Яркими красками по небу

Глава 10. Шаг в никуда

Глава 10. Шаг в никуда

***

(Ш у р а)

Я все еще не могла поверить своим глазам. Да никто не мог: прыгнула. С такой высоты... в такие водно-бетонные дебри. Ладно, те - больные, пьяные, обдолбанные - море по колено, им самим дохнуть не жалко... Но Леська...

Живо впивается Кузнецов руками в перила, вторю следом ему и я - алчно выискиваем силуэт умалишенной в беспроглядной пучине.

Ну, же! Дура, где ты там?! Всплывай! Всплывай, идиотка!!!

Но секунды тикали, неумолимо превращаясь в минуты - а гладь рвали лишь волны... и постстрадальные круги.

- Черт... нет ее, не всплывает, - обреченно сквозь писк, отчаянный визг издаю я, захлебываясь животным страхом. Волосы, казалось, зашевелились на голове... а по спине кто полосонул когтями. - НЕТ ЕЕ! - ору ополоумевши я... Испуганный взор около: на девок; на окаменевшего, бешено выпучившего очи, Бориса; на Киселя, что мялся где-то позади.

И вдруг резкое движение. Вмиг Федорович делает полуоборот к Артему и яростно, жестко жестикулируя, завопил в лицо:

- А Х** ТЫ СТОИШЬ?! Твоя баба, или чья?!

Обмер Компот, огорошенный. Не знает, что и сказать... (именно сказать, ибо явно в бой, к делу не рвется).

- С-спуститься м-можно, - тихо, невнятно, едва различимо мямлит.

- Х**жно! Она триста раз там сдохнет, пока ты добежишь! С*ка... одни пи**расы вокруг! - живо стаскивает с себя пиджак Кузнецов и швыряет на асфальт, параллельно - ногу об ногу, сдирая туфли.

Миг - и уже вскарабкался на забор. Перелезть, чуть пройти вбок по парапету и тут же сигануть следом...

***

(О л е с я)

Ударилась, сильно ушиблась… сначала об воду, а затем об что-то твердое, шершавое - словно по асфальту проехавшись - адская боль по всему телу, в том числе ломя и кости. Ногу свело, не давая возможности даже разогнуть. Но еще барахтаюсь, сражаюсь... дерусь. Едва, что могу сообразить. Нервически пучу глаза – тщетно: повсюду темнота, и нет даже легкого намека на свет, куда плыть: где верх, где низ, а где бок...

В нос попала вода – дерет горечь, рвя на части, еще сильнее взрывая позывы жадного вдоха.

Пытаюсь грести, куда интуитивно тащат чувства, но тщетно… Еще гребок, еще бурление – и ничего… кроме непроглядности… Невольный кувырок и снова рвусь… в никуда.

Не хватает воздуха. Совсем не хватает его – позывы на вдох просто безумные, невыносимые… и согласна, казалось бы, уже на вдох водой. Что угодно – только дайте сделать алчное, привычное движение.

Еще миг – и что-то (или кто-то) уцепилось мне за волосы, резвый, дерзкий рывок – и потащило куда-то вбок.

Жгучие секунды – и вдох.

Воздух… эйфорический, сладкий, всепоглощающий.

Попытка ухватиться за спасателя, да только ловко увиливает, отдергивает меня от себя, силой переворачивая на спину – поддаюсь.

Миг – и узнаю, различаю среди этого сумасбродства его лицо.

Боря…

- Плыть сможешь? Отдышись!

И вновь попытка его коснуться, но не дает. Силой направляет к берегу – подчиняюсь. Немного под его напором, а затем перевернулась на живот и привычным брасом.

Чуть сзади плывет, страхует, заботливо следит.

Едва нахожу силы на звук, тихим осиплым голосом:

- Спасибо…

- Плыви-плыви, - язвительное. – Я тебя сам на берегу размотаю.

Пристыжено смеюсь.

Еще немного – и упереться руками, коленями в водоросли, в ил. Рухнуть на четвереньки –вдоволь, с жадностью отдышаться.

- Пошли давай, - вмиг хватает за руку и силой тащит на сушу.

Шаги по скользкой глине, по зыбучему песку, и, хватаясь за корни, выбраться на утес, скрыться за деревьями.

Плюхнулась победно на траву, разведя руки в стороны.

Странное движение – перевожу на Кузнецова взгляд.

Мигом расстегнул рубашку, стянул с себя, выжал и бросил на соседний куст.

Обмерла я, предвкушая остальное.

Но – не свезло. Вдруг шаг – и присаживается рядом.

- И че? И всё? – обиженно я сквозь смех.

- Ты только что чуть не сдохла, а всё ржешь…

- Ну, так… Борькин стриптиз не каждый день увидишь.

- Лесь, - состроил серьезный вид, хотя же видно… гад, что стебется. – Тебя в детстве кто-то лопатой по голове ударил, да?

Пристыжено отвожу взгляд. Кривлюсь в пораженческой ухмылке:

- Почти. Трактор переехал – извилины выровнял.

- Тогда понятно, - отчасти грубое, недовольное, но все же с нотками уступчивости, мягкости и доброты. Разлегся рядом. Шумные, усталые вдохи – отходя от шока и суматохи.

Мигом переворачиваюсь на живот (и плевать на боль, зуд, нытье в конечностях – сейчас в моей голове совсем иное). Взгляд на Кузнецова. Смущенно улыбаюсь (на секунды пряча взгляд):

- Прости… меня...

Ржет вдруг, вовсе не стыдясь и не сдерживаясь от откровения:

- Да в *опу ты его запихни, - взор на меня, в очи, - извинение свое. Грош цена, верно?

- Нет, - несмело, виновато повесила голову, поморщилась от стыда.

- Ну-ну… - вновь лег ровно, зажмурил веки и надавил кончиками пальцев на уголки глаз, сгоняя напряжение. – Более сумасшедшей бабы, чем ты, я в жизни не видал… Никогда не знаешь, что будет в следующее мгновение. Что отчебучишь…

- Зато нескучно… - усовещено смеюсь.

- Зато заё**вает, - рычит. Вмиг расселся, уперся локтями в колени. Взгляд на реку. – Вот че ты за мной увязалась, а? – отчаянно вдруг, обижено как-то…

Взор себе на руки - что-то ковыряет нервически, дерет кожу.

Поддаюсь. В момент переворачиваюсь и ровняюсь с ним. Сажусь. Взор на свою «жертву», печально улыбаясь:

- Нравишься мне…

- Оч-чень рад, - истерически рассмеялся; глаза в глаза (бросая прежнюю затею). – А прыгнула зачем? Я же приехал…

- А надолго?

Обмер, осознавая… что права. Скривился раздраженно, нервически сглотнул слюну.

- Вот что за е**чая игра, Лесь, а? Опять для Фирсова? Или для кого уже?

Виновато опускаю очи. Позорно молчу.

- Так и думал, - вдруг дернулся в попытке встать, но тотчас впиваюсь, хватаю его за руки, заставляя обмереть на месте. И снова лицом к лицу, глаза в глаза:

- Нет, - отчаянное, режа правду, как есть… - Давно уже нет.

Удивленно вскинул брови, скривился:

- А зачем тогда… всё это?

В горле задрал страх, обида из-за непонимания, волнение.

Но не сейчас, отступать никак нельзя, даже… если будет в итоге... безумно больно.

Вдох для небывалой смелости - и впервые открыто:

- Такой взрослый дядька… и не догадываешься?

Окаменел от услышанного. Миг – и осел окончательно обратно. Робко, едва слышно шепотом:

- Зачем тогда Киселев?

Печально, сгорая от стыда, смеюсь, пряча на мгновение очи:

- Только ради тебя с ним и вожусь. Чтобы ревностью хоть как-то твою толстую кожуру пробить...

Прыснул от смеха враз, но еще миг – и сдержался, догорая в желчной, болезненной ухмылке.

Внезапно движение и обнял за шею меня, притянул к себе, отчего невольно плюхнулась ему на грудь.

- Ну, и дура ты… - короткий поцелуй в макушку. - Всем дурам дура, - немного помолчав, - ...и чего мне такая досталась?

- За грехи, - нахожу остаток сил съязвить, а сама уже задыхаюсь, захлебываюсь эмоциями, чувствами, его ароматом, теплом… Сгораю в желании. Мышцы позорно сжались внизу живота, и разлился жар по венам – признавая, подтверждая полную капитуляцию перед Великим Тираном.

- Да я, вроде… - решил ответить, взором плескаясь по бурной реке, - так сильно не косячил… Деревень целиком не жег, и над младенцами не издевался…

Ржем уже оба.

Робко перевожу взгляд, поднимая голову, отчего губы тотчас оказываются до неприличия близко, маня в потаенные, сладкие, страстные дали.

Взволнованно, едва осознанно облизалась, давя, прессуя страх внутри себя, и неуклюже, но отчаянно потянулась к вожделенному. Не сразу ответил – устремил на меня испуганный взгляд, а я дрожу в его объятиях… словно мотылек, вымаливая у огня… пощады, невероятного отступничества от своей сути… и вместе ожогов и кары – дара ласки и тепла.

Еще миг сомнений, сопротивления и тотчас ринулся ко мне, обхватил за талию и подал на себя - усадил на колени, покоряюсь. Грубо, дерзко, нарочно причиняя сладкую боль, ухватил за ягодицы и уверенно прижал к себе ближе, полностью заставляя ощутить себя. Еще движение рук, ладоней по коже – и враз схватил за грудь, сжимая ее до волнительного трепета. Впиваюсь поцелуем ему уста, жадно обхватив, утопив в своих ладонях родное лицо, дерзко выманиваю, а затем вожделенно захватываю в свой плен его язык. Откровенное посасывание, ласка, нежные касания губ, и вдруг отрывается… жарким движением прилипает к шее, будоража, казалось бы, каждую клетку моего тела. Адская жажда по шкале до невероятного. Не в силах уже даже сдержать стон… от его блуждания рук по телу, губ, языка по коже… манящих возможностей, животных желаний и пока еще несбыточных грез…

Но внезапно шорох. И с каждым брыканием сознания, строптивостью очевидного – всё сильнее и ближе он, отчетливее и пронзительней.

- Лесь! – странный звук обретает наконец-то очертание слова.

Кисель...

Обмерли мы, словно воры. Да не в силах оторваться друг от друга.

Шумный, болезненный, на грани горького стона, вдох.

Первым осмеливается Боря:

- Решай что-то с Киселем. Ибо… зае**ло.

Нервически сглотнула слюну, прячу взгляд, заливаясь пристыженной, но счастливой улыбкой:

- Хорошо. Только не сегодня, идет? А на трезвую…

- Естественно, - гаркает. Глаза в глаза. - Но смотри мне: последний шанс даю. Просрешь – больше не приеду, хоть задавись. Поняла? Не прощу…

Взволнованно сжались внутри мышцы, погоняя страх по жилам.

Лихорадочно киваю головой, живо подчиняюсь.

Подает силой немного назад, заставляя слезть с него – ведусь, встаю.

Попытка идти на звук – хромаю.

Черт дери…Вмиг замираю, не слыша за собой участия. Оборот:

Вовсе спустился к воде, снял брюки, сполоснул, выкрутил.

- Ты идешь? – кидаю Кузнецову удивленное.

- Ищи Киселя. А я позже подтянусь.

- Лесь! – опять слышится… уже буквально в нескольких метрах от меня.

Обреченно киваю головой, соглашаясь. Разворот - и шаги… по эшафоту.