Всё - за Викторию (СИ)

ГЛАВА 27 — О происках врагов

Целый день Виктория провела взаперти в комнате. Она никого не видела, кроме Кристиана, который несколько раз приносил ей поднос с едой. В первый раз она гордо отказалась, но в остальных случаях съела все подчистую.

К ее двери Адам велел никого не подпускать, даже Джулиану. Он побаивался, что Виктория расскажет его сестре про Беркли. Ничего, он как-нибудь уладит этот вопрос. Правда, выход из сложившейся ситуации он так и не смог придумать, но все же решил навестить свою пленницу.

Весь дом погрузился в сон, но Адам был почти уверен, что она не спит. Он надеялся, что она к этому моменту успокоилась и способна мыслить здраво. Но взгляд Виктории, полный ледяного презрения, разубедил его. Она стояла у камина и смотрела на появившегося в дверях Адама злыми глазами.

— Вы слишком рано явились, Фокс. Я еще не сплю, — бросила она. По ее виду становилось ясно, что ложиться она не собиралась: она была одета, волосы убраны в прическу.

Адам прошел в комнату и закрыл за собой дверь.

— Мы ведь оба знаем, что я тебя не насиловал, — тихо сказал он, подходя к Виктории. Она не шелохнулась и молча смотрела перед собой.

— Мы оба знаем, что нам было хорошо вчера вместе, — продолжал он вкрадчивым голосом. Он заметил, как легкое смятение коснулось ее лица, а щеки чуть порозовели.

— Не подходите ко мне. Не смейте меня касаться. Я больше не верю вам! Думаете заморочить мне голову своими липкими сладкими словечками? Не удастся! Не надейтесь, что я забуду про Беркли! — Виктория порывисто отошла от него и отвернулась.

Адам понимал, что отрицать свою причастность к убийству Беркли бесполезно. Она не поверит, даже несмотря на то, что у нее нет доказательств, и вся ее уверенность основана лишь на догадке.

— Я сожалею, что так вышло. Это было досадное недоразумение, — признался он.

Виктория обернулась и посмотрела на него широко распахнутыми глазами.

— Досадное недоразумение? — будто не веря своим ушам, переспросила она.

Адам вдруг разозлился; он не знал, как ее переубедить. Но ничего, посидит под замком и посговорчивее станет, решил он.

— Вы ни перед чем не остановитесь? — не дождавшись от него ответа, холодно спросила Виктория.

— Да, — жестко сказал он. — Я ни перед чем не остановлюсь. Лучше смирись… — он осекся, услышав страшные крики где-то в доме:

— Пожар! Пожар! Горим!

***

Адам выбежал из комнаты, Виктория последовала за ним. Где и кто кричит, понять так сразу было невозможно, и Адам быстро устремился по коридору. Испуганная девушка бросилась было за ним, но на полпути остановилась и быстро пошла обратно в свою комнату. Вернулась она за кошелем и плащом, в который сегодня предусмотрительно зашила завещание. Конечно, при желании Фокс смог бы найти бумагу в плаще, но попробовать спрятать ее стоило.

Не мешкая более, Виктория побежала к выходу из особняка. В голове постоянно стучали слова гадалки, что ей следует беречься огня. Из-за пророчества становилось еще страшнее.

В холле царила суматоха. Чувствовался запах гари, но огня видно пока не было, только серый дым. Как оказалось, особняк горел сразу с двух противоположных сторон, что наводило на мысли о поджоге. С одной стороны дома горели кухня и прилегающие к ней хозяйственные помещения, с другой — большая гостиная. Огонь быстро распространялся по деревянным перекрытиям, портьерам, коврам. Сонные люди выбегали из своих комнат; лишь единицы пытались тушить пожар, но к ним присоединялись новые помощники. Поначалу в доме наступила паника, однако Адам быстро взял все под контроль. Он властным голосом отдавал приказы, и люди делали все, что он велел. С улицы приносили воду и заливали огонь.

Виктории попадались знакомые лица, но она никого не узнавала. Она рвалась к спасительному выходу из особняка. И в общей суматохе ей удалось бы сбежать, если бы она не налетела на Кристиана, спешащего с полным ведром воды. Свободной рукой он схватил девушку за локоть, быстро передал ведро пробегающему мимо человеку и потащил упирающуюся Викторию к Адаму, рядом с которым находилась Джулиана.

— За домом следят, ей нельзя выходить! Они ее ждут! — крикнул Кристиан обернувшемуся к ним Фоксу.

Секунда потребовалась Адаму, чтобы сообразить, о чем тот говорит. О том, что за домом ведется наблюдение, он знал, — Кристиан и раньше предупреждал его. Однако пожар разгорался, и было неизвестно, смогут ли они затушить его. Виктории нельзя дальше оставаться в особняке, но и выходить на улицу ей опасно.

— Выведи ее и капитана через потайной ход, — велел Адам своему помощнику.

Кристиан кивнул и потянул Викторию за собой, но, до ужаса напуганная, она не хотела никуда идти. Спасительный выход был рядом, а Кристиан же тащил ее совсем в другую сторону, вглубь горящего дома.

— Нет! Отпустите меня! Мы сгорим! Я хочу уйти! Отпустите! — кричала Виктория, яростно сопротивляясь. Молодой человек, казалось, не замечал ее попыток вырваться. Шел он быстро, буквально волоча девушку за собой. От охватившего ужаса у Виктории началась истерика, она плакала, рвалась, кричала.

Кристиан дотащил ее до комнаты капитана и открыл потайную дверь. Ханниган был одет и явно готов ко всему. Он выглядел сильно встревоженным, до него тоже донеслись крики в доме. Взгляд капитана остановился на заплаканной, подвывающей Виктории, и он удивленно посмотрел на удерживающего ее молодого человека.

— Пожар. Нужно уходить, капитан, мешкать нельзя. Я выведу вас через потайной ход, — сказал Джеймсу Кристиан.

Он втащил Викторию в комнату и направился к камину, в стену над которым были встроены два подсвечника. Кристиан потянул за один из них, и камин стал отъезжать в сторону, открывая небольшой ход, — вниз, в темноту, уводили ступеньки.

Увидев потайную лестницу, Виктория вновь пришла в сильное возбуждение.

— Нет! Я не пойду туда! Нам не выйти, и мы сгорим заживо! — кричала она, пытаясь вырваться из сильных рук молодого человека. Мысль о том, что она находится в горящем доме, абсолютно лишала девушку рассудка.

Но Кристиан, не обращая внимания на ее крики, потащил ее к темной узкой лестнице.

— Возьмите факел, капитан, — указал он подбородком Ханнигану. Тот снял факел со стены потайного хода, поджег его от свечей и направился вслед за молодыми людьми. Кристиан заставил ход закрыться вдавив в стену выступающий камень, и они втроем стали спускаться вниз.

Лестница оказалась узкой, и идти по ней можно было лишь по одному. Кристиан шел первым, подсвечивая путь факелом, переданным ему Ханниганом. Второй шла подавленная Виктория; она больше не сопротивлялась и не кричала, а лишь молилась про себя. Капитан замыкал шествие; он несколько раз останавливался, изнеможенно приваливаясь к стене. Раны его пока еще не совсем зажили, и сил на длительное путешествие оставалось мало.

Некоторое время они спускались вниз, потом спуск прекратился, а проход стал немного шире. Как показалось Виктории, под землей они шли невыносимо долго. Девушка все принюхивалась, боясь уловить запах дыма, но здесь он не ощущался, пахло сыростью.

Постепенно ход стал сужаться, пока не закончился небольшой каменной лестницей, ведущей вверх. Кристиан поднялся первым. Он отодвинул лежавшую сверху тяжелую плиту, загораживающую выход, и Виктория увидела над головой небо, усыпанное яркими звездами. С облегчением она вдохнула прохладный воздух и стала подниматься по ступеням вслед за Кристианом. Молодой человек подал ей руку, помогая выбраться из лаза. Виктория отошла чуть в сторону и огляделась. Они оказались в саду; небольшой двухэтажный домик виднелся в стороне. К дому примыкал забор, окружавший сад.

Кристиан помог подняться обессиленному Ханнигану, а затем вернул плиту, прикрывающую потайной ход, на место.

— Идемте в дом, — сказал он, и, видя, что капитан с трудом держится на ногах, предложил ему свое плечо. Ханниган с благодарностью согласился принять помощь.

***

Дом оказался необжитым. Здесь было все необходимое для жизни: мебель, белье, одежда, даже кое-какие съестные припасы. Но густые слои пыли, лежавшие повсюду, свидетельствовали о том, что здесь давно не ступала нога человека.

Практически сразу Кристиан запер Викторию в одной из комнат дома, а сам занялся капитаном, у которого вновь открылось кровотечение.

Виктория не колебалась. В эту секунду она ненавидела Адама Фокса даже сильнее, чем своего дядюшку, — за то, что он заставил ее пройти через огненный кошмар; ведь она была уверена, что не выйдет из особняка Фокса и сгорит заживо. Пророчество Оливии лишь нагнетало страх.

Стараясь не производить шума, Виктория осторожно открыла окно и выбралась из дома, благо, комната ее находилась на первом этаже. Девушка оказалась на небольшой улице и быстрым шагом стала удаляться от дома.

Довольно долго Виктория петляла по городу, не понимая, где находится. Она шарахалась от любого подозрительного звука или тени. Потом она вышла на довольно широкую улицу, по которой катила одинокая карета. Без особой надежды, что кучер остановит лошадей и подскажет ей, где она находится, девушка все же подошла ближе и увидела в окне кареты лицо мужчины, пристально смотрящего на нее.

[1] В начале 18 века у реки Флит Дитч в Лондоне располагались Дома бракосочетания, где можно было быстро заключить брак за сравнительно небольшую плату (законный брак стоил дороже). То мог быть тайный брак, либо брак между родственниками, либо людьми несостоятельными.

По канону 1604 г., браки должны были заключаться открыто, в приходе, с публичным оповещением о предстоящем событии за три недели до торжества. Альтернативой этому было получение от церковных властей разрешения с государственной печатью. Однако большинство лондонцев предпочитало подпольные услуги, несмотря на их незаконность.

Пасторами, заключавшими брак во Флите, были или низложенные священнослужители, или бывшие узники Флитской тюрьмы. Молодоженам выдавалось поддельное свидетельство о браке с королевским гербом, но без печати.

По церковным канонам данный брак считался нерасторжимым и связывающим людей навеки. Государственный закон, однако, закреплял права на собственность только тем супругам, которые прошли публичную церемонию, иначе ни муж, ни жена не могли претендовать на состояние своей половины, а их дети не вступали в права наследования.

(Уоллер Морин «ЛОНДОН.1700 год»)