Захвачена Братвой

Глава 10 — Кирилл

Вайолет засыпает, ее хрупкое тело свернулось на пассажирском сиденье, ее дыхание ровное и мягкое. Я не отрываю глаз от дороги, мои мысли блуждают по событиям дня. Вид ее сломленной, страх и смятение в ее глазах, это резкое напоминание об опасном мире, частью которого она теперь является. Несмотря на ее неповиновение, она уязвима, и эта уязвимость пробуждает во мне защитную сторону.

Когда мы добираемся до ее дома, я осторожно паркую машину и выключаю двигатель. Внезапная тишина будоражит ее, и она начинает просыпаться, сонно моргая. В тот момент, когда она осознает, где находится, события дня обрушиваются на нее. Она снова начинает рыдать, ее плечи сотрясаются от силы эмоций.

Я поворачиваюсь к ней, выражение моего лица строгое, но спокойное. — Вайолет, послушай меня, — говорю я твердо. — Если ты хочешь оставаться в безопасности, тебе нужно следовать моим правилам. Другого пути нет.

Она не отвечает, ее всхлипы, единственный звук в машине. Я лезу в карман пальто и достаю письмо, которое написал мне ее отец. Это моя последняя карта, мое последнее доказательство того, что то, что я говорю, правда. Я протягиваю ей письмо, ожидая, что она его возьмет.

— Прочти это, — говорю я ей, и мой голос становится тише. — Это от твоего отца.

Вайолет поднимает глаза, ее полные слез глаза встречаются с моими. Вспышка нерешительности, но она берет письмо дрожащими руками. Она медленно разворачивает его, ее дыхание перехватывает, когда она узнает почерк.

Ее глаза сканируют страницу, и я вижу момент, когда ее охватывает осознание. Ее выражение меняется от замешательства к недоверию, и затем к глубокой, ноющей печали. Она прижимает письмо к груди, ее рыдания теперь тише, но полны глубокой скорби.

— Он… он правда это сказал? — шепчет она, больше себе, чем мне.

— Да, — мягко говорю я. — Твой отец хотел убедиться, что ты защищена, чтобы с ним ни случилось. Он доверил мне твою безопасность.

Вайолет молчит, ее глаза устремлены на письмо. Я вижу конфликт в выражении ее лица, борьбу между ее яростной независимостью и неоспоримым доказательством в ее руках. Она не хочет полагаться на меня, но теперь она знает, что у нее нет выбора.

— Я этого не хочу, — наконец говорит она дрожащим голосом. — У меня ведь нет выбора, не так ли?

— Нет, — честно отвечаю я, — его нет.

Она медленно кивает, ее пальцы сжимают письмо. — Хорошо, — шепчет она. — Я буду следовать твоим правилам.

Облегчение нахлынуло на меня, хотя я сохраняю нейтральное выражение лица. Это только начало, но это шаг в правильном направлении. Я открываю дверцу машины и выхожу обходя машину, чтобы помочь ей.

Когда она выходит из машины, я кладу ей на спину поддерживающую руку, веду ее к дому. Ее шаги слабые, но в ее глазах новая решимость. Она все еще боится, все еще скорбит, но она начинает понимать реальность своего положения.

Мы подходим к входной двери, и она останавливается, поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня. — Спасибо, — говорит она, ее голос едва громче шепота.

Я киваю, выражение моего лица серьезное. — Есть несколько правил, которым тебе нужно следовать, Вайолет. Первое правило: не доверяй ни единой душе. Даже самым близким. Понимаешь?

— Даже семье?

— Даже семье.

Она кивает, ее глаза широко раскрыты и внимательны.

Я лезу в карман и достаю гладкие черные цифровые часы. Я протягиваю их ей, ожидая, что она их возьмет. — Это GPS-трекер. Носи его всегда. Сбоку есть кнопка, которая напрямую подключается к моему телефону. Если ты когда-нибудь окажешься в опасности, нажми на нее. Это важно.

Вайолет берет часы, ее пальцы слегка касаются моих. Она рассматривает их, на ее лице тревога. — Ладно, — тихо говорит она, застегивая часы на запястье.

— В-третьих, — продолжаю я, мой тон не дрогнул, — я собираюсь отправить несколько охранников в особняк Харрисона. Они будут там, чтобы защищать тебя в любое время.

Она открывает рот, чтобы возразить, но я прерываю ее легкой улыбкой. — Или ты могла бы переехать ко мне, — добавляю я с ноткой поддразнивания в голосе.

Вайолет выглядит озадаченной, ее щеки слегка краснеют. — Думаю, я останусь в особняке, — быстро говорит она, и на ее губах, несмотря на напряжение, играет слабая улыбка.

Я усмехаюсь, этот звук удивляет даже меня. — Эти охранники здесь для твоей безопасности. Не пытайся их игнорировать.

Она кивает, ее выражение лица снова становится серьезным. — Я понимаю.

— Хорошо, — отвечаю я твердым тоном. — Теперь мы вместе, Малышка. Доверься мне, следуй моим правилам, и мы справимся.

Ее глаза встречаются с моими, в них светится смесь страха и решимости. — Я сделаю это, — говорит она, ее голос ровный.

— Теперь, — говорю я, подходя ближе, — есть еще одна вещь, которую тебе нужно понять. — Я беру ее за запястье нежно, но твердо, притягивая ее на шаг ближе. Ее глаза расширяются, и я вижу усталость, запечатленную на ее чертах, но есть и что-то еще, искра чего-то более глубокого.

— Тебе нужно меня выслушать, и ты больше не можешь мне возражать, — бормочу я, понизив голос. — Твоя безопасность зависит от этого. — Я чувствую жар между нами, близость, заставляющую мой пульс учащаться. Я позволяю своим глазам бродить по ее лицу, упиваясь ее красотой. Даже в своем изнеможении она пленительна.

— Я единственный, кому ты можешь доверять, — говорю я, и в моем голосе звучит смесь приказа и уверения. — Ты понимаешь?

Она кивает, ее дыхание слегка сбивается. Искра между нами несомненна, напряжение, которое одновременно захватывает опасно. На мгновение мне хочется сократить расстояние, посмотреть, перерастет ли эта искра во что-то большее. Я отстраняюсь, практичная сторона во мне побеждает.

Она смотрит на меня, смесь замешательства и чего-то еще, чего-то, что отражает влечение, которое я чувствую. — Поняла, — снова шепчет она, на этот раз ее голос тише.

— Иди внутрь, — говорю я.

Она колеблется, ее взгляд устремляется в темную часть особняка.

Нетерпение вспыхивает во мне. — Если хочешь что-то сказать, просто выкладывай, — огрызаюсь я, напряжение дня истощает мое терпение.

Она колеблется, кусает губу, прежде чем наконец заговорить. — Я не хочу идти внутрь одна.

Ее признание застает меня врасплох, и на мгновение мне хочется остаться с ней. Мысль о том, чтобы быть рядом с ней, утешать ее, почти слишком соблазнительна. Я знаю себя. Я не уверен, что смогу держать свои руки подальше от нее, если останусь.

Я делаю глубокий вдох, заставляя себя сосредоточиться. — Я пошлю своих людей сегодня ночью. Они будут следить за особняком. Пока они не прибудут, я останусь здесь с тобой.

Ее облегчение ощутимо, и она кивает, подходя немного ближе ко мне. Ночной воздух прохладен, и тишина между нами тяжелая от невысказанных слов и сохраняющегося напряжения.

Я достаю телефон и звоню Дмитрию. Он берет трубку после первого гудка. — Дмитрий, мне нужны наши лучшие люди в особняке Харрисона сегодня вечером. Нам нужно полное наблюдение за этим местом.

— Понял, босс, — отвечает Димитрий. — Я доставлю их туда в течение часа.

— Хорошо, — говорю я, вешая трубку. Я поворачиваюсь к Вайолет, которая смотрит на меня своими широко открытыми выразительными глазами. — Они скоро будут здесь.

Она кивает, обхватив себя руками, словно пытаясь отогнать холод. Я снимаю куртку и накидываю ей на плечи, жест скорее инстинктивный, чем намеренный. Она смотрит на меня, благодарность и что-то более глубокое светятся в ее глазах.

— Спасибо, — снова шепчет она, ее голос слегка дрожит.

Я киваю, не отрывая от нее взгляда. — Ты продолжаешь это говорить, и я продолжаю отвечать тоже самое. Просто делаю свою работу.

Мы стоим там в тишине, ночь окутывает нас, как защитный саван. Несмотря на опасность, несмотря на страх, между нами есть связь, искра, которую нельзя игнорировать. Пока мы ждем прибытия моих людей, эта искра разгорается, обещание чего-то большего посреди окружающего нас хаоса.

Проходят минуты, каждая из которых тяжела под тяжестью наших невысказанных эмоций. Я остро ощущаю ее присутствие рядом со мной, тепло ее тела рядом с моим. Мы играем в опасную игру, которая может легко выйти из-под контроля.

Наконец, фары прорезают темноту, и я вижу знакомые черные внедорожники моих людей, подъезжающие к особняку. Облегчение наполняет меня, смешиваясь с остаточным напряжением вечера.

Дмитрий выходит из ведущей машины, его выражение лица становится серьезным, когда он приближается. — Мы здесь, босс. Особняк в безопасности.

Я киваю, поворачиваясь к Вайолет. — Теперь можешь идти внутрь. Мои люди будут здесь всю ночь.

Она смотрит на меня в последний раз, ее глаза ищут мои. — Спасибо, Кирилл.

— Иди отдохни, — говорю я, мой голос твердый, но мягкий. — Мы поговорим подробнее утром.

Я смотрю, как Вайолет входит внутрь, свет из дверного проема отбрасывает ее силуэт на темноту. Дверь закрывается за ней, и я выдыхаю, не осознавая, что затаил дыхание. Мои люди начинают расставлять свои позиции, их движения эффективны и точны.

Один мужчина входит в дом, чтобы остаться с ней, другой стоит на страже у главной двери, а еще пятеро рассредотачиваются по периметру особняка, каждый занимает стратегическую позицию, чтобы обеспечить полное прикрытие. Я наблюдаю за их установкой, мои мысли все еще сосредоточены на Вайолет и ее уязвимости, которую она продемонстрировала сегодня вечером.

Дмитрий подходит, его обычная ухмылка на месте. — Ты становишься мягким, босс, — поддразнивает он, его тон легкий. — Вся эта суета из-за одной девушки. Должно быть, в ней есть что-то особенное.

Я бросаю на него холодный взгляд, не в настроении для его шуток. — Она под моей защитой, Димитрий. Это все, что тебе нужно знать.

Димитрий поднимает бровь, ухмылка становится шире. — Правильно. Просто защита. Ты должен признать, что у нее есть определенное… очарование.

— Хватит, — резко говорю я, мой голос становится жестче. — Это не игра. На кону ее жизнь.

Ухмылка Дмитрия слегка меркнет, хотя веселье не исчезает полностью из его глаз. — Я понял, босс. Просто говорю, не позволяй ей сделать тебя мягким. Ты нам нужен острым.

Я сердито смотрю на него, раздраженный его небрежным отношением. — Иди, проверь людей. Убедись, что все знают свои позиции.

Он поднимает руки в притворном жесте сдачи, отступая. — Ладно, ладно. Оставлю тебя в твоих размышлениях. — Он поворачивается и идет обратно к своей машине, все еще посмеиваясь про себя.

Я смотрю ему вслед, и разочарование кипит под поверхностью. Преданность Дмитрия не вызывает сомнений, но его склонность шутить обо всем может раздражать. Я знаю, что он хочет как лучше, но ситуация с Вайолет слишком серьезна для шуток.

Бросив последний взгляд на особняк, я поворачиваюсь и иду обратно к своей машине. Ночь тихая и спокойная, единственные звуки — далекий гул города и изредка шелест листьев на ветру. Я сажусь в машину, все еще думая о Вайолет, и завожу двигатель.

Димитрий присоединяется ко мне, когда мы едем обратно на базу. Поездка проходит в тишине, мой разум прокручивает в памяти события вечера. Страх в глазах Вайолет, то, как она опиралась на меня, ища поддержки, это уязвимость, которую я не привык видеть.

Когда мы въезжаем в подземный гараж клуба Black Orchid, я паркуюсь и выхожу, моя решимость крепнет. Я не могу позволить эмоциям затмить мой здравый смысл. Безопасность Вайолет — мой главный приоритет, и мне нужно оставаться сосредоточенным.

Когда мы заходим внутрь, меня догоняет Димитрий, его прежняя легкомысленность сменяется более серьезным поведением. — Ты же знаешь, что я просто издеваюсь над тобой, да? — говорит он, его тон становится мягче. — Но, если серьезно, ей повезло, что ты за ней присматриваешь.

Я киваю, подтверждая его слова, но не теряя бдительности. — У нас много работы. Убедись, что все готово к завтрашнему дню.

— Сделаю, — отвечает Димитрий, его обычная уверенность вернулась на место. Он уходит, чтобы проинструктировать мужчин, оставив меня наедине с моими мыслями.

Я иду в свой кабинет, тяжесть ночи наваливается на меня. Защита Вайолет — это не просто выполнение обещания, это стало чем-то большим, чем-то личным.