Яркими красками по небу

Глава 17. Зачем топтать мою любовь?

Глава 17. Зачем топтать мою любовь?

Мне нужно избавиться, чтобы стать ближе

Чтоб не взрывалась моя голова

Мне нужно понять, что я ненавижу,

Я думал, что ненависть - просто слова.

Зачем топтать мою любовь

Её и так почти не стало

Я разбиваю руки в кровь

Я не сошел с ума - так надо…

Смысловые галлюцинации, «З. Т. М. Л.»

***

Вдруг скрипнула дверь. Испуганно обернулась я.

Заледенела, прозревшая.

Уверенные щелчки замка, и подходит ближе.

Нервически сглатываю слюну – отступаю пару шагов назад.

- Ну, - кивает на меня, а в глазах так и пляшут черти. – Повтори-ка мне… кто я? И куда мне идти? Или что… смелая в толпе? Втихую? Думаешь, пожалею?.. Прощу? Или что?.. Сколько можно душу из меня тянуть? Ну! Че молчишь? Язык проглотила? – еще шаги ближе, дергаюсь, вновь отступаю. – Страшно? Надо же… - внезапно залился странным, жутким смехом. – Страшно ей теперь… А как пи**еть, так первая… никого и ничего не стыдясь! А тут раз – и сразу девочка-целочка, и обижать ее не надо. ТАК? – взбешенно рявкнул.

Невольно дрожу, но на лице все еще пытаюсь удерживать равнодушие.

- Че молчишь? ЧЕ ТЫ, Б***Ь, МОЛЧИШЬ?! ТЫ ЖЕ, С*КА, ТАМ КО МНЕ ЛЕЗЛА! – ударил в сердцах себя в грудь. - ПОГОВОРИТЬ ХОТЕЛА!.. ГОВОРИ, Б***Ь! СЛУШАЮ! - гневно жестикулируя.

- Я уже всё выяснила… - тихо, с опаской, шепотом.

- ЧТО ТЫ ВЫЯСНИЛА?! – орет. Еще напор – стою, током пронзает с головы до пят… превращая в лед. Руки ходором ходят, выдавая меня сполна – жму кулаки, чтоб хоть как-то держать себя достойно, смело. – ЧТО ТЫ, Б***Ь, ТАМ ВЫЯСНИЛА?!

- Что ты мне… врал, - охрипло, несмело, боязно.

- Я ВРАЛ?! – глаза расширились. - ЭТО Я ТЕБЕ, ТВАРЬ, ВРАЛ?!! ДА ЭТО ТЫ… е**лась с Киселем, и ко мне всё лезла! Из трусов выпрыгивала! Че, так сильно хотела, чтоб я тебя тр**нул?! Ну, так давай! Давай! - резвый напор, медведем пошел вдруг и тотчас ухватил за кисти.

- Отвали, ублюдок! – заорала на него неистово я, силясь вырваться, отбиться.

Но крутит-заламывает руки, движение вперед – отчего попятилась враз я и упала на скамью. Попытка вгрызться в него, но нет, проворно схватил одной рукой меня за запястья, а второй содрал долой полотенце, полностью оголяя меня перед собой. И вновь деспотия – силой, напором повалил на деревянный настил...

- Отпусти, с*ка! – бешено завизжала я. Но миг, движение вбок – и тотчас включает на всю мощь воду, дабы шумом заглушить мой крик.

- Нет, б***ь, ты хотела, ты получишь!

- Боря, не надо!

- О, да! Уже Боря! А только что поносила, как могла!

Силой раздвинул ноги, навалился сверху. Чувствую его уже всего.

- МРАЗЬ, УЙДИ ОТ МЕНЯ! – вырываю одну руку и живо впиваюсь ногтями, когтями в него, куда попаду: по шее, плечу, раздирая плоть. - НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ, УБЛЮДОК!!! - и снова хватка, и снова бой. Попытка его заткнуть мне рот ладонью - тотчас укус. Ору: - Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ! КОЗЛИНА Е**ЧАЯ! НЕНАВИЖУ!!!

И сама даже не поняла, как его руки враз оказались на моей шее – и сжал бешено… жадно стал, принялся основательно душить. Серьезно, верно, стремительно. Верша чистое, уверенное, давно предреченное… правосудие.

Отчаянно скольжу, цепляюсь за его пальцы, пытаясь содрать с себя удавку.

Тщетно.

Давит, стискивает все сильней, отчего позывы уже просто невыносимы.

В глазах Его ярость, помутнение… ничего людского, казалось, там больше не осталось.

Гребу руками воздух… бесполезно, глупо… напрасно.

Темнеет… Заплясали предсмертные звезды. Сердце, будто камнем по утробе, грохало, отбивало свои последние, печальные, прощальные удары. Грубые, топорные, обреченные.

Хватка моя отчаянная – и с каждым мгновением все слабее и слабее.

Зажмурилась я, сокрушенная, дабы не видеть больше того, кто так… жестоко предал.

Кто поступил… как знала.

Конец.

Вот и конец… мой конец… Конец всем мучениям, слезам, страданиям…

ЖИЗНИ... конец.

И вдруг –

… отступает.

Машинальны мои ВДОХ-ВЫДОХ.

Фанатичные, неосознанные, позорные… предательские… глотки воздуха.

Кандалы пали.

Шорох - движение Его куда-то в сторону.

Не реагирую еще.

Жадно хватаюсь за горло, пытаясь хоть как-то прийти в себя, сквозь сдавленность, ком, валун, что все еще разрывал меня изнутри, отдышаться, напиться, насытиться кислородом.

И лишь за тем - испуганный, ошарашенный... оробевший взгляд около, выискивая демона. Выискивая Смерть.

Стоит, сгорает, давится неистовством, рваные вдохи, охлаждая по жилам вскипевшую кровь. Глаза блестят, а руки – в кулаки сжаты.

- Ребенка... - вдруг находит силы на звук, режущие сознание слова, - пожалел. - И вновь шумный, тяжелый вздох: – Иначе бы… додушил.

Нервически сглотнула слюну.

Честно, правдиво, как на духу… взмолившимся смертником:

- Я не беременна.

Прогремело. Казалось, даже… земля содрогнулась в трепете.

Не сразу осознал. Не сразу внял, поверил. Но еще одна долгая, жуткая минута и произнес вслух, на что доселе не решался:

- Что? Что ты сказала? – поморщился, лицо распял дикий, взорвавшийся ужас.

- Не беременная я, - несмело, сдержанно, прокашлявшись.

Оцепенел, огорошенный.

Минуты – жуткие, давящие. Убийственные… Осмеливается, но все так же… с опаской, словно упрашивая:

- Что ты несешь?

- Что есть, - выровнялась на ногах. Полный храбрости взгляд в глаза: – Я… не беременна.

И снова тишина. И снова жуть, пробивая сознание прозрением, отрезвляя окончательно адреналином и потрясением. Охрипло:

- И зачем ты мне… сейчас всё это говоришь? – пронзенный до глубины души, никак все не может все свести концы с концами.

Нервически сглотнула слюну я:

- За**алась врать, - грубо, дерзко. Искренне. - Вот и говорю… как есть.

- Ты совсем, что ли... чокнутая? – поморщился, казалось, сгорая уже от ошеломления. Вдруг шаг ближе, отчего тут же дернулась я в испуге. Пристальный, с вызовом взгляд мне в глаза: – Что ты несешь? В смысле… не беременна? – горько как-то, словно режа себя изнутри.

- В прямом, - выстрелом.

Оцепенел. Не моргает. Не дышит. Взгляд около. Но еще миг, и снова взор мне в очи:

- А он… - коротко кивнул в сторону двери. – Он знает?

- Конечно.

Еще большее изумление… Округлились очи. Казалось, его сознание вот-вот рванет… от обреченности и невозможности больше воспринимать, поражаться творящемуся, услышанному.

- И на**я… тогда?! - гаркнул, полностью, окончательно выпадая в осадок.

- Моя вина – я и расплачиваюсь.

Обомлел. Глаза застыли, словно мертвые. Лишь только мысли пытались проникнуть в душу, в поисках не менее беспредельных ответов.

- В смысле, твоя вина? – наконец-то осмеливается, спустя минуты. Нервически сглотнул слюну. Шаг ближе, испуганно дрогнула, но не отступила. Отчаянно глаза в глаза:

- В прямом. Если бы не я – Киселю не грозил бы сейчас срок.

- Ты сейчас, вообще, б***ь, о чем?!! - вдруг взбешенно рявкнул Борис, на мгновение схватившись за голову. Опять ошарашенный, полный ужаса взгляд мне в очи. – Каким, б***ь, ты, с*ка, там боком? Я ни**я уже не понимаю! – измученный взор, выпрашивая уже наконец финиша сего жуткого сумасбродства.

Бью, как есть:

- Если бы… не моя истерика, просьбы, если бы сама не полезла в драку, заступаясь за ту с*ку… неблагодарную, и Кисель бы в это дело не полез. И пацан был бы жив…

Нахмурился. Секунды, дабы переварить, сообразить, разложить по полкам сказанное. Но не справляется. Враз гаркает, но уже сдержанно:

- Что там произошло?! Нормально расскажи! Че за с*ка? Конкретней!

И вновь странная дрожь по телу, вот только вместо животного страха… все стало заливаться тихой надеждой… и волнительным трепетом.

- Неужели… с Киселем ты вообще не разговаривал? – искренне удивляюсь его реакции.

- А как к нему подступиться было? Вы же слились Фирсову – он и обложил. Закрыл, причем в одиночке, и адвоката своего всучил.

Опускаю очи, ошарашенная. Молчу.

- Согласна… Глупо с Максом вышло. Мой косяк… - обмерла, подбирая слова. - Вообще, кто ж знал, что тот злое**чий вечер так… всю жизнь перевернет? Лучше бы тебя дождалась. Но нет – решила пойти домой. Одна, пешком. Этот увязался… все по пятам, да по пятам. Ну, я и согласилась, чтоб провел. Уже на Девятку даже вырулили. Оставалось-то немного. В одном из дворов я и заметила, как какой-то г**дон девку гниздил, месил нещадно… Жутко так, словно животное какое… с цепи сорвавшееся. Ну, я и давай давить на Киселя – мол, так и так…. Вступись, не будь тряпкой. Тот в отказ, говоря, что еще с головой дружит. Ну, а я-то? Что мне? Сама кинулась разнимать… Тот быстро и на меня переключился, ни в чем не стыдясь. Естественно, Киселев сразу вписался. Один удар – нокаут. Да упал гад неудачно. Черепухой об бордюр. Ну и… конец на том. А девка, с*ка та, – ноги в руки и рванула во дворы. Я еще пыталась ее нагнать – тщетно. А в это время мужик нас, продавец из магазина, запалил. Стопудово, ментам слил. И че ждать? Я и говорю, не ссы – Фирсову позвоню, порешает. Порешал… Думала, за года поумнел, исправился, одумался… Но нет. Куда там?.. На**й ему мои просьбы, когда у него Закон? Власть… Меня отмазал, а вот… от ненависти ко всем вам… начиная с Еремова и заканчивая всем треклятым «ОНГМ»… решил отыграться. Пустить Артема в расход, тем более… думал, что я сплю с ним.

- А это не так? – внезапно отозвался Боря.

Метнула на него взгляд.

Смолчала.

Лишь нервически скривилась.

Отвела взор в сторону. Продолжила:

- Обидно, что мои даже показания не в счет. И теперь ему… пятнашка светит.

- Что? – прыснул от смеха. – Какая пятнашка? От не пи**ди! Там по неосторожности или самооборонке – условка или двояк максимум!

- Ага, - киваю головой. – Была бы та с*ка и адвокат нормальный, был бы двояк. А так только **як! Тяжкие телесные, повлекшие за собой смерть…

Обмер прозревший Борис.

Тягучие, жалящие минуты взгляд около – и наконец-то шумный, подытоживающий вздох.

Шаги ближе – присел на скамью.

Несмело вторю тем же, замирая рядом.

Потер раздраженно глаза, содрал ладонями с лица напряжение.

Вдруг движение головы – и глаза в глаза со мною. Смело отвечаю тем же (хотя и вновь пробирает дрожь по всему телу).

- Чувство вины?.. Это и всё, из-за чего ты вышла за него замуж?

Полная сомнений, всех за и против, пауза, и решаюсь ответить, но отведя стыдливо взгляд:

- И чтобы ты меня услышал…

Коротко прыснул от смеха – и вмиг вновь заледенел. Еще момент – и закачал вдруг в негодовании головой:

- Больная… ты – реально больная. Чокнутая на всю голову.

- Если бы ты не отвернулся, - решаюсь на оправдание. – Если бы выслушал, помог… я бы никогда свое слово не нарушила.

Обмер удивленный, огорошенный.

Мысли табуном заскакали в его голове, отпечатываясь болезненными эмоциями на лице.

Вдруг движение – и забросил мне руку на плечи, притянул к себе:

- С*ка ты… Какая же ты с*ка, - закачал неожиданно головой в обиде, болезненно зажмурившись на миг, – но, б***ь... как же я тебя люблю… Е**нуться просто…

Током пронзили слова…

Нервически рассмеялся сам над собой:

- Но ничего… в чем-то ты права, - взгляд на меня, отвечаю тем же. - Нужно научиться… слушать друг друга, и доверять… да?

Немного помедлила, но решаюсь на самое сокровенное, самое желанное, самое сердцу и душе необходимое:

- Да.

Внезапно движение, обхватил, утопил мое лицо в свои ладони и тотчас впился голодным поцелуем. Властным, дерзким, повелительным. Резвый напор – и повалил на скамью – поддаюсь. Откровенные ласки языком. Вмиг схватил мою грудь, алчно сжав ее до сладкой боли. Но секунды страсти…

…и что-то сообразил. Враз отстранился и уставился на потаенные места:

- Да ладно, серьезно? – давясь неловкостью и удивлением, поморщил лоб. – Пирсинг… в сосках?

Чувствую, как уже заливаюсь краской. Пристыжено прячу взгляд. Нервически сглатываю слюну.

Но внезапно добро так, весело рассмеялся, продолжил:

- И где еще он у тебя есть? – несмело коснулся, провел по груди, будоража сознание.

- Только там, где сейчас видишь, - тихо, шепотом, еще сильнее пряча очи.

Немного отодвинулся, выровнялся, скользя взором по всему обнаженному моему телу, словно только сейчас его и увидел, сполна смог разглядеть.

Движение и провел пальцами под левой грудью.

Странно как-то захохотал:

- А что за крест такой? Кривой… и недорисованный… Краска, что ль, закончилась? - идиотически съязвил.

Скривилась я от злости (задел за живое).

Мигом, силой отдергиваю его руку прочь оттуда:

- Какой выдали, такой и ношу…

Вздернул бровью. Взгляд мне в лицо:

- Кто выдал?

- А тебе прямо… - живо привстаю, обнимаю его за плечи и тяну на себя – поддается, - всё сразу так и расскажи? Да?

- Да, - хохочет. Поцелуй в губы, но опять коротко. Оторвался. Неосознанно облизался и снова уставился мне в очи: - Лесь… я не хочу так. Как крыса, втихую… - качает головой. - Пока твой муж за дверью…

- Да не муж он мне! – отчаянное, зажмурив в поражении веки, прикрыла на мгновение руками, ладонями лицо. Шумный вздох.

- Муж, - уверенное, но тихое, спокойное. – Разберемся с твоим чувством вины – и закроем эту тему. Я хочу достойно, как нормальный мужчина, тебя отвоевать, а не как гнида паршивая, вша гнилая - исподтишка… пока менты его прессуют. Хорошо?

Глаза в глаза. Невыносимые мгновения зрительного боя – и сдаюсь. Обреченно киваю головой:

- Хорошо.

- Но помни, ты мне слово дала. И не смей его нарушать: никакого Киселя. А то… додушу. Серьезно, гадом буду, но задушу.

Поежилась невольно. Но тотчас рисую на устах улыбку, видя эту его странную, перепуганную серьезность.

- Че ржешь? – не выдержал и тоже рассмеялся. – Ржет она… А мне было не смешно.

Виновато опускаю очи:

- Мне тоже…

- Сама довела.

- А я по-другому… не умею, - шепотом стыдливым.

- УЧИСЬ! – вполне правдиво, искренне, хотя и хохочет. - Время будет – вот сиди и учись! А то ржет она... Добалуешься. Что вместо Киселя, я на нары поеду – только вступиться уже будет некому.

- У тебя Еремов есть, - пристыжено ржу.

- У тебя Ер-ре-мов есть, - паясничает, коверкая мои слова. – А я хочу, чтоб баба за меня бегала. А потом еще замуж вышла, лишь бы спасти меня.

Рдею от стыда, но и давлюсь от смеха:

- И бросила потом?

Скривился обиженно:

- Не-е-е, - завыл вдруг, обнял, притянул к себе. Губы к губам, шепотом: - Я сам ее брошу! - вкрадчиво.

- Я те брошу! – гневно (наиграно) рявкнула, удар по плечу, но тут же уже сжал в объятиях и впился грубым, страстным поцелуем в уста. Дерзкий, смачный, всепоглощающий… но зверски короткий. Тотчас оторвался. Глаза в глаза: – Ладно, идти пора… а то еще неизвестно какие приключения впереди. Нам еще перед твоим мужем… оправдываться, за эту нашу с тобой… свиданку без спроса, да еще и в душевой.