Яркими красками по небу

Часть ТРЕТЬЯ. По осколкам жизни. Глава 22. По осколкам жизни

Часть ТРЕТЬЯ. По осколкам жизни

Глава 22. По осколкам жизни

***

Попасть домой только под утро...

Десять пропущенных от Фирсова.

Гад, очнулся? Что тебе еще надо? По-моему, еще при прошлой встречи все о всём высказались.

Отбросить прочь телефон - и завалиться в постель. Спать.

Наивная... глупая.

Слышу - шоркает. Мама...

Несмело приоткрыла дверь в комнату. Тихо, заспанным голосом:

- Лесь, спишь?

Хотелось, было, уже притвориться, соврать - но поддаюсь, рычу:

- Еще нет. Что?

Молчит вдруг. Мнется. Странную жуть нагоняет, отчего враз встрепенулось, заколотилось бешено мое сердце. Страшно сделать вдох, но еще хуже - уступить ужасу.

Горько, обреченно, с испугом:

- Что случилось? Макс?

- Артёма больше нет.

***

Странно, когда ты сходишь с ума, -

У меня появляется чувство вины

Я тебя понимаю, ведь мне иногда

Тоже снятся страшные сны

Снится, что мне не дожить до весны

Снится, что вовсе весна умерла

Страх во мне оставляет следы

Я думал, что страх - это просто слова…

Зачем топтать мою любовь

Её и так почти не стало

Я разбиваю руки в кровь

Я не сошел с ума - так надо…

Смысловые галлюцинации, "З. Т. М. Л."

Артёма. больше. нет.

Слова приговором долбят в голову острыми, ржавыми прутьями, заставляя с каждым вдохом всё больше и больше себя ненавидеть.

Стою, молчу, дрожу... а он рассказывает. Тихо, взволнованно, с опаской. Рачительно подбирает слова. Макс - боится еще сильнее меня разодрать. Меня - распятую.

- Говорят, ушел вчера с работы рано. Судя по записям с камер видеонаблюдения - в магазин заезжал, по друзьям прошелся. А дальше решил - домой. Еще судмедэксперты не дали окончательного заключения, но предварительная версия: под действием сильного алкогольного опьянения и наркотиков... сел за руль, топил на полную: в какой-то момент не справился с управлением... не вошел в поворот. Вылетел на встречную, а там - КАМАЗ... На краю города, тут, недалеко, около нас. Смерть мгновенная. Без шансов...

- Я хочу его увидеть...

- Зачем, Лесь? - испуганно. - Там места... на нем не осталось.

- Я. хочу. его. видеть.

***

Ночь без сна... Алкоголь. Сигареты.

Бесчисленное количество звонков Бори.

Завтра похороны. Конец. Всему... конец. Мне - конец.

Лучше бы я ушла... вместо тебя. Лучше бы я, пропащая... чем ты, влюбленный.

Отверженный.

Стук, отчаянные удары в дверь Кузнецова, требуя участия, разговора... просто открыть...

Но не могу. Не хочу... не сегодня.

И мама не в силах сопротивляться - терпит, молчит.

Сегодня я буду примерной женой. Сегодня. И завтра...

Сегодня я буду... верной женой. Твоей женой, Артем. Твоей.

А потому очередная сигарета, очередной глоток - и вновь дурман по венам, меняя смысл, сознание - на пустоту.

***

Сегодня всех прогнала. Никого с собой не пустила.

Сегодня мы наедине. Наедине, даже если и собралась на кладбище целая толпа... Твоих девиц, поклонниц. Друзей, коллег. Родственников.

Сегодня мы только вдвоем.

Смотрю в глаза на фотографию - и выть хочется, реветь. Орать. Визжать - а сил хватает лишь на вдохи. Пустые, бессмысленные, предательские.

Я тебя предала, оттолкнула. Обманула...

Не остановила, не спасла...

И теперь тебя нет. А я - осталась...

Прости меня, Киселев... Прости...

Прости, Артем. За то, что... сука. За то, что... демон. За то, что - не твоя.

Позорно опустить голову и пройтись между могил чуть в сторону. Не могу, не хочу прощаться.

Не готова.

Нет. Просто... не хочу. Не могу.

Не сейчас... не сейчас, когда ты был в шаге от свободы, и в двух - от радости. От счастья.

Я дала надежду - ее и забрала.

Растерзала, растоптала, распяла - и прогнала...

Прости меня за всё.

Нет сил даже взять горсть земли и бросить - не могу. Не хочу...

Не отпускаю.

На выход, меж деревьев - и затушеваться в стороне, наблюдая вором за происходящим...

Не могу. Не хочу. Ничего... уже... в этой жизни... не хочу.

Вдруг шорох, шаги... чьи-то стремительные, уверенные.

Невольно вздрогнула, обернулась: обомлела, будто ураган, будто сама Смерть на меня шла напором.

Дико, горько заревела, что медведь, зарыдала, завыла, что беса, страшась:

- НЕ ПОДХОДИ! - воплю, ополоумев.

Обмер, огорошенный. Окаменел, боясь даже моргнуть.

Оцепенела и я - не зная, что делать, куда бежать.

Но еще миг и решается, тихо, едва различимо:

- Лесь, ты чего?..

И вновь движение - мигом отступаю, пячусь:

- НЕ СМЕЙ! - гневно, боязно, в исступлении.

- Пожалуйста... - тихо, несмело.

- УХОДИ, КУЗНЕЦОВ! УХОДИ! И не смей ко мне больше приближаться!

Заледенел, не дыша. Нервно, ошалев, выпучил очи.

А я дрожу, ходуном хожу, бьюсь в конвульсиях, заживо сгорая от ужаса, собственного предательства, что так явно, ярко передо мной... в его лице, в его глазах, на его губах.

Это себя я сейчас ненавидела, на себя орала, на себя вопила - а он лишь был олицетворением моего самого страшного греха. Самой большой моей... вины, проступка, преступления.

Шаги наощупь, пятясь - пока не уткнулась спиной в ствол дерева. Резвый разворот - и ничего не стыдясь и не боясь, рву когти долой. Бегу со всех ног - в сторону проезжей части, а там автобус - город, дом...