Вся ложь (ЛП)

Глава 11

Рейна

Декан Джордж лично приветствует мое возвращение в колледж. Не знаю, должна ли я чувствовать себя польщенной или испытывать неловкость, поэтому я останавливаюсь на чем-то посередине.

На неловкой улыбке.

Он уходит только после того, как убедится, что я устроилась в кафетерии и передо мной стоит моя тарелка с едой.

У нас целый длинный стол для команд поддержки и футбольных команд, но у футбольной команды встреча со своим тренером, так что пока только мы.

Некоторые парни-болельщики присоединяются к нам, но, как и девушки, они кажутся скорее настороженными, чем счастливыми видеть меня.

— Декан приветствует возвращение всех своих студентов? Думал, что он будет занятым человеком, учитывая размеры этого колледжа.

Я хватаю бутылку воды, наблюдая, как он исчезает в коридоре. Его помощница чуть не падает, пытаясь не отстать от него.

Наоми, та самая азиатка, что была раньше, заливается смехом, вонзая вилку в пиццу.

Я делаю паузу, открывая бутылку.

— Почему ты смеешься?

— Не обращай на нее внимания, — говорит Бри драматическим голосом, ковыряясь в своем салате.

Моя еда тоже состоит из салата. Очевидно, в этом отряде мы едим только салат — за исключением Наоми. Я смотрю на пиццу на тарелках других студентов, и у меня слюнки текут. Я бы убила, чтобы получить кусочек.

Я встречаю ледяной взгляд Наоми своим собственным.

— Скажи мне, почему ты смеешься.

— Ты, должно быть, действительно сильно ударилась головой, королева.

Последнюю фразу она произносит с чистой насмешкой.

— Заткнись, Наоми, — ругается Бри.

— Нет, дай ей сказать. — я улыбаюсь, скрещивая руки на столе. — Мы же команда, верно? Ты можешь рассказать мне все, что угодно.

— Боже, не могу в это поверить, — фыркает Наоми. — Ну, Королева Сука — кстати, так тебя здесь зовут — твой папочка и твой сладкий папик платят кучу денег этому колледжу. Если бы ты попросил декана ползать на четвереньках, как собака, он бы замычал.

— Этого достаточно! Ты свободна, Наоми, — шипит Бри, когда все девочки и даже парни — замолкают.

Все звяканье посуды прекращается, и все затаивают дыхание.

Их дикие глаза возвращаются к моим, будто ожидая, что я превращусь в разъяренного быка и раздавлю Наоми своим ботинком — или, в моем случае, туфлями.

Я ничего подобного не делаю и просто наблюдаю за происходящим, как посторонний, заглядывающий внутрь.

Это была моя жизнь.

Я сука-королева, и мои товарищи по команде боятся меня.

Старая Рейна, кем ты, черт возьми, была?

— Неважно. — Наоми вскакивает, перекидывая сумку через плечо.

Она хватает свою тарелку со стола и выбегает из кафетерия.

— Я собираюсь преподать этой сучке урок, — бормочет Бри себе под нос.

— Успокойся, Бри. — Прескотт, один из парней-болельщиков, похлопывает ее по руке, и она отталкивает его.

— В чем проблема Наоми со мной?

Я никого конкретно не спрашиваю.

— Э-э... ничего. — Люси скользит в мою сторону, ухмыляясь. — Она просто все еще злится из-за розыгрыша, который мы устроили над ней в прошлом году.

— Какой розыгрыш?

Пухлые щеки Люси становятся пунцовыми, но она ничего не говорит.

— Люси. — я смеряю ее решительным взглядом. — Скажи мне.

— Э-э... ты посмела Себастьяну Уиверу трахнуть ее.

— С тех пор она злится на всех нас, — добавляет Прескотт.

— Как будто она стал более стервозной и сварливой, чем обычно, — говорит другая девушка, Морган.

— Она даже не ест низкоуглеводную пищу, как все мы.

— И она также не бегает по утрам.

— Ты видела ее бедра? Или эти обвисшие руки?

— Кто-то видел, как она спала на кладбище. Насколько это жутко?

Боже. Эти девушки похожи на пресных животных, разрывающих плоть своей жертвы на части, смеясь и шутя.

Парни продолжают есть в тишине, но это то же самое, что участвовать.

Я игнорирую их, сосредоточившись на Наоми, держащей свою тарелку и выбегающей из кафетерия. Ее шаги напряжены, а плечи горбятся от напряжения.

Я сделала это с ней? Я превратила ее в кого-то, кого ненавидит ее собственная команда?

В моем понимании быть капитаном означает заботиться обо всей команде. Почему у меня такое чувство, что все было наоборот?

Как я могла посметь кому-то переспать с такой милой девушкой, как Наоми?

Я встаю, вытирая рот салфеткой. У меня все равно нет аппетита к этому салату.

— Куда ты идешь, Рей? — Бри кладет руку мне на плечо, будто требуя, чтобы я села обратно. — Мы должны пройти через нашу рутину, помнишь?

Нет, я не помню. В этом вся гребаная проблема.

И все же я одариваю их легкой улыбкой, которую, как мне начинает казаться, они от меня ожидают.

— Я вернусь.

Не слишком давя на больную ногу, я прямиком выхожу из кафетерия, кивая и улыбаясь каждому, кто зовет меня по имени. Рыжеволосый парень, который не может быть старше второкурсника, замирает, когда я машу ему в ответ.

Черт. Пожалуйста, скажите мне, что я не из тех, кто принижает всех вокруг.

Старая Рейна, я всерьез начинаю тебя ненавидеть.

Выйдя на улицу, я замечаю Наоми, отступающую к заднему входу в колледж. Я ковыляю за ней и останавливаюсь возле фонтана, на вершине которого стоит греческая статуя.

Наоми садится на край и хлопает тарелкой по коленям. Несколько футболистов в черно-белых бомберах Дьяволов направляются в сторону кафетерия. Должно быть, они закончили свою встречу.

Оуэн и Себастьян тоже там, увлеченные беседой со своими товарищами по команде.

В тот момент, когда Себастьян замечает Наоми, он бросает своих друзей и присоединяется к ней на краю фонтана.

Придурок тоже делает это с легкостью, будто он имеет право вторгаться в ее пространство. Правда, он хорош собой, с золотистыми волосами и загорелой кожей, и, судя по тому, что я слышала, он звездный защитник, но что с того?

Я стою на одной ноге, но наклоняюсь, чтобы услышать, о чем они говорят.

— Привет, цундере. (Язвительный» и «Влюблённый» — японский термин, обозначающий двойственную природу отношений одновременно враждебных и чрезмерно дружелюбных или же человека, который проявляет подобное.) — он ухмыляется. — Что за неприятности у тебя сегодня?

Она не поднимает головы от своей тарелки, как будто она все еще совсем одна.

— Швырнуть твою задницу в фонтан или засунуть твое лицо себе в задницу. Выбирай сам.

Себастьян смеется и ударяет ее по плечу своим.

— Я знал, что ты извращенка. Расскажи мне больше.

— Отвали.

— Я бы предпочел дальше иметь друг друга , — подмигивает он.

— Какую часть «отвали» ты не понимаешь? Я ненавижу тебя, придурок.

— Но не я. — она хватает свою тарелку и пытается уйти. — Тебе не нужно притворяться такой труднодоступной, цундере. — он щелкает ее по носу. — Ты просто интрижка, не забыла?

Наоми становится красной, как помидор, когда он встает и направляется обратно к своим друзьям.

Придурок.

Неудивительно, что он друг Ашера. Мудак окружает себя придурками, похожими на него.

Но опять же, я та, кто бросила вызов Себастьяну. Эта часть целиком на мне.

Я хромаю к Наоми, опустив голову, и мою кожу покалывает от стыда.

— В последний раз говорю, я не буду отсасывать тебе. Я бы предпочла облизать рвоту со стен, — огрызается она.

— Вау. Это довольно наглядный пример. — я улыбаюсь.

Она вскидывает голову, и ее взгляд сразу же становится жестким.

— Ты.

— Да, я. — я сажусь рядом с ней, сохраняя некоторую дистанцию между нами. — Ты не возражаешь?

— Вообще-то, да, возражаю. Я сбежала от твоей шайки дрянных девчонок, чтобы спокойно поесть.

— Но Себастьян все испортил.

Ее верхняя губа приподнимается в отвращении.

— К черту этого мудака.

— Да, трахни его палкой сзади, чтобы он чувствовал боль каждый раз, когда думает о том, чтобы трахнуть кого-нибудь. — я неуверенно улыбаюсь. — Уверена, что уже слишком поздно, но я хотела сказать, что мне очень жаль за эту дерзость.

Она поднимает бровь, будто не веря в то, что я только что сказала.

— Это что, своего рода обратная психология, когда ты заставляешь меня признаться в моих самых глубоких темных секретах и желаниях? Тебе и не нужно, потому что мое желание не сбылось.

— Как так?

— Я хотела, чтобы ты умерла, но ты все еще жива.

— Ох.

Мое сердце замирает, когда я смотрю на свои туфли, сложив руки на коленях. Не думала, что она ненавидела меня до такой степени, что желала мне смерти.

Старая Рейна, что ты наделала?

— Черт. Ты действительно расстроена? — Наоми внимательно наблюдает за мной. — Никогда не думала, что доживу до того, что увижу расстроенную Рейну Эллис.

— Конечно, я расстраиваюсь, я же человек.

— Больше похоже на монстра, который выживает благодаря хитрости, манипулированию другими и разрушению человеческих жизней.

Ее быстрые слова вонзаются мне прямо в грудь.

Ашер не единственный, кто считает меня монстром. Это мое прозвище в подсознании каждого?

— Я же сказала, что мне жаль, не так ли? — с надеждой говорю я.

— Жаль? Как думаешь, извинение что-нибудь исправит? — она горько смеется и встает. — Ты можешь взять свои извинения и засунуть их в свою тощую задницу.

А потом она стремительно исчезает из поля зрения.

Мои плечи опускаются, когда я наклоняюсь вбок и смотрю на свое отражение в воде.

Кто знал, что за таким красивым лицом скрывается кошмар?

У меня должна была быть цель, верно? Но сколько бы я ни думала об этом, не может быть оправдания причинять боль людям.

Это просто неправильно. Все так неправильно.

Еще одно прекрасное жестокое лицо приветствует меня в отражении, прежде чем он бросает камень в воду, нарушая оба наших изображения.

Я оборачиваюсь и хмуро смотрю на лицо Ашера, которое все еще закрыто авиаторами.

Он когда-нибудь их снимает?

Его широкие плечи закрывают солнце, и его тень падает на меня, как проклятие.

Иззи говорила, что Ашер играл в футбол в средней школе, но, в отличие от своих друзей, он решил изучать международное право.

Почему он отказался от этого сейчас? Мы провели в разлуке три года; с чего бы ему возвращаться именно сейчас?

В нем меньше смысла, чем в моих пропавших воспоминаниях.

— Ты веришь, насколько ты теперь монстр? — спрашивает он с холодной резкостью.

Я складываю руки на груди.

— Я знаю, почему Наоми ненавидит меня. Почему бы тебе не сказать мне, почему ты меня ненавидишь?

— Почему? — он наклоняется вперед, наполняя воздух своим присутствием. — Чтобы ты могла целовать это лучше?

— Конечно, почему бы и нет? — я насмехаюсь.

— Рейна, — рычит он.

Я научилась хитрости, когда дело доходит до общения с Ашером: если я съежусь, он надавит на меня, пока я не упаду, но, если я оттолкнусь, он застигнет врасплох.

С такими людьми, как Ашер, легче справиться, когда их застают врасплох. С ним невозможно конфликтовать, когда у него подняты все стены. Это просто разрушит мою броню.

— Я тоже заставила тебя бросить вызов? — я кладу руку на его футболку, мой голос драматичен. — Тебе не понравилась девушка?

Он хватает меня за запястье и сжимает его в смертельной хватке.

— Прекрати валять дурака, или пожалеешь об этом.

О чем тут сожалеть, когда я уже ненавижу свою жизнь?

Я наклоняюсь ближе и шепчу ему на ухо:

— Покажи мне свое худшее, Эш.