Выстрел

ГЛАВА

— Элизабет, — мой папочка кричит с другой стороны двери моей спальни, — тебе нужна помощь?

Я борюсь с блестящей тканью моего платья принцессы, пытаясь найти, куда протолкнуть руки.

— Нет, папочка, — кричу я в ответ, тяжело дыша, кручу и сгибаю руку, когда, наконец, нахожу рукав.

— Ты готова?

Я иду к коробке с игрушками, вытаскиваю розовые пластмассовые туфельки, которые подходят к моему платью. Надеваю их, иду к двери и открываю ее. Я смотрю на папочку, который держит в руке букетик розовых маргариток.

— Я никогда не устану смотреть на твою красивую улыбку, — говорит он, а потом берет мою руку и целует ее. Он отдает мне цветы. — Для моей принцессы.

— Спасибо, па… я имею в виду, Принц.

— Могу я войти в ваш замок? — спрашивает он, и я хватаю его за руку и втаскиваю в свою комнату — на сегодня наш воображаемый замок.

— Хотите чай? — спрашиваю я, когда мы подходим к столу у окна, где расставлен мой чайный сервиз.

— Да, выпил бы. Мой путь из королевства был долгим.

Я наблюдаю, как он садится на мой маленький стульчик и хихикаю, когда его колени ударяются об его грудь.

Мы с папочкой часто устраиваем такие сказочные чаепития. У меня нет мамочки и братиков или сестренок, чтобы поиграть с ними, но это хорошо, потому что папочка весь мой. У него самые симпатичные голубые глаза, но он говорит мне, что мои глаза симпатичнее.

Кладу цветы, беру заварник и притворяюсь, будто наливаю ему чай, пока он рассматривает пластмассовые печенья и пальцем наворачивает над ними круги, пока не решает, какое именно он хочет.

— Папочка, просто возьми одно.

Его брови взволнованно приподнимаются, когда его рука приземляется на желтый кекс с присыпкой.

— Вот это выглядит вкусненьким, — заявляет он, прежде чем притворяется, будто откусывает кусочек, и затем облизывает пальцы.

Я морщусь и визжу:

— Фууу. Принцы не облизывают пальцы.

— Нет?

— Нет, они пользуются салфетками.

Он осматривается и говорит:

— Ну, у меня нет салфетки, и я не хочу, чтобы глазурь на моих пальцах пропадала зря.

Я усиленно размышляю, постукивая пальцем по щеке, а потом соглашаюсь:

— Ты прав. Хорошо, можешь облизать пальцы.

Мы сидим в залитой солнечным светом комнате и пьем наш воображаемый чай, разговариваем о летающих лошадях, на которых мы будем ездить в волшебном лесу.

— Я рассказывал тебе о Карнеги, гусенице, которую я встретил? — интересуется он.

— Ты встречал гусеницу?

— В прошлый раз, когда забирал своего боевого коня в лесу, я встретил гусеницу. У него были ягоды, которыми он поделился со мной, а еще он рассказал мне один секрет, — тихо шепчет он и ставит чашку на стол.

— Что?! — взволнованно восклицаю я. — Ты видел говорящую гусеницу?

— Да, хочешь знать, что он рассказал мне?

— Ммм хмм, — хмыкаю я и энергично киваю головой.

— Ну, так вот, он рассказал мне, что живет в волшебном лесу уже много лет, но однажды он был принцем.

— Правда? И что случилось?

Он кладет руки на колени, придвигает их груди и говорит по секрету:

— Волшебник королевства наложил на него проклятие и превратил в гусеницу.

— Ох, нет, — вздыхаю я. — Почему?

— Оказывается, король был расстроен, потому что он говорил Карнеги, чтобы тот прекратил прокрадываться по ночам из своей комнаты к холодильнику и воровать коробочки с соком. И король позвал волшебника, чтобы он превратил Карнеги в гусеницу.

— Папочка!

Он игриво улыбается. Я знаю, что он проверяет меня с тех пор как узнал, что я просыпаюсь по ночам и пью сок. Прошлой ночью я испугалась, когда он включил свет на кухне и застал меня, пьющей яблочный сок.

— Ты ведь не собираешься накладывать проклятие на меня, да? Я не хочу быть гусеницей.

— Почему нет? Я могу познакомить тебя с Карнеги.

— Но я буду скучать по тебе.

Он протягивает ко мне руки.

— Иди ко мне, куколка, — говорит он, поворачиваясь на маленьком стуле и вытягивая ноги. Он усаживает меня на свои колени и обнимает своими большими руками. Когда он целует кончик моего носа, я хихикаю. — Я никогда не буду накладывать на тебя проклятие и отсылать тебя куда-то. Ты моя малышка, ты ведь знаешь это?

— Я думала, что я уже большая, так как мне пять.

— Неважно, насколько ты будешь большой, ты всегда будешь моей малышкой, я люблю тебя больше всего на свете.

— Больше всего? Даже больше шоколада?

Я наблюдаю, как он смеется, его улыбка огромная, а в уголках глаз появляются морщинки:

— Даже больше шоколада.

Я кладу руки на его щеки, которые покрыты колючей щетиной и говорю ему:

— Я тоже люблю тебя больше шоколада.

Он чмокает меня в губы и говорит:

— Хочешь знать, что слаще шоколада?

— Угу.

Прежде чем я могу спрыгнуть с его коленей, он начинает играючи атаковать мою шею, щекотать меня, а потом мы вместе падаем на пол, я кручусь, смеюсь и визжу. Только звонок в дверь останавливает его. Я пытаюсь отдышаться от смеха, он садится на колени и говорит:

— Запрыгивай.

Я поднимаюсь с пола, запрыгиваю ему на спину и еду на ней до входной двери.

Слышали высказывание: «Остерегайтесь того, что находится с другой стороны?». Никто, возможно, не мог вообразить, как поменяются наши жизни, после того как он откроет эту дверь. Раньше, я хотела, чтобы кто-нибудь наложил на меня проклятие, и я навсегда превратилась бы в гусеницу. Возможно, у меня была бы прекрасная жизнь гусеницы в волшебном саду вместе с Карнеги. Мы бы проводили дни напролет в поисках ягод и бесцельно плавали в листьях кувшинок по пруду. Но вместо этого мне пришлось узнать суровую правду жизни в пять лет. Правду, которую скрывают от маленького ребенка, позволяя ему верить, что сказки реальны… но это не так. И магии не существует.

— Полицейское Управление Округа Кук, — все, что я слышу — это толпу мужчин, которые врываются в дом.

Хаос. Громкий хаос.

— Папочка! — кричу я, напуганная. Цепляюсь руками за его шею, будто тисками, когда мужчина хватает меня. — ПАПОЧКА!

— Все в порядке, малышка, — я слышу голос папы, и еще какой-то мужчина говорит одновременно с ним: — Вы арестованы.

Я не знаю, что означают эти слова, ледяной страх пронзает меня, я сжимаю руками папину рубашку, не желая отпускать его.

— Все хорошо, малышка. Все будет хорошо, — продолжает повторять он, но его голос другой, я думаю, что он тоже напуган.

— Тебе нужно пойти со мной, — говорит мужчина, который держит меня.

— Нет! Отпустите!

Я начинаю пинаться, когда меня отрывают от папочки, его футболка растягивается, потому, как мои руки очень крепко вцепились в нее.

Я вижу папины глаза — голубые — когда он поворачивается ко мне и смотрит на меня:

— Все хорошо, — говорит он спокойно, но я не верю. — Не пугайся, все хорошо.

— Нет, папочка! — выкрикиваю я, и слезы начинают капать из глаз. Я держусь за его футболку, пока меня не оттягивают настолько далеко, что она выскальзывает из рук.

В тот момент, когда я больше не касаюсь мужчины, который поет мне по ночам, заплетает мне косички, танцует со мной, в то время как я стою на его ногах, меня забирают. Я вижу, как мой принц встает на колени, а я наблюдаю это из-за плеча мужчины, который уносит меня прочь.

— ПАПОЧКА! — ору я, мое горло горит, пока они чем-то скрепляют папины руки вместе за спиной. Его взгляд направлен на меня, и он много, много раз повторяет:

— Я люблю тебя, малышка. Я так сильно люблю тебя, крошка.

И я впервые вижу, как мой папа плачет, прежде чем он уходит, и за ним закрывается дверь.

— Отпустите меня! ПАПОЧКА! НЕТ! — я пинаюсь и верчусь, я не могу вырваться от мужчины, который держит меня.

— Все хорошо. Успокойся, ребенок, — говорит он, но я не успокаиваюсь. Я хочу к папочке.

Мужчина садится на папину кровать, удерживая меня в своих руках. Он продолжает уговаривать меня успокоиться, но я не прекращаю бороться и кричать, пока не устаю. Мое тело становится вялым, когда я прижимаюсь к его груди.

— Можешь сказать, как тебя зовут? — спрашивает он.

Я не говорю.

Спустя минуту, он говорит:

— Я офицер Харп. Майкл Харп. Я полицейский. Ты знаешь, кто такие полицейские?

Я киваю головой около его груди.

— Можешь сказать мне свое имя?

Все еще напуганная, я говорю ему хриплым голосом:

— Элизабет.

— Элизабет. Красивое имя, — говорит он. — У меня есть дочь, и ее второе имя тоже Элизабет. Хотя она значительно старше тебя.

Он продолжает говорить, только я не обращаю внимания на его слова. Я очень напугана и хочу к папочке. Я закрываю глаза, и вижу, как он стоит на коленях и плачет. Он тоже напуган, как и я.

Через некоторое время открывается дверь, и входит полная женщина. Я думаю, что видела ее где-то прежде, но не могу вспомнить. Как только она подходит ближе, сразу говорит:

— У тебя очень красивые рыжие волосы. Тебе кто-нибудь это говорил?

— Где мой папочка?

— Я здесь как раз, чтобы поговорить с тобой об этом, — заявляет она мне. — Пойдем вместе на кухню? Мы можем перекусить.

— Умм… хорошо, — бормочу я, и полицейский ставит меня на пол. Когда я следую за ними из спальни в кухню, я внимательно рассматриваю дом, но больше тут никого нет.

— Почему бы нам не присесть? — говорит женщина. Я иду к столу и опускаюсь на стул. — Хочешь что-нибудь пить?

Я киваю головой, и она спрашивает:

— Скажи, чего бы ты хотела выпить?

— Коробочку сока.

Полицейский открывает кладовку, и я объясняю:

— Они в холодильнике.

Он идет к холодильнику, берет сок, быстро впихивает соломинку и ставит его передо мной, а потом покидает комнату.

— Странный денек, да? — говорит она и складывает руки вместе на столе.

— Как вас зовут?

— Барбара, — отвечает она, но я так и не могу вспомнить, откуда знаю ее.

— Когда мой папочка вернется?

Она вздыхает и потом говорит:

— Вот об этом я как раз и хочу поговорить с тобой. Твой папа нарушил несколько серьезных правил, а что обычно происходит, когда ты нарушаешь правила?

— У меня будут проблемы.

Она кивает и продолжает:

— Ну, у твоего папы проблемы, и он не в состоянии появиться дома прямо сейчас.

— Что он сделал?

— Я точно не знаю. Но прямо сейчас ты пойдешь со мной. Я работаю в Социальной службе, а это значит, что я найду тебе дом с по-настоящему приятными людьми, в котором ты поживешь, пока у твоего папы не закончатся проблемы, и он не сможет быть с тобой здесь, хорошо?

— Н-но я не хочу уходить.

— К сожалению, я не могу оставить тебя здесь одну. Но ты можешь взять какие-нибудь свои вещи с собой. Ну как? — говорит она с улыбкой, но это не успокаивает мой желудок, который просто скручивает.

Я тихо соскальзываю со стула и иду в свою комнату. Я подхожу к столику с чайным сервизом и беру розовые маргаритки. Цветы принцессы. Я сажусь на стул, на котором он сидел, оглядываюсь и вижу, как Барбара входит в комнату.

— У тебя есть сумка?

Я показываю пальцем на шкаф и наблюдаю, как она открывает его и начинает складывать мою одежду. Она бродит по комнате, ходит взад-вперед между ванной и спальней, а я сижу и прижимаю цветы к груди.

— Ты готова идти? — спрашивает она, когда выходит из комнаты, но я не хочу смотреть на нее, потому что не хочу уходить.

Я смотрю из окна на синее небо и спрашиваю:

— Когда я смогу вернуться.

— Не знаю, — отвечает она. — Вероятно, какое-то время не сможешь.

Я замечаю, как она пересекает комнату и встает передо мной на колени. Я отворачиваюсь от нее, и она говорит:

— Не беспокойся. Все будет хорошо, — она смотрит на мои маргаритки. — Очень красивые цветы. Ты хочешь взять их с собой?

Мы выходим из дома и идем к ее машине, я запрыгиваю на заднее сиденье. Я смотрю из окна, как полицейский закрывает дверь моего дома и вешает какую-то черную коробочку на дверную ручку.

— Что это? — спрашиваю я Барбару.

— О чем ты, дорогая?

— Что эта за штука, которой он закрывает дверь.

Она оглядывается, чтобы посмотреть, о чем я говорю, и отвечает:

— Это просто замок, так как у нас нет ключей, — а потом она заводит машину и начинает отъезжать от дома, в то время как я крепко сжимаю мои цветочки.