За гранью лжи

Глава 1

Я остановила машину и вышла, чтобы немного размять затёкшую шею. Вот угораздило меня согласиться на дополнительную работу! В тот же момент я себя отругала. Деньги мне нужны, а платят за переводы текстов довольно прилично, особенно когда работаешь ночами и сдаёшь их раньше срока. Я должна быть благодарна за то, что я нашла такую подработку на первом курсе, да и практически с самого начала учебного года. Я привыкла добиваться в жизни всё сама.

Нет, я не сирота, у меня есть мама. Но! В моей жизни всегда есть «но». С того момента, как мне могли предложить работу, я соглашалась на любую, в основном — мытье полов, ведь где ещё может подработать тринадцатилетняя девчонка? Разносила газеты, предлагала брошюры, была курьером. И в то же время училась, вгрызалась в любую возможность знать больше и участвовать во всевозможных олимпиадах и интеллектуальных играх. Моё упорное нежелание повторить судьбу моей матери вылилось в гранд от университета Хьюстона. Для всех это было потрясение, что меня единственную пригласили в это место. Я пела от счастья, от удачи, оттого, что у меня есть шанс доказать всему миру, что я достойна многого. А не только насмешек и подколов.

Началось всё в младшей школе, когда один из мальчишек пустил слух, что видел мою маму с отцом Дины, одной из девочек в классе. За это я его поколотила, и мою маму вызвали к директору. Я упорно продолжала молчать, не объясняя причину своих действий. Следующий слух прошёлся перед окончанием начальной школы, когда две родительницы обсуждали аморальное поведение моей мамы. Они называли её проституткой, шлюхой, разрушительницей семей и грязной, падшей женщиной. К моему детскому и наивному сожалению, это оказалось правдой. В тот вечер, я прямо спросила у мамы, действительно ли это так. Она плакала, просила прощения и говорила, что это только ради меня. Ведь у неё нет образования: она родила меня в шестнадцать лет, а её родители от нас отказались. Для маленькой восторженной девочки с мечтами о папе, о красивом будущем, о принце это было подобно смерти. С годами я приняла её жизнь, я заставила её пойти и закончить школу. Но принять её образ жизни я не смогла.

Наш дом был куплен одним из любовников мамы, её машина — тоже. Я зарабатывала свои деньги и отказывалась брать от незнакомых мне мужчин даже конфетку. Мама ругалась со мной, а я с ней. Она выгоняла меня из дома, и я ночевала у моей школьной подруги Тори. Только перед окончанием старших классов мама начала общаться со мной мягче, и постоянно говорила, что я со своей внешностью могу иметь больше. Мы можем иметь больше! Деньги! Это единственное, что её волновало. Я лишь фыркнула и отрезала свои длинные волосы цвета пшеницы. У моей мамы они от природы тёмные, но она, как и многие американки выкрашивает их в блонд. И глаза у нас разные: у неё темно-карие, а у меня, как она говорит, «цвета фиалок».

Лучше быть страшненькой, чем красивой. По собственному опыту я могу сказать, что это не приносит ничего, кроме проблем. Никто не ожидал от гадкого утёнка с веснушками превращения в красотку. Обрывать парней стало уже привычно и выработано, ведь они считали, что раз моя сожительница содержанка, то и яблочко поменьше такое же. Никто, никогда не дотронется до меня. Да и замуж я не собираюсь, только карьера. Это единственная моя страсть и цель в жизни. Добиться высот, самой выбирать с кем работать и общаться. Уважение — единственное, что меня волнует.

Но возвращаюсь я в Бомонт не по своему желанию, был бы у меня выбор — я бы осталась в общежитии университета и продолжила работать, пара предложений уже была.

Мама. Последние два месяца она присылала мне по две, а иногда и три тысячи долларов в месяц, и я их успешно отсылала обратно. Я не брала у неё денег с того момента, как пошла работать. Да и она не особо переживала по этому поводу. А неожиданно, два дня назад, она позвонила мне. Она ни разу не звонила мне сама, только я ей, и то, чтобы поздравить с днём благодарения, Рождеством или днём рождения. И этот звонок меня насторожил: что произошло? Деньги, звонок, смех и просьба, даже не приказ, как раньше. А простая просьба навестить её, потому что она соскучилась. Она? Соскучилась? Я полдня отходила от её слов, и не могла собраться с мыслями.

Итог: я мчусь по шоссе, чтобы узнать, что это за чудо или секта, которое заставило маму так измениться. Я села в свою короллу, которую купила у одной из однокурсниц, и вернулась на шоссе.

А город не изменился за год, все такой же, с размеренной и спокойной жизнью. Проехав даунтаун, я решила ехать прямо, чтобы немного вспомнить всю свою жизнь тут. Год, практически год я отсутствовала.

Дом, в котором я жила, располагался в частном секторе, всегда утопал в зелени и был практически за самым сердцем Бомонта.

Я остановила машину у забытого фасада, который, к моему удивлению, сейчас просто блестел. И, если бы я не знала, что это за здание, я бы проехала мимо. Мама никогда не следила за домом, она приходила, ныла, как она устала, и брала бутылку джина.

Я сделала глубокий вдох. Я тут всего на пару дней, а может, и меньше. Узнаю, что с ней творится, и обратно. Я вышла из машины и пригладила строгое классическое платье-карандаш светло-голубого цвета.

Уверенность и ещё раз уверенность, и весь мир у твоих ног, — уверяла я себя. — Ведь ты смогла добиться большей зарплаты за свои переводы, чем тебе предлагали, ведь ты смогла учиться бесплатно в одном из лучших университетов штата. Ты окончила первый год с самым высоким баллом. И вытерпеть это ты сможешь!

Я шла по тротуару и заметила краем глаза чёрную ауди R8. Маме подарили новую машину? Но она такая дорогая! Когда она поймёт, что деньги не главное?!

Я закрыла глаза, чтобы успокоить готовую вырваться наружу ярость.

Вспомни тренинги по внутреннему равновесию, которые ты проходила в начале года. Я сделала пару упражнений на дыхание и почувствовала облегчение. Я нажала на звонок, за дверью послышался голос мамы, и она распахнула дверь.

Да, год для неё прошёл очень удачно. Лицо, после пластики, смотрело на меня с удивлением и радостью. Радостью? Классические брюки чёрного цвета и чёрная блузка, которая открывала оба полушария новой груди. Волосы были того же цвета, как я и помнила, но сейчас они не путались, а лежали красивыми волнами. Моя мама определённо стала элегантней.

— Алана? — произнесли идеально накрашенные губы моей матери.

— Привет, Клер, — спокойно поздоровалась я.

Мама с раннего детства взяла с меня слово, что никто не будет знать, что она моя мать. Для всех она моя сестра. Весь городок, куда она сбежала со мной, когда родила, думал, что перед ними развращённые сестрички Феир.

— Мы… я не ожидала тебя так скоро, — мама начала заикаться, переминаясь с ноги на ногу.

— Мне пойти погулять? — с сарказмом спросила я её. Я уже привыкла, что раньше, если она развлекается с новым ухажёром, то я гуляю.

— Нет, конечно, нет. Заходи, — она наконец-то пропустила меня в дом, и я снова выдохнула.

— А ты поменяла декор, — удивлённо присвистнула я, осматривая богато обставленный дом.

— Да, проходи на террасу, мы там отдыхаем, погода сегодня чудесная, — щебетала женщина, которая должна быть моей матерью, но было ощущение, что её похитили инопланетяне.

И теперь передо мной шикарная женщина, даже не побоюсь её назвать идеальной. И выглядела она на двадцать восемь, вместо своих тридцати четырёх.

Мне казалось, что я просто не туда попала. Я последовала за мамой и вышла на террасу. Моим глазам представился бассейн, где можно было проводить самые задорные вечеринки в городе. А раньше тут была свалка.

— Алана, дорогая, позволь тебе представить похитителя моего сердца, — так льстиво произнесла мама, что я даже поморщилась.

Вот откуда все изменения — мужчина. Очередной богатый старичок, который решил перед своей кончиной повеселиться. Я равнодушно повернулась и приготовилась улыбаться, уже строя планы и прокладывая маршрут своей поездки обратно.

Сначала взгляд упал на начищенные до блеска туфли, затем поднялся по мускулистым ногам в брюках. Даже ткань не могла скрыть того факта, что человек напротив не отодвигает спорт на задний план. Глаза выхватили часть его паха, и я мысленно отлупила себя за это. Белая рубашка, ослабленный тёмный галстук. Какая мощная грудь, на такой и отдохнуть не страшно! И я встретилась с его глазами, молодыми, искрящимися, и, насколько я могла рассмотреть, сине-серыми, наверно. Ужасный свет, а уже ночь! Его лицо было мужественным и опасным. Другого слова не подобрать для точёного изгиба губ, немного резких скул, сильного подбородка; вылепленного, точно с помощью хирургов, носа. Этот мужчина всегда знал, что он делает, как этого добиться и что он получит в конце. Его сила, власть и непреклонное подчинение ему просто горели яркими буквами на его лбу. Я очнулась от этого несвойственного мне пристального осмотра, особенно мужчины, и надела холодную улыбку.

— А у твоего вора имя имеется? — спросила я маму.

— Ой, прости, просто так много эмоций. Это Даниель Хард, — она положила руку ему на плечо, и мужчина ей улыбнулся, — Даниэль, это моя сестра Алана.

— Приятно познакомиться, — произнёс низкий голос, который можно было принять за игру воображения, если бы это не происходило сейчас.

Даниель протянул мне руку для рукопожатия, я с улыбкой протянула свою и тут же вырвала, не дав согреть её.

— Мне тоже, — равнодушно ответила я.

— О, Алана, ты должна остаться, хотя бы на неделю, — ласково попросила меня мама.

— Прости, Клер, я только на пару дней, хотя думаю, и это слишком много для меня, — стараясь быть вежливой, ответила я.

— Мне кажется, вашей сестре может понадобиться помощь, — ответил за маму Даниель, и коленки чуть не подкосились от его тембра.

Да что это такое, где он учился так говорить?!

— С чем же? — поинтересовалась я.

— Сегодня я сделал Клэр предложение, и она ответила согласием, — громогласно объявил мужчина.

Боже, забери меня обратно!