Всего лишь измена

Глава 22

Сначала я собираюсь отправиться прямиком в «Асторию». Напрасно! Петляю по городу, почему-то в который уж раз пропускаю нужный мне поворот. Словно, если я поверну, то пути обратно не будет. Поэтому езжу по кругу. Пускай у меня закончится бензин, но бензин не кончается.

Наконец, я решаюсь. Свернув, подъезжаю к «Астории». Фасад обновили, покрасили. Стены теперь тёмно-серые. На фоне таких и витрина видна! Про себя усмехаюсь, припомнив собаку, которая здесь красовалась тогда. Плод совместного творчества трёх даровитых парней. Жаль, у меня не осталось её фотографии! Но образ её возникает практически сразу, стоит мне посмотреть на фасад.

С этим местом в моей голове столько связано. И хорошего, и плохого! Вот я, опалённая первой любовью, стою и курю в закутке рядом с мусорным баком. И плачу навзрыд, понимая, что жизнь не вернёт мне его. Никогда!

Вот, годом ранее, я выхожу из дверей ресторана. Где мы в этот раз отмечали Миланкину днюху. Я подшофе, на взмокшем от пота лице проступает улыбка. Он снова был там! Наблюдал. И заказывал песню. Под которую мы танцевали.

Никита выходит. Ещё молодой, и всё ещё темноволосый. С гладко выбритым смуглым лицом. Его кожа всегда была смуглой. Тем более смуглой, на фоне моей. Он выглядит дерзко, расслабленно, взгляд устремлён на меня. А я улыбаюсь ему, зная заранее, чем кончится вечер. Вот сейчас я поеду к себе на квартиру. На нашу квартиру с Никитой! И буду любима им там, до утра…

Всё это в прошлом. Сейчас мне почти сорок пять. У меня муж, который так преданно любит. Сын, которого любим мы оба! И любимая дочка, отец у которой один. И его зовут Костя.

Я помню об этом, вставая. Выходя из машины и делая вдох. Я войду в эти двери. Пускай! Я услышу всё то, что Никита готов сообщить. И также точно, уверенно выйду оттуда. Не растратив ни толики собственной жизни.

Внутри у «Астории» тоже видны перемены. Стало как-то светлее, уютнее что ли?

Вхожу. Молодой человек в униформе кивает:

— Добрый день! Рад приветствовать вас в ресторане «Астория».

— Здравствуйте, — чуть улыбаюсь ему, — Меня ждут.

Правда, не знаю, где именно? Здесь есть VIP зал и большой, ресторанный. В большом — та же барная стойка, слегка обновлённая. Манит присесть. Я, оглянувшись и не найдя Богачёва, решаю сюда приземлиться и выпить. Не стану же я искать его по ресторану, или пытать официантов, где он? Пусть сам подойдёт!

Услужливый бармен кивает.

— Мохито, пожалуйста, — совершаю заказ, — Безалкогольный.

Он понимающе хмыкает:

— За рулём? — увидел ключи от машины. Я до сих пор держу их в руке. Надо же!

— Да, — улыбаюсь и прячу в карман своей сумочки.

Он ставит на барную стойку стакан, где зелёные лаймы и листики мяты занимают собой всё пространство.

— Щедро, — смотрю, приподняв.

— Вы попробуйте! Это ещё и вкусно, — говорит молодой человек.

Я думаю: «Сколько ему?». Хочу оценить его возраст навскидку. Но в этот момент слышу:

— Вита!

И, вздрогнув, опять возвращаю стакан на столешницу. Развернувшись на стуле, я вижу Никиту. Хотя стулья высокие, он почти вровень со мной. Идеальный костюм, тёмный галстук на фоне рубашки. Он как будто сошёл с фотографии Forbes.

— Привет, — я здороваюсь сдержано.

— Рад снова видеть тебя, — он кивает.

«Не могу похвастаться тем же», — говорю про себя. Но вслух отвечаю с улыбкой:

— Я тоже.

Затем жду пока сядет, закажет у бармена виски. И говорю:

— Давай ближе к делу. О чём ты хотел рассказать?

— Скорее всего, показать, — достаёт из-за пазухи что-то.

Это свёрнутый в трубочку файл. В нём — листок.

— Прочитай и скажи, что ты думаешь, — небрежно бросает, принимая от бармена виски.

Он цедит его по глоточку, а я… принимаюсь читать.

Документ озаглавлен достаточно странно. Три больших буквы, а далее — их расшифровка. «Молекулярно генетический центр». Сердце чует неладное, но глаза продолжают скользить по бумаге.

«Результаты анализа… Тест ДНК…». И большая таблица, в которой теснятся какие-то цифры. Два столбца. Над одним из них слово «Ребёнок». Над другим — «Предполагаемый отец». Предполагаемый, значит, пока не отец?

Губы дрожат, я плотно сжимаю их, чтобы не выдать себя. Придавив листок правой ладонью, склоняюсь над ним.

«Интерпретация…», — слово-то какое!

«Комбинированный индекс отцовства: 202,775,228»…

«О чём это?», — думаю я.

Но взгляд переходит правее. И сочетание слов «вероятность отцовства» провоцирует нервную дрожь. Я считаю девятки. Их восемь! Зачем столько много? По-моему, хватит и двух. 99,9999995 %

«Предполагаемый отец не исключается, как биологический отец тестируемого ребёнка. Исходя из результатов исследования, полученных путём анализа перечисленных локус ДНК, вероятность отцовства составляет…». И снова проклятые цифры!

Возвращаю себе хладнокровие. Обращаю свой взгляд на него:

— Что это?

— Тест ДНК, — Никита следил за мной всё это время. И цедил по глотку свой «нектар».

— Какого чёрта? — продолжаю смотреть на него.

Он усмехается сдержанно:

— Это я собираюсь спросить у тебя, Виталина, — глаза так и сверлят меня, — Почему не сказала?

— О чём? — продолжаю держать оборону.

— Об этом! — он тычет в бумажку.

Которую рву на куски. Демонстративно бросаю их в урну, стоящую сбоку. Один остаётся лежать на полу.

Никита, качнув головой, и отпив ещё виски, бросает:

— Понятно.

— Что именно? — требую жёстко.

Он делает вдох:

— У нас общая дочь.

— Это ещё нужно доказать! — я кривлюсь.

— Только что ты порвала доказательства, — Никита кивает на урну, — Но факт остаётся фактом.

Я злюсь всё сильнее:

— Не знаю, где ты раздобыл этот тест, но в нём нет ни капельки правды!

— Хорошо, — соглашается он, так легко, что не верится, — Если ты уверена в том, что она не моя дочь, тогда и говорить не о чем.

— Я уверена в этом, — цежу я сквозь зубы.

Лицо его непробиваемо:

— А вот я не уверен.

— Богачёв, что ты хочешь? — я делаю вдох, успокоившись.

Он пожимает плечами:

— Хочу знать, что ты скрыла.

— Чудесно! — смеюсь, — Ты свою жизнь пустил под откос, а теперь и мою собираешься?

— Нет, Вита! Нет, — он оставляет стакан и пытается взять меня за руку.

Только я прячу руки.

— Я, напротив, хочу быть причастным. Пойми! Моя жизнь обнищала. В плане духовном. Я сейчас совершенно один! Всё, что есть у меня, это всё, — он обводит руками пространство, — Для чего? Для кого?

— Никит, — говорю, — Мне не нужно от тебя ничего. Ни участия, ни денег, ни встреч. Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое!

Его профиль смурнеет, слегка заостряется. Видно, как он огорчён. А чего ожидал? Что я брошусь в объятия? Лет девятнадцать назад, может, и бросилась бы. Но не теперь!

— Тебя, — произносит, — Не Майю?

У меня от лица отливает вся кровь. Чувствую слабость. Прохладный стакан, как зацепка, как связь с этим местом. Держусь за него.

— Да как ты смеешь? — слов недостаточно, я понимаю, как трудно дышать, — Как ты смеешь на что-то рассчитывать? Ты… Ты просто никто!

Я встаю. Собираюсь глотнуть напоследок Мохито.

Но Никита бросает:

— А Майя? Она не должна узнать правду… о нас?

В какой-то момент я теряю контроль над собой. И так крепко сжимаемый мною стакан, опрокинувшись вслед за ладонью, пустеет. Я удивлённо смотрю на лицо Богачёва. Кусочки лимона застряли в густой бороде. На носу повис листик мяты. Он дышит порывисто и тяжело. И, сдёрнув листок, собирается что-то сказать.

— Исчезни! Не смей мне звонить! Если ты хоть приблизишься к дочери, я заявлю на тебя! — это мой голос звучит. Это он произносит все эти угрозы.

Я так зла на него, что будь рядом ещё один полный стакан, то могла опрокинуть и этот.

— Виталина! Вита! — доносится в спину.

Мне плевать на него. На бармена, который застыл в изумлении. На охранников, вскинувших руки. Никита даёт им команду меня пропустить, и амбалы отходят от двери. Пробегаю меж ними, спешу! Сердце бьётся в каком-то отчаянном ритме. Сев в машину, с трудом умудряюсь её завести.

— Ненавижу тебя, ненавижу, — шепчу.

Когда мой Фольксваген рычит, я буквально вцепляюсь в округлость руля. Выезжаю с просторной парковки. Слишком борзо давлю на педаль! И, поняв, что меня продолжает трясти, торможу.

«Тихо, тихо», — пытаюсь себя успокоить. Никто за тобою не гонится. Ты никому не нужна. Но от слёз в глазах мутно. Пусть я не нужна! Только Майя… Она не должна узнать правду о нас. Не должна! А иначе…

Я решаю не ехать домой. До тех пор, пока не верну себя в чувство. Раз уж я, по легенде, у Милки, то к ней и поеду! Кто как ни Мила поддержит? Пожалуй, пора рассказать своей лучшей подруге, какой в моей жизни бардак.