Неожиданный приезд Дэниела потряс Лорелею, она почувствовала себя словно парализованной. Ее охватили и радость и страх. Она стояла неподвижно, по-прежнему находясь в объятиях Марка, когда же поняла, что должен подумать Дэниел об этом зрелище, то резко вырвалась из этих объятий.
Лорелея, не в силах отвести глаза, наблюдала, как Дэниел пожимает руку Джону Гранту, мужу Сюзан, и с полной серьезностью рассматривает надписи на гипсе, наложенном на сломанную ногу семилетней Амелии, их дочери. Чтобы утешить девочку, друзья придумали делать смешные надписи на гипсе.
Марк обратился к Лорелее с ехидным смешком:
— Ты, кажется, не собиралась его больше никогда видеть, Лори? Ну, что же ты стоишь? Иди, приветствуй своего гостя.
— Но он не мой гость! То есть я его приглашала, я не могла иначе, после того как Сюзан рассказала ему о пикнике. Но он сказал, что не может, и я его не ждала. — Лорелея немного исказила факты, но не могла же она признаться, что чуть не умоляла Дэниела прийти.
— Ну так он переменил свое мнение, — проворчал Марк, сердито глядя на Лорелею. Он повернулся к ней спиной и направился к Грантам.
Лорелея неохотно последовала за ним. Голова у нее кружилась. Марк оказался прав в одном — Дэниел действительно передумал. Это значило, что для него увидеть ее было необыкновенно важно.
Конечно, это польстило ей, но и испугало. Лорелея не лгала Марку, когда говорила, что ей нужно время, чтобы прийти в себя и обдумать дальнейшую жизнь. Она не была готова начинать отношения с новым мужчиной. Но стоило ей вспомнить поцелуи Дэниела, как решимость слабела. Будь все проклято, подумала Лорелея. Все ее прекрасные планы рухнут, если она позволит гормонам взять верх над разумом! Больше всего ее пугала возможность быть снова вовлеченной в отношения с мужчиной, где она, — дающая и жертвующая собой сторона.
Лорелея заспешила, боясь, что Марк может сказать Дэниелу что-нибудь неприятное. Но тот лишь похлопал Дэниела по плечу и обратился к нему как к старому другу.
— Эй, Дэн, привет! Рад видеть вас снова. Лори ждала вас, не правда ли, дорогая? — сказал Марк, когда Лорелея подошла к ним, и по-хозяйски обнял ее за плечи.
Лорелея онемела под холодным взглядом Дэниела, которым тот окинул ее и Марка, поглаживающего ее обнаженное плечо.
— Ошибаетесь, Марк, Лорелея не ждала меня, — ответил Дэниел. Совсем не ждала, подумал он гневно, видя, как Марк обнимает ее. — Я был уже на полпути к Лос-Анджелесу, когда решил вернуться. Боюсь, мне следовало сперва выяснить, по-прежнему ли Лори хочет меня видеть.
— Конечно, я рада вас видеть, — жалобно сказала Лорелея и вдруг поняла, что это действительно так. — Но почему вы не позвонили мне вчера вечером или сегодня утром?
— Вчера ночью, когда я вернулся, было слишком поздно. В результате я проспал, и когда позвонил вам, то наткнулся на автоответчик. А потом до меня дошло, что я не спросил у вас адрес сестры.
— Дэн, я очень рада, что вы нашли нас и позвонили, что приедете.
Лорелея нахмурилась, глядя на сестру. Интересно, как давно Сюзан знала, что Дэниел приедет, и почему не сказала ей?
— Вчера я хотела сама пригласить вас на этот пикник, когда мы разговаривали у Лори дома, я… как-то отвлеклась, — объясняла в это время Сюзан Дэниелу.
Дэниел широко улыбнулся, вспоминая вчерашние события и свою реакцию на косметический шедевр Сюзан. Забыв, что злится на Лорелею, он весело подмигнул ей.
Лорелею охватило чувство радости. Значит, он не из тех, кто долго злится, подумала она. Как он отличается этим от Говарда! После ссор с бывшим мужем ей приходилось много дней ходить вокруг того на цыпочках.
Но тут Дэниел снова нахмурился, заметив, что рука Марка все еще лежит на плече Лорелеи. Увидев это и понимая, что создает превратное впечатление о своих отношениях с Марком, она попробовала отодвинуться, но не тут-то было — тот крепко держал ее за плечи. До чего же Марк упрям, возмущенно подумала Лорелея. Но она не хочет ссориться с ним при всех, и он это умело использовал. Все время, пока Марк знакомил Дэниела со своей семьей и друзьями, он удерживал Лорелею рядом с собой.
— И наконец, наши прекрасные и молодые родители, — сказал Марк, подводя Дэниела к столу, за которым игра в бридж еще продолжалась.
— Полегче на поворотах, сынок, — одернула сына Джейн Толливер, — а то мы укоротим тебе язычок!
Марка это не испугало.
— Все знают, как ты обожаешь своего единственного сына, мама! Это Дэниел Логан. Дэниел, моя мама, Джейн Толливер, мама Лори, Шарлотта Хант, ее отец, адмирал Патрик Хант. А это мой отец, Джордж Толливер.
Дэниел обменялся рукопожатиями с мужчинами, улыбнулся и поклонился женщинам.
— Счастлив познакомиться, — сказал он. — Вчера вечером Лори много рассказывала о вас. Я понял, как много для нее значат родные и друзья.
Теплое чувство охватило Лорелею. Ей было приятно, что Дэниел так непринужденно и обаятельно умеет вести себя, знает, что сказать, чтобы вызвать улыбку у собеседника.
— Должен сказать, мистер Толливер, — говорил в это время Дэниел, — я восхищен тем, с каким постоянством ваши газеты отстаивают прогрессивные взгляды.
— Спасибо, мой мальчик, — сердечно ответил ему старший Толливер.
— Похоже, мы заполучили умелого льстеца, — прошептал Марк.
Лорелея нахмурилась. Она не видела ничего дурного в том, что Дэниел выражает восхищение Джорджу Толливеру. Тот действительно поддерживал либеральные реформы. Она сама была согласна со многими его социальными проектами. Но по мере того, как Дэниел продолжал расхваливать некоторые публикации, Лорелея подумала, не слишком ли он расшаркивается перед собеседником.
Она задумалась, что же на самом деле побудило его в два часа ночи повернуть машину и изменить планы: желание увидеть ее или желание познакомиться с могущественным Толливером?
— Рад, что мои взгляды встречают поддержку молодежи, — отвечал Толливер. — Кстати Дэн, вы играете в бридж? Мы всегда в поисках новых игроков.
— Я умею играть, — ответил Дэниел, — но боюсь, не так хорошо, как вы.
— Что происходит с молодым поколением? — громогласно вопросил Толливер. — Никто не хочет учиться ничему приятному. Хобби Maрка — гоняться за птичками, теми, что с крылышками и без; Лорелея выращивает цветы в горшках и возится с землей; а Сюзан устраивает театральные представления в тюрьме. А какими играми занимаетесь вы, Дэн?
— О, за свою жизнь я сменил столько разных занятий, сэр, что не успел приобрести себе хобби. Но как раз теперь я зарабатываю на жизнь в качестве фотомодели. Думаю, многим это покажется игрой, — засмеялся Дэниел.
По лицу Марка было видно, что он хочет сказать что-то злое, но Сюзан его опередила.
— Уверена, здесь никто так не подумает, — сказала она. — Особенно те, кто видел ваше рекламное фото с пумой на плечах.
На Сюзан посыпались вопросы, и она объяснила:
— Фотография была в вашем воскресном приложении несколько месяцев тому назад, дядя Джордж. Неужто никто не помнит? Дэниел позировал, держа зверя на плечах. Для этого нужна большая смелость!
— О да, я хорошо помню! — воскликнула с энтузиазмом Шарлотта Хант. — Расскажите об этом, Дэниел. Вы действительно снимались в пустыне или это декорации в студии? Что пума живая, ясно видно. Вероятно, это было прирученное животное, но все равно страшно позволить такому зверю сидеть у себя на спине. Расскажите нам…
— Миссис Хант, умоляю, остановитесь, — засмеялся Дэниел под градом вопросов. — Вы просите вспомнить об одном из самых мрачных переживаний в моей жизни. Мы действительно работали в пустыне Аризоны. С нами был сумасшедший фотограф, целых два дня он снимал под всеми возможными углами и непрерывно восторгался необычайным освещением, замечательным ландшафтом и вообще всем подряд. Что касается этой проклятой зверюги… Мне до сих пор снятся кошмары, так уж простите, предпочитаю не рассказывать о ней!
— Она вас ранила или поцарапала? — выдохнула Сюзан.
— Нет, Сюзан, ни разу. Видите ли, ей подпилили когти.
— Тогда что же с ней связано такого ужасного? — спросила Лорелея с любопытством.
— Лори! Не могу говорить об этом при всех, — ответил Дэниел. — Я расскажу это только будущей жене.
Так-то вот! Дэниел заметил с удовлетворением, что Лорелея залилась краской. Все рассмеялись над ее смущением.
— Ну, думаю, сейчас самое время для игр и состязаний, — объявил Патрик Хант.
— Может быть, в этом году молодые люди возьмут на себя руководство и организацию? — предложил Джордж Толливер. — Мне не терпится самому принять участие в состязаниях.
— Прекрасно, Джордж, — поддержал его адмирал. — Покажем этим детям, что мы умеем играть не только в карты. Предлагаю устроить сперва бег в мешках, потом перетягивание, а потом состязание «в три ноги».
— Решено, Патрик, — согласился издатель. — Совсем невредно заставить кровь циркулировать. Но в мешке я бегать не буду, нет уж. Игра в подковы совсем другое дело, здесь нужно умение, уверен, могу здесь всех переиграть.
Лорелея взглянула на Дэниела. Она хотела пройтись с ним по саду, показать дом. Кроме того, ей хотелось задать кое-какие вопросы. Но как только Лорелея сделала шаг в его сторону, Марк подхватил Дэниела под руку.
— Послушайте, Логан, давайте обставим вон тех мальчишек в беге в мешках, — сказал он, указывая на ребят, которые залезали в мешки и готовились к соревнованию.
— Бег в мешках… не вспоминал о нем много лет, — ответил Дэниел. Он быстро взглянул на Лорелею и увидел, что она хочет поговорить с ним. Он тоже хотел сказать ей многое, но для этого надо остаться вдвоем. Дэниел понял: Mapк позаботится, чтобы этого как можно дольше не случилось.
— Хотите поиграть, Логан? — не унимался Марк. — Уверен, Сюзан и Джон найдут для вас шорты и майку. Ваша одежда слишком хороша для таких игр.
— Ну конечно, пойдемте в дом, — подхватил Джон. — У меня найдется то, что вам подойдет.
— О'кей, звучит очень мило, — согласился Дэниел. — Я не бегал в мешке с тех пор, как мне исполнилось десять или двенадцать. Лори, придете посмотреть? Вы нас будете поддерживать.
Через пятнадцать минут Лорелея просто плакала от смеха. Мужчины ростом выше шести футов не должны играть в эту игру, решила она. Дэн спотыкался и падал несколько раз, пока не свалился на Марка. Тот в свою очередь свалил с ног ближайшего мальчика, после чего попадали, как костяшки домино, почти все.
В перетягивании каната мужчины преуспели гораздо больше, но Лорелея так и не сумела поговорить с Дэниелом — Марк не оставлял их одних ни на минуту.
Наконец ей удалось сделать так, что Марка позвали помочь что-то сделать. Она тут же попросила Дэниела быть ее партнером в игре «в три ноги». Вопреки очевидности, она надеялась, что сможет поговорить с ним посреди шумной хохочущей толпы. Но после нескольких минут, когда они учились ходить со связанными его правой, а ее левой ногами, Лорелея стала думать, что сделала ошибку. На все ее попытки завязать разговор он отвечал коротко и неохотно.
— Мы совсем не обязаны играть в эту глупую игру, — сказала Лорелея отчаявшись. — Вы, наверное, очень устали, ведь вам не удалось выспаться.
— Со мной все в порядке, — коротко ответил Дэниел. Он знал, что ведет себя как дурак, но перед его глазами живо стояла сцена объятий Марка и Лорелеи. Он никак не мог забыть об ном, и за последний час его настроение все больше портилось. — По-моему, это вы не хотите быть партнершей, Лорелея. И я вижу, что Марк выглядит не слишком довольным.
Лорелея взглянула на Марка, который выбрал партнершей в игре одну из юных девушек, одноклассницу Клинта. Да, он не выглядел довольным. Раньше во всех играх они с Марком участвовали на пару. Видит Бог, она не хотела обидеть или разозлить Марка, но он вел себя как ребенок. Но она не могла допустить, чтобы Дэниел уехал к себе в Лос-Анджелес, прежде чем она сможет поговорить с ним.
— Он явно считает, что имеет на вас права, — продолжал Дэниел. — По-видимому, я сделал ошибку, когда вернулся. — А про себя горько подумал: наверное, Лорелея осознала, что Марк Толливер может дать ей гораздо больше, чем я, недоучившаяся фотомодель.
— Почему вы все-таки вернулись? — спросила Лорелея, останавливаясь. — Хотя я от всей души приглашала вас и огорчилась, когда вы отказались, не понимаю, почему вы передумали.
— Да, я видел, как вы были смущены, когда я вошел в сад и увидел вас с Марком, — прорычал Дэниел.
— О, Дэн… Я знаю, как это выглядело. Но не я обнимала Марка, это целиком его идея.
— А он сам это понимает? — спросил Дэниел, внимательно глядя на Лорелею.
— Да, я сказала ему, что я к нему чувствую, но он не хотел слушать. Но что бы он ни думал и ни чувствовал, Марк всегда будет для меня лучшим другом, и ничем больше.
— А я? Меня вы будете тоже считать еще одним другом, не больше?
— Настоящих друзей не бывает слишком много, Дэн. Вчера ночью я думала, что нашла самого настоящего друга.
— Ах, Лори! Так оно и есть, дорогая, — сказал Дэниел, чувствуя, как гнев его тает. — Прости, что я так разозлился. Понимаешь, хоть я и не имею никаких прав, но все же чувствую, что ты принадлежишь мне. Не могу поверить, что мы встретились двадцать четыре часа назад. И не могу считать тебя только другом. Я хочу, чтобы мы были друг для друга гораздо большим.
— Дэн, в этом вся проблема. Я еще не пришла в себя после мучительного развода. Я ведь говорила тебе о моих планах продолжить учебу, дописать книгу. Очень рада, что встретила тебя, но не хочу торопить события. Понимаешь?
— Да… кажется, понимаю. Я не буду торопить тебя, — сказал Дэниел. Но постараюсь, чтобы ты сама изменила решение, подумал он. — А чтобы доказать тебе, какой я хороший друг, попробую узнать получше твою семью и получить удовольствие от пикника. А тебе докучать не буду, хорошо? Теперь давай покажем, как мы умеем ходить на трех ногах!
С этими словами Дэниел, стоя на одной ноге, стал вертеть Лорелею вокруг себя, пока она смеясь не запросила пощады. Тогда он остановился и на мгновение прижал ее к себе. Лорелея стояла с закрытыми глазами, прижавшись щекой к его плечу. Ей не хотелось двигаться, она чувствовала себя такой счастливой!
Лишь много позже до нее дошло, что она задала Дэниелу несколько вопросов, а он ни на один из них не ответил. Но сейчас ей было так хорошо! Она быстро поцеловала его в подбородок.
Вчера, когда они целовались, его кожа под ее губами была гладкой и нежной, а сегодня как бы покрылась тысячей иголочек. Он не успел побриться! Лорелея представила себе, что он вот так, слегка царапая, покрывает ее поцелуями с ног до головы.
Боже, о чем она думает! Только что убеждала его, что не следует торопиться, а сама представляет себе эротические сцены и мечтает о том, как бы оказаться с ним наедине и осуществить свои фантазии!
Внутренне осудив себя, Лорелея отстранилась. Дэниел немедленно отпустил ее, хотя ему очень не хотелось этого. Она так пылко отвечала на его близость, что он посчитал битву выигранной, но теперь понял, что придется преодолеть много трудностей, прежде чем он поймает свою Лорелею.
— Думаю, нам надо еще попрактиковаться в этой игре, — пробормотал Дэниел после того, как они простояли целую минуту, беспомощно глядя друг на друга. Лорелея кивнула, и они снова занялись игрой, нашли нужный ритм и ходили со связанными ногами так легко, как порознь. Это напомнило Лорелее вчерашний танец в отеле «Рамона»: они чувствовали себя в танце как одно целое. Дэниел, по-видимому, вспомнил то же самое, потому что сказал:
— Жаль, что мы не родились пятьдесят лет назад, у Фреда и Джинджер были бы сильные конкуренты.
В это время Патрик Хант позвал всех соревнующихся строиться в одну линию на старте, и они поспешили туда. Стоя бок о бок, со связанными ногами и обняв друг друга за талию, они старались сосредоточиться на игре. Однако Лорелее это не слишком удавалось. Ей мешала близость Дэниела, жар, исходящий от его бедра и руки.
Дэниелу тоже приходилось нелегко. Шелковистые волосы Лорелеи касались его щеки, а когда он почувствовал, что ее высокая грудь прижалась к его боку, Дэниела охватило возбуждение, которое было трудно скрыть.
Поэтому, когда адмирал взмахнул флажком, и все ринулись к финишу, поглощенная эмоциями пара не сразу сдвинулась с места. В результате они пришли последними, еле живые от смеха.
Час спустя Дэниел и Марк стояли на краю плавательного бассейна, готовясь к заплыву. Это было последнее состязание на ежегодном празднике.
Предложил соревноваться Марк, Дэниел добродушно согласился.
Соревнование по плаванию всегда начинали с маленьких и более слабых. Лорелея, почти на пределе своих возможностей, старалась не отстать от пятнадцатилетней спортивной девочки. Ей удалось коснуться края бассейна лишь на секунду позже. С трудом переводя дыхание, она принялась кричать, подбадривая членов своей команды.
Последними соревновались Дэниел и Марк. Высокие, мускулистые, загорелые, они стояли на дальнем краю бассейна, приготовившись к старту.
Секунду спустя, по знаку Клинтона и под вопли зрителей, они без всплеска врезались в воду, и состязание началось. Было ясно, что мужчины напрягают все силы. Молчаливая борьба за первенство шла между ними с того момента, когда Дэниел вошел и увидел Лорелею в объятиях Марка. Пока они шли наравне.
— Смотрите, смотрите, вот они! — кричала Шарлотта. В голосе матери было такое возбуждение, что Лорелея нагнулась над краем бассейна, чтобы лучше увидеть момент финиша. Две крепкие руки показались из воды и дотронулись до стенки практически в одно и то же мгновение. Соревнование закончилось.
Марк и Дэниел вылезли из бассейна, стряхивая воду. Шумная молодежь окружила их, поздравляя, хлопая по спине, обсуждая итоги соревнования по командам. Адмирал, обняв жену за плечи, увел ее подальше от толпы. Шарлотта не протестовала, видно было, что она устала. Несколько месяцев тому назад она перенесла операцию на сердце, и, хотя та прошла вполне успешно, Шарлотта еще не полностью восстановила свое здоровье.
Лорелея ласково обняла мать и помогла отцу усадить поудобнее миниатюрную худенькую женщину.
— Вот твоя куртка, дорогая, — сказала Шарлотта дочери, — накинь ее, я не хочу, чтобы ты простудилась.
— Мама, но ведь сейчас жарко, — проговорила Лорелея, бросив вопросительный взгляд на отца. Тот понял и незаметно положил загорелую руку на лоб жены. У Лорелеи сжалось сердце, когда она увидела, как нежно человек, который командовал подлодкой во время войны, гладит жену по голове.
— Ну, температуры у тебя нет, — сказал он ворчливо, — но, по-моему, нам пора домой, ты устала.
— О нет, Патрик, — возразила Шарлотта, — я прекрасно себя чувствую.
— Принести тебе кофе и кусок пирога, мам? Или стакан чая и гамбургер?
— Нет, дорогая, и не надо так беспокоиться обо мне. Вы с Сюзан достаточно помогли, когда я вышла из больницы. Почему бы тебе не пойти и пофлиртовать с этим интересным молодым человеком? И он, и Марк буквально с ног сбились, чтобы произвести на тебя впечатление. Они ждут тебя, — поддразнила она дочь. — Им хочется услышать, какие они молодцы.
— Ох, мама, — пискнула Лорелея, как будто была еще школьницей. Стало быть, не только она одна видела их соперничество. Интересно, кто еще обратил на это внимание?
Чтобы скрыть смущение, Лорелея занялась своей внешностью: вставила контактные линзы, высушила и расчесала волосы, поправила макияж.
Обернувшись, она увидела в толпе молодежи Марка и Дэниела. Они все еще обсуждали свой заплыв. Ее мать права, трудно найти двух других столь же привлекательных мужчин в их окружении.
У Марка было волевое лицо, серые глаза и коротко остриженные волнистые черные волосы. Теплая, золотисто-бронзовая гамма красок Дэниела особенно бросалась в глаза на ярком солнце. Капли воды скатывались с его плеч и терялись в золотистых волосах на груди. Лорелея даже стиснула руки в кулаки, так ей хотелось к нему прикоснуться.
Она смотрела, как Дэниел натянул майку и поправил клетчатые купальные трусы, которые ему одолжил Грант. Тот был ниже Дэниела, и трусы сползли до опасной черты. Взгляд Лорелеи скользнул вниз, и она быстро отвела глаза, проглотив комок в горле. Улыбаясь, Лорелея подумала, что если бы в утренних газетах появилась фотография Дэниела в спадающих купальных трусах, то на другой день это считалось бы последним криком моды.
— Лучший заплыв за многие годы, — раздался громкий голос, и Джордж Толливер подошел к Хантам, раздвигая толпу. За ним следовала его жена Джейн. Марк и Дэниел тоже появились поблизости и уселись на скамью.
— Дэн, ты задал мне трудную задачу, — сказал Марк. — Не помню, когда я так выкладывался во время заплыва. — И он протянул Дэниелу руку. На лице последнего сперва мелькнуло удивление, но потом он улыбнулся своей знаменитой улыбкой и сердечно пожал протянутую руку.
— Спасибо, Марк. Совершенно согласен, нет ничего лучше, чем честное соперничество, в чем бы оно ни проявлялось. — И он бросил быстрый взгляд на Лорелею. Но та не смотрела на него. Она с огорчением думала о том, что Дэниелу, видимо, нравится использовать клише и провоцировать Марка.
— Сюзан, — продолжал Дэниел, — позвольте поблагодарить вас за гостеприимство. Я так давно не веселился и никогда не видел такого очаровательного внутреннего дворика. У вас замечательный плавательный бассейн, Джон, почти олимпийского размера. Бассейн, в котором можно по-настоящему плавать, — большая редкость.
— Работу выполнила компания Джона, это вышло дешевле, — объяснила Сюзан.
— Стало быть, вы сами проектировали его? — спросил Дэниел Джона.
— Да, я занимаюсь контрактами по строительству бассейнов, искусственных прудов и вообще водопроводным делом при устройстве ландшафта. И, пожалуйста, никаких шуток про водопроводчиков!
— Джон унаследовал дом и все вокруг от деда, — сказала Сюзан, указывая на дом в испанском стиле, увитый пурпурными бугенвиллеями, сад и лужайку. — Иначе, боюсь, семейство водопроводчика жило бы немного скромней!
— Джон, Сюзан не говорила тебе, что верхний разбрызгиватель в моей оранжерее развалился на части? — вступила в разговор Лорелея. — Когда Том увидел все это безобразие, он только пробормотал что-то по-японски.
— Я не виню его, — отозвался Джон. — Ну, мы знали, что это рано или поздно случится, — утешил он Лорелею. — Почему бы мне не заехать к тебе завтра? Я посмотрю, в чем там дело.
— Было бы замечательно, Джон. Страшно подумать, сколько это будет стоить, но отказываться от ремонта я не могу. В оранжерее есть очень ценные папоротники, их надо обрызгивать теплой водой несколько раз в день.
— Я посмотрю завтра, что можно сделать, Лори, идет?
— Спасибо, Джон. В субботу у нас было слишком много другой работы. А на следующей неделе я дала Тому несколько дней отпуска, ведь у него родился ребенок. Я постараюсь расчистить…
Остальные слова потонули в жалобном детском вопле. Обернувшись на крик, Лорелея обнаружила, что вопли издает ее племянница Амелия. Сюзан держала ее на руках, а девочка плакала и размахивала закованной в гипс ногой.
— Не плачь, маленькая, — уговаривала ее Сюзан, стараясь избежать ударов ножкой. — Когда ты так кричишь, я не могу понять, чего ты хочешь. Что с тобой случилось?
Девочка снова запричитала:
— Все сегодня веселились, а я нет. Все бегали и плавали, а мне даже влезть в воду не разрешили!
Лорелея подошла, пытаясь помочь сестре.
— Амелия, дорогая, мне так жалко, что у тебя был плохой день. Знаешь, я очень горжусь тобой. Мне рассказали, что ты просто героиня. Все говорят, что ты сломала ногу потому, что не хотела наехать своим велосипедом на собаку.
Подойдя поближе к Лорелее и Сюзан, Дэниел наклонился к девочке.
— Я даже и не знал, что среди нас героиня. Но теперь я думаю, ты тоже заслужила приз, а не только те, кто быстро бегают и плавают.
— Это замечательная мысль, — подхватила Сюзан, увидев, как просветлело лицо девочки. — Надо придумать самый замечательный приз, какого не было ни у кого.
Дэниела внезапно осенило.
— Кто-нибудь дайте мне ручку или карандаш, — обратился он ко всем.
— Вот, пожалуйста. — Джон протянул красно-зелено-черный маркировочный карандаш, который всегда носил с собой в кармане гавайской рубашки.
— Теперь расскажи мне, малыш, какая собака выскочила перед твоим велосипедом, — повернулся Дэн к девочке.
— О, это был Барнаби. Знаешь, собака Мэри Бэт, — ответила Амелия, вынимая пальцы изо рта.
— Собака Мэри Бэт? — переспросил Дэниел. Дело оказалось трудней, чем он думал. — А как она выглядит?
— Она большая.
— Ах, большая! С торчащими зелеными ушами и большим красным носом? — спросил Дэниел, поднимая карандаш.
— Не говори глупостей, таких собак не бывает, — сердито ответила девочка. — У Барнаби длинные висящие уши и грустная морда. Мэри говорит, он такой умный, что может найти человека, если ему дать понюхать даже старую вещь!
— Ну, мне кажется, я понял, — сказал Дэниел, стараясь не рассмеяться. — Я хочу нарисовать портрет Барнаби прямо на твоем гипсе, чтобы все знали, что ты спасла Барнаби от перелома ноги или чего-нибудь похуже.
Амелия согласилась с энтузиазмом. Дэниел взглядом спросил у Сюзан разрешения и взял девочку на руки. Она охотно села к нему на колени.
Похоже, он одинаково легко покоряет женщин всех возрастов, подумала Лорелея. Удобно пристроив загипсованную ногу, Дэниел принялся рисовать. Лорелея не знала, чего ожидать, но была поражена, когда из-под карандаша Дэниела появилась голова собаки с грустными, полными любви глазами. Она поняла, что у Дэниела настоящий талант.
— Джордж, Джордж, посмотри, нарисовать такое на гипсе! — восхищалась Джейн. С той стороны, где стоял Марк, послышалось явственное фырканье, он скептически наблюдал за всей этой активностью Дэна.
Нарисовав собаку, Дэниел принялся за другую картинку. Хотя в его распоряжении оказалось всего три цвета, он необыкновенно удачно изобразил Амелию, ее большие глаза и нос пуговкой. Дэниел так расположил рисунки, что собака с любовью и благодарностью снизу вверх смотрела на девочку. Наконец над головой собаки Дэниел нарисовал нечто вроде воздушного шара, на котором написал: «Моя героиня».
— Ну вот, все готово, дорогая. Уверен, если бы Барнаби мог говорить, он бы первый сказал, что ты заслужила приз за храбрость.
Девочка серьезно рассматривала рисунки, потом сказала:
— Спасибо, Дэниел, ты нарисовал замечательно. — И соскользнув со скамейки, запрыгала к своей подружке с криком: — Мэри Бэт, Мэри Бэт, посмотри, что Дэниел сделал для меня! — Но на полдороге она остановилась и вернулась к Дэниелу. Потянув его за рубашку и заставив нагнуться, Амелия запечатлела на его щеке сердечный мокрый поцелуй. — Я люблю тебя, Дэниел, — заявила она и снова похромала к подружке.