Вслед за тобой

7

Микаэла поднялась с постели, раздвинула портьеры — спальню залил яркий солнечный свет. Она стояла, подняв руки, сквозь тонкий шифон ночной рубашки угадывались очертания прелестной фигуры.

Одеваясь, она смотрелась в трельяж. Микаэла была полна интереса к себе. Она знала, как хороша, какое производит впечатление, и порой задумывалась над тем, был бы прием со стороны отца столь же восторженным, окажись она неприметной серенькой мышкой.

Она не принесла ему разочарования, но и он ее не разочаровал. Таким она себе и представляла отца: искатель приключений, более того, флибустьер, человек, получающий от жизни все, чего пожелает.

Микаэлу восхищал успех, которого добился отец, но в то же время со свойственной ей прозорливостью она понимала, что он, если потребуется, может быть совершенно беспощадным.

Ей было радостно, что отец пленен ее красотой и очарованием. Возможно, поначалу он не был уверен в том, как сложатся их отношения, но сейчас испытывал полный восторг от своей новой роли.

— Моя дочь!

Он произносил это с гордостью.

Планы Роберта пришлись ей по душе. Ее будут вывозить в свет.

— Сначала знакомство с местными жителями, — заявил он торжественно. — Потом — Лондон.

«Сначала местная знать!» Микаэла не понимала, почему это так необходимо. Представления об английских помещиках она имела карикатурные. Женщины с выпирающими зубами, в скверно сшитых твидовых костюмах, краснолицые сквайры, закаленные суровым климатом, у которых лишь одно на уме — охота. Однако, дама, выбранная Робертом ей в дуэньи, совершенно не вписывалась в эту категорию. Синтия Морроу поразила Микаэлу до глубины души.

Девушка не ожидала встретить такую прелестную женщину и отнеслась к ней несколько ревниво, хотя Синтия, похоже, вовсе не сознавала, что на удивление хороша собой. Нежный овал лица, золотящиеся на солнце волосы, синие глаза в густых темных от природы ресницах и, самое главное, редкая привлекательность. Да, Синтия Морроу — красавица! Микаэла великодушно это признала, но не могла взять в толк, почему Синтия так застенчива, неохотно соглашается принять отведенную ей роль.

Она бы сбежала от нас, если бы могла, — думала Микаэла.

Понимая, как это знакомство важно для Роберта а, значит, и для нее самой, Микаэла старалась изо всех сил понравиться Синтии, очаровать, завоевать ее доверие, пробудить к себе интерес. И преуспела в этом. Синтия по мере знакомства испытывала к девушке все более теплые чувства.

В то же время Микаэла была несколько озадачена. Она чувствовала себя старше и опытнее этой англичанки, такой непосредственной, во многом совсем неискушенной.

Мимо нее не прошло, что у Синтии в глазах мелькнуло изумление и ужас, когда та в ответ на вопрос: «Какие у вас дальнейшие планы?», услышала:

— Выйти замуж за богатого лорда и завести интересного любовника. — Но увидев реакцию Синтии, Микаэла поспешила заверить: — Я шучу, мисс Морроу.

Лицо у Синтии просветлело — девочка, конечно, строит из себя опытную, повидавшую виды особу.

Синтия Морроу — славная и простодушная. Но с ней нужно помнить, о чем и что говоришь. Однако Микаэле она понравилась, хоть временами и казалась совсем непонятной.

Миссис Иствуд из другого теста. Микаэла дала ей верную оценку, едва на нее взглянув. Странно лишь, что отец изо всех сил старается ей угодить. Микаэла сначала задалась вопросом, почему это так, но потом решила — у него, наверное, свои причины, по которым надо поддерживать с Сарой добрые отношения.

А у Синтии появилась забота: как составить приглашения на бал? Роберт хотел, чтобы Микаэла была представлена здешнему обществу на балу.

— Вечером она выглядит лучше всего, — сказал он. — К тому же пусть они увидят «Березы».

— Никто пока еще не нанес вам визита, мистер Шелфорд. Наверно, вам трудно понять, но они будут удивлены, если их пригласят на вечер, прежде чем состоялось знакомство с вами.

— Если приглашение будет исходить от вас, они его примут.

В определенной степени он прав, этого нельзя отрицать. Роберт ясно давал ей понять, что хозяйкой на балу будет она. И Синтия принялась за письма. Интересно, как соседи отнесутся к тому, что она приглашает своих старых знакомых в свой бывший дом, желая познакомить их с новым владельцем и его дочерью?

Сара недвусмысленно высказалась о тайных опасениях, тревоживших подругу.

— Они тут же скажут, дорогая, что ты не прочь его окрутить. Ну и что? Все явятся взглянуть на него из простого любопытства.

— Ну, уж подобных разговоров, надеюсь, по округе не пойдет, — рассердилась Синтия, отлично при этом понимая, насколько верно предположение Сары.

— Если подобных разговоров не пойдет, — отвечала Сара, — значит, местная публика особенная, ни на кого на свете непохожая!

Конечно, пересудов не избежать, Синтия отлично себе представляла, как местные кумушки будут шептаться в изумлении: «Что она себе позволяет — эта Синтия Морроу!»

Цель происходящего предельно ясна — Микаэле требуется поддержка, покровительство. Но почему на роль дуэньи выбрана именно она?

Однако, увидев снова «Березы», она готова была все простить Роберту Шелфорду — дом стал прекрасным. Новый хозяин почти ничего не изменил, и все же, безусловно, незначительные, малозаметные улучшения возможны лишь при огромных денежных затратах.

«Березы» стали такими, какими снились ей. Когда во сне ей грезилось, что она — их хозяйка и рядом Питер. Как ни странно, Синтия не испытала глубокой и мучительной тоски, которая, как она боялась, охватит ее, случись ей снова побывать в своем доме. И Роберт Шелфорд, казалось, здесь по праву. И самое поразительное, — вопреки ее страхам, — воспоминания о Питере не нахлынули с новой силой.

В Микаэле же был какой-то особый артистизм, и она так хороша! Наблюдая за ней, Синтия забывала, что эта девушка в «Березах» — чужая.

Роберт с той особой внутренней силой, которой невозможно противиться, овладел вниманием Синтии — в разговоре с ним она отвлекалась от других мыслей. Обсудить следовало многое, продумать все детали — Синтию с той минуты, когда ее столь настойчиво и беспощадно вынудили прийти на помощь, захлестнул истинный водоворот.

— Не ограничивайте себя в расходах, — повторял Роберт, — распоряжайтесь всем, как вам угодно. Единственное, о чем я прошу — пусть все будет сделано наилучшим образом.

При этом он смотрел на Микаэлу, добавляя еле слышно:

— И ей должна улыбнуться судьба!

Синтия не могла в такие минуты понять его. Микаэле и так неслыханно везет в жизни, — думала она. — Чрезвычайно удачливая юная особа!

Интересно, что из себя представляла ее мать. Была ли она счастлива с Робертом? Сколько они прожили вместе? Не в правилах Синтии было задавать такого рода вопросы, но Сара открыто выражала при девушке свое любопытство, получая, как отметила Синтия, весьма уклончивые, пустые в сущности ответы.

По мнению Синтии, в том, как прошло детство Микаэлы крылась некая тайна — разговоры о прошлом, по-видимому, были ей неприятны, а о матери она отзывалась сдержанно, была осторожна в оценках, немногословна. Роберт же вообще никогда не упоминал о жене. Наверное, брак был крайне неудачным и несчастливым.

За два дня до бала Микаэла, подробно описывая наряд, который выбрала для этого вечера, вежливо спросила:

— А что вы наденете, мисс Морроу?

— Я как-то об этом не подумала, — призналась Синтия. — У меня есть несколько вечерних платьев, лежат запакованные, мне они уже много лет не нужны. Надо не забыть их завтра достать.

— Вы хотите сказать, что еще не выбрали туалет для такого события? — спросил Роберт, присутствующий при разговоре.

Синтия взглянула на него и улыбнулась.

— У меня не было времени подумать о себе, — сказала она. — Мой туалет не имеет значения, все взоры будут устремлены на Микаэлу.

— Порой я вообще не могу понять, чувствуете ли вы себя женщиной.

Он произнес эту фразу очень тихо, внимательно глядя ей в глаза, и что-то в душе Синтии дрогнуло. С минуту он удерживал ее взгляд, потом она отвернулась и тихо произнесла:

— Я вас не посрамлю.

— В этом я уверен, — отозвался Роберт.

Микаэла, которую не интересовал их диалог, вышла в сад. Синтия осталась наедине с Робертом. Он по-прежнему не сводил с нее глаз.

— Не могу понять, почему от Девонширов нет ответа, — торопливо заговорила Синтия. — Герцогиня сообщила миссис Хаслип, что приедет, но записки в ответ на приглашение не прислала.

Она сказала это, чтобы хоть что-то сказать, заполнить неловкую паузу.

— Что с вами происходит? — тихо спросил Роберт.

— Я не хотела бы этого обсуждать…

— Почему? Вы думаете, я не вижу, как вы несчастны?

— Что поделаешь, — просто сказала Синтия.

— Как это «что поделаешь»? — передразнил он с некоторым раздражением. — Вы так хороши собой, привлекательны и попусту растрачиваете дар судьбы.

Синтия была поражена. Он улыбнулся странной улыбкой.

— Разве вы не знаете, что прелестны? — спросил он. — Что к вам влечет мужчин?

Последние слова были сказаны с особым значением. Синтия залилась краской.

— Прошу вас, мистер Шелфорд!

— Почему вы боитесь это услышать? Женщине не следует бояться, если ей говорят, что она неотразима.

Синтия встала.

— Вы не должны вести со мной подобных разговоров. Я не желаю слушать! Я готова помочь вам, но…

— Вы боитесь жизни, боитесь вернуться к ней!

Он подошел совсем близко, и Синтия чувствовала его магнетизм, животворную силу, которую он излучал, и от этого ее снова бросило в дрожь.

— Я… я… не могу этого объяснить, — проговорила она, запинаясь.

— То есть, не хотите!

— Да, не хочу.

Она рассердилась и поглядела на него с вызовом.

— Вот так лучше! Это мне нравится! Вы даже умеете сердиться. Оказывается, не такая уж вы безмятежная и сдержанная, хоть и прячетесь от жизни.

— Быть может, ваши слова и справедливы, но у меня есть причины не доверять жизни. Причины весьма основательные… И, если можно, прекратим этот разговор! — заключила Синтия.

— Ни в коем случае! Вы молоды, красивы, но не живете, нет, вы существуете. Как бы мне хотелось разбудить вас, научить жить, заставить понять истинный смысл жизни.

— Мистер Шелфорд, если вы намерены продолжать в том же духе, я покину этот дом, и ноги моей здесь больше не будет! Предупреждаю вас!

— Ну, и трусиха вы! — заметил он с улыбкой, и в голосе послышалась нежность.

Внезапно он взял ее руку и поднес к губам, — кожу обожгло поцелуем, — потом повернулся и тут же вышел из библиотеки. Синтия, глядя вслед, против воли снова залюбовалась его легкой, упругой походкой. Она пыталась убедить себя, что исполнена негодования, но в то же время ею овладел и вихрь совсем иных чувств.

Подойдя к окну, Синтия выглянула в сад. Вот перед ней уголки особенно дорогие и памятные. Пруд, заросший лилиями, где они с Питером пытались поймать золотую рыбку. Греческий храм за зеленой площадкой для игры в шары… Как часто прокрадывались они сюда в густеющих сумерках и целовались!.. Ах, Питер, Питер! — звала про себя Синтия. Но впервые не ощутила горькой, щемящей тоски, в сердце был лишь отклик, эхо прежнего чувства.

Отворилась дверь, Синтия замерла. Но это была всего лишь Сара.

— Тебе звонили только что, просили передать… Тут все записано. Вот.

Внимательно прочитав протянутый ей листок, Синтия издала негромкое восклицание.

— Что-нибудь случилось? — спросила Сара.

— Звонили из семейства Халлам. Они принимают приглашение и спрашивают, можно ли взять с собой сэра Хью Мартена.

— А ты против?

— Видишь ли, когда-то Хью Мартен здесь жил, — сказала Синтия. — Я-то полагала, он давно отряхнул прах этих мест со своих ног, но, видимо, Хью гостит у друзей, и неловко отказать им в просьбе.

— Что он такого натворил?

— Субъект не из приятных, — ответила Синтия. — Богат, хотя пустил по ветру уже два состояния, и у него дурная репутация. Это неподходящее для Микаэлы знакомство.

— Знаю, кого ты имеешь в виду! — воскликнула Сара. — Он ведь женат?

— Да. Жена — католичка, поэтому развод исключается. Она живет где-то за границей, на Кипре, по-моему, или, что-то в этом роде. Ее здесь видели редко, а Хью часто бывал, наезжал поохотиться, всем надоел своими выходками. Его, можно сказать, просто заставили убраться из округи.

Сара лукаво улыбнулась.

— Пусть приезжает, он, наверно, забавный!

Синтия нахмурилась.

— Не знаю, что делать, мне не хочется обижать мистера и миссис Халлам.

— Пригласи Мартена, — посоветовала Сара.

— Пожалуй. Будет столько народа! Одним гостем больше… Какая разница… — согласилась Синтия. — И все-таки жаль, что нельзя ему отказать.

— И какой он? Привлекательный? — не унималась Сара.

— Кому-то, может быть, и нравится, — холодно заметила Синтия.

— Женщины всегда неравнодушны к повесам…

— Отнюдь не все. Я лично не переношу повес.

— Чем Хью Мартен перед тобой провинился? — спросила Сара.

— Ничем, решительно ничем. Я знаю его с детства. А насчет повес… Это не так… Женщины ожидают от мужчин честности и прямодушия. А если выясняется, что избранник такими качествами не обладает, то для женщины это тяжелый удар.

У Синтии задрожал голос, и Сара заметила слезы на ее глазах.