Вслед за ветром

16

Во вторник Мэри Луиза пришла в офис, где ее дожидалась Джесси. Адвокат ознакомил сестер с бумагами, и они подписали их. Всего было сделано три документа: по одному каждой из сестер, и один экземпляр адвокат оставил у себя. Джесс передала сестре сорок тысяч долларов, и Мэри Луиза оставила расписку, что она получила эти деньги. После этого они договорились, что последующие выплаты будут производиться в июне каждого года последующие восемь лет. Адвокат сказал Мэри Луизе и Джессике, что теперь их сделка оформлена официально, и оставил их наедине, чтобы они могли поговорить.

Так как, возможно, это был их последний разговор, Джесс сказала с искренней добротой в голосе:

— Все сделано, Мэри Луиза. Давай расстанемся друзьями. Я люблю тебя, и мне по-настоящему жаль, что жизнь на ранчо не подходит тебе. Надеюсь, на востоке у тебя будет все хорошо. И, пожалуйста, будь осторожнее. Ты богатая женщина, и люди могут этим воспользоваться. Напиши нам, когда устроишься на новом месте.

— Джессика, не надо любезностей, когда уже слишком поздно. Если ты думаешь, что я прощу тебе твой долг теперь, когда я богата, то ты ошибаешься. Я больше никогда не вернусь домой. Я ненавижу это место. Вы с отцом едва не привели нас всех к гибели.

Джесс разозлило такое недружелюбное отношение сестры.

— Папа мог бы быть жив, если бы ты не солгала про Наварро и его не выгнали. Если бы папа не был так озабочен этой войной с Флетчером и неприятностями с тобой, он не пошел бы на кладбище один. У тебя есть свобода и деньги, так что, я надеюсь, ты сумеешь ими вдоволь насладиться. Они достались тебе дорогой ценой.

— Ты дура. Папа не стал бы выгонять этого бродягу из-за меня. Он знал, что я солгала. Он просто хотел разлучить Наварро и тебя. Ты — единственный ребенок, которым он дорожил и не хотел потерять тебя из-за другого мужчины. А ты, если ты думаешь, что сможешь завоевать этого дикого и опасного, как мустанг, мужчину, то ты сошла с ума. Он бесчувственный эгоист. Расскажи мне, что он получил от тебя за эти деньги? — спросила она, указывая на тяжелую сумку. — Я знаю, он украл их у Уилбора. И я уверена, что за них он получил большую награду.

— Это ты бесчувственная эгоистка, Мэри Луиза. Мне жалко тебя. Однажды денег и привлекательной внешности будет тебе недостаточно, чтобы защититься от жизни и стать счастливой.

— Говорит жалкая оборванка богатой и уважаемой вдове. Спорю, ты много раз валялась на траве с этим бродягой. Наверное, в эту самую минуту он ждет тебя в твоей комнате, чтобы отпраздновать вашу победу очередной собачьей свадьбой.

— Наварро уехал. Его работа выполнена, и он уехал вчера утром.

— Это все потому, что в тебе недостаточно женственности, чтобы удержать его. Ты стала совсем как отец.

— Мне жаль, что ты так обижена на меня, сестренка. Я давно это подозревала, но отказывалась верить и молила, чтобы это оказалось неправдой. Если бы мама не умерла, когда ты была еще маленькой, ты могла бы быть другой. Может быть, тогда ты знала бы, что такое сочувствие и сердечность, любила бы дом и семью, как мы все.

— Смерть мамы не имеет ничего общего с тем, какой я стала. Это вина отца. Он отослал меня прочь, как ненужную обузу. Я была там одинока, мне было страшно. Я заставила себя стать хитрой и жестокой в обращении с другими. А потом он заставил меня вернуться в эту глухомань. Отец не любил меня и презирал. Меня и Тома. Только ты ему нравилась, только ты пользовалась его любовью и уважением.

— Ты ошибаешься, я и до сих пор не уверена, что понимаешь истинные причины такого отношения отца к тебе. Кроме того, что ты была язвительной и непослушной, внешне ты — копия матери. Неужели ты никогда не замечала этого, глядя в зеркало? Нет, ты смотрелась в него достаточно, чтобы понять правду. Ты была ему постоянным напоминанием о его потере. Это было неправильно, но он ничего не мог с собой поделать. Он так любил ее, так тосковал, оставшись в одиночестве. Он любил и тебя, но не знал, как выразить свою любовь, особенно когда ты стала такой холодной и злобной. То же самое и с Томом. Папа винил себя в проблемах Тома, чувствовал свое бессилие что-либо сделать. Ему было больно смотреть, как Том страдает. А ты сделала все, чтобы мы почувствовали себя несчастными. Возвращайся на восток и живи той жизнью, о которой мечтала. Я надеюсь, что ты будешь счастлива. И еще я надеюсь, что ты поймешь, где правда, а где ложь, до того как будет слишком поздно.

— Я буду более чем счастлива, я буду просто наверху блаженства. Собственность Уилбора теперь принадлежит мне. Я буду купаться в роскоши, в то время как ты будешь разгребать навоз и влачить свое жалкое существование. Я рада, что приняла твое грабительское предложение, оно поможет мне быстрее утрясти все остальные дела. Радуйся тому, что мое замужество оказалось таким выгодным нам обеим.

— Нам нет необходимости продолжать этот разговор, который все равно ни к чему хорошему не приведет. Если хочешь увидеться с бабушкой и Томом, то я не возражаю. Мы уезжаем через час. Прощай, Мэри Луиза.

— Прощай, Джесси. Ты видишь меня в последний раз.

Интуиция подсказывала Джесси, что эти последние слова были неправдой. Она почувствовала, как ее охватывает страх за сестру.

На рассвете следующего дня Джесс пошла в курятник собрать яйца и выпустить цыплят во двор. После этого она подоила коров и вывела их на улицу, привязав возле амбара. Затем взяла вилы и накидала лошадям, находившимся в загоне, сена в кормушки. Некоторые работники предлагали ей свою помощь, но она отказалась. Джесс требовалась физическая нагрузка, чтобы отвлечься от грустных мыслей. В последнее время в ее жизни произошло так много перемен, и она еще не успела свыкнуться с ними.

Мэтт молча наблюдал за душевными мучениями Джесси. Он занялся своими делами, стараясь взять на себя как можно больше забот, чтобы ее бремя стало немного легче. Тут он поймал себя на том, что все время смотрит вдаль, проверяя, не скачет ли к ним Наварро Джонс. Мэтт боялся, что бродяга вернется и уведет у него женщину, которую они оба любили.

Когда в середине дня он увидел приближающегося к ранчо всадника, то вздрогнул. Однако это оказался всего лишь почтальон, который привез почту. Мэтт вышел навстречу, поздоровался с почтальоном, забрал у него несколько писем, после чего тот сел на лошадь и уехал обратно в город. За всеми заботами Мэтт совершенно забыл, что совсем недавно сам же нанял этого почтальона, чтобы тот привозил почту каждый месяц.

Джесс вскрыла конверт с письмом, пришедшим из ассоциации скотоводов, и вслух зачитала его:

— Новости хорошие, хотя они пришли немного поздновато, — заметила она. — Думаю, я первая женщина — владелица ранчо, которую они просят вступить в их ряды.

— Ты собираешься это сделать? — спросил Мэтт, заметив в ее взгляде гордость и радость.

— Да. Я хочу получить как можно больше власти и могущества, пока какой-нибудь очередной Флетчер не появился на горизонте. Кроме того, это хорошее дело. Я много раз пыталась уговорить папу вступить в ассоциацию скотоводов, но он все время отказывался. Меня удивило то, что он не сделал этого после той эпидемии испанки или паники семидесятых. В то время организация только начинала набирать силу. Думаю, если мы объединимся, это поможет нам во многих делах. После продажи скота мы поедем на их собрание в Додж.

В четверг Джесси, Мэтт и еще несколько работников отправились на бывшее ранчо Флетчера. Управляющий ранчо выбрал людей, которых собирался оставить для работы. Одним работникам поручил присматривать за свиньями, другим — за курами, третьим — работать в саду и выполнять другую работу. Мигеля и Карлоса назначили заместителями управляющего на новом месте. Мэтт решил, что будет хорошо, если Мигель и Карлос организуют две группы работников и пастухов, которых в случае необходимости можно будет поделить для работы в двух хозяйствах.

Джесс и Мэтт пошли осматривать дом. На первом этаже располагалась невероятных размеров гостиная с камином, диваном, несколькими креслами, столиками, на которых стояли масляные светильники ручной работы и хрупкие дорогие вазы. Еще там был зеркальный бар, заполненный хрустальными стаканами и рюмками, и бильярдный стол. Джесс представила себе, как в этом доме живет любящая пара, а затем и большая семья. Ее воображение живо нарисовало ей идиллическую картину: отец, разжигающий огонь в камине, дети, играющие рядом, уют и тепло домашнего очага. Потом детей отправляют спать, поцелуи на ночь и веселая возня с малышами, разговоры о делах. Она мысленно наполнила вазы красивыми цветами, заправила лампы маслом и увидела их нежный свет.

Неожиданно Джесс поняла, что в своих мечтах она видит, как лицо мужчины все время меняется! Воображаемый ею спутник жизни принимал то образ Наварро… то Мэтью Корделя. Спазм сжал ее горло, Джесс испугалась своих фантазий. Вероятно, это происходит от того, что Мэтт считался членом ее семьи, она давно знала его и ей не составляло труда увидеть его рядом с собой. А Наварро Брид был бродягой, живущим под открытым небом. Его невозможно было представить в таком удобном и комфортабельном доме. Джесс постаралась отбросить все эти тяжелые мысли и мучительные сравнения.

Она еще никогда не видела такого большого и роскошного дома. Мэтт проследовал за ней в столовую, которая была меблирована испанской мебелью, что прекрасно соответствовало общему стилю дома, выстроенному наподобие гасиенды. За столовой располагались уютная кухня и ванная. Они заглянули в ванную, и их поразила роскошь, которую они увидели там.

— Да, Мэтт, он действительно любил жить роскошно, по первому классу. Здесь все так красиво.

Мэтту тоже очень понравился дом, но он был в смятении. Он не мог понять, почему так напряженно чувствует себя здесь, почему ему кажется, что он словно зажат чем-то, как если бы в воскресный день на нем был костюм с тугим воротничком. Неожиданно Мэтт осознал, что это происходило от того, что рядом с ним находилась Джесси, что ей тоже очень нравился этот дом, и она великолепно вписывалась в окружающую обстановку. Здесь не осталось ничего, что напоминало бы им о Флетчере и его злобных делах. Это был спокойный и манящий дом. Мэтт понял, что с наслаждением бы поселился в нем вместе с Джесси.

Они поднялись на второй этаж и замерли на месте с широко раскрытыми глазами. На втором этаже располагалась огромная прихожая с камином. Из прихожей несколько дверей вели в комнаты для гостей и хозяйскую спальню. В этой спальне по одной стене находились ванная и гардеробная, а другая стена имела окно, выходящее во двор. Комната была просторной и очень уютной. Ее украшала массивная мебель темного дерева, которая тем не менее смотрелась весьма изящно из-за тонкой работы. Джесс удивило то, с какой любовью и вкусом здесь все было подобрано.

Джесс и Мэтт посмотрели на большую кровать, которая, казалось, манила их к себе. Оба одновременно представили себе, как можно заниматься любовью на этом удобном ложе.

Чувственные мысли возбудили Мэтта. Он зашел в ванную, подошел к окну и принялся смотреть на улицу. Разбуженные интимной обстановкой чувства переполняли его. Он понимал, что не может открыться Джесси, пока Наварро все еще стоял между ними, а после его отъезда прошло еще слишком мало времени. Но фантазии Мэтта были такими живыми и сильными, что он решил во что бы то ни стало сделать их реальностью.

Джесс смотрела на широкую спину Мэтта и не могла понять его поведения. Его тело было напряжено, во взгляде читалось несколько виноватое выражение, щеки немного покраснели. Должно быть, атмосфера спальни вызвала у него такие же романтические мечты, какими была охвачена она сама. Джесс обратила внимание, как его каштановые волосы падают на воротник, как ладно сидит на нем его одежда. Мэтт был очень красив и привлекателен. Никогда раньше она не замечала этого. Какой-то женщине повезет, и он станет ей прекрасным мужем, любящим отцом ее детей. Джесс почувствовала зависть к этой воображаемой женщине, которая будет так счастлива и любима, в то время как сама она была так одинока. Джесс оставалось только надеяться, что эта женщина будет заслуживать Мэтью Корделя.

Она снова взглянула на кровать. Она не могла отделаться от мысли, насколько Мэтт будет отличаться от Наварро, окажись он в ней. Ее управляющий обладал всеми качествами хорошего мужа и отца. А сможет ли такой дикий и необузданный бродяга, как Наварро, взвалить на себя подобные обязанности? Сможет ли он измениться и превратиться в оседлого человека? От всех этих размышлений и волнений ее романтическое настроение растаяло как дым.

— Мэтт, ты готов идти? — спросила Джесси. Ей хотелось поскорее выйти на свежий воздух и сменить обстановку.

Он обернулся и улыбнулся ей.

— Да, но хочу тебе сказать, что мне очень понравилось здесь. Отличный дом, Джесси.

— Да, это так, Мэтт, — согласилась она. — Отличный дом для двоих.

Выйдя наружу, Джесс обернулась и посмотрела на фасад, покрытый светло-коричневой штукатуркой. Два аркообразных окна принадлежали гостиной и еще два — столовой. На втором этаже были такие же окна, но меньшего размера. Еще одно окно располагалось над входной дверью. Дом был обнесен оштукатуренной стеной, вдоль которой росли кусты и вьющиеся растения. Во дворе были разбиты клумбы с цветами. Они с Мэттом вышли через арку в заборе и с пониманием улыбнулись друг другу.

— Спорю, Мэри Луиза с сожалением оставила этот дом, — сказала Джесси. — Флетчер вложил в него много денег и труда. Попроси Мигеля и Карлоса запереть его на время. Я позже решу, что с ним делать. Уверена, что многие вещи внутри очень ценны. Скажи им, чтобы приглядывали за домом. — Она еще раз взглянула на это место и уехала.

В пятницу Джесс написала письмо в скотоводческую ассоциацию, в котором поблагодарила за приглашение вступить в нее и сообщила, что с радостью приняла его. Еще она написала о смерти Уилбора Флетчера и о тех обстоятельствах, при которых эта смерть произошла. Джесс также сообщила, что теперь является владелицей его ранчо.

Мэтт послал Большого Джона Вильямса проверить насосы на обоих ранчо. Джефферсон Кларк поехал помогать ему. Управляющий ранчо поручил нескольким работникам начать строительство навеса над новым сеновалом и указал место. Остальные работники были заняты в саду, который начинал оправляться от нанесенного ему урона.

Том все еще большую часть времени проводил в кровати или сидя в кресле, потихоньку выздоравливая после ранения. Бабушка ухаживала за своим внуком.

В воскресенье днем Джесс доила коров. Мэтт, закончив свои дела, подошел к ней. Она посмотрела на него и сказала:

— Я все еще вспоминаю Сьюзи и Бесс. Удивительно, как коровы смогли стать такими родными, словно домашние любимцы. А еще я скучаю по Баку и тем быкам, которые погибли. Думаю, нам надо завести новую собаку. Как ты думаешь, в городе у кого-нибудь можно купить щенка?

— Я узнаю, когда поеду туда за покупками… Джесси, с тобой все в порядке? — спросил Мэтт после некоторых колебаний.

Джесс поняла смысл его вопроса.

— Да, но иногда бывает так тяжело. — Она перестала доить и посмотрела на него. Мэтт был таким заботливым, таким добрым. Она подумала, как хорошо, что он есть у нее. — Когда умерла мама, было очень плохо, но смерть папы оказалась еще хуже. Мы с ним были очень близки. Его смерть была очень жестокой. Мэтт, как ты думаешь, он сильно страдал?

Мэтт положил руки на спину коровы.

— Надеюсь, что нет, Джесси. От таких ран, как правило, умирают очень быстро. Постарайся об этом не думать.

Джесс снова принялась доить.

— Не могу, Мэтт. Я все время думаю о том, наказан ли его убийца. Был ли он среди тех людей Флетчера, которые были убиты тогда на дороге? А вдруг он на свободе, а мой отец мертв.

— Джесси, тебе надо верить в то, что он был убит, иначе ты сойдешь с ума. Если это и не так, его все равно рано или поздно постигнет заслуженная кара.

— Думаю, что ты прав. — Недавние потери, свалившаяся на нее огромная ответственность и опустошенность после долгой борьбы за выживание принесли Джесс много боли. И еще многое предстояло сделать. — Мэтт, ты ведь никогда…

Она заколебалась с вопросом, поэтому управляющий переспросил ее:

— Никогда что, Джесси?

— Никогда не уедешь снова, правда? Не знаю, что я буду делать, если ты тоже покинешь меня. Я так зависима от тебя. Ты придаешь мне силы и мужество, ты — моя правая рука. Я доверяю всем твоим советам, ты никогда не давал мне отступиться или повернуть назад в случае неприятностей. С тобой так легко находиться рядом, так приятно разговаривать. Мы долгое время были хорошими друзьями. Я просто хотела сказать тебе, что очень ценю и уважаю тебя.

— Джесси, я не оставлю тебя, даже если начнется еще одна война. У меня нет никакого желания жить в другом месте. Я счастлив здесь, это мой дом, моя семья.

— А твой брат? Что слышно о нем?

— Он сообщает о себе раз в год. Я сам не могу написать ему, так как он все время в пути, как Наварро… Ты скучаешь по нему, да?

— Да. Он был хорошим другом, много рисковал, чтобы помочь нам. Я бы так хотела, чтобы он остался. Он очень одинок, у него большие неприятности. Мы могли бы ему помочь.

— Джесси, я не могу объяснить, как и почему, но сам дьявол гонится за ним по пятам. Он мог принести нам несчастье, оставшись здесь. А когда человек хочет оградить того, кто ему дорог, от несчастий, он уходит.

— Ты снова прав, и мне становится от этого грустно. Давай прекратим этот разговор, он слишком угнетает меня. Нам надо решить, что делать с клеймом Флетчера. Его никак не переделаешь в наше клеймо, так что оставим пока все как есть. У нас есть право пользоваться им. Ты думаешь, мы сможем завтра уехать? Все будет в порядке?

— Да. Я сделал все необходимые распоряжения, у всех есть работа. Расти я оставил здесь своим заместителем, а Карлоса и Мигеля — на новом ранчо. У них забот по горло, но они вдвоем управятся к нашему возвращению. Работников у нас достаточно, так что с мелкими неприятностями они справятся. А нам просто необходима эта поездка в Сан-Антонио. Надо купить новых племенных быков, пока не начался брачный период. После того как мы выберем тех, кого надо купить, я пошлю ребят, чтобы они перегнали их на ранчо.

— Я соберусь, и мы сможем выехать завтра утром. Почтовая карста отправляется из форта Стоктон в восемь утра в понедельник. Мы прибудем в Сан-Антонио через три дня. Это гораздо удобнее, чем ехать верхом, и, пожалуй, быстрее. Может быть, нам с тобой удастся там повеселиться. Господь свидетель, нам нужен отдых, мы его заслужили. Возьми с собой костюм, а я прихвачу свое самое красивое платье. Ну что, мистер управляющий, может, нам удастся потанцевать?

Едва Джесс легла в кровать, как все тревожные мысли и заботы навалились на нее с новой силой. Она чувствовала страшную тоску и печаль, но не могла понять почему. Встреча с работниками ранчо Флетчера, нет, ее нового ранчо, прошла без сучка без задоринки. Все было замечательно… Кроме того, что в понедельник уехал Наварро.

И еще Джесс испытывала ужасное чувство, что… Она не знала, как это объяснить, но два дня назад она почувствовала приближение страшной опасности, и это ощущение не покидало ее. Джесс хотелось понять, что происходит, уловить смысл этих предчувствий. Возможно, они были всего лишь следствием усталости и напряжения последних недель.

Она должна смириться с тем, что Наварро уехал. Жизнь с ним была невозможна, и вряд ли что-то могло измениться. Слова, сказанные им при расставании, были мудрыми и правдивыми. Они были разными, как небо и земля, но их отчаянно тянуло друг к другу. И все же если их судьбы были такими разными, если им никогда не суждено было вновь соединиться, то почему их любовь была такой сильной, а расставание таким мучительным?