Яркими красками по небу

Глава 23. Глухая совесть

Глава 23. Глухая совесть

***

Открыть глаза - и не сразу понять, осознать, где я и что вокруг.

Беглый взгляд по сторонам - и удивиться, поразиться обстановке, причем не меньше тому, кто именно сейчас рядом, неподалеку, в кресле: сидит, спит...

Дернулась, вздрогнула, но тотчас игла в руке, причиняя боль, заставила обмереть на месте. Зажмуриться. Ойкнуть.

Шорох. Шумный вздох. Заспанным голосом, невольно потягиваясь:

- Пришла в себя?

- Что это? - раздраженный, взбешенный взор по сторонам. А сама реально - ничего не помню. В голове только кладбище, Киселев, Кузнецов... автобус. А дальше - провал, прострация. - Почему я в больнице?

Взгляд около, не решается почему-то ответить сразу.

Несмело встает, шаги по палате, разворот, глаза в глаза:

- У тебя был передоз.

Обмерла, ошарашенная я.

В смысле? Чего?

Лихорадочно перебираю, шпыняю мысли в голове, выуживая хоть что-то из прошлого. Тщетно, с*ка. ТЩЕТНО!

- Чего? - робко, пристыжено.

Застыл на миг. Вдруг движение, ближе: лицом к лицу. Уперся кулаками в койку. Пристальное, с вызовом... в глаза:

- ЧЕ-ГО? - злобно гаркнул. Хмыкнул вдруг. Выровнялся, от волнения вновь шаги по палате. Отвернулся к окну. - Че-го... - передергивает слова, странным образом смакуя ими. Нервически, звонко сглотнул слюну (а страх, странный, непонятный, так и распинает меня, заставляя сжиматься все мышцы в камень в теле; стыд дикой кошкой скребет сознание и плоть). Вдох, отваживается наконец-то произнести вслух: - НАРКОТЫ. Если бы я тебя не отыскал, если бы не догадался... что ты... у Киселя дома... Если бы телефон твой не зазвенел, и если бы дверь не вскрыли... То и тебя бы похоронили. Там же... - язвительно, жестоко, гневно, казалось, заживо рубая и себя заодно, - рядом. Счастливую чету... гребанных молодоженов.

Огорошенная, дрожу... вспышками пробивая в сознании брешь за брешью, выуживая куски прошлого: ключи, среди вещей погибшего, врученные мне по моему требованию, накануне, Фирсовым. Поход в тот ад. Слезы, отчаяние. Опять алкоголь, опять сигареты. Наткнулась на нычку белого порошка... И то, чего не взяли, не смогли побороть "младшие" братья... взял он - стопроцентный дурман, эйфория, молчание... Тишина, смерть мыслей... и чувства вины. Но не сразу... А потому очередной догон - и наконец-то поплыло, поехало, прогоняя прошлое вместе с будущим... и настоящим.

...

Скрипнула дверь.

Незнакомый мужчина в белом халате.

Скривился недовольно тот, стиснул на мгновение зубы от злости - но порицать не стал. Лишь только горький вдох и взор то на Бориса, то на меня:

- Пришли предварительные анализы. Судя по всему, так как срок еще очень маленький, и плод на самостоятельном питании... ему ничего не угрожает.

Обомлела я, расстрелянная словами: услышать, но до конца не осознать.

Нервно дернулась, рассевшись. Поморщилась:

- Плод? Какой плод? - лихорадочно.

Жуткая пауза…

Прожевал эмоции. Вдох. Решает ответить, уточнить:

- Ребенок.

- Я не беременна... - нервически, коротко рассмеялась я, а во рту - кислота. От шока глаза на лоб полезли.

- Беременна, - едкое, презрительное. - Срок небольшой, потому и повезло... Хотя, рано еще судить - все еще впереди: все последствия и результаты.

- Ну, что вы несете? - истерически еще сильнее рассмеялась я, уже взмолившись на изувера. - Какое беременна? Какой ребенок? - отчаянно разум открещивался от очевидного.

Скривился от злости мужчина, шаг ближе - тотчас швырнул мне на руки какие-то бумаги, снимки:

- А такой... - дерзко, - который жить, судя по всему, куда больше хочет, чем его... нерадивая мать.

Сижу, ошалевши, бешено пучу глаза - и хоть ничего еще не понимаю, не могу уже отметать явное: сверлю взглядом черные квадратики с серыми пятнами.

Беременна...

Господи... Я? ...беременна.

Слезы замерли на ресницах. Перехватило дыхание.

Тихо, едва слышно, шепотом:

- Какой срок?

Тяжелая пауза, сражаясь в очередной раз с эмоциями, и наконец-то решает ответить:

- Недели три.

Настом вмиг покрылось все тело. Поежилась. Пробрало морозом до самых костей...

Сердце враз принялось отбивать свой последний, смертельный такт. Мелодию, где ноты только... реквиема.

Еще минуты, жуткие, давящие, сводящие с ума минуты, и отваживается. Боря отваживается. Робко, боязно, словно страшась, что действительно отвечу:

- Киселёва? - грохочет гром.

Обреченно зажмуриваю веки. Не шевелюсь. Не дышу.

Страшно жить. Осознавать. Существовать.

Но и выбора... больше нет.

Обязана.

Тихо:

- Да.

И опять напряжение. Опять накалились между нашими душами провода, стругая, оголяя нервы.

- Ладно, я вас оставлю, - неуверенно, в удивлении сгорая, дрогнул голос врача.

Быстрые шаги - и наконец-то хлопнул тот дверью.

И опять тишины разлом. Слышны лишь робкие, неохотные, вынужденные, тяжелые вдохи... и надорванный ритм сердец, стремящихся вылететь из грудных клеток всполошенными воробьями на волю.

- Я пойму... – осмеливаюсь растерзать безмолвие, - если тебя больше никогда не увижу.

Холодно, мерно... как всегда, когда режу себе по плоти лезвием... до крови, до пьянящей боли, до плоской, гладкой прострации.

Но молчит. Не уходит. Думает. Сомневается. Сражается...

Не знаю зачем, но пытаюсь... оправдаться. Сгладить всё. Хотя бы... чтобы не ненавидел:

- Я не врала тебе... Я не знала... что беременна.

У нас с ним было... один раз.

И то... когда ты меня бросил, отвернулся,

...когда решил нас уничтожить: я вновь пошла на дно, а он - беспощадно стал давить своей безысходностью.

Не знаю, зачем так поступила. Не знаю... но. Что есть, то есть.

Мне жаль, что я не оправдала твое доверие, ожидания...

Мне жаль, что... ты не увидел во мне то, чем я являюсь на самом деле... вовремя.

Мне жаль, что всё так... обернулось.

...что я влезла в твою жизнь.

...и что родилась на свет.

Вдруг движение, шаги.

Обреченно зажмуриваю веки - чтобы хотя бы не видеть это. Услышать, понять (что принял решение, что уходит) - осознать, но хотя бы не видеть.

Хватит мне мертвого лица Киселева. Не хочу видеть... еще и мертвую себя в его, в Бориных... глазах, в его поступке.

Но еще звук - и внезапно дрогнула кровать рядом со мной, проседая под давлением, весом.

Доли секунд сомнений - и коснулся, провел по волосам; обнял за плечи и притянул аккуратно к себе, поцелуй в висок:

- Я вас не брошу, Лесь. Не брошу. И не проси...

Дикий, отчаянный писк, визг... бешеный крик вырвался из меня, из моей груди, рождая вновь внутри меня... из демона - человека.