Всем сердцем

6

Трясясь от страха, Эрика отключила зажигание и с ужасом увидела, что водительская дверца покорежена.

— Вылезай! — раздался откуда-то голос Мартина.

— Но я…

— Вылезай! Ты чуть не отправила меня на тот свет!

— Я не видела… — прошептала Эрика. — Я сильно ударила тебя?

— Да!

Эрика вяло попыталась извиниться. Ее все еще трясло.

— Извини? — угрожающе переспросил Мартин. — А если бы Шарлотта потеряла еще одного близкого человека? Или если бы она оказалась сейчас здесь, со мной?

— Я же предупредила тебя, что не умею обращаться с автоматическим управлением! Я предупреждала!

— Нечего оправдываться! Вылезай!

Взяв сумку, Эрика послушно вышла из машины. Ее трясло. С побелевшим лицом она осмотрела покореженные ворота. Судорожно переведя дыхание, Эрика выдавила:

— Я думала, ты поехал в институт.

— Я собирался, но, как ты помнишь, не мог найти свои бумаги, — отрывисто сказал Мартин.

— Ах, да… — Посмотрев ему в лицо, Эрика растерянно добавила: — Пойду по магазинам.

— Ты вернешься домой, а я сделаю все покупки. — Мартин протянул руку, Эрика непонимающе уставилась на нее, потом подняла глаза на Мартина.

— Деньги, — коротко пояснил Мартин.

— Да, конечно. — Она полезла в карман и вручила ему деньги.

Мартин схватил деньги, сунул их в пальто, сел в машину и уехал.

Эрика торопливо вернулась в дом и через кухню вбежала в столовую. Опершись руками на стол, она стояла так какое-то время, все еще трясясь от пережитого ужаса. Она не слышала, как хлопнула входная дверь, только спиной ощутила сквозняк. Быстро обернувшись, она увидела в дверях Мартина. На ее ресницах дрожали слезы. Эрика не поняла, кто из них сделал шаг навстречу, но через мгновение почувствовала себя в его объятиях. Пережитый страх куда-то отступил, ей стало хорошо и комфортно.

Уже давно никто не обнимал так Эрику, никому и в голову не приходило, что она нуждалась именно в этом. Ее друзья испытывали неловкость, не зная, как себя вести с ней после аварии. Они болтали на отвлеченные темы, боясь касаться происшедшего. Несмотря на свою независимость, Эрика нуждалась именно в таком объятии, ей не хватало человеческого тепла и участия, хотя никогда раньше она не задумывалась над этим. Она сама часто обнимала друзей, целовала их в щеку. Наверное, в детстве ей недодали нежности.

Крепко сжав Мартина в объятиях, Эрика почувствовала его напряжение даже через пальто. Наверное, он все еще злится?

Эрика подняла голову и посмотрела ему в глаза. Напряжение все возрастало, и казалось, они стояли так целую вечность. Потом Мартин неожиданно отвел взгляд.

Он явно хотел поцеловать ее, в оцепенении подумала Эрика.

Но потом передумал. Почему?

— Мартин…

Он быстро отпустил ее, отвернулся и пригладил волосы.

— Извини. Ты до смерти напугала меня.

— Все в порядке, — прошептала Эрика. Широко раскрытыми глазами она смотрела на его профиль и дрожала. Ей хотелось оставаться в его объятиях, почувствовать на губах его поцелуй.

— Нет, не в порядке, — с видимым усилием продолжал он. — То, что произошло, не вписывается ни в какие рамки.

Он прав.

— Я совсем забыл, что ты попала в аварию.

— Ничего.

— Ведь ты с тех пор не садилась за руль? Эрика покачала головой, все еще глядя на него.

Мартин явно хотел поцеловать ее. Почему же он передумал? Может быть, он пожалел о том, что произошло? Или решил, что не пришло время? Как странно.

— Эрика?

— Да? — рассеянно откликнулась она.

— Я задал тебе вопрос.

— Ах, да, извини. — Эрика заставила себя собраться с мыслями. — Да, с тех пор я не садилась за руль, да и нужды не было. У меня больше нет машины, и… Прости, что помяла твою машину. Меня охватила паника.

— Не в машине дело — тихо сказал Мартин, глядя ей в лицо. — Тебе лучше сесть. Ты вся дрожишь.

Конечно, подумала Эрика, и все из-за тебя. Ей совершенно не хотелось садиться. Лучше бы он снова обнял ее. Но Мартин уже придвинул для нее стул, и Эрика нехотя повиновалась.

— Это не моя машина, — продолжал он. — Я взял ее напрокат. Ничего, она застрахована. А ты всегда была никудышным водителем.

— Ничего подобного! — вырвалось у Эрики.

Мартин улыбнулся, но глаза его оставались серьезными.

— Ты в Румынии поцарапала мою машину. И свою недавно разбила.

— Но это не по моей вине! С горы спускался фургон, он ехал по встречной полосе. Мартин…

— Тебе уже лучше? — быстро перебил он. Эрика разочарованно отвела взгляд.

— Да, все нормально, — вяло солгала она.

— Нам будет непросто, — продолжал Мартин, как будто разговаривая сам с собой. — Со мной нелегко, как ты уже могла в этом убедиться. Ты оказалась права, я переживаю сам факт женитьбы. Мне не нужна жена как таковая, мне нужно, чтобы заботились о Шарлотте. Я думал обо всем еще в Штатах и очень мучился. И дело тут не в тебе лично. Я не привык ни с кем жить под одной крышей, делиться мыслями, отчитываться в своих поступках. Я законченный эгоист, но суд настоял на необходимости женитьбы. Мне трудно смириться с моим новым положением.

— Мне очень жаль, — откликнулась Эрика. Но ей тоже внове быть женой и матерью, и, возможно, этим объясняется ее странное поведение.

— Я нужен Шарлотте, и пришлось принять все условия. Меня пугает, что я не справлюсь с ответственностью. Малышка слишком многого от меня ожидает, она искренне верит, что со мной ей будет хорошо и надежно. Она такой смешной птенчик, и я очень люблю ее. Мы с сестрой были очень близки… Но я совсем не умею обращаться с детьми.

— Я тоже. — Что-то Мартин разговорился. Ему это совсем не свойственно.

— Ты не права, — возразил он, взглянув наконец на Эрику. — В Румынии дети ходили за тобой по пятам, как будто ты намазана медом. Ты всегда знала, как себя вести с ними, что сказать. И Шарлотте ты нравишься. Она говорит, ты обещала ей почитать.

— Вряд ли это такое уж событие для нее, особенно после всего пережитого.

— Все дело в доброте. А ты добрая. Я помню, как ты успокоила меня, когда после слушания в суде я чувствовал себя разбитым и беспомощным.

— И поэтому ты женился на мне? Из-за того, что я, по-твоему, добрая и разбираюсь в детях?

Мартин ответил не сразу, и Эрика прямо взглянула в его зеленые глаза.

— Да, — наконец ответил он. — Ты независимая, у тебя прекрасное чувство юмора. Я решил, что из всех знакомых женщин с тобой мне будет легче всего делить кров.

— Той Эрики больше нет, — с грустью ответила она. — Она бы сейчас рассмеялась. А я превратилась в трусливого кролика, у меня больше нет уверенности в себе.

— Ты недооцениваешь себя.

— Разве? — вздохнула она.

— Да, — уверенно продолжал Мартин. — Боги послали нам испытания. Сначала грипп, потом этот коттедж, неожиданное возвращение Патрика, ремонт в доме. Я ничего не могу тебе обещать, я сам в растерянности. Не полагайся на меня… Только прошу тебя, Эрика, не балуй девочку, хорошо?

Она правильно поняла его просьбу. Нельзя привязывать к себе Шарлотту — она, Эрика, человек, в этом доме временный.

— Хорошо, — согласилась она, и в ней угасла всякая надежда, что Мартин может полюбить ее. — Я не буду слишком баловать Шарлотту. — Но он опоздал. Девочка уже поселилась в ее сердце. — Поторопись, тебе надо уходить. Что с твоими бумагами?

Мартин виновато улыбнулся:

— Они лежали в машине.

— Тогда иди. И не беспокойся о покупках. Я могу съездить на автобусе.

Мартин внимательно посмотрел на нее, потом согласно кивнул:

— Ну, ладно, как хочешь. Но, когда все наладится, мы возьмем домработницу.

Эрика была поражена:

— Зачем она нужна?

— Вести хозяйство.

— Но я вполне могу справиться сама.

— Дело не в этом, — попытался успокоить ее Мартин. — Я не для того женился, чтобы сделать из тебя рабочую лошадь.

— Мне не в тягость мои обязанности. И нам вовсе не нужен чужой человек в доме.

В глазах Мартина засветилась улыбка:

— Согласен. Тогда, может быть, наймем кого-то для уборки?

— И с этим я справлюсь сама. Я не хочу чувствовать себя никчемной, Мартин. Сейчас мне, как никогда, нужна уверенность в себе, в своих силах.

Не отрывая глаз от Эрики, Мартин согласился с ней:

— Хорошо, будь по-твоему. Но если тебе станет трудно…

— Не станет, — быстро возразила Эрика.

— Боишься лишних расходов, Эрика?

— Нет.

— Я вполне могу себе это позволить.

— Дело не в этом.

— Да? Тогда почему ты не пользовалась моими деньгами?

Мартин смотрел ей прямо в глаза, и Эрика честно призналась:

— Потому что я их еще не заработала.

— И ты старалась растянуть как можно дольше свои скудные сбережения, да? Неудивительно, что ты такая худая. Ты не должна отказывать себе в еде.

— Хорошо.

— Тогда отправляйся сейчас в банк и получи чековую книжку и кредитную карточку. И пользуйся ими, Эрика.

— Да, сэр.

Мартин устало улыбнулся, на этот раз совершенно искренне:

— Я пойду. Не полагается опаздывать в первый день.

— Иди.

Мартин бросил на стол ключи от машины и ушел. Эрика снова осталась одна и предалась размышлениям. Совсем недавно Мартин чуть не поцеловал ее. Чтобы утешить.

Хотя нет. Утешение тут ни при чем. Они оба чувствовали при этом некоторую неловкость. Мартин поспешил сохранить дистанцию. Почему? Неужели он догадывается об ее чувствах и пытался предупредить ее, чтобы она ни на что не рассчитывала, как сделал это в отношении Шарлотты?

Эрика прикоснулась к губам, словно чувствуя на них поцелуй Мартина… В свое время поцелуи Роберта оставляли ее равнодушной. Теперь несостоявшийся поцелуй Мартина разжег в ней желание.

Но Мартин, конечно же, не допустит продолжения. Если, конечно, сама Эрика не постарается.

Не делай этого, Эрика. Не будь дурой. Твои чувства мимолетны, это всего лишь дань одиночеству и перенесенным волнениям. Сказываются последствия аварии. Каждому известно, что травмы головы не проходят бесследно. Так что живи дальше и не думай о нем. Ты сейчас не в состоянии трезво мыслить.

Стараясь отвлечься от невеселых мыслей, Эрика огляделась вокруг и печально усмехнулась. Надо бы кое-что изменить в интерьере, уж это в ее силах. Придать чуть-чуть уюта, и все будет в порядке. Несмотря на то, что она здесь временная хозяйка. Положи конец несбыточным ожиданиям, убеждала себя Эрика.

Но мысли о Мартине не шли у нее из головы. Надежда умирает последней…

Снизу раздался громкий стук в дверь. Эрика вернулась к действительности и медленно пошла открывать. Кто бы это мог быть?

— Дом мистера Белчера? — спросил веселого вида маленький человечек.

— Его сейчас нет.

— Но это его дом?

— Да.

— Вы — его жена?

— Да.

— Мы привезли его ящики с вещами и хотели бы подъехать к дому. Вам не трудно чуть отогнать вашу машину, чтобы освободить проезд?

— Конечно. Я сейчас.

Эрика вернулась в столовую, помня о своем намерении быть сдержанной и контролировать свои эмоции. Она автоматически взяла со стола ключи от машины и вернулась к входной двери. Человечек направлялся к своей машине, припаркованной на обочине, возле холма. Машина Мартина загораживала въезд в ворота. Он уже успел развернуть ее, и все, что требовалось от Эрики, — это осторожно выехать на дорогу и поставить машину у тротуара. Она легко с этим справится. Должна справиться.

Эрика решительно села в машину, которая оказалась не заперта, завела ее и выехала на дорогу. Припарковавшись в нужном месте, она вышла из машины и пошла к дому вслед за грузовиком.

— Куда внести вещи, хозяйка?

— А ящики большие?

— Большие.

— О…

— И тяжелые, — продолжал человечек.

— Тогда лучше всего их занести в холл.

Человечек улыбнулся. Вместе с напарником они открыли кузов и сгрузили два длинных контейнера в холле, как она и просила. Наверное, они ожидают чаевые.

Извинившись, Эрика поспешила в столовую, схватила свою сумку и, заглянув в кошелек, с ужасом обнаружила там лишь два фунта и несколько пенсов. Возвратившись в холл, где ее ожидали рабочие, она вручила им все оставшиеся деньги и извинилась:

— Это все, что у меня есть в наличности. Я как раз собиралась в банк.

— Ничего, дорогуша, достаточно. — Человечек весело помахал ей на прощание, сел в машину вместе с напарником, и они уехали.

Эрика не спеша закрыла входную дверь и посмотрела на ящики, поставленные друг на друга у лестницы и перекрывающие проход. Она попробовала сдвинуть с места верхний ящик, но он оказался неподъемным, как и предупреждали рабочие. Так, оставь это занятие, сказала себе Эрика. Все еще сжимая под мышкой сумку, она вернулась в столовую, и тут до нее дошло, что у нее совсем нет денег на автобус. Стало быть, если она отправится по магазинам, ей все равно придется брать машину.

Эрика захватила ключи от машины и пошла к выходу. На кухне она предупредила рабочих, что отправляется за покупками, и дала печенье Дяде Чарли. Эрика решительно спустилась по склону к машине, молясь о том, чтобы бак с горючим не оказался пустым.

Доехав до угла, она уже вполне освоилась с управлением и чувствовала себя уверенно, как будто и не было этого вынужденного перерыва. Эрика поехала в банк, а затем в супермаркет. В хорошем настроении она сделала все необходимые покупки и напоследок решила купить несколько полотенец, яркие прихватки для кухни и еще ночник для Шарлотты. В кафетерии супермаркета Эрика позавтракала. Мысли о Мартине не покидали ее: она думала о его несостоявшемся поцелуе…

Настроение Эрики значительно улучшилось, когда она приехала домой. Войдя, она улыбнулась рабочим и тут услышала раздраженный голос Мартина:

— Эрика?

Дядя Чарли, который выбежал ей навстречу, вдруг метнулся под стол, и Эрика не удержалась от печального вздоха.

— Хозяин не в духе, — заговорщицки шепнул ей один из рабочих.

— Наверное, — отозвалась Эрика. Очевидно, рабочие думают об их семье бог знает что. Они не могли не слышать, как Мартин кричал на Эрику на улице, потом она, расстроенная, выскочила из дома.

Эрика поставила сумки с покупками и торопливо вышла из кухни.

— Что это? — сурово спросил Мартин, указывая на ящики.

— Твои вещи, — удивилась Эрика его тону.

— Я знаю, что мои. Что они здесь делают?

— Тебе лучше знать. Их привезли двое рабочих и…

— Эрика, — нетерпеливо перебил он. — Почему они здесь?

Она также начала злиться:

— Потому, что они неподъемные! Потому, что я не могла сдвинуть их с места! Потому, что я не знала, куда ты захочешь их поставить!

— Я никуда не хочу их ставить! Я просил подержать ящики у себя, пока не решу, как с ними быть.

— Откуда я могла знать? — возразила Эрика. — Ведь ты меня не предупреждал!

Нависло напряженное молчание, они смотрели друг на друга.

— Грузчики сказали, что ты просил их доставить эти ящики, — прервала молчание Эрика. — Как я могла предположить, что они врут? Я решила, что ты, как всегда, забыл предупредить меня. Ты почти не разговариваешь со мной. Меня вообще никто ни о чем не предупреждает. Патрик не предупредил о своем возвращении. Старики не предупредили, что слегли с гриппом и что нужно взять Шарлотту из школы. И Роберт не предупредил, что собирается бросить меня. Еще перечислять? Или достаточно? — Эрика резко обернулась и заметила искусственные цветы. Она невозмутимо вытащила их из вазы, поломала и разбросала по полу. — Ненавижу мертвые цветы! — заявила она. — Кажется, я забыла тебя предупредить, и ты этого не знал? Так запомни!

Эрика прошествовала мимо остолбеневшего Мартина на кухню, схватила собачий поводок и, свистнув Дяде Чарли, направилась вместе с ним к двери.

Что происходит с этим человеком, лихорадочно размышляла Эрика. Никогда не знаешь, что от него ожидать. А она ведет себя, как жертва! Глупая, слабохарактерная жертва! Все, больше этого не будет. Она не допустит, чтобы об нее вытирали ноги. С каких это пор она стала извиняться? Раньше с ней такого не было! Ей уже двадцать седьмой год. Пора взять себя в руки. Эрика! И, прежде всего, надо потребовать объяснений у Мартина за тот несостоявшийся поцелуй. И вообще, на чем основаны ее подозрения? Ни на чем! И когда он заявил ей, что… Все, пора положить этому конец!

Во-вторых, надо навести уют в доме и поторопить рабочих с завершением отделки. Нечего вести себя, как бесправная любовница, твердо приказала себе Эрика. Ты здесь законная жена и хозяйка! Пусть временная, но жена. И перестань, наконец, жить прошлым. Кто ничего не ждет, то ничего не получает от жизни. Эрика усвоила это еще в детстве. Необходимо срочно заняться собой, питаться как следует, несмотря на полное отсутствие вкуса, прилично одеваться и ежедневно пользоваться косметикой. Нечего всегда отвечать только «да», «хорошо» — это тоже раздражает окружающих.

Полная решимости, Эрика вернулась домой и с улыбкой попросила рабочих взяться за отделку ванной Мартина. Их озадачила ее просьба:

— Но мы еще не закончили кухню!

— Ничего, кухня подождет, нам важнее сейчас ванная.

Продолжая улыбаться, Эрика вытерла лапы Дяде Чарли, дала ему поесть и пошла искать Мартина.

Он пристроился в холле за резным журнальным столиком и что-то писал. Эрика замерла в дверях, любуясь его сосредоточенным лицом, печальной складкой у рта, который чуть не поцеловал ее. По тому, как Мартин вдруг напрягся, она поняла, что он почувствовал ее присутствие.

Сломанные цветы больше не валялись на полу, ящики также были убраны.

— Мартин… — решительно начала Эрика. Но тут раздался пронзительный звонок телефона.

Мартин подскочил к телефону, снял трубку и прижал к уху. Через минуту он с недовольным видом передал ее Эрике.

— Кто это? — поинтересовалась она.

— Не имею понятия, — коротко ответил Мартин.

Эрика с недоумением взяла у него трубку и неуверенно произнесла:

— Алло?

— Эрика? Это Лесли. Где ты была? Я вот уже час пытаюсь тебе дозвониться!

Теперь понятно, почему у Мартина плохое настроение.

— Я выходила, — спокойно ответила она. — Откуда у тебя этот номер?

— Мне дал его Патрик…

— А откуда он известен Патрику?

— Вероятно, узнал от своей сестры. Послушай, ты не смогла бы сегодня подежурить в магазине? Рита не пришла.

— Нет, — ответила Эрика, взглянув на Мартина. — Я же тебе сказала, что больше не смогу работать у вас. Прощай, Лесли, и, пожалуйста, не звони мне. — Положив трубку, Эрика взглянула на Мартина, который с мрачным видом собирал свои бумаги. Его поведение говорило само за себя. — Извини, это был Лесли, — объяснила Эрика.

— Я так и думал.

— Не вымещай на мне свое плохое настроение, — укоризненно заметила Эрика. — Я не просила его звонить. Я вернулась из магазина в прекрасном настроении, очень довольная собой. Я сама вела машину.

— И теперь ожидаешь награды? — проворчал Мартин, избегая встречаться с ней взглядом.

Эрика нахмурилась:

— Что с тобой происходит?

— Ничего. Просто мне непонятно, почему твой «друг» считает меня неким монстром, который держит тебя взаперти! Ведь я дал ясно понять тебе, что никто не должен знать о наших отношениях, — выговаривал ей Мартин. — И если…

— Я никому ничего не говорила, — возразила Эрика, протягивая руку, чтобы успокоить его. Но Мартин увернулся, как от удара.

— Ладно, извини, — быстро сказал он. — Кто там еще?

В дверь громко постучали, и Мартин ринулся открывать, сбросив на пол бумаги. В дверях стояли двое рабочих.

— Здравствуйте, хозяин. — Рабочие прошли мимо него в ванную. — Это здесь? О’кей, Боб, давай начинать, — сказал один из них.

Мартин беспомощно смотрел на них.

— Я отправляюсь в институт, — сокрушенно выдавил он. — Здесь невозможно работать. Увидимся позже.

Он собрал бумаги и вышел, так ни разу и не взглянув на нее. Почему?

В последующие дни Эрика с удивлением и обидой наблюдала, как Мартин все больше мрачнел. Очевидно, его раздражал этот нескончаемый ремонт. Невозможно было пройти по дому, не споткнувшись о разбросанные ящики с инструментом, строительные материалы. Сама она стала спокойнее, а Шарлотта и Дядя Чарли даже пополнели от конфет и печенья, которыми угощали их рабочие.

У Эрики не было никакой возможности поговорить с Мартином, так как они ни на минуту не оставались одни. И она решила набраться терпения, не вспоминать о своем влечении и терпеливо ждать. Но ей было нелегко следовать принятому решению. Как могли все так резко измениться за несколько месяцев? Еще в сентябре жизнь казалась ей такой прекрасной. Она чувствовала себя счастливой, уверенной в себе, у нее была работа. А теперь все рухнуло.

Самое ужасное заключалось в том, что стоило Эрике войти в комнату, как Мартин тут же выходил, не глядя на нее. Ей оставалось лишь мучиться в недоумении.

Эрику начали изводить приступы клаустрофобии, и она стала все чаще выходить из дома. Она ехала куда-нибудь на автобусе или шла пешком — только бы оказаться подальше от дома. Иногда она уходила по делам — навестить Эмму, старую леди, для которой она по-прежнему делала покупки. Но чаще ее отлучки были вызваны обидой и желанием побыть одной, вдали от Мартина, которому, как ей казалось, она стала в тягость.

Как-то раз, вернувшись после одной из своих прогулок, вся замерзшая, с покрасневшим от холода носом, Эрика наткнулась на Мартина. Он выходил из кабинета.

Они оба остановились, почти физически ощущая возникшее между ними напряжение.

— Мартин…

— Не сейчас, — торопливо прервал он, стараясь сгладить неловкость натянутой улыбкой. — Я действительно очень занят. — Он повернулся, собираясь вернуться в кабинет, и Эрика протянула к нему руку, чтобы остановить его. Мартин весь напрягся, но не отпрянул, как в прошлый раз.

— В чем я провинилась? — грустно спросила Эрика.

— Ты? Ни в чем. Послушай, мне надо идти. — Мартин отвел от себя ее руку и сделал шаг вперед. Но Эрика опять удержала его:

— Мартин! — воскликнула она.

— Что? — почти взревел Мартин. — Чего ты добиваешься от меня, Эрика? Этого? — Он выронил бумаги, сгреб ее в объятия и поцеловал. Очень крепко, почти больно. — Ты этого хотела? Да?

— Нет, — прошептала она.

— Нет… — эхом откликнулся он.