Вслед за ветром

6

Наварро проснулся первым и тихонько выскользнул из объятий Джесси. Скрип двери не разбудил девушку. Она только перевернулась на другой бок. Наварро вышел наружу, чтобы в одиночестве искупаться и одеться. Закончив туалет, он сел перед открытой дверью и принялся ждать, когда Джесс проснется. Он прислонился головой к дверному косяку и думал о том, что ждет от него Джесс после их близости.

Она сказала, что ей вполне хватит одной ночи, но так ли это на самом деле? Хотел ли он, чтобы она действительно так думала? Нет. Хватит ли ему самому одной ночи? Разве сам он страстно не желал вновь обладать ей?

Наварро безумно хотел продолжения, но это было невозможно. Что, думал он, Наварро Брид мог предложить Джессике Лейн? Ничего, кроме боли. Он даже не мог предложить ей себя самого, если только такая женщина, как она, могла хотеть ублюдка-полукровку! Он повторял себе, что надо держаться на расстоянии, выполнить свою работу, взять деньги и уехать. Наварро не должен позволить, чтобы возникли какие-то неприятности. Он не должен допустить, чтобы его любимая начала питать напрасные надежды или заставила его еще раз раскрыться, что принесет ему новые мучения. Потеря Джесс станет для него именно этим — новым мучением.

Наварро смотрел на женщину, которая тронула его сердце так, как никто другой. Шу, она сумела так скрутить его, что даже голова шла кругом! Он никогда не задумывался о будущем, а жил настоящим, проживая день за днем. Так продолжалось до тех пор, пока Джессика Лейн не встала у него на пути.

Наварро твердил себе, что он дурак, глупый мечтатель. Разве вырастившие его апачи не говорили ему, что никогда нельзя поддаваться страстям? Это так, согласился он, но до тех пор, пока цена страсти не станет дороже самой жизни. Да, он не мог бросить ее и уехать ради своей безопасности. Даже если Джесс согласится уехать с ним и бросить семью (чего она, конечно же, не станет делать, когда узнает правду о нем), он не сможет позволить ей совершить подобный поступок. Он был не простым бродягой, каким она считала его. С ним она тоже будет подвергаться опасности.

Джесс сводила его с ума! Жена, дом, семья, любовь, будущее — ни одно из этих понятий никогда не приходило ему на ум и… это не мучило его до того, как их пути пересеклись неделю назад. Почему, думал Наварро, все это нахлынуло на него сейчас, когда уже слишком поздно? Ему придется вскоре оставить ее, но только тогда, когда она будет в безопасности.

Джесс смотрела на сидящего у двери Наварро сквозь полуоткрытую занавеску. Она смотрела на него с той минуты, как он вылез из кровати. Джесс догадалась, что он решил встать раньше из-за тех самых шрамов. Поэтому она притворилась спящей и дала ему время одеться и обдумать неожиданный поворот в его жизни. Наварро выглядел таким смущенным и ранимым. Такой человек, как он, тяжело привыкает к подобным чувствам.

Джесс, дай ему побыть наедине с собой. Никаких вопросов, никакого давления. Не заставляй его снова прятаться в свою скорлупу. Ты же не хочешь, чтобы он начал нервничать и сбежал от тебя. Пусть он придет к тебе тогда, когда сам этого захочет.

Джесс потянулась и заворочалась, чтобы дать Наварро понять, что она уже проснулась. Она села на кровати, прикрыв простыней обнаженную грудь, улыбнулась и сказала:

— Доброе утро. Я голодна, как сто волков. А ты проголодался?

Наварро поднялся и подошел к плите.

— Кофе будет через минуту, госпожа. Одевайся, а я займусь завтраком.

Она была так соблазнительна в своей наготе. Ее тело манило его, ее губы притягивали его губы, а в ее глазах он прочитал желание снова соединиться с ним. В его мозгу возникли воспоминания прошлой ночи. Все ее существо подтверждало то, что он уже знал, — она хотела, чтобы он обладал ей. Но если это повторится снова, Джесс может не так понять происходящее. Нет, подсказывало его сердце, она поймет все правильно. Он тоже полюбил ее. Наварро очнулся только после того, как Джесс умылась, оделась и подошла к нему.

Они сели за стол и принялись есть печенье из запасов, хранившихся в сарае, запивая его кофе. Джесс заметила:

— Через несколько часов мы будем есть домашнюю еду. Бисквит Хенк — отличный повар. Работникам нравится, как он готовит. Теперь ты будешь есть вкусную и горячую пищу. Наварро, тебя это устраивает?

— Ага. А если твой отец передумает нанимать меня?

Джесс поняла, что Наварро готов говорить о чем угодно, только не о том, что произошло между ними ночью.

— Этого не произойдет. Ты нужен нам. Надеюсь, тебе понравится и ранчо, и его обитатели.

— Чувства не имеют никакого значения, когда впереди такая работа.

— А друзья имеют? — спросила Джесс с набитым ртом.

— У меня никогда не было много друзей. Пожалуй, вообще не было ни одного.

— А как же я? Разве мы не друзья?

Выражение ее глаз заставило его дать ответ:

— Да, но странно то, что ты женщина и в…

Радостная улыбка озарила ее лицо.

— Ты подружишься и с остальными работниками. Они отличные парни, вот увидишь.

— Сомневаюсь, что они примут такого, как я, но не беспокойся об этом.

— Наварро, ты себя недооцениваешь.

— Это ты переоцениваешь меня, Джесси. Я не такой уж замечательный. Всего лишь бродяга.

— Наварро, ты больше, чем просто кто-то. Может быть, ты изменишь свое мнение о себе, когда будешь жить и работать с… нами.

— Джесси, не обманывай себя. Такие мужчины, как я, не меняются и нигде не оседают надолго, — сказал он, увидев улыбку на лице любимой. Он должен был подготовить ее к расставанию, чтобы у нее не возникли ненужные надежды на продолжение их отношений.

Джесс некоторое время смотрела на него. Затем, вспомнив о своих утренних мыслях, сказала:

— Может быть, да, а может быть, нет. Это будет зависеть только от тебя.

— Ты упрямая и мечтательная женщина. Боюсь, из-за этого ты можешь страдать в будущем.

Джесс рассмеялась, чтобы скрыть свою тревогу.

— Насчет упрямства папа и Мэтт, пожалуй, согласились бы с тобой. А что касается мечтательности, тут ты тоже прав. Когда человек хочет чего-то, он всегда мечтает об этом, а потом начинает трудиться, чтобы воплотить свою мечту. Нельзя сдаваться, пока фантазии не станут реальностью. Я мечтаю о том, чтобы моя семья жила в мире и спокойствии, чтобы все было хорошо, у нас был достаток и счастье. И я делаю все для этого. Проклятый Флетчер превратил нашу жизнь в кошмар. Я собираюсь остановить его с помощью тебя и твоей дружбы.

— Джесси, у тебя есть и я, и моя дружба. Но я не хочу, чтобы ты пострадала. Тебе надо научиться сражаться, идти на компромиссы, ты должна понимать, когда надо отступить.

Джесс поняла, что последние слова не имели отношения к Флетчеру, потому что Наварро никогда не станет отступать перед этим негодяем. Она не стала обращать внимание на эти слова.

— Риск — это мое дело, Наварро, а не твое.

— Нет, и мое тоже. Я обещал помочь, и я помогу.

— Я думала, ты не даешь обещаний, — сказала Джессика.

— Как правило, нет, потому что я никогда не остаюсь достаточно долго на одном месте, чтобы выполнить их.

Джесс заставила себя не спрашивать, почему так происходит.

— Это честный ответ. Спасибо. Но я пойму, если что-то вынудит тебя покинуть нас раньше, чем борьба будет окончена. — Она встала и добавила: — Нам пора ехать. Уверена, отец ждет не дождется меня живой и здоровой.

Вот показались дом и другие постройки ранчо. Джесс заметила, как напрягся Наварро. Она сделала глубокий вздох.

— Вот он, дом, — сказала она.

Наварро увидел выкрашенный белой краской дом, большой амбар, множество загонов для скота, загородки, сарай для работников, несколько небольших пристроек, курятник и большой сад. Он также увидел коров и нескольких людей, занятых какой-то работой. Яркое весеннее солнце освещало всю картину. Наварро насчитал девять работников.

Подъехав поближе, Наварро и Джесс услышали разные звуки, почувствовали ароматы кухни. Они направились к одному из загонов возле амбара и спешились. Сняв седла с лошадей, они привязали животных к ограде. Лошади подошли к стоящей поблизости кормушке. Животные заслужили отдых и пищу после трудного и долгого пути.

Джесс заметила, что ее спутник осматривает новое место так, словно заранее продумывает пути отступления и бегства. После того как он спросил, что находится к югу, северу, востоку и западу от ранчо, Джесс сказала:

— Бокс Эль, наше ранчо, простирается вокруг на многие мили. В сорока милях на север находится форт Дэвис. Несколько дней пути в южном направлении — и ты будешь в Мексике, а с востока и запада нас окружают горы. Владения Флетчера — в пятнадцати милях на северо-восток. Соседей у нас немного.

— А шериф и солдаты из Дэвиса и Стоктона?

— Мы видим их редко, только когда ездим в город за покупками. Пойдем найдем папу и скажем ему, что я вернулась. Иди за мной, — позвала она.

Джесс провела Наварро через ворота в направлении группы мужчин. Работники увидели дочь хозяина и встретили ее приветственными криками. Они, естественно, обратили внимание на ее спутника. Его походка, настороженное выражение глаз, приспущенная кобура сразу позволили им догадаться, кем был этот незнакомец. Джесс нашла наемника. Том едва не упал, так он торопился на своих больных ногах к сестре.

Джесс обняла его и поцеловала.

— Ну что, скучал по своей учительнице?

Ее голубые глаза радостно засветились, когда она услышала ответ мальчика.

— Папа разрешил мне помогать клеймить коров. Я занимаюсь бирками, — добавил Том, имея в виду записи в учетных книгах о количестве скота.

— Это очень ответственная работа для тринадцатилетнего мальчика. Очень хорошо, что ты так преуспел в арифметике и можешь помогать папе, — сказала Джесси, взлохматив рыжие волосы брата. — Лучше вам отправляться на свое место, мистер Томас Лейн, а то вы потеряете работу, а виновата буду я. Мы поболтаем с тобой за ужином.

— А это кто? — спросил Том, прищурившись, чтобы разглядеть через очки спутника Джесси.

— Наварро. Я наняла этого человека, чтобы он помог нам победить Уилбора Флетчера. Ты познакомишься с ним вечером. Идите работать, молодой человек. Время не ждет.

Том послушно отошел в сторону, поглядывая на сестру и Наварро.

Джесс быстро представила работников. Каждый из них отвечал кивком головы, когда называли его имя. Расти Джонс держал клеймо, Большой Джон Вильямс раздувал огонь, Мигель Ортега и Карлос Ривс связывали бычков, Джимми Джо Слимс и еще трое работников держали бычков с двух сторон, а Джефферсон Кларк помечал скотину.

— А где Мэтт и папа? — спросила Джесси.

— После того как ты уехала, Джесси, Флетчер здорово занервничал, — ответил Джимми Джо. — Надеюсь, Наварро ловко управляется со своим оружием.

Едва он закончил, как вмешался Расти:

— Мы заклеймили много новых бычков. В этом году их около пятнадцати тысяч. В прошлом сезоне хозяин преуспел, и нам придется потратить не менее четырех недель, чтобы выполнить всю работу. В этом году к нам не пришел ни один пастух, поэтому Мэтт отправился в город, чтобы нанять кого-нибудь. Это все делишки Флетчера. Думается нам, что это он перекупил всех сезонных рабочих или запугал их до смерти. Мэтт поставил нас девятерых клеймить бычков, а остальных послал чинить изгороди и охранять стада. Они с Джедом сейчас в отъезде, но не знаю, где именно. После твоего отъезда произошло много неприятного. Джед расскажет тебе за ужином.

Гнев переполнил Джесси.

— Он заплатит за это, — процедила она сквозь зубы. — Пойду в дом, скажу бабушке, что я вернулась. Наварро, пойдем со мной. — Она решила, что лучше ему первое время побыть с ней, чтобы избежать возможных неприятностей.

— Пришли к нам Большого Эда после того, как он управится с лошадьми. Он, наверное, здорово повеселился в городе. Мы припасли для него одну особенную работенку, — сказал с усмешкой Расти.

Взгляд Джесс потух.

— Большой Эд упал с лошади и сломал себе шею. Я похоронила его на окраине Сан-Анджело. Это произошло до того, как я встретила Наварро.

Наступила гробовая тишина.

— Он был хорошим человеком. Нам будет очень не хватать его, — наконец произнес один из работников.

По дороге к дому Джесс сказала Наварро:

— Наши стада не сильно уменьшились с прошлого сезона, так как молодые бычки заменили тех, что мы продали. Телок-трехлеток, а их у нас в три раза меньше, чем бычков, мы будем крыть на следующий сезон. Папа много работает, чтобы улучшить породу. В это время года телок отделяют от быков и приводят на ранчо, чтобы поставить клеймо. Как только на них ставится клеймо ранчо Бокс Эль, их отпускают пастись. Затем выбирают лучших быков-производителей, а остальных кастрируют и выращивают на продажу. Сейчас у нас четыре чистопородных быка и двадцать отличных полукровок.

— Похоже, работа на ранчо довольно тяжела и требует больших знаний.

— Именно так. Как уже говорил Расти, у нас около пятнадцати тысяч голов скота, и без помощи наемных пастухов только клеймение занимает больше месяца. Сезонные пастухи за минуту могут поймать бычка, связать, надеть на ухо бирку и кастрировать. Работая шесть дней по десять часов, они справляются с тридцатью шестью сотнями животных. Но это очень тяжело. Папа обычно всегда дает работникам один выходной в неделю. Но без посторонней помощи приходится работать без выходных, так как с кастрацией нельзя тянуть. Ты в скоте разбираешься? — вдруг спросила Джесси. За этой болтовней она пыталась спрятать свою тревогу за отца, который уехал в сопровождении только четверых человек.

— Нет, — ответил Наварро.

— Теленок — это детеныш коровы, бычок — от года до двух, а корова — взрослая самка. Телка — нетелившаяся корова моложе трех лет, вол — кастрированный бычок, которого выращивают на мясо, а быков-производителей используют для продолжения рода. Мы выращиваем всех их, кроме волов, которых продаем в возрасте четырех лет. Если нам очень нужны деньги, то и в трехлетнем возрасте. У Флетчера есть свое клеймо. Оно читается как бар F. Читать клеймо надо сверху вниз и слева направо. Короткая горизонтальная линия называется баром. На его клейме она расположена над буквой F.

Проходя мимо кухни, они встретили Бисквита Хенка. Джесс сказала:

— Теперь тебе придется кормить еще один рот. Хенк, я надеюсь, вы будете хорошо с ним обращаться. Я очень рассчитываю на этого человека. Он должен помочь нам победить Флетчера. Не хочу, чтобы он сбежал раньше времени.

Разговаривая с Джесси, хитрюга-повар никогда не притворялся, что плохо слышит, как он делал это в присутствии работников.

— Здорово! Тебе все-таки удалось настоять на своем и нанять его! — Его смеющиеся глаза осмотрели Наварро с головы до пят. — Джесси, мне кажется, он малый не промах.

Джесс было приятно слышать такой комплимент в адрес Наварро.

— Он на самом деле такой. Три раза он спасал меня, пока мы не добрались до дома.

— Похоже, у тебя неприятностей было не меньше, чем у нас тут. Твой отец вертится как уж на сковородке. Этот мерзавец Флетчер кусает нас каждые несколько дней. Он догадался, что мы что-то задумали и готовит нам какую-то гадость.

— Какую, Хенк? — спросила Джесси.

Хенк перебросил кусок солонины, который он нес, на другое плечо. Ему не хотелось обсуждать все произошедшие неприятности с Джесс сейчас, когда она только что вернулась. Уж лучше пусть хозяин, ее отец, сам расскажет обо всем, особенно о старом Баке.

— Пусть Джед сам расскажет тебе, когда приедет. Это, девочка, длинная и грустная история. А мне пора заниматься жратвой для ребят. После тяжелого дня они возвращаются голодными, как стая волков.

Джесс поняла его нежелание говорить.

— Хорошо, Хенк.

— Твоя бабушка помогала мне готовить и мыть посуду, потому что я делал кое-какую работу в сарае. Ребятам не хватает времени даже проветрить там.

— Вот поговорю с бабушкой и пойду помогать им. Они выглядят так, словно только и ждут передышки. Не люблю я, когда им приходится работать по воскресеньям.

— Джесси, тебя не остановишь. Увидимся позже. — И Хенк быстро ушел в кухню.

Они прошли мимо гуляющих по двору цыплят, встретивших их появление громким писком. Поднявшись по ступенькам крыльца, Джесс и Наварро вошли в просторную гостиную, одну стену которой занимал большой камин.

Проходя по дому, Джесс показала Наварро комнаты бабушки и отца и сказала, что комната, в которой живут она сама и Мэри Луиза, находится в задней части дома.

Впереди находилась пристройка, в которой располагались кухня и столовая. Справа располагались туалет и ванная. Лестница в конце столовой вела в комнату Тома на чердаке. Бабушки в доме не оказалось, поэтому Джессика с Наварро вышли на веранду, с которой доносился шум.

Джесс увидела бабушку около колодца и бросилась к ней, выхватив тяжелое ведро из рук старой женщины. Затем она сказала холодным тоном:

— Тебе следовало поручить это Мэри Луизе, бабушка. У тебя и так руки болят. Папа вернется, и я попрошу его починить насос.

Старая женщина рассмеялась в ответ, и лицо ее покрылось ласковыми морщинами.

— Вижу, ты вернулась домой живой и здоровой, — сказала она. — Я за эти одиннадцать дней пережила столько волнений. И отец тоже. И Мэтт. — Бабушка посмотрела на незнакомца, который молча взял ведро из рук ее внучки и внес его внутрь. Марте Лейн пришлось ухватиться за перила, чтобы подняться на крыльцо.

Джесс знала, что в этот момент ей не следует помогать бабушке, которая в свои семьдесят лет была сильной и гордой женщиной. Она могла рассердиться в ответ на подобную помощь.

— Я скажу Мэри Луизе, чтобы она наносила воды на кухню, а сама пойду переоденусь и отправлюсь помогать работникам. Ба, а где эта ленивица?

— Уехала, — ответила Марта Лейн, переводя дух после подъема.

— Уехала? Куда? Когда? Да что тут происходит? — нетерпеливо спросила Джесси.

— Она снова упрашивала отца разрешить ей съездить в гости к ее друзьям на восток. Джед не разрешил этого, но у него не было времени спорить с ней, поэтому он позволил Мэри Луизе съездить на недельку в город. Она вернется в следующее воскресенье. Она заявила, что хочет познакомиться с сельской учительницей, чтобы решить, сможет ли заниматься этой работой. На этот раз Джед разрешил ей поступить, как она хочет. Он отвез ее туда, когда ездил в пятницу за покупками.

Джесс поняла, что отец просто решил избавиться на это трудное время от своей непослушной дочери. Джесс сильно рассердило услышанное. И еще она поняла, что ее сестра просто соврала, чтобы вырваться из дома.

— Ба, Мэри Луиза должна быть здесь и помогать тебе и остальным, а не развлекаться в городе. Хенк рассказал мне, как трудно вам всем пришлось. Теперь, когда я дома, ты сможешь немного отдохнуть. Завтра я возьму на себя ведение хозяйства. А после того как я управлюсь с домашней работой, мы с Наварро займемся Флетчером. Мы найдем ему занятие, которое отвлечет этого негодяя, и он перестанет делать нам пакости.

— Это Наварро? — спросила Марта, указывая на темноволосого мужчину, который спустился с крыльца и стоял поодаль, сохраняя вежливое молчание.

— О, Господи, где мои манеры? Знакомься, бабушка, это Наварро. Наварро, это моя бабушка. Ее зовут Марта Лейн, но все называют ее просто ба. Ты тоже можешь называть ее так. — После этого Джесс коротко рассказала о Большом Эде и о том, как она нашла Наварро. — Ба, я расскажу обо всем этом подробнее сегодня вечером.

— Сынок, мы перед тобой в большом долгу за то, что ты заботился о нашей Джесси. Мы без нее просто жить не можем. Ведь она фактически управляет всем здесь, а однажды станет полноправной хозяйкой. Сегодня на ужин я испеку для тебя особенный пирог; Ты будешь ужинать с нами? — спросила она.

За Наварро ответила Джесси:

— Думаю, да. Мы узнаем новости и сможем обсудить планы относительно Флетчера. Хенк и другие ребята предупредили меня, что новости не из лучших. Теперь, когда Большой Эд погиб, у нас осталось только двенадцать работников, Мэтт и Хенк. Черт! Как же мы справимся со стадом и посевной без дополнительной помощи? Особенно теперь, когда Флетчер стал еще сильнее и хитрее. Черт бы его побрал!

Марта сердито фыркнула.

— Джессика Лейн! Следи за своей речью, детка. Твой отец покраснел бы до корней волос, если бы услышал от тебя такие слова.

— Ба, я просто голову потеряла от злости, и они сорвались у меня. Прости. Я буду следить за собой.

— Я знаю, детка, — сказала Марта, ласково похлопав Джесс по спине.

— Пойду переоденусь и принесу тебе еще воды. Наварро, увидимся через пару минут. Подожди меня здесь. — Джесс вышла.

Марта Лейн перевела взгляд своих выцветших голубых глаз на молодого человека, возвышавшегося над ней на целую голову.

— Откуда ты, сынок? Как твоя фамилия?

Наварро выпрямился.

— Колорадо и Джонс, мэм, — солгал он.

— Такой же немногословный, как Мэтт, — сказала Марта.

— Пока Джесс переодевается, я наношу вам воды, мэм, — произнес он и, взяв два ведра, поспешно бросился к колодцу.

Когда Джесс вернулась на кухню, бабушка заметила:

— Твой Наварро немногословен, детка. Он странный человек, но мне понравился. Думается, за его грубой оболочкой прячется нежная душа. Могу сказать, что жизнь его была нелегкой. Об этом говорят его глаза.

Джесс выглянула за дверь и убедилась, что Наварро набирает воду из колодца.

— Я уверена, ба, что он пережил много несчастий, но он хороший человек. Он еще мало раскрылся передо мной, но я надеюсь, что это произойдет в будущем. Он кажется таким одиноким, но, похоже, не хочет, чтобы кто-то знал об этом. Поговорим о нем позже. Он идет, мне надо торопиться. — Джесс хотелось уйти раньше, чем ее взгляд и голос выдадут ее чувства. Она была даже рада, что сестры не было дома и ей не придется отвечать на вопросы любопытной Мэри Луизы.

— Вот, мэм, — сказал Наварро, ставя на пол два ведра.

— Пойдем, — обратилась к нему Джесс и вывела Наварро на улицу. — Спасибо за помощь. Ты не против побыть сегодня рядом со мной, пока я буду работать?

— Нет. Я помогу тебе. Только скажи, где моя помощь наиболее необходима?

— Наварро, тебе не обязательно работать. Тебя наняли не для этого. Просто я подумала, что рядом со мной тебе будет легче привыкнуть к незнакомому окружению.

Глаза Наварро встретились с голубыми глазами Джесси.

— Джесси, с тобой я чувствую себя легко везде. Относись ко мне, как к работнику, и командуй, леди Хозяйка. — Он улыбнулся, затем рассмеялся.

Джесс понравилось, как он смеется. Она улыбнулась в ответ.

— Спасибо. Ты необычный человек, Наварро. Надеюсь, ба не была слишком любопытна?

— Нет. Она прекрасная женщина. Я не знал ни одну из моих бабушек, только одного дедушку. Теперь они уже все умерли. Из семьи остался я один. — Наварро опустил глаза. Он не хотел ничего о себе рассказывать, но Джесс умудрялась вытаскивать из него информацию в тот момент, когда он меньше всего этого ожидал. — Я сказал ей, что я из Колорадо и что моя фамилия Джонс. Тебе может это понадобиться, когда будешь разговаривать с работниками.

Джесс решила, что все эти сведения неправда, но до истины докапываться не стала.

— Хорошо, Наварро Джонс из Колорадо. Пора заняться делом. День предстоит трудный и долгий. Ты когда-нибудь клеймил скот?

Наварро отметил про себя, что она приняла его явную ложь, хотя и не поверила ни одному его слову.

— Нет, но я быстро обучусь.

— Хорошо, потому что, как ты уже слышал, мы — скотоводы.

Клеймение скота оказалось шумным, грязным, опасным и очень утомительным делом. Воздух был наполнен запахами дыма, пота людей и лошадей, паленой шерсти, навоза, крови и пыли. Воздух сотрясали крики, рев бычков, ржание лошадей, звон железа, скрип седел и сбруи, шипение раскаленного металла. Каждый на свой лад пытался успокоить животных, с беспокойством и нетерпением ожидавших своей очереди, распевая, например, вариации на тему песен «Умирающий рейнджер» или «Черная Бонни Бес».

Мигель Ортега и Карлос Ривс, которые были опытными пастухами, скрутили ноги мексиканскому жеребцу и потащили его вперед. Их движения были быстрыми и выдавали большой опыт в этом деле. На глаза у них были надвинуты сомбреро, а высокие сапоги защищали ноги от зубов и копыт. Каждый день им приходилось стреноживать лошадей. Карлос говорил, что им все так хорошо удается, потому что их головы не забиты всякой ерундой и романтикой, а Мигель поддразнивал напарника, заявляя, что именно из-за его большого опыта они считаются одними из лучших работников.

Четверо работников клеймили мексиканских бычков и полукровок. Двое хватали теленка и валили его на землю, прижимая к ней голову животного и ту переднюю ногу, которая оказывалась сверху. Их напарники в это время ставили клеймо на внешнюю сторону задней ноги. В этот день Джимми Джо Слимс работал с тремя другими работниками.

Большой Джон Вильямс, кузнец, следил за огнем. Этот чернокожий работник поддерживал нужную температуру углей и выдавал другим работникам раскаленные клейма. Расти Джонс следил за тем, чтобы клейма были достаточно горячими, чтобы оставить след, но не перекаленными, иначе они могли нанести рану животному или отпечаток мог получиться нечетким. Джесс прикладывала клеймо к животному.

Расти ставил клейма, а Джефферсон Кларк купировал кусочек уха каждого теленка, чтобы сосчитать их количество. Окровавленные кусочки ушей кидались в мешок, чтобы потом сосчитать их. Такое купирование ушей облегчало поиск скота, если кто-то крал телят и уничтожал клеймо.

Когда Расти и Джефферсон заканчивали свою работу, третий работник поднимал заднюю ногу теленка для кастрации. Джефферсон острым ножом отсекал плоть, бросал ее в другой мешок и отходил в сторону, чтобы убедиться, что работа выполнена. Такая рана быстро подсыхала и вскорости заживала. После этого теленка отпускали к матери.

Джесс подменяла то одного, то другого усталого работника, чтобы они могли немного передохнуть или напиться. Наварро носил воду из колодца, точил затупившиеся ножи, которые давал ему Джефферсон, помогал Карлосу и Мигелю, когда один из них хотел немного отдохнуть. Наварро не умел скручивать телятам ноги веревкой, разжигать угли или купировать уши, но скоро работники привыкли звать его на помощь туда, где он был нужен. И Наварро и Джесс заметили, что работники с радостью приняли пополнение.

Наварро так окунулся в гущу всей этой суеты, что забыл о своем настороженном отношении к незнакомым людям, окружавшим его. А Расти вообще предположил, что он его родственник, так как Наварро сказал, что его фамилия Джонс. Расти еще заметил, что теперь Флетчеру будет несладко, так как ему придется сражаться сразу с двумя Джонсами. Наварро испытывал радость от работы с людьми.

Когда Джесс и Наварро оказались возле ведра с водой, он подал ей кружку, и на его запыленном лице появилась широкая улыбка. Они оба вытерли пот со лба своими банданно. Они чувствовали себя усталыми, но счастливыми. Его волосы намокли, а Джесс заплела свои в косу и убрала их под шляпу, чтобы они меньше пачкались. Ее рабочая одежда была старой и застиранной, а свой украденный наряд Наварро носил всего несколько месяцев.

— Ужин и горячая ванна — это будет прекрасно, — сказала Джесси. — Но утром мы не сможем пошевелить ни рукой, ни ногой. Ты отдаешь себе отчет в том, куда ты влип?

— Это не та работа, о которой я думал, но она мне нравится. Джесси, у тебя хорошие работники и отличное ранчо. Теперь я понимаю, почему ты здесь все так любишь.

— Тогда, может быть, нам удастся уговорить тебя остаться.

Его улыбка сползла с лица. Джесс поняла, что эти слова были ошибкой. Как бы в шутку, она добавила:

— Ведь ты не хочешь, чтобы мы всю работу делали одни. Но дело в том, что она никогда не кончается. Каждую весну — клеймение и посевная, а осенью — сбор урожая и перегон скота. Не слишком много развлечений для человека, в чьих жилах течет кровь пополам с дорожной пылью.

— Извини, Джесси, но это правда. — Ему понравилось то, как она тактично исправила свою оплошность, показав тем самым искреннюю заботу о нем.

— Мне пора снова за работу. Я некоторое время поработаю на месте Тома. — Джесс шла осторожно, стараясь не наступить на многочисленные коровьи лепешки. К их запаху она давно привыкла и не обращала на него внимания. Запах крови и навоза привлек многочисленных мух, которые жужжали, носясь целыми роями. Джесс подошла к Тому, поблагодарила его за отлично выполненную работу и велела мальчику пойти отдохнуть.

Рыжеволосый Том повернул свое сморщенное лицо в сторону Наварро и приветливо кивнул. Затем он заковылял, еле-еле переставляя ноги от усталости. Мальчик восхищался этим мужчиной, которого считал легендарным воином. Пока незнакомец разговаривал с Мигелем, Том протер свои очки и с надеждой спросил:

— Помощь не требуется, мистер Джонс?

— Ты мог бы помочь мне точить эти ножи для Джефферсона?

— Вы собираетесь отправиться к мистеру Флетчеру и бросить ему вызов? — торопливо спросил мальчик. — Уверен, вы легко стреляете. Мистер Джонс, этот Флетчер настоящий подлец. Если бы я был здоров, я помог бы папе и Джесси, — пробормотал Том, похлопывая себя по изуродованной ноге. Он поправил очки, которые сползли с его носа, когда он смотрел на свои грязные ботинки.

Мальчик глубоко тронул Наварро. Хотя у Тома были другие проблемы, они, так же как и проблемы Наварро, оказали сильное и неисправимое воздействие на его жизнь и характер.

— Том, убийство подлеца не всегда несет в себе ответ на все вопросы. Иногда бывает лучше морально победить его, выставить его на посмешище. Кровопролитие, как правило, приводит к еще большему кровопролитию. Человек должен доказать, что он умнее, сильнее и смелее, или другой враг займет место его повергнутого противника.

— А как вы его победите? — заинтересованно спросил Том.

— Он пытается отравить нам жизнь, мы займемся тем же. Когда ему станет невмоготу, он отступит.

— А если нет?

— Тогда будем решать, когда время придет.

Том снова поправил сползшие очки, бормоча что-то себе под нос. Наварро нагнулся и поднял с земли обрывок тонкой кожаной ленты. Это была часть сбруи, которая оторвалась от седла Мигеля.

— Дай-ка мне на минуточку твои очки.

Том отдал их Наварро. Тот привязал к дужкам по куску шнурка, надел очки на мальчика и завязал концы у него на затылке, замаскировав шнурок густыми рыжими прядями.

— Ну вот, теперь они не будут все время спадать. От пота они соскальзывают у тебя с носа. Я знал человека, который таким образом привязывал очки, и они не падали. А под волосами шнурка даже и не видно.

Пощупав узел на затылке грязными пальцами, Том улыбнулся и сказал:

— Спасибо, мистер Джонс. А я до этого не додумался. Вы здорово придумали.

— Как я уже говорил, Том, всегда есть пути решения любой проблемы. Я рад, что смог помочь тебе.

— Некоторые проблемы нельзя решить, — печально заметил Том. — Мои ноги не слушаются меня, и врачи ничего не могут сделать. Я даже не могу спрятать их в ботинки, как вы спрятали шнурок в моих волосах. Люди всегда будут смотреть на них и смеяться надо мной. Они смеются, потому что я неуклюжий, а это совсем не смешно. Они поняли бы это, будь они в моей шкуре.

Наварро понимал, что такое быть беспомощным и жалким. Быть презираемым, быть тем, на кого глазеют, кого боятся и избегают, — все это он тоже знал. Наварро сам удивился, что слова полились из его рта:

— Люди любопытны и жестоки, когда не понимают чего-то, Том, или когда боятся. Если тебе становится стыдно, они начинают думать, что тебе есть чего стыдиться. Я понимаю, как это тяжело — быть непохожим на других, хотеть что-то, чего не можешь иметь. Не дай обстоятельствам сделать тебя жестоким и несчастным. Не дай им заставить тебя прекратить пытаться делать то, что ты хочешь. Тебе будет труднее, чем другим, но это твой выбор. Разве твоя победа не слаще, чем победа других людей?

— Вы говорите, как Джесси. Она единственная, кроме вас, кто понимает, что я чувствую. — Том повторил Наварро слова сестры, которые та сказала ему перед отъездом.

— Если это сказала Джесс и вы, то это должно быть правдой.

— Тебе повезло, что Джесс твоя сестра.

Том просиял.

— Ага. Она самая лучшая в мире. Она любит меня больше, чем другие. Не знаю, что я буду делать, если с ней что-нибудь случится. Вы ведь не позволите мистеру Флетчеру причинить ей вред? Он знает, что именно Джесс придает отцу силы. Я боюсь, что он попытается избавиться от нее, чтобы заставить отца продать ранчо. Не говорите им, что я вам это сказал, а то папа с ума сойдет.

— Я никому не скажу. Настоящие друзья должны доверять друг другу.

— А вы будете моим настоящим другом, как Джесс и Мэтт?

— Да, если ты будешь называть меня Наварро.

— Да, сэр Наварро.

— Давай начнем работать, а то другие подумают, что мы сюда болтать пришли. — И Наварро пошел неспешным шагом, чтобы Том мог поспеть за ним. Он увидел, что Джесс благодарно улыбается ему. Эта улыбка согрела Наварро.

Джесс поняла, что между ее братом и ее возлюбленным происходит нечто особенное. Том мало с кем мог вступить в разговор, и Джесс знала то же самое о Наварро. Очевидно, Наварро смог как-то завоевать доверие мальчика и сам доверился ему. Эта зарождающаяся дружба радовала Джесси. Она надеялась, что эти отношения помогут обоим. «Какой же Наварро противоречивый человек!» — думала Джессика. Сердце ее забилось, и горячая волна пробежала по всему телу. Если Наварро привяжется к этому месту, то, возможно, он останется здесь вместе с ней.

— Джесси, ты уже пропустила двух бычков, — прошептал Джефферсон, дергая ее за руку.

Джесс покраснела.

— Прости. Эта поездка в Сан-Анджело была такой долгой и утомительной. Я снова посажу Тома вести учет и пойду похлопочу по хозяйству, а то к ужину я не смогу и пальцем пошевелить. Том! Иди сюда. Мне надо идти. Наварро, мне нужна твоя помощь.

Наварро проследовал за ней в амбар.

— Ребята придут через тридцать минут. Я подумала, что лучше тебе сейчас помыться и переодеться, пока ты один. Некоторые люди не любят раздеваться при посторонних. Так что, если ты не против, можешь заняться своим туалетом. У меня есть еще кое-какие дела перед ужином. Когда закончишь, иди в дом. Можешь побыть там со мной и бабушкой, пока папа не приедет. — Джесс указала Наварро на сарай, где стояло несколько деревянных лоханей. — Можешь наносить туда воды из колодца. Бисквит Хенк уже нагрел воды, так что ты не замерзнешь. Видишь огонь и котел над ним?

— Да, но мне не нужно помочь тебе по хозяйству?

— Я справлюсь сама. Если ты предпочитаешь одиночество, то пользуйся моментом, — сказала она со смехом. — А потом можешь выбрать себе любую койку из тех, что не заняты. Скоро увидимся.

Джесс пошла убрать их седла под навес на случай дождя, привязать пасущимся рядом лошадям мешки с сеном, загнать цыплят на ночь в курятник, заняться вечерней дойкой и привести себя в порядок.

Наварро думал о том, заметила ли Джесс его шрамы и поняла ли, что он пытается скрывать их. Такой секрет нельзя хранить долго. Он размышлял, как ему все объяснить…

Наварро быстро вымылся, вытер насухо свое мускулистое тело и переоделся в рыжую рубашку, темные штаны и кожаную куртку. Наварро испытывал смешанные чувства. Он не мог поверить, что с полудня разговаривал, смеялся, работал с незнакомыми людьми и никто не оскорбил его. Его просто приняли в свои ряды как сезонного рабочего. Наварро поразили такие взаимоотношения. Никогда еще он не чувствовал себя так легко в компании. Ранчо было таким же прекрасным, как и Джессика Лейн. Жизнь здесь казалась замечательной, потому что все проявляли взаимную заботу, несмотря на неприятности. Наварро понял, почему Джесс так любила это место, что готова была умереть ради него. Он признался себе, что хотел бы остаться здесь, чтобы помогать этим людям и наслаждаться жизнью. Ему была ненавистна мысль о возвращении к странствиям и одиночеству. Хотя напряжение возвращалось. Оставалась еще одна преграда, которую предстояло преодолеть, — Джедидия Лейн…