда мне знать, какой коварный план ты снова лелеешь в своей светлой голове?

— Касательно принцессы Камня, принц, ближе к действительности и нашему времени!

Джаред уже рявкал, поэтому Мэллин удрученно покачал головой — поэтов никогда и нигде еще не ценили при жизни! Даже фактически бессмертных поэтов! Впрочем, благоразумно об этом умолчал.

— Началось все с того, что одна прелестная змеючка решила, что через меня можно легко попасть на прием к нашему королю. Можешь себе представить, подумала, будто я этакая ковровая дорожка! На прием к Мидиру! Желательно, еще и в сердце, конечно. Когда я отказался, применила каменные кандалы. Завораживающее заклинание, они так быстро из камня выпрыгивают, и сделать больше ничего нельзя, весьма удобно для использования, жаль, то есть, ка-ак я рад, что я именно волк! Но я смог достучаться до сердца, пусть оно и каменное тоже, и, похоже, разбил его. Каюсь, — поклонился Джареду и прошествовал дальше в сторону псарни. — Потом была ночь любви, сначала она удлинила цепи…

— Упаси Луг меня от этих подробностей, — скривился советник, Мэллин рассчитывал, что его передернет, и расстроился. — Значит, Дом Камня. И ведь голыши уже без толики магии. Камни и камни. А северные волки тоже владеют магией луны. Особенно — белые.

— Это так интригует, — хихикнул Мэллин, захлопал в ладоши. — Белые волки, Камень и Лес. А еще дозорные видели Серые капюшоны. В Черный замок им не войти, но они бродят вокруг и, говорят, общаются с кем-то из волков. Во-о-от! Все для тебя, советник!

Джаред покрутил в руках голыши и спрятал их в карман.

— Не вижу повода для веселья. Может пострадать королева Мэренн!

— Согласен, Джаред, — Мэллин сложил руки на груди и посерьезнел в ответ. — Если я чем-то могу помочь — я в твоем распоряжении. Но печалиться без возможности что-либо изменить не для меня. Хватит и того, что ты опечален всем и за всех.