Все дальше и дальше

Глава 4

Мама Питера подогнала свой старенький «Форд Эскорт» на парковку «Бердеттс», экономной заправки, где Сара с Крисом всегда покупали бензин, и потерла болевшие глаза. На заднем сиденье Питер играл в компьютерную игру и не замечал ничего вокруг, кроме странных сигналов и взрывов, которые издавал крошечный зеленый экранчик. Она зевнула, вышла из машины и очень аккуратно налила бензина ровно на четыре фунта восемьдесят шесть пенсов: именно столько нашлось в ее бумажнике.

Кассиршей была ее подруга, которая работала в утреннюю смену. Она помахала ей рукой, и мама Питера вытащила сумочку из-под сиденья.

— Доброе утро, — прощебетала ее подружка, крашенная перекисью блондинка, из-за плексигласовой перегородки. — Как жизнь, Дженни?

Мать Питера улыбнулась.

— Более или менее. Не жалуюсь.

Блондинка оглядела ее с ног до головы.

— Что-то ты сегодня рано встала.

Она улыбнулась:

— А я еще и не ложилась.

Подруга притворилась, что шокирована:

— О боже, только не говори, что это тот парень из обувного в рыжем парике! Я думала, у вас все кончено.

Дженни закатила глаза.

— Ради бога, конечно нет, это не он. Знаешь Криса Коулбрука?

Женщина с одобрением кивнула:

— Ландшафтный дизайнер из Хивдона? Раньше, кажется, работал продавцом. У него золотые руки.

Дженни хитро кивнула и захлопнула кошелечек.

— Это уж точно.

Ее подруга наклонилась вперед, опершись на локти, и, обслуживая следующего клиента, не отрывала глаз от лица Дженни.

— Ты шутишь, что ли? Он прелесть. Его жена была здесь вчера, нарядная, как куколка…

У Дженни был острый ум и не менее острый язычок, и она никогда не боялась применить ни то, ни другое. Она игриво подмигнула подруге.

— Никому ничего не говори, но у нее любовничек. Вчера она дома не ночевала. Я знаю, потому что часов в девять отвозила ее сына Джека и Питера к ним домой. — Дженни постучала по носу. Подруга слушала ее, раскрыв рот.

— Все было спланировано. Ты понимаешь, о чем я. — Дженни даже не стала говорить, что это Сара все спланировала, деликатно оставив фразу незаконченной, чтобы подруга сама додумала. С ее стороны больше не требовалось никаких усилий: ложь уже обрела собственную жизненную силу.

— Боже, не может быть. Ты с Крисом Коулбруком?

Дженни повела плечами.

Ее подруга торопливо соединяла частицы головоломки.

— О боже, — прошипела она. — Хитрая маленькая корова. Из тебя ни слова не вытащишь. В жизни бы не догадалась. Я и понятия не имела. Я в шоке.

Дженни нахохлилась, и тут ее понесло: набрав скорость, Дженни рванула вперед так стремительно, что едва поспевала за собственным враньем.

— Нам приходилось скрываться. В конце концов, у него собственный бизнес, и дети, разумеется. Но теперь все раскрылось. И все мы испытали огромное облегчение, что можем говорить честно. Сегодня вечером вместе едем на барбекю.

Глаза у ее подруги стали как блюдца.

— На вечеринку на Катберт Сент-Эндрю?

Дженни кивнула.

— А кто с Питером посидит?

Дженни улыбнулась легкой уверенной улыбкой.

— Никто. Крис думает, что мы должны взять Питера с собой.

У подруги отпала челюсть.

— С ума сойти. Там будут все! — Она оторвалась на минутку, чтобы продать мужчине сигареты, потом снова повернулась к Дженни: — Значит, у них с женой все кончено?

Дженни, окончательно завравшись, выпалила:

— Они жили вместе только из-за детей. Сама знаешь, как это бывает. Она уже давно спит с каким-то викарием из Бартона.

Ее подруга так вытаращила глаза, что белки грозились выскочить из орбит.

— Нет! Не может быть! Господи, да он только в марте крестил малышку моей сестры! Представить невозможно, что он связался с замужней женщиной. Боже мой.

Дженни пожала плечами.

— Некоторые люди так двуличны. Ладно, мне пора. — Она театрально зевнула. — Кое-кому не помешает отоспаться как следует, понимаешь, что я имею в виду?

— Значит, в «Барашке» тебя сегодня не ждать?

Дженни улыбнулась:

— Все зависит от Криса.

Расправив плечи и вздернув нос, она зашагала к машине. Оглянувшись, Дженни увидела, что ее подруга машет ей рукой и кивает, но она знала, что как только она отъедет с заправки, та повиснет на телефоне. И, в конце концов, может, через день или два, а может, и раньше, паршивец Тони, мистер Креветка, узнает обо всем в подробностях. Несчастный коварный обманщик, ничтожный ублюдок. Она покажет ему, что значит бросить ее, прихватив с собой шесть промышленных холодильников и сорок фунтов тунца в чесночном масле. Она покажет, что значит оставить ее без гроша. Она искренне надеялась, что его новая подружка устроит ему хлопот.

Когда Крис Коулбрук проснулся, время шло к обеду, и он понял, что каким-то чертом заразился гриппом. Это точно был грипп, потому что голова так сильно болит только при гриппе. Он вздрогнул и протянул руку, дотронувшись до стороны кровати, где спала Сара: кровать была холодная. Воспоминания, смутные образы, злость и страх прошлой ночи, а также фантазии нахлынули на него бурным потоком холодной жестокой реальности. Откинув одеяло, он очень осторожно вылез из постели.

— Сара? — крикнул он что было сил и немедленно пожалел об этом: с каждым произнесенным звуком где-то глубоко в черепе, под влажной и липкой пленкой, взрывалась болью противопехотная мина.

Виски притупило сомнение, накатившее вчера ночью, но теперь, в дневном свете, оно опять всплыло. Подозрения кололи его слипшиеся в клубок мозги одиночными вспышками булавочных уколов, взрывались, как хлопушки в мягком бетоне. На лестничной площадке валялись очень сексуальные черные босоножки, которые он раньше никогда не видел, и вокруг каждого каблучка налип комок грязи. Он закрыл глаза и на ощупь пробрался в ванную.

Через несколько минут Крис спустился на кухню. Переступив через порог, он увидел Сару, она посмотрела на него, и в тот же момент воздух сгустился до такой степени, что можно было резать его ножом на маленькие кусочки. Внезапно он посмотрел на нее другими глазами. На ней была длинная серая футболка и черные леггинсы, которые, как он раньше думал — и иногда даже говорил ей об этом, — делали ее похожей на Макса Уолла[1] в женском обличье. Но сегодня утром он видел изгиб ее бедер, плоский живот, красивые, упругие, маленькие груди… Он поежился и выбросил из головы упругие маленькие груди: так он никогда не доберется до правды.

До тех пор, пока он не вошел, Чарли, Джек и Мэтью сидели за кухонным столом, жевали запеченные сэндвичи и весело болтали.

Сара попыталась ему улыбнуться. Еще умываясь в ванной и медленно и долго спускаясь по лестнице, Крис решил, что какие бы уловки Сара ни придумала, он ни на что не попадется. Он нахмурился. От этого мускулы на лице так заболели, что он даже подумать боялся, что будет, если он улыбнется.

— Хочешь чаю? — любезно спросила Сара, поднимая чайник.

Он очень осторожно покачал головой.

— Нет, я не хочу чаю. Нам надо поговорить. — Он злобно вытаращился на мальчиков, и через секунду они испарились, прихватив сэндвичи.

Сара проглотила комок в горле и выдвинула табуретку.

— Конечно, — беззаботно произнесла она. — О чем именно ты хочешь поговорить?

К своему огромному удовольствию он заметил, что она сильно побледнела.

— А ты как думаешь, черт тебя дери? О нас, Сара, я хочу поговорить о том, что творится между нами, — произнес он как можно более драматично. — Хочу поговорить о том, почему моя жена не ночует дома. Именно об этом я и хочу поговорить.

Сара села и обвила пальцами кружку.

— Крис, дорогой, по-моему, говорить тут не о чем. Мне очень жаль, что прошлой ночью так получилось. Я напилась, вот и все. Я не могу признаться в смертных грехах, которых не совершала, и жутких преступлениях, в которых не виновата. Ты сам знаешь, что пить я не умею. Но я должна была позвонить. Извини.

Он уставился на нее: она что-то сделала с прической. Волосы вились кудряшками, как вчера вечером: мягкие завитки обрамляли лицо, придавая ей невероятно сексуальный вид. Она будто намеренно пыталась сбить его со следа. Коварные чертовки эти женщины.

— Тогда почему ты сказала, что у Моники Карлайл нет телефона?

Сара всплеснула руками:

— Ради бога, Крис, это безумие какое-то. Ты мне сам сказал, что у нее нет телефона. Я была так пьяна, что… — она замолкла и резко покраснела.

Крис шмыгнул носом и наклонился ближе, почувствовав, что наткнулся на жирного червяка, которого искал и одновременно так боялся обнаружить в спелом красном сочном яблоке.

— Ты была так пьяна, что…? — очень тихо спросил он.

Сара пробежала рукой по волосам. Из прически выбился еще один завиток.

— Что я отрубилась, — произнесла она почти шепотом.

Крис откинулся на стуле и выпятил грудь.

— Ах так, — выпалил он громким, чересчур агрессивным голосом. — Ну это же замечательно, правда, Сара? Господи, да о чем ты только думала! Ты замужняя женщина, у тебя трое детей! Кто еще там был? В какие чертовы игры ты ввязалась? Могло произойти все, что угодно. Все, что угодно.

Когда Сара подняла голову, в ее глазах блестели слезы.

— Но ничего же не произошло. С какой стати ты так на меня набрасываешься, Крис? С тех пор, как мы поженились, ты раз двадцать не ночевал дома и никогда меня не предупреждал! Я видела тебя в таком состоянии! Если бы меня не оказывалось рядом, чтобы отвезти тебя домой, тебе пришлось бы оставаться на ночь. Значит, когда ты так делаешь, это нормально, а когда я — нет? Помнишь, как вы с Барри поехали на тот мальчишник, в Норвиче, и ты явился в половине четвертого следующего дня в клоунской шляпе и машине, полной мыльных пузырей? Я на тебя не орала, — выпалила она и взяла себя в руки.

— Это совсем другое, — произнес Крис мерзким ханжеским голосом.

Она уставилась на него.

— Что? Почему? Почему это совсем другое, Крис? Потому, что ты мужик, а я нет? Вспомни, сколько раз ты был на выездных работах, делал заказы для одиноких жен, веселеньких вдов? Я ни разу не обвинила тебя в… в… — она снова замолкла.

— В чем? — спросил Крис, почувствовав восторг торжества. Он заставлял ее говорить, твердо решив рано или поздно загнать ее в угол.

— В том, что ты спал с ними, — тихо ответила она.

— А я и не говорил, что ты с кем-то переспала, — очень медленно произнес Крис, делая вид, что рассуждает благоразумно.

— Но я знаю, что у тебя на уме. Ты ведь на это намекал?

Крис сложил рот бантиком, притворяясь, что глубоко задумался.

— Я ничего такого не говорил. Но, сдается мне, именно это подсказала тебе твоя нечистая совесть!

Сара посмотрела на него так, будто у него только что выросли три головы и хвост. Он понимал, что она применит обходной маневр, и уже приготовился дать отпор, как вдруг на кухню вбежал Чарли.

— Ну что, собрались разводиться? — весело проговорил он, взбираясь на табуретку.

По щеке Сары скатилась крупная слеза и ударилась о стол рядом с ее чашкой. Чарли посмотрел сначала на мать, потом на отца.

— У нас будет два дома? У Оливера Стэнтона из моего класса два дома, а летом он два раза ездит отдыхать на каникулы! Он был в Диснейленде во Франции.

Примерно в половине четвертого приятель викария Бартона заглянул к нему на чай, припарковав свой обтекаемый миниатюрный черный полноприводной джип. У викария был выходной. Преподобный Лео Бэннинг открыл парадную дверь приходского дома и расплылся в улыбке:

— Гарри, привет, как дела?

Гарри Фокс улыбнулся:

— О боже, Лео, как я рад тебя видеть, ты и не представляешь. — Войдя в дом, он наклонился и нежно чмокнул Лео в щеку. — Вау, от тебя так вкусно пахнет, так бы и съел. Что это за духи?

Лео улыбнулся:

— Мои цветочницы подарили на Рождество.

Гарри захихикал:

— Как мило. Знаешь, я так хочу, чтобы ты вернулся в Лондон. Мы все по тебе скучаем. Я всегда так нервничаю, когда приезжаю сюда. Бруки и Пип шлют приветы. Они только что открыли потрясный новый бар, я привез тебе приглашение на официальное открытие. Ты будешь в полном восторге: эдвардианская зеленая кожа, медная отделка, очень стильно…

Лео жестом пригласил гостя в элегантную гостиную с видом на сад.

— Но мне здесь нравится. Дюжина очаровательных пожилых дамочек души во мне не чают и пытаются женить на своих дочках. Чего не сделаешь ради служения Господу, — он улыбнулся и разлил по бокалам шерри.

Высокий, стройный Гарри развалился в одном из кожаных кресел.

— В газетах пишут, что ваш епископ примазался к руководящей партии, ратует за возвращение к истинным семейным ценностям, — не очень-то вдохновляет.

Лео закатил глаза.

— Все что угодно, лишь бы он разрешал нам носить эти чудесные фиолетовые мантии.

Гарри засмеялся, глотнув шерри.

— Серьезно, Лео. Я переживаю за тебя: в этой глуши ты отрезан от всего мира. В прошлое воскресенье я читал его колонку в национальных газетах. Его послушать, так вам грозит сильное ужесточение дисциплины.

Лео наклонился вперед и погладил нежный свежевыбритый подбородок друга.

— Жесткая дисциплина — это по мне. Кстати, сегодня мы идем в гости. Меня пригласили на барбекю и деревенские танцульки в Катберт Сент-Эндрю.

Гарри закурил и улыбнулся:

— Проклятье, я оставил свое клетчатое платье в Хэмпстеде. Придется притворяться твоим красавчиком-кузеном из Смоука.

Лео придвинулся ближе и затянулся сигаретой Гарри.

— Будь любезен, притворись.

Домработница преподобного Лео Бэннинга, миссис Вайн, не слыла сплетницей, не любила сплетни и не желала ничего знать. Поэтому, когда в выходные ей домой позвонила ее сестра, она заявила, что не намерена ни о ком судачить.

— Даже о твоем драгоценном преподобном Лео? — сварливо бросила сестра.

— А что с ним такое? — обиженно спросила миссис Вайн. У нее были догадки о том, как преподобный Лео Бэннинг проводит свободное время, но она не рассказала бы об этом даже под пыткой.

— Значит так, — выпалила ее сестра, — пошла я сейчас в магазин на углу, купить близнецам мороженого.

— И? — с опаской спросила миссис Вайн.

На том конце провода ее сестра хмыкнула:

— Честно говоря, могла бы мне и рассказать. Что может быть хуже, чем узнать такие новости от какой-то жуткой простушки из гаража?

Миссис Вайн приготовилась к худшему. Стоит ли запалить искру и спросить, что о нем такого говорят, или, может, позвонить викарию и сказать, что о нем ходят слухи? Всё равно все и так видели это в воскресных газетах. И в местной газетенке об этом тоже говорилось.

— Что она сказала? — спросила она, мысленно перекрестив пальцы.

Ее сестра набрала воздуха в легкие, чтобы успокоиться.

— Сара Коулбрук.

Домработница выждала несколько секунд, чтобы узнать, не скажет ли ее сестра чего-нибудь еще. Ей ли не знать, что из ее сестрицы так легко слово не вытянешь.

Наконец тишина в трубке стала невыносимой.

— Жена ландшафтного дизайнера! Женщина с автозаправки говорит, что у твоего ненаглядного преподобного Лео с ней уже давно шуры-муры! И об этом знает каждая собака. Вся деревня. Как это возможно, что моя сестра работает в приходском доме, а я узнаю эту новость последней?

Миссис Вайн прикрыла трубку ладонью, опасаясь, что ее сестра услышит, как она смеется.

— Да, — коротко ответила она. — Ты должна понимать, что в моем положении нельзя болтать направо и налево. Что если он догадается, что это я проговорилась?

На другом конце провода ее сестра ахнула.

— Значит, это правда? — участливо спросила она.

Домработница Лео затаила дыхание и взмолилась, чтобы у Бога нашлось время в его напряженном расписании отпустить ей этот грешок.

— Что я могу сказать, дорогая моя? — тихо ответила она. — Он всего лишь живой человек.

Для Сары Коулбрук суббота оказалась очень долгим и изматывающим днем. Приток адреналина, давший ей силы добраться домой от Моники и противостоять Крису в утренних дебатах, уступил место противному ноющему похмелью, притаившемуся где-то между глаз.

Крис бродил вокруг дома, словно темное, ужасно обиженное привидение, меняя выражение лица от каменно-серого до непомерно уязвленного. В конце концов, он приютился на диване перед телевизором с огромным стаканом воды и с видом задумчивого спокойствия.

Сара боролась с искушением пролить бальзам на свежие раны: опять извиниться или оправдать то, что она сделала, как-то компенсировать его переживания или просто начать унижаться перед ним. По его поведению она поняла, что Крис только этого и ждет.

Мальчики притихли, и наконец все вместе отправились на игровое поле, играть в футбол. Даже взяли с собой Чарли, которого на самом деле больше интересовали мультики и наблюдения за родителями, чья ссора зашла в тупик. Но обещание преимущества в три гола и мороженого сделали свое дело, и он передумал. Положив горстку мелочи на горячую липкую ладошку Мэтью, Сара попыталась выбросить из головы все мысли о крысах и тонущем корабле.

И вот они остались наедине. Крис и Сара. Они не разговаривали. Сара лишь неестественно бодро, отрывисто и задорно спрашивала у него, все ли в порядке, а Крис злобно ворчал в ответ или вообще никак не реагировал. Весь дом пропитался напряженной тишиной, которая нависла над ними, словно блеклое серое одеяло. На Сару навалилась небывалая тяжесть, опустившись до самого низа живота.

Она уже подумала, не пойти ли поиграть с ребятами в футбол, как телефонный звонок прорезал тишину, словно сабля. Сара замешкалась. Может, не подходить к телефону? Что, если это опять Мак? Что будет, если она просто проигнорирует звонок? Выскользнет на улицу и притворится, что ничего не слышала. Идея неплохая, но что если он оставит сообщение на автоответчике? Пригласит ее на ланч двусмысленным, заигрывающим, компрометирующим тоном: она подозревала, что он на такое способен. Но ей не пришлось принимать решение: Крис, пошатываясь, прислонился к двери прихожей.

На его лице застыло выражение: «Итак, в этом доме мне одному приходится делать все».

— Крис Коулбрук, — рявкнул он в трубку, но секундой позже его лицо смягчилось. — Дженни? Привет, как поживаешь?

Сара переключила внимание на домашние дела, снова обуреваемая злостью и раскаянием. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, что у Дженни Бек не все дома.

— О нет, у нас все о’кей, — произнес Крис, завершив вранье отвратительным фальшивым смешком. — Во сколько? — Он оглядел кухню, будто ответ лежал где-то поблизости, при этом избегая смотреть Саре в глаза. — …Мы заедем за тобой часов в семь, полвосьмого. Договорились? — После еще одной небольшой паузы Крис добавил: — Еще раз огромное спасибо за все. Не знаю, что бы я делал без тебя прошлой ночью.

Прежде чем Сара смогла произнести хоть слово или проявить хоть каплю эмоций, Крис пригвоздил ее к месту злобным взглядом.

— Увидимся, Дженни, — бросил он и благоговейно опустил трубку.

Нарочно шумя, не огибая торчащих ледяных наростов, Сара с неприятным скрежетом вытащила из морозилки пакет картофеля-фри и упаковку котлет по-киевски. Для успокоения ей нужно было срочно набить живот.

— Это что еще был за разговор?

Крис расправил плечи.

— Дженни Бек спрашивала, к какому времени ей быть готовой.

— Готовой? Готовой к чему?

— К барбекю на Катберт Сент-Эндрю. Разве она тебе не говорила?

— Ты что, серьезно хочешь взять ее с собой?

Лицо Криса стало как черная туча.

— А почему бы и нет? Бог знает, что бы я делал без ее помощи прошлой ночью. Она меня так поддержала. Она такая спокойная…

Сара не удержалась и рассмеялась:

— Да ладно тебе, Крис, не преувеличивай. Вы же тут не бомбу обезвредили. Я не ночевала дома. Ты напился.

Глаза Криса сузились в две поблескивающие щелки, как у рептилии.

— Да, Сара, я был пьян, но, по крайней мере, я был здесь. Дома. Я не нахрюкался до потери пульса, выставив себя полным идиотом в компании незнакомцев на какой-то сомнительной вечеринке непонятно где.

Закипая от гнева, Сара швырнула котлеты по-киевски на кухонный стол.

— Ты никак не можешь этого забыть, да, Крис? Я не выставляла себя идиоткой. Я сделала ошибку, оступилась, вот и все. Я уже извинилась. Несколько раз. Что еще тебе надо? Что еще мне сказать, чтобы ты прекратил пилить меня?

Но в глубине души она понимала, что Крис не отстанет от нее до тех пор, пока не услышит всю историю в мельчайших подробностях, не насладится каждой сочной мерзостью, тысячу раз не уличит ее во лжи и не подловит на любом промахе, пытая их обоих, пока она не почувствует себя еще более вымотанной, чем сейчас. Вбив себе в голову, что она виновата в каком-то преступлении, он всегда умел заставить ее заплатить за все, сполна.

Возможно, вечер в компании Дженни Бек — очередной способ наказать ее.

— И я ненавижу котлеты по-киевски, — процедил Крис и направился в гостиную. Сара поборола искушение швырнуть в него котлетами, вместо этого она включила духовку. Было уже почти пять: еще пара часов, и миссис Креветка поделится с ними своей вселенской мудростью. Сара простонала и упала лбом на пакет с картошкой-фри.

Жаль, что у них не газовая духовка…

Тем временем в одном из новых отдельных бунгало в конце улицы Катберт Сент-Эндрю миссис Маргарет Так, стойкая поборница благотворительности и церковная цветочница, была обрадована внезапным желанием местных жителей приобрести билеты на деревенский праздник с танцами и барбекю, сегодня вечером. Она выскочила из дома всего на минутку, чтобы отвезти дочери, которая жила недалеко, пару корзин малины, а когда вернулась, автоответчик раскалился от сообщений.

Она даже не успела снять кардиган, как телефон зазвонил снова. Ей было приятно: очевидно, кто-то рассказал о благотворительном вечере друзьям. Если дело так пойдет, они очень быстро соберут средства на покрытие церковной крыши войлоком.

Миссис Так была уверена, что еды на всех хватит, но все же решила выехать чуть пораньше, чтобы заскочить в супермаркет и взять еще несколько упаковок булочек и сосисок. Так, на всякий случай. Если не понадобится, еду всегда можно заморозить. Она позвонила Одри Болл, чтобы та начинала готовить цветную капусту.

Прежде чем отправиться в деревенский клуб, миссис Так задержалась на минуту-две и поблагодарила Всевышнего. Она была уверена, что преподобный Лео останется очень доволен.