За гранью лжи

Глава 16

Я закрыла лицо руками, мне хотелось это просто не видеть, не слышать и не краснеть. Но плёнка продолжалась.

Господи, какой ужас. Я начала дышать, и Алекс притянул меня к себе и спрятал за своими руками.

— Пошли, — быстро сказал он, мы поднялись.

— Стоять, — громко приказал Даниель, мы замерли. — Я думаю вечеринка окончена, Лана, Клер, останетесь. А ты парень свободен.

— Да пошёл ты, — зло бросил Алекс.

— Алекс, иди, тут репортеры, не надо нам ещё больших проблем, я приеду, как решу тут все. Ты же видел, сегодня будет долгая ночь, — я потёрла виски. — Иди, если что я наберу и пусть Саймон приедет.

— Хорошо, детка, — он поцеловал меня в лоб и двинулся к выходу.

Поражённая толпа перешёптывалась, указывала пальцем на молодожёнов, а потом на меня. Агата сидела бледнее смерти, репортёры снимали это все. Я попала в калейдоскоп лиц, пальцев, смеха, предательства и лжи. Творился просто бедлам, в котором эпицентром были мы.

— Агата, — я подняла женщину, — пошли.

Я вместе с ней зашагала в дом, это была первая мысль — уберечь, защитить эту женщину. Я отмахивалась от вспышек и этой назойливой девушки — репортёра.

— Вы сестра миссис Хард, как вы можете прокомментировать это? — задала она вопрос.

— Рики, — заметив шофёра я крикнула ему.

— Мисс Феир, — он тут же подскочил и загородил меня и Агату от натиска, и мы протиснулись в гостиную.

— Хотите воды или ещё что-то? — пытаясь сдержать дрожь, спросила я у бледной тёти Даниеля.

— Нет, — помотала головой женщина. — Господи Всемогущий, какой позор!

Тут же в комнату влетел Даниель, таща за собой плачущую Клер, все его родственники и Люк, но я заметила, что его брата нет.

Я первый раз за весь вечер посмотрела на Даниеля, он был зол, и точно унижен. Мне стало его жаль, что хотелось подойти и погладить по щеке, успокоить. И на меня накатила ярость на мать.

— Ты совсем рехнулась? — закричала я и подлетела к Клер, взяв её за плечи, я начала трясти её. — Чего тебе не хватало, дура? Ты стремилась к этому! И не удержала ноги вместе! Боже, — я отшвырнула её от себя. — А ты сам виноват, — я развернулась к Даниелю. — Ты знал, кто она, но упёрся и женился. Вот теперь пожинай плоды своей любви. И это с твоим лучшим другом, — я зло посмотрела на Люка.

— Я хочу, чтобы все сейчас вышли отсюда кроме этих двоих, — с отвращением сказал Даниель и показал на нас.

— Даниель, надо решить, что говорить репортёрам, завтра это будет на ютубе, на каналах и в газетах. Надо что-то предпринять, — с ужасом произнесла Кристина.

— Я решу все, отправляйтесь по домам, — спокойно сказал Даниель.

— Мой мальчик, мне очень жаль, — со слезами на глазах Агата дотронулась до мужчины.

— Мне тоже, тётя, — тихо сказал Даниель.

Он на самом деле её так любил? Мне было противно от новой правды, где-то глубоко я надеялась, что он это говорит, только для того, чтобы унизить меня. А в реальности все хуже, он любил свою жену, которая на свадебном банкете трахалась с Люком, а "доброжелатель" их снял и подменил плёнку. Вот она романтическая история, которую нам показали. Но к сожалению ни капли романтики, а только грязь.

Ноги перестали меня держать, и злость прошла, остался шок, и я опустилась на диван.

— Вы обе знаете условия брачного договора, — холодно сказал Даниель, я подняла голову и увидела, что тут только мы.

Всхлипывающая Клер, наигранно лежит в предобморочном состоянии. Злой и обиженный Даниель, которому разбили сердце. И я, которая была дочерью той, кто это сделал, и той, кому он был не безразличен.

— Но, любимый, я не знаю, как, так получилось, я напилась вчера ты же помнишь, и я думала это ты, — начала сочинять на ходу Клер.

— Хватит, я дал тебе все, — повысил голос Даниель, — я дал тебе свою фамилию. И суток не прошло, как ты переспала с моим лучшим другом! Ты унизила меня, о тебе теперь все будут знать, Клер, а я мужчина, я смогу найти отговорки. И я требую выполнение брачного договора, который ты нарушила, заметь не я.

— Слушайте, может, я пойду, а вы тут свои семейные проблемы сами решите? — перебила я волну гнева Даниеля, потому что было неприятно слушать, что он к ней чувствовал.

— Сиди, — рявкнул он.

— Но я-то тут при чем? — взорвалась я. — Я каким боком отношусь к вашему браку?

— Потому что тебя это тоже касается, — сжав зубы, ответил он.

— Пусть идет, она же всегда меня бросает, думает только о себе. И теперь у неё есть Алекс, её идеальный принц, — с издёвкой сказала Клер.

— Закнись, сука! — я подлетела к ней и ударила рукой по лицу. — Не смей, даже говорит о нём. Не смей произносить его имя своими грязными губами!

— Ты видишь, Даниель, какая она, и ты меня тоже бросаешь, я покончу с собой, — начала плакать Клер.

— Уж сделай одолжение, — процедила я. — Достаточно с меня! Как только ты появился, я живу в Аду! — я ткнула на своего отчима.

— А у меня прям рай сейчас, — усмехнулся он. — Клер, хватит, я не куплюсь на твои слёзы.

— Но ты же говорил, что любишь меня, — она пыталась убедить его.

— А ты трахалась на нашей свадьбе с другим, — ответил он ей.

— Но у меня нет таких денег. Я могу тебе отдать дом, машину, драгоценности, одежду, у меня есть небольшие сбережения, — начала перечислять Клер.

— Миллион, дорогая супруга, за моё унижение — миллион, особенно такое публичное. Или долговая тюрьма, — сурово сообщил он ей.

— Алана, помоги мне, думаю, у Алекса есть деньги, у него дорогой костюм и выглядит он, как с иголочки, и ты же работаешь, — она повернулась ко мне, а я от шока раскрыла глаза.

— Знаешь, сестричка, я поступлю, как самовлюблённая сука, я ничего не буду делать. Я палец о палец не ударю больше, — я развернулась, чтоб уйти.

— Ты не можешь так поступить со мной! — завизжала она.

— И почему же? — поинтересовалась я.

— Потому что… потому что…, — она бросила взгляд на Даниеля. — Ты знаешь почему!

— Прости, я запамятовала, — наигранно коснулась я лба. — Так почему я не могу тебя бросить, а Клер?

— Потому что ты должна мне, — зло сказала она.

— Вряд ли, я, итак, натерпелась от тебя выше крыши, а сейчас у меня новая жизнь. Хорошего судебного разбирательства, — я улыбнулась им обоим.

— Ты моя дочь, Алана, ты не можешь меня бросить! — закричала она.

— Что? — уже повысил голос Даниель и встал с кресла. — Что ты сейчас сказала?

— Она моя дочь, я родила её в шестнадцать, и я не хотела, чтобы все об этом узнали. Родители отвернулись от меня, и я родила её в доме, и указала, что у неё нет ни отца, ни матери, — начала ломать руки Клер.

— Это правда? — Повернулся ко мне мужчина.

— Да, — кивнула я. — Она моя мать, хотя никогда ей не была.

— Господи, — он взялся за голову и начал ходить. — Ты её дочь. Почему ты мне не сказала?

— Потому что она меня попросила, — спокойно ответила я. — Что уже не хочешь купить меня?

— Что? — воскликнула Клер. — Что это значит?

— А то, что твой муженёк предлагал мне десять миллионов в последний раз за мою девственность, а все начиналось с миллиона после знакомства с его родственниками, — усмехнулась я, глядя на потрясённую Клер и такого же Даниеля.

— Так возьми её сейчас, — предложила она ему, и он поднял на неё голову.

— Ты охренела совсем? Я что товар? Который можно покупать и продавать? И я уже не девственница, у меня есть жених, — меня трясло от злости.

— Не могу поверить, что я попал в такую грязную историю. Дочь не отличается от матери ни на йоту, — он встал и подошёл ко мне. — Да я вас обеих засужу за обман.

— И какой иск ты предъявишь мне? — с сарказмом спросила я его. — Что я не захотела тебя, что я не продалась? Или что ты теперь мой папочка?

— Закрой рот! — закричал он, и я отшатнулась, а Клер вжалась в кресло. — Её долг ляжет на тебя, если она его не выплатит, — успокоившись, он продолжил уже тише.

— Вряд ли, нет доказательств, что она моя мать, ничего, — спокойно ответила я ему.

— Я проведу анализ ДНК, он покажет правду, и суд будет ко мне очень благосклонен, ведь Я Хард, — он сжал кулаки, а я отошла от него. — Я посажу вас обеих, если не будет денег.

— Ты не сделаешь это! — возмутилась я.

— Назови хоть одну причину, — процедил он.

— Я не виновата в том, что она тебе изменила. Я не виновата в том, что ты полюбил проститутку! И ты хочешь наказать меня только за то, что не удовлетворил свою похоть! Что не купил то, что захотел с первой попытки, и со второй, и с третьей! — выпалила я, и его губы побелели от злости.

— То есть Даниель, ты хотел её, поэтому так настаивал на её присутствии везде, где мы были, — медленно рассуждала Клер.

— Заткнись, — оборвал он её. — Я предлагаю соглашение, ты будешь моей любовницей. Ты будешь отрабатывать её долг, за каждый секс я буду тебя платить, и эта сумма будет зависеть от того, насколько ты будешь страстна и насколько удовлетворишь меня, — произнёс он и сложил руки на груди.

— Ни за что! — закричала я. — Ни за что я не буду с тобой спать, и мне плевать, что ты можешь! Мне плевать, что будет с ней! С меня хватить унижения! И почему я должна терпеть это, как твоя супруга, которая изменила будет просто жить? Почему я должна страдать из-за неё?

— Потому что ты моя дочь, — с усмешкой произнесла мать. — А за меня не волнуйся, то что было сегодня будет у всей Америки на устах, но я уеду.

— Тебя никто не выпустит до тех пор, пока ты не выплатишь долг, — напомнил ей холодно Даниель.

— Давай, дочурка, соглашайся, тебе нечего терять, как и мне, поэтому мне всё равно, что будет с тобой, — спокойно произнесла Клер, рассматривая свой маникюр.

— Нет, ты виновата в этом, ты и плати. Я вообще не хочу тебя знать, лучше бы отдала в приют меня! Мой ответ — НИ ЗА ЧТО, — по слогам сказала я последнее слово, бросив враждебный взгляд на Клер и Даниеля.

— Тогда до встречи в суде, — холодно бросил он.

— Найди деньги, Клер, иначе я придушу тебя, — я подошла к матери, которая ухмылялась.

— Вот почему он не спал со мной с той ночи, — она засмеялась. — Потому что захотел тебя.

— Да Господи, мне всё равно, — я готова была расплакаться, — мне всё равно на это!

— И ты его защищала, тогда в моле. Он тебе понравился. Поэтому ты переехала к Тори, — продолжала мать, уже встав.

— Бред, я переехала, потому что было отвратительно слышать ваши бурные стоны, — ответила я.

— Даниель, я готова подписать с тобой новый контракт, я её опекун до двадцати одного года, поэтому имею право за неё решать, — она обошла меня и встала напротив мужчины.

— А ты сука, Клер, но я отказываюсь, — усмехнулся Даниель. — Лана, иди.

— Стой, — крикнула Клер. — Тогда я продам её Люку, он тоже хотел её, он жаждет мою дочурку, и предложит крупную сумму денег за неё, и я оплачу свою измену.

— Ты совсем одурела, да я прикончу тебя, Саймон убьёт тебя! — закричала я.

— Саймон? — Даниель посмотрел на меня с ненавистью. — Значит, есть ещё и Саймон!

— Ты сама сейчас, доченька, подписываешь себе казнь, — довольно сказала мать.

Если я скажу, что Саймон мой отец, то и он будет в этой истории. Не могу я так с ним поступить. Боже, за что?

— Мне нет дела до этой шлюхи, продавай её кому хочешь, — Даниель поправил пиджак и сел на кресло.

— Не могу поверить, что вы обсуждаете это, как что-то обычное, — прошептала я. — Ты никогда не была моей матерью, Клер. Ты была моим клеймом, и оно останется на всю жизнь. А ты, кто ты такой, чтобы так унижать меня, чтобы бить меня и покупать. Да как вы смеете обсуждать вообще мою жизнь?! Вы оба омерзительны, — я смерила их взглядом и вышла из этой комнаты.