Я сказала правду

8

В номере я сразу же сбросила туфли и плюхнулась на кровать. Моя концепция пошатнулась.

До сих пор я исходила из убеждения, что среди моих знакомых нет никого, кому сейчас хуже, чем мне. Однако я вынуждена была признать, что Оле очень несчастен. Конечно, неприятно узнать, что твоя жена тебе изменяет, что тебя предал любимый человек.

С другой стороны, все же лучше, когда у тебя что-то было, и ты это что-то потерял, чем когда у тебя этого никогда не было. Правда? И потом, сегодня он, возможно, и чувствовал себя более паршиво, чем я, но у него проблемы на личном фронте начались всего пару дней назад, в то время как, я всю сознательную жизнь пребывала в состоянии депрессии с невротическим компонентом, что гораздо хуже.

Даже если Оле разведется, к нему выстроится целая очередь из женщин, готовых броситься на шею симпатичному блондину-дантисту. А ко мне кто встанет в очередь? И потом, это мое право — завершить жизнь, пока она не стала еще хуже.

Я снова натянула туфли и причесалась. Макияж был все еще в полном порядке, только помаду пришлось слегка освежить. Сейчас без двадцати девять, если все пойдет хорошо, самое позднее в одиннадцать я уже крепко засну. Навечно.

«Она напоминала свежую розу, которую никто не сорвал и чьим ароматом никто не хотел насладиться. А теперь она завянет за одну ночь, и все ее кроваво-красные лепестки развеет ветер».

По какому-то странному стечению обстоятельств именно в этот момент нижний зуб слева вдруг заявил о себе ноющей болью. Я пощупала его языком. Нет-нет, этого просто не может быть: Оле только в прошлом году поставил на этот зуб новую пломбу. Боль прекратилась. Ну вот!

Я радостно уселась перед столиком с разложенными таблетками и выпила водку из маленького стакана и воду из большого.

— Твое здоровье, — подмигнула я своему отражению в зеркале. Отражение в ответ окинуло меня довольно скептическим взглядом.

— Да ладно, — попыталась я его уговорить. — Не сердись. Мы же все тщательно обдумали. По-другому никак. Будет только хуже, неделя за неделей, год за годом.

Отражение в зеркале продолжало недоверчиво глядеть на меня.

— Ни работы, ни мужа, ни дома, ни детей, — взялась я за свое. — А если все прочитали адресованные им письма, то мы к тому же растеряли всех наших друзей. Обратного пути нет. Одинокая невротичка, страдающая депрессией, старая и вся в морщинах — ты хочешь такой стать?

Мое отражение в зеркале покачало головой. Ну вот. Тогда все можно закончить сейчас.

Я залпом опрокинула в себя водку — так, как натренировалась это делать. Брр, какая гадость. А теперь таблетки. Начну с розовых, затем перейду к голубым, а потом заглочу беловато-серые в крапинку. А между делом буду иногда делать пару глотков воды и пить водку из стакана для шнапса.

Таблетка номер один: положить на язык, запить, проглотить. Есть. Номер два: положить на язык…

Стук в дверь. Это в моем плане предусмотрено не было, и я просто осталась сидеть на стуле с высунутым языком в надежде, что стучат в соседнюю дверь. Как бы не так. Стук раздался снова, барабанная дробь в дверь звучала все громче.

— Герри? Герри? Ты здесь? — закричал в коридоре знакомый голос. Оле! Я застыла с высунутым языком, от страха не в силах двинуться с места.

— Герри! Это я, Оле! — крикнул он из-за двери. — Я знаю, что ты там. Давай открывай! Иначе меня арестуют за нарушение общественного порядка. Герри! Мне нужно тебе что-то сказать. Герри!

Я потихоньку начинала злиться. Засунув язык обратно в рот, я проглотила таблетку, но забыла запить.

— Уходи, Оле, — попыталась прикрикнуть я, но во рту пересохло, и Оле не услышал меня. Он как одержимый колотил в дверь.

— Герри! Открой, Герри!

Я встала. Нужно отделаться от него. Иначе он всю ночь будет барабанить в дверь и орать.

— Сдесь нет никак-к-кой Гэ-эрри. Сдесь жи-вйот Юшенка. Уха-а-дите, или я пазаву пали-цийя, — крикнула я.

— Слава богу, ты там, Герри, — произнес Оле из-за двери. — Открой! Мне нужно поговорить с тобой.

— Не пойдет. Проваливай!

— Но почему? Я знаю, что Джо не пришел. Я все время глаз с фойе не спускал. Ты одна!

Открывай, впусти меня, люди уже и так странно на меня смотрят. — Очевидно, кто-то шел по коридору. — Добрый вечер, — поприветствовал этого кого-то Оле. — Не думайте, я не всегда такой. Просто сегодня жена мне изменила, и я напился. Не очень оригинально, я понимаю, но ничего лучшего мне в голову не пришло. Может, вы что подскажете? Ну, не смотрите же с таким идиотским выражением лица! На третьем верхнем зубе у вас кариес, я даже отсюда вижу.

Это совершено невыносимо. Если Оле продолжит приставать к постояльцам, то появление персонала гостиницы станет лишь вопросом времени, а мне это было совершенно ни к чему. Я открыла дверь.

— Ты чего так долго? — бесцеремонно спросил Оле и протиснулся мимо меня в комнату. — Ты что, была голая?

— Нет, я как раз… — О боже! Таблетки! Я пронеслась мимо Оле к столику и смахнула их себе в руку. При этом минимум половина оказалась на полу.

Но Оле этого не заметил. Он тяжело опустился на двуспальную кровать и растянулся на ней во весь рост.

— Только что внизу мне пришла в голову гениальная идея, — сказал он. — Пока я сидел там, в фойе, и глазел по сторонам в поисках твоего Джо, мне пришла самая потрясающая мысль из всех, что посещали меня когда-либо!

— Ты что, хочешь проспаться здесь, наверху? — спросила я, швырнув таблетки в ящик одной из тумбочек. Потом нагнулась и незаметно подобрала остальные.

— Нет, кое-что получше. Мне пришло в голову, что мы можем убить три выстрела одним зайцем. — Да, похоже, он набрался. — А что это ты там делаешь? Ты потеряла контактные линзы? Подожди, я тебе сейчас помогу.

— Нет-нет! — закричала я, от страха снова выпустив из рук таблетки. — Нет у меня никаких контактных линз. Я просто собираю… э-э… крошки…

— Значит, вот как: твой Джо тебя покинул, я прав? А мне изменила Миа. Звезды привели всех нас одновременно в этот отель. Ты следишь за моей мыслью?

— Всех, кроме Джо, — вставила я.

— Да-да. Ну, и где он там застрял? — спросил Оле. — Дай-ка я угадаю: у одного из его детей корь, правильно? Они всегда так говорят, эти женатые подонки.

— У него нет детей, — оборвала его я, осторожно запихнув таблетки под стол. Оле точно их не заметит: его способность к восприятию явно была сильно ограниченна. — И он не женат. Он появится здесь с минуты на минуту.

— Что? — Оле выпрямился. — Серьезно?

Я кивнула. «И у него черный пояс по карате», — хотелось мне добавить, чтобы Оле, наконец, убрался. Но это, к сожалению, не входило в его планы.

— Ха-ха, я почти попался! — Он снова откинулся на кровати. — Но что за свидание в столь поздний час? Слушай, Герри, дорогая, тебе незачем меня стесняться. Это может случиться и с самыми лучшими и красивыми из нас. Да, всех могут бросить, и любой неожиданно может оказаться в полной заднице.

— О, пожалуйста…

— Да-да, вот взгляни, например, на меня! Я тоже никогда не думал, что моя жена будет изменять мне, да еще с таким отвратительным мужиком. Посмотри на меня: я выгляжу намного лучше его, — самонадеянно произнес Оле. — Я, совершенно определенно, вообще самый красивый мужчина в мире. И к тому же стоматолог. Таким, как я, не изменяют.

— Оле, конечно же, это для тебя сильнейшее потрясение, и я с удовольствием поговорю с тобой об этом… как-нибудь в другой раз, а сейчас…

— Ты только послушай, какой у меня возник гениальный план. И тебе сразу станет лучше. Ты веришь в карму?

— Оле! Мне бы очень хотелось остаться одной. — Я зевнула. Неужели снотворное начало действовать? Быть этого не может!

— Ты не должна думать, что совершила ошибку, — проговорил Оле. — То, что Джо так отвратительно себя ведет, не имеет никакого отношения к тебе лично, поверь. Ты замечательная, а Джо, этот придурок, больше всего на свете жалеет, что женился не на тебе, а на своей жене. Но теперь уже слишком поздно. Он сам виноват. Подонок. Надо было раньше думать. Да и ты всегда плохо разбиралась в мужчинах, честно, я должен тебе в этом признаться. Ты выбираешь типов, у которых напрочь, отсутствуют чувство долга и ответственность и которые гонятся только за удовольствием. Все эти мужчины хотят всего лишь воспользоваться твоей молодостью и красотой, ничего не дав тебе взамен.

— Ха-ха-ха!

— Скажи-ка, а в этом роскошном номере люкс что, даже мини-бара нет?

— Есть. Вон там, — сказала я. — Только бутылочка кока-колы ноль два литра стоит семь евро двадцать центов.

— Но я не хочу колы. — Оле перевернулся на живот и прополз по кровати к мини-бару. — Я хочу виски. Очень к нему привык. Мне все равно, сколько это стоит. Я богат. Да, я богатый мужчина. Красивый богатый мужчина! Наверное, поэтому рыжеволосая стерва за меня и вышла. — Он открыл холодильник. — Виски нет. Только красное вино и шампанское. И пиво. Фу. Я позвоню в обслуживание номеров. Они же должны что-то придумать для своих постояльцев. Где телефон?

— Могу предложить тебе водку, — сказала я и налила ему своей дорогой водки в стакан для воды.

— Водка — это хорошо. — Оле сделал большой глоток. — Я за все заплачу. А теперь слушай внимательно: в общем, карма — это когда ничего о не бывает случайно. Ну, так вот, это карма. Все. Поэтому план такой: пока Миа трахается со своим любовником, а твой любовник трахается со своей женой, мы с тобой, то есть ты и я, проведем ночь вместе. Здесь, в этом номере. Ну, как тебе? Гениально, а? Скажи же: гениально!

— Это полная чепуха, — возмутилась я. — Просто детский сад какой-то! Смотри, Миа, я занимаюсь тем же! Не говоря уже о том, что я от этого плана никак не выигрываю.

— Неправда, ты задашь этому Джо. Ну как ты не понимаешь, он же уверен, что заставляет тебя сидеть и ждать его. А если ты вместо этого с привлекательным стоматологом, у которого «Порше»…

— Но Джо-то от этого ничего не будет, — сопротивлялась я. — Да, может быть. Не напрямую. — Оле почесал затылок. — Но косвенно ты точно выигрываешь! Карма! Случайностей не бывает! Речь идет о принципе, понимаешь?

— Нет.

— Но, это же совсем несложно! Миа завтра утром зайдет в ресторан со своим стариканом, чтобы позавтракать. А там уже сидим мы, такие все из себя влюбленные, и держимся за руки. И я даю тебе откусить свою булочку с джемом. Тогда Миа увидит, каково это.

— Теперь ясно, — догадалась я. — Ты хочешь заставить Миа ревновать. Но, как я уже сказала, это чересчур по-детски. Я в этом участвовать не буду.

— Но ты только оцени, насколько это гениально! — закричал Оле. — Она не сможет устроить сцену, потому что этим выдаст себя. Представь: ты изменяешь мужу, а на следующее утро узнаешь, что он тебе тоже изменил, той же ночью и в том же отеле. Это же прямо как в кино, разве нет?

— Послушай, Оле. Я понимаю, ты жаждешь мести. Но не нужно мне плести про карму. К тому же не ясно, какую выгоду от всего этого получу я.

— Согласен, не напрямую, — ответил Оле и залпом осушил стакан.

— Не напрямую?

— Ну, хорошо, хорошо, твоя роль здесь действительно довольно неблагодарная. Но Миа тебя все равно недолюбливает, ты знала об этом? Так что тебе нечего терять.

— Это вообще не важно… — начала я и тут же осеклась: — Миа меня недолюбливает? Правда? Почему?

Оле захихикал:

— Она думает, что ты в меня влюблена. Смешно, да? Как будто в меня влюблены все женщины.

— Конечно же, нет, — раздраженно произнесла я. Ну, ладно, ладно, я действительно была влюблена в Оле, но никогда не позволяла себе в этом признаться. — А с чего Миа так решила?

— Ну, потому что у нас тогда почти уже что-то было, — мечтательно проговорил Оле. — У тебя и меня.

— Да, но только почти. Потому что вскоре снова появилась Миа.

— Точно. — Оле протянул мне свой стакан. Я плеснула в него водки. — Как раз когда все уже пошло на лад. Это так похоже на нее. Она всегда завидует чужому счастью.

— Не надо тебе было возобновлять с ней отношения. — В моем голосе прозвучала досада. Я все еще хорошо помнила тот вечер, когда Оле сообщил мне, что они с Миа снова сошлись. А ведь я была уверена, что между ними все кончено.

— Да нет, я… А, ладно, это долгая история.

— Тогда не рассказывай мне ее. — В тот вечер, помню, я собиралась произнести одну из классических фраз вроде: «Не хочешь зайти ко мне на чашечку кофе?» Вместо этого я пробубнила: «О, как замечательно. Я очень за тебя рада» и «Конечно же, мы останемся друзьями». Это был жуткий момент.

— Да нет, я расскажу, — упорствовал Оле. — Это должно когда-нибудь выйти наружу. Как ты думаешь, почему мы так торопились со свадьбой, а?

— Потому что… О! Потому что Миа думала, что она беременна? — осенило меня. Это же меняло все дело, теперь мой взгляд на ситуацию стал кардинально иным.

— Точно. Ну, так она, по крайней мере, утверждала. Но потом выяснилось, что все- таки нет. — Оле откинул со лба светлые пряди волос. — И, честно говоря, я обрадовался, потому, что не имел уверенности, что ребенок от меня. Ведь до этого мы с ней порвали, потому что Миа влюбилась в другого. В этом вся она, Миа. Вечно у нее все временно. Я сниму ботинки, ладно?

Я отрицательно покачала головой:

— Я все еще хочу, чтобы ты ушел. Я устала. — И это была правда. Я смертельно устала. Проклятые таблетки! Не могли же они подействовать так быстро!

— Это так на тебя похоже. — Оле снял ботинки и одарил меня нежным взглядом. — Ты считаешь, что это аморально. И ты не хочешь, чтобы я совершил что-то аморальное. Ты такая милая. Такая порядочная. В отличие от Миа. Настоящее сокровище. Я и, правда, могу начистить этому Джо рожу.

— А я могу начистить рожу тебе, — огрызнулась я, но Оле этого не слышал.

— Знаешь что? Я сейчас приму душ, а потом мы сможем уютно устроиться в постели и поговорить о том, какой ты замечательный человек. — Он начал стягивать с себя одежду. — Глупо, что у меня с собой нет зубной щетки. С другой стороны, я же не мог всего предвидеть, правда?

Я безропотно наблюдала за тем, как Оле, нелепо размахивая руками, разделся, бросил вещи на стул, а потом совершенно голый повернулся ко мне и спросил:

— А можно воспользоваться твоей зубной пастой?

— В косметичке, — произнесла я, отведя взгляд. — Но не вздумай трогать мою зубную щетку.

— Не волнуйся, я почищу зубы пальцем, сопунчик.

Оле, шатаясь, прошлепал в ванную.

Как только он закрыл за собой дверь, я оживилась, сделала глубокий вдох, активизировав оставшиеся во мне силы, присела, собрала с пола все валявшиеся там таблетки и швырнула их к другим в ящик тумбочки, рядом с Библией. Я пересчитала таблетки: тридцать одна. Две я проглотила, где еще две? Одна закатилась под шкаф, а одна пропала бесследно — сколько я ее ни искала, найти не смогла. Я выругалась про себя. Эти таблетки — самое ценное, что у меня есть, это мой билет на тот свет. А теперь я никак не могу их проглотить. Оле заметит, что со мной что-то не так, и тогда меня ждут промывание желудка и одиночная камера в психушке. Что же мне делать?

А если я сейчас возьму себя в руки, все сложу и свалю, пока Оле не вышел из ванной? Закину таблетки в сумочку, надену туфли и рвану к лифту? Я могла бы взять такси до другого отеля и там совершенно спокойно…

Не успела я додумать мысль, как Оле с повязанным вокруг бедер полотенцем прошлепал из ванной мимо меня.

— Надо же. От такого душа я почти протрезвел.

— Дорогой Оле, если ты протрезвел, тогда будь так любезен, возьми такси и поезжай домой, — произнесла я и снова зевнула. Все мое тело словно налилось свинцом. Но это ощущение тяжести было довольно приятным. Напряжение, которое я много недель чувствовала в шее где-то в области затылка, наконец отступило.

— Ну, я не настолько трезвый. Думаю, что еще не скоро у меня будут два промилле. К тому же моя идея просто супер. У Миа глаза на лоб вылезут. И твоему Джо это будет хорошим уроком.

— Слушай, Оле, не строй из себя идиота, при чем здесь Джо? Ну как ты не понимаешь, что он об этом вообще ничего не узнает? А Миа, скорее всего, наймет киллера, чтобы он убил меня из-за угла, — об этом ты подумал? И о том, что я этого совсем не хочу!

— Подумал! Но неужели мне хоть раз нельзя повести себя эгоистично? Такая возможность бывает раз в жизни, ее нельзя упускать! Миа тебе ничего не сделает. Если она и наймет киллера, то закажет ему меня. А тебе нужно только притвориться, что между нами что-то есть.

— Вот еще!

— Пожалуйста, Герри, ну сделай это для меня, — умоляющим тоном попросил Оле и налил себе водки. — Я всю жизнь буду лечить тебе зубы бесплатно. Ставить лучшие пломбы. Кстати, сопунчик, у тебя очень хорошие, ухоженные зубы. Я тебе когда-нибудь об этом говорил?

— Да, на последнем профилактическом осмотре. И не называй меня сопунчиком.

— Извини, сопунчик. Я говорю так только потому, что пьяный. И потому, что я всегда хотел тебе это сказать.

У меня вдруг ослабли колени, но ощущение нельзя назвать неприятным. Казалось, до этого они были сильно напряжены, а теперь вдруг расслабились. Я плюхнулась на кровать.

— Ты ведь выпила всего два бокала шампанского, — сказал Оле. — Ты самая трезвая из нас. И должна будешь призвать меня к порядку, если в голову мне придут какие-нибудь неприличные мысли. Я на тебя надеюсь.

— Но я слишком устала для того, чтобы мне самой в голову пришли неприличные мысли. — Я откинулась на кровати. А розовые действуют быстро.

— Что? Эй, ты же не собираешься спать! Ночь еще только начинается. Сейчас всего половина десятого. Как насчет романтического вечера?

Я сбросила туфли, расстегнула молнию на платье и лежа, как змея, вылезла из него.

— Ты не повесишь его на стул? — спросила я, с трудом удерживаясь от того, чтобы не закрыть глаза. — Оно стоит четыреста тридцать евро.

Оле схватил платье и повесил его на стоящий за его спиной стул.

— Слушай, Герри, если ты собираешься продолжать раздеваться, я, со своей стороны, не могу ничего гарантировать, — произнес он.

— Еще лифчик, пожалуйста — протянула я, чувствуя, что глаза уже закрываются. — А то я вздохнуть не могу.

— Я тоже, — пробормотал Оле. — О боже!

Открыть глаза еще раз мне не удалось.

— Я сейчас немного посплю. — Слова давались мне с трудом. — Хочу, чтобы ты в это время вел себя прилично, это понятно?

— Ну, тогда прикройся, — произнес Оле. — Я ведь всего лишь человек.

Я натянула на себя одеяло. Господи, какая же это была удобная кровать! От подушек исходил аромат свежести, который бывает, когда наволочки только что выстирали и погладили. Когда еще в жизни удастся поспать на глаженом постельном белье?

— Там была шоколадка, ты ее раздавишь, — проговорил Оле.

— Выключи свет, сопунчик, — попросила я.

— Ладно, я тоже сейчас ложусь, — сообщил мне Оле. — Только еще стакан водки выпью, чтобы уж точно на тебя не наброситься.

Я хотела еще что-то сказать, но не успела, потому что провалилась в чудный сон.