Все краски ночи

Глава 25

Люди не ходят в горы на прогулку. Отправляясь в горы, люди долго готовятся, набираются опыта, проверяют снаряжение. Но тут Кейт вспомнила тот разговор, что произошел между нею и Келвином, когда он открыл ей дверь на чердак. Это было всего лишь несколько дней назад. Несколько дней! А казалось, прошли недели.

– Ты говорил, что занимался альпинизмом. – Альпинизм отличается от скалолазания, но снаряжение у альпинистов и скалолазов в основном одно и то же. Кейт полагала, что основы у альпинизма и скалолазания тоже были общие, отличалась только техника восхождения.

– В основном альпинизмом, – поправил ее Келвин. – Но скалолазанием тоже.

Крид в свойственной ему резкой манере открыл блокнот и вытащил ручку.

– Ладно. Давайте составим список того, что вам понадобится, чтобы ничего не забыть. Как вы считаете, сколько вам потребуется времени, чтобы пройти на ту сторону и добраться до телефона? – Крид обращался к Кейт, потому что она уже взбиралась на скалы в этих местах.

Они с Дереком никогда не оставались в горах на ночь: уходили утром, возвращались в отель вечером, но она знала местность, о которой шла речь. Горы нависали над ее домом, и она видела их каждый день. Порой она смотрела на какую-нибудь скалу и думала: «Я уже на тебя взбиралась». Она знала, сколько времени требовалось, чтобы добраться до тех скал, и сколько времени отнимал подъем и спуск. В некоторых местах подъем был достаточно легким, проще того, что нравилось им с Дереком. На Кейт нахлынули воспоминания: с кристальной ясностью в голове ее возникали картины того, что предстояло сделать – того, что она предлагала.

– Я думаю, дня полтора, – наконец сказала она, – может, два. Это чтобы добраться до того места, откуда мы можем идти пешком. Сколько оттуда до прохода, Рой?

Рой презрительно фыркнул.

– Пять миль, если лететь напрямую, как птица над землей. А если учесть все подъемы и спуски, получится миль пятнадцать – двадцать.

– Идти можно только днем, – сказал Келвин. – Фонари мы включать не можем. Так что два дня перехода, если идти очень быстро. Итого – четыре дня до прохода.

Четыре дня. У Кейт свело живот. Четыре дня – это слишком много. За четыре дня всякое может случиться. Нина протянула ей руку.

– За нас не волнуйтесь, – твердо заявила она. – Мы продержимся, что бы они ни делали.

– Да, черт возьми, – сказал Уолтер. Он выглядел усталым, все они выглядели усталыми, но в глазах его горел гнев. На них напали, их друзей убили, и он не собирался вскидывать руки вверх и сдаваться. – Почти у всех нас есть ружья, есть боезапасы а если понадобится, в магазине есть еще. У нас есть еда и вода. Если эти сукины дети считают, что мы – легкая мишень, пусть, подумают еще раз.

В подвале все закивали, каждый на свой лад выражая согласие с тем, что сказал Уолтер.

Келвин почесал подбородок.

– Кстати, Нина, у тебя в магазине довольно много больших мешков с кормом.

– Да, я начала делать припасы на зиму. А что?

– Сквозь мешок с песком не пройдет даже пуля, что пробивает броню, поэтому их используют военные. У нас нет песка, но зато есть эти мешки с кормом. Корм не так хорош, как песок, но если поставить два мешка в ряд, то получится хорошая баррикада. – Келвин сделал паузу и добавил: – Кстати, я прорубил дыру в потолке.

Нина улыбнулась:

– Ну конечно. А я еще думала, как ты забрался к себе в квартиру. – Нина показала рукой на его одежду. Если дыра в потолке и вызвала у нее досаду, то Нина никак этой досады не показала.

Келвин обвел взглядом подвал.

– Вы не можете оставаться тут: здесь слишком тесно, и необходимости в этом нет. Мы выберем самые безопасные дома, куда меньше всего попадает пуль, и рассредоточимся. Мы можем использовать мешки с кормом, чтобы построить укрепления. Так вам будет проще обороняться и проще следить за тем, что происходит. Еще надо выкопать траншеи, чтобы безопасно передвигаться с места на место. Траншеи эти не обязательно должны быть глубокими и длинными: достаточно сделать их такой длины, чтобы безопасно пересекать открытые пространства, а глубины такой, чтобы в них можно было ползти на животе.

– Еще нам нужны пища, одеяла, одежда. Некоторым понадобятся лекарства, – сказала Шерри. – Покажи нам, как перебираться с места на место, не подставляя задницы под пули, и Мы начнем собирать все необходимое.

– Я сам принесу, – начал было Келвин, но Шерри подняла руку, призывая его замолчать.

– Я не сказала: пойди и сделай. Я сказала: покажи нам, как это сделать. Если ты нам не покажешь, то без тебя от нас проку не будет. Нам надо научиться держать оборону.

– У меня много лишних одеял и подушек, – сказала Кейт. – И еда тоже есть. И еще матрасы, которые тоже можно использовать для постройки баррикады.

– Матрасы – мысль хорошая, – сказал Келвин. – В смысле того, чтобы на них спать. Не спите на кроватях. Стащите матрасы на пол.

– Что еще можно использовать для укреплений? – спросила Милли.

– Например, коробки со старыми журналами. Книги, плотно упакованные в коробки. Подушки бесполезны, они недостаточно плотные. Мебель тоже не годится. Но зато можно поплотнее скатать ковры и паласы, связать их, чтобы не развернулись, и поставить под углом, укрепляя самую ненадежную стену.

– У кого-нибудь есть бильярдный стол со столешницей из итальянского сланца?

– У меня есть, – сказал кто-то, и Кейт, оглянувшись, увидела, что Роланд Геттис поднял руку. Он редко говорил, в основном слушал с легкой улыбкой на лице и лишь отвечал на вопросы, и то когда обращались непосредственно к нему.

– Сланцевый бильярдный стол – отличный щит, если вы сможете перевернуть его на бок.

– Весит целую тонну, – сказал Роланд и кивнул. Крид посмотрел на Келвина.

– Я сам все это организую. А вы с Кейт идите и возьмите то, что вам понадобится. – Он взглянул на свой блокнот. – Я ничего не написал. Вам нужно составить список?

– Не думаю, – ответила Кейт. – По крайней мере, что касается снаряжения. Я могу упаковать его с закрытыми глазами.

– Тогда все, – сказал Келвин и протянул ей руку. – Ты позаботишься о снаряжении, а я обо всем остальном. Пошли.

Дорога домой в определенном смысле показалась ей легче, чем путь от дома сюда прошлой ночью – не пришлось бежать. Тапочки не слишком хорошо защищали ноги, так что Кейт была даже рада тому, что они перебирались через открытые пространства с большей осторожностью. Однако чем осторожнее они передвигались, тем медленнее у них это получалось. И, чем дольше они передвигались по открытым местам, тем большему риску подвергались. Не передать, как это страшно, когда точи знаешь, что кто-то притаился в полумиле от тебя и наблюдает через оптический прицел, видит каждое твое движение и в любой момент может нажать на курок.

При этой мысли Кейт вдруг остановилась. Ее затрясло от страха. И Келвин оглянулся, словно знал о каждой ее мысли, словно отслеживал каждое ее малейшее движение.

– Что не так?

Кейт огляделась. Здесь, в этом конкретном месте, они могли ничего не бояться. Келвин использовал все возможные прикрытия, от камней, деревьев и зданий до откосов и лощин. Все было совсем не так, как вчера ночью, когда они с Маурин перемещались по дому.

– Кажется, что кто-то за нами наблюдает, что стрелки могут нас видеть.

– Не могут. Не сейчас.

– Я знаю. Но вчера, когда мы с Маурин были наверху, я почувствовала, что туда летит пуля, запаниковала и сбила Маурин с ног. У меня было такое странное, такое жуткое ощущение, словно между лопатками у меня что-то поползло. Тогда разбилось окно, и уже после этого мы услышали выстрел. И сейчас у меня похожее чувство, но ведь пуля не может пробить этот камень, верно?

– Нет, мы здесь в безопасности. – Келвин вернулся к ней, присел на корточки и, оглядевшись, пристально посмотрел ей в глаза: – Но никогда не сбрасывай это чувство со счетов, особенно во время боя. Я чую беду затылком. Я всегда прислушиваюсь к этому чувству. Так что мы немного изменим маршрут. Так будет немного дольше, но раз интуиция тебе подсказывает, что нам грозит опасность, мы не станем рисковать.

Кейт кивнула. Странное дело, ей было приятно, что он понимает, о чем она говорит. Пару секунд он осматривал местность, затем лег на живот и начал отползать от камня под углом в девяносто градусов, следуя небольшому углублению, которое она не заметила. Пижама будет вконец испорчена, подумала Кейт, когда тоже легла на живот и поползла следом за ним.

Билли Коупленд проводил тщательное сканирование местности, пристально глядя в окуляр. Ему показалось, что он заметил, как за камнем мелькнула одежда. Этот камень был на краю зоны отчетливой видимости его окуляра, но выстрел наудачу был бы ничем не хуже выстрела прицельного, и в любом случае, как сказал Тиг, их операция вошла в психологическую фазу. Надо поиграть у них на нервах, добиться, чтобы нервы у них сдали. Надо их вымотать. Не надо сбивать цель, чтобы показать им, что и на таком расстоянии они не могут чувствовать себя в безопасности. Сейчас Билли должен был решить: стоит или не стоит стрелять, не имея перед собой ясно различимой мишени. С одной стороны, вчера они чертову уйму боеприпасов расстреляли, и многолетняя выучка, перешедшая фактически в инстинкт, заставляла его считать каждый выстрел. С другой стороны, было бы забавно нагнать страху на того придурка, кто считает, что так удачно спрятался. Он уже готов был нажать на курок, но ослабил давление.

Нет, не стоит стрелять. Лучше подождать. Не стоит напрасно тратить заряды.

В доме было очень тихо. Абсолютная тишина. Даже ночью, когда мальчики спали, Кейт слышала тихое гудение бытовой техники, и ей казалось, что дом живет своей жизнью. Но не сейчас. Дом был пуст, загадочно мрачен и холоден, несмотря на то, что на улице было тепло и солнечно. Дело в том, что накануне на закате она задернула все шторы на окнах. И шторы не только не пускали в дом свет, они еще и не давали ему прогреться.

– Дай мне ключ от чердака, – сказал Келвин. – Я принесу вниз снаряжение, а ты пока переоденешься.

– Кажется, я должна была принести снаряжение.

– Ты будешь нервничать. Оставайся здесь, тут безопаснее. На чердаке вообще нет никакой защиты.

Кейт подняла брови.

– Теперь, конечно, я нервничать не буду. Ты же будешь наверху.

– Правильно. А ты останешься у себя в комнате. Еще совсем недавно ты готова была всему штату войну объявить, что бы только не дать мне сделать то, что я собирался сделать, и я тебе прислушался. А сейчас я чувствую то же, что ты чувствовала тогда, и ты прислушаешься ко мне. – Голос у него был твёрдым, глаза – спокойные и полные решимости.

Он разом отмел все ее возражения. Кейт, поморщившись, направилась к столу в фойе, где держала ключи.

– Тебя вообще можно переспорить?

– Я не спорю. Пустая потеря времени и сил. Но я прислушиваюсь к чужому мнению. – Он был как раз у нее за спиной и протянул руку, чтобы взять ключ.

Она отдала ему ключ без возражений, но когда он начал подниматься по лестнице, она спросила:

– Ты когда-нибудь злишься?

Он замер, посмотрел на нее сверху вниз, и в сумрачном свете светлые глаза его были как прозрачные кристаллы льда. Даже оттенка голубого в них не было.

– Да, я могу разозлиться. Когда я обнаружил, что этот ублюдок Меллор угрожает тебе пистолетом, я готов был разорвать его голыми руками.

Она помнила тот его взгляд, она помнила, как палец его надавил на спусковой крючок.

– Ты действительно собирался в него выстрелить?

– Какой смысл целиться в кого-то, если не собираешься спустить курок? – сказал он и стал подниматься наверх. – Не распрямляйся во весь рост, когда будешь одеваться! – крикнул он напоследок.

Чуть погодя Кейт тоже поднялась наверх, затем повернула направо и пошла к себе в спальню. Она послушно согнулась, продолжая движение. Теперь нервной дрожи она больше не чувствовала, но это ни о чем не говорило. Там, у камня, ничего не произошло; то, что было с ней и Маурин прошлой ночью, оказалось простым совпадением, не более того.

Если она будет повторять себе это каждый день, то однажды поверит. То ощущение – оно было слишком сильным, слишком внезапным.

Кейт выбросила из головы все мысли, не относящиеся к той задаче, что стояла перед ними. Опасной, смертельно опасной задаче. Спортивное скалолазание не было легким делом, но оно доставляло удовольствие, и, поднимаясь на вершину, она всегда знала, что вечером ее ждут горячий душ, горячая пища и сон в удобной постели. Однажды она ходила в поход с ночевкой, но ей это не понравилось.

Отправляясь покорять скалы, она обычно надевала эластичные бриджи и плотно облегающую майку. Она всегда надевала специальную обувь. Теперь ей предстояло выбрать другую обувь, потому что обувь для лазания по скалам не подходила для ходьбы. И, соответственно, обувь, в которой удобно ходить, не годилась для подъема на скалы. Она всегда добиралась до места в кроссовках, а потом переобувалась. На этот раз такой вариант не проходил, потому что возвращаться они не собирались. Им придется нести на себе еду, воду, одеяла и снаряжение, плюс оружие, которое сочтет нужным взять с собой Келвин.

Кейт глубоко вздохнула, не позволяя себе думать о невыполнимости этой миссии. Им не придется взбираться по вертикальным склонам, они будут искать самые простые пути наверх, что тоже будет чертовски трудно, но уже не так трудно, как если бы им пришлось брать одни лишь отвесные склоны.

У нее не было туристических ботинок, так что пришлось остановиться на кроссовках. Эластичные брюки тоже не годились – им придется провести три или четыре ночи в горах, на достаточно большой высоте. Там, в горах, ночи бывают очень холодными даже в середине лета, так что придется надеть утепленные штаны. У Кейт была пара таких штанов с карманами на молнии, и выбор пал на них. Она положила их на кровать. Еще она взяла несколько пар носков и смену нижнего белья. Возможно, это глупо, но она не представляла себе, как сможет четыре дня прожить в одном и том же белье. Она надела на себя сразу две пары. Еще шелковая футболка, которая заправляется в брюки. Толстовка с капюшоном – ее можно обвязать вокруг талии. Она сунула бальзам для губ в один из карманов штанов и застегнула его. Потом, порывшись в выдвижном ящике комода, Кейт выудила о туда швейцарский армейский нож и положила его в другой карман.

Потом она зачесала волосы назад и убрала их в тугой хвост. Нельзя, чтобы волосы попали в крепление. Она постояла с минуту, проверяя, не забыла ли что-нибудь. Может, стоит взять шелковые панталоны на случай, если ночи будут очень холодными? Днем носить их она не сможет, будет слишком жарко, но они почти ничего не весили и много места не занимали. Они поместились в карман ее толстовки.

Решив, что собрала все необходимое, Кейт принялась одеваться. Две пары носков – тонкие и толстые. Еще две пары в кармане штанов. Затем штаны, обувь, и, наконец, она обвязала: толстовку вокруг талии. Чтобы проверить, насколько удобно будет в этой одежде, Кейт потянулась и сделала пару поворотов корпусом. Движений одежда не стесняла. Следующая остановка: кухня.

Келвин вошел на кухню как раз тогда, когда она рассыпала мюсли по пластиковым мешкам на застежке. Он тащил на себе снаряжение: обвязку, крепления, сумки с мелом и еще свернутый в бухту тонкий канат.

– Сколько времени этим канатам? – спросил он. И снова сердце ее упало.

– О нет, – тихо сказала она. – Им пять лет, даже больше. Синтетика со временем делается хрупкой, даже если ею не пользоваться, а этими канатами пользовались весьма активно. Они с Дереком хорошо заботились о них, мыли их вручную, убирали туда, где на них не падал солнечный свет, но остановить время было не в ее власти. С такими канатами они не могли отправляться в горы: это точно. Их можно было использовать для лазания с верхней страховкой, но не для самого восхождения. В любом случае она не хотела ими пользоваться – и точка.

– У Уолтера в магазине есть синтетическая бечевка, – сказал Келвин. – Возможно, это не совсем то, что мы хотим, но она точно новее этой. Я сейчас принесу. Сколько надо?

– Семьдесят метров.

Он кивнул.

Келвин вышел через парадную дверь, а Кейт, оставив еду, принялась осматривать снаряжение. Она убрала все это на чердак три года назад – когда сюда переехала. Келвин не принес с чердака шлемы, и Кейт понимала почему. Они были яркие, их легко было заметить издали. Многие скалолазы, так или иначе, шлемов не носят, но они с Дереком их всегда надевали.

Почти забытое приятное возбуждение, смешанное с восторгом, охватило ее, когда она принялась разбирать снаряжение. Адреналин, что дарили солнце и высота, осознание собственной силы и мастерства, способности одолеть скалу. Конечно, она падала. И Дерек падал. Без падений не обошелся ни один знакомый им с Дереком скалолаз. Но канаты нужны были именно для того, чтобы падение не оказалось фатальным, и поэтому она не хотела брать старые.

Кейт заставила себя отвести взгляд от снаряжения и снова заняться припасами пищи. Вода будет большой проблемой, потому что вода тяжелая. У нее была вода в бутылках, но нести ее будет неудобно. Им нужно что-то вроде меха с водой, который можно нести за спиной, но она не могла придумать, из чего можно такой мех смастерить.

Может, Рой Эдвард знает, где в горах бьют ключи. Келвин вернулся со связкой бечевы на плече. Он посмотрел, чем занимается Кейт, и кивнул:

– Я прихватил кое-что еще. Я взял спички в водонепроницаемом коробке. Как насчет одеял?

– Те, что у меня, – слишком толстые. Я собиралась принести одеяла в лагерь, чтобы раздать людям, но брать их с собой в горы нельзя – неудобно нести.

Келвин опять кивнул:

– У меня есть пара тонких одеял и спальный мешок, который можно туго свернуть. Ну вот и все. Пошли. К тому времени, как мы будем готовы выйти, солнце уже сядет.

– Но мы же не можем подниматься в горы в темноте! Что мы будем там делать?

– Нам надо выбрать место, откуда мы начнем подъем, одно это может занять часа два. Все, что мы успеем сделать сегодня, сэкономит ним время завтра.

Он был прав, и каждое его движение было подчинено жесткой дисциплине, даже тон голоса. Он точно знает, что делает. Он уже делал такое раньше, возможно, при схожих обстоятельствах.

Когда они вернулись к Ричардсонам, то увидели, что Крид организовал остальных жителей с той же военной четкостью, которую демонстрировал Келвин. Пока Келвин показывал группе ополченцев, как безопасно передвигаться, под какими углами, где следует быть особенно осторожным, Крид работал над проблемой воды.

Если верить Рою, в горах было несколько источников, что обнадеживало, но не снимало с них задачу унести с собой воду в бутылках. Крид задумался. А потом Кейт увидела, что Маурин отрезает штанины от трикотажных кальсонов Пери. Она связала узлом конец одной штанины и набила в нее бутылки, как торпеды в торпедный аппарат. Когда каждая штанина была заполнена, она перевязала второй конец и приделала к бывшим штанинам шлейки, чтобы они лежали крест-накрест на груди, а бутылки оказались бы за спиной. Кейт примерила на себя этот импровизированный ранец. Было, конечно, тяжеловато, но по мере того, как они будут выпивать воду, вес будет таять.

Келвин вернулся с двумя одеялами и тем, что, как она полагала, было спальным мешком, хотя больше смахивало на коврик для занятий йогой. Одно из одеял свернули и повесили ей на спину, а Келвин понес коврик и второе одеяло. Он тоже надел на себя ранец с водой, усмехнувшись оригинальной идее, и посмотрел на Крида.

– Где ближайшее место, в котором мы можем получить помощь, когда пройдем через проход в горах?

– Мой дом, – сказал Крид. – С заднего крыльца моего дома я вижу этот проем. Еще примерно в шести-семи милях по шоссе есть ранчо, а в противоположном направлении, правда, чуть дальше, расположено ранчо Гордона Муна. Если найдете мой дом, вы сможете позвонить оттуда, но, чтобы найти его, тебе придется сильно потрудиться с определением его местонахождения, пехотинец.

Келвин усмехнулся:

– Если ты случайно знаешь координаты, то сгодится мой ручной навигатор. – И Келвин похлопал себя по карману на левой штанине.

Крид ухмыльнулся в ответ:

– Я догадывался. Представь, у меня тоже такой есть.

– Ты помнишь координаты?

– Конечно! Как свой день рождения!