Захвачена Братвой

Глава 18 — Кирилл

Утренний свет проникает сквозь занавески спальни пентхауса, отбрасывая мягкое сияние на комнату. Я просыпаюсь и бросаю взгляд на Вайолет. Она все еще спит, ее дыхание ровное и спокойное, ее лицо расслабленное и безмятежное. События вчерашнего дня, наша свадьба, напряжение, неожиданное желание, прокручиваются в моем сознании. Я изучаю ее мгновение, ее красота пленяет даже во сне.

Я тихонько выскальзываю из кровати и направляюсь в ванную, чтобы принять душ. Пока горячая вода льется на меня, мои мысли возвращаются к Вайолет. То, как она выглядела в своем свадебном платье, огонь в ее глазах во время церемонии, то, как ее тело прижималось к моему. Несмотря на обстоятельства, между нами есть неоспоримое притяжение, химия, которую трудно игнорировать.

Я представляю, как она присоединяется ко мне в душе, как вода струится по ее изгибам, как ее руки исследуют мое тело. Эта мысль пробуждает что-то глубоко во мне, первобытное желание, которое кипело с того момента, как мы встретились. Я качаю головой, пытаясь сосредоточиться. Сегодня нужно поработать, и мне нужно сохранять ясность ума.

Вытершись, я обматываю полотенце вокруг талии и возвращаюсь в спальню. Вайолет уже проснулась, ее глаза следят за мной, пока я иду по комнате. В ее взгляде что-то промелькнуло, любопытство, может быть, или желание. Трудно сказать.

— Доброе утро, — говорю я тихим и теплым голосом.

— Доброе утро, — отвечает она мягким, но сдержанным тоном.

Я опускаю полотенце, стою перед ней голый. Ее глаза слегка расширяются, но она не отводит взгляд. Вместо этого она, кажется, оценивает меня, ее взгляд задерживается на контурах моего тела. Я придвигаюсь ближе, садясь на край кровати.

— Ты хорошо спала? — спрашиваю я, убирая прядь волос с ее лица.

— Лучше, чем я ожидала, — признается она, и на ее губах играет легкая улыбка. — Учитывая все.

Я наклоняюсь, беру ее за щеку. — Ну, это хорошо.

— Полагаю, что так.

Я целую ее, медленно и глубоко, смакуя вкус ее губ. Ее руки скользят по моей груди, исследуя, дразня. Химия между нами электрическая. Я целую ее, посасывая ее нижнюю губу и вызывая низкий стон с ее губ. Мы теряемся друг в друге, пока обязанности дня не начинают снова закрадываться в мой разум.

Я неохотно отстраняюсь, мое дыхание становится коротким, жарким. — У меня есть работа, — говорю я, мой голос хриплый. — Я позабочусь о том, чтобы ты была в безопасности, пока меня нет.

Она кивает, и на ее лице появляется беспокойство. — А что, если что-то случится?

— У меня есть охрана снаружи пентхауса. Здесь ты будешь в безопасности, — уверяю я ее, нежно целуя в лоб.

Я быстро одеваюсь, мои мысли уже переключаются на предстоящие задачи. Прежде чем уйти, я поворачиваюсь к ней, обхватываю ее лицо руками. — Береги себя, Малышка, — бормочу я, касаясь ее губ своими в нежном прощальном поцелуе.

Когда я выхожу, в моей голове крутится мысль. Действительно ли она этого хочет? Связь, которую мы строим, связь, формирующаяся между нами, или она просто играет роль, застряв в обстоятельствах, в которые мы оказались? Это вопрос, на который нужно время, чтобы ответить, но сейчас все, что я могу сделать, это защитить ее и надеюсь, что со временем она увидит в этом нечто большее, чем просто договоренность.

Офис гудит от активности, обычной суеты моих людей, управляющих повседневными операциями нашей империи. И все же, несмотря на постоянный поток работы, мои мысли продолжают возвращаться к Вайолет. Я не могу избавиться от образов нашей брачной ночи, как она выглядела, ее пылкий дух, неожиданная нежность, которая прошла между нами.

Я провожу рукой по волосам, пытаясь сосредоточиться на отчетах передо мной. Цифры, сделки, логистика, ничто из этого, кажется, не удерживает мое внимание так, как мысли о Вайолет. Воспоминание о ее прикосновениях, ее запахе, о том, как ее глаза сверкали вызовом и страстью, все это поглощает.

Дверь в мой кабинет открывается, и входит Дмитрий с серьезным выражением лица. В руке он держит папку, которую кладет на стол передо мной. — Кирилл, я выясняю, кто мог преследовать Вайолет, — говорит он мрачным тоном. — Думаю, у нас есть зацепка.

Я откидываюсь на спинку стула, скрещиваю руки на груди. — Продолжай.

Дмитрий открывает папку и достает фотографию, кладя ее передо мной. На фотографии изображен Джо Харрисон, дядя Вайолет, в пустом переулке, передающий деньги группе мужчин. Сцена выглядит подозрительной, как тайная сделка.

— Скорее всего, это он, — продолжает Димитрий. — Джо Харрисон. Он хочет забрать себе богатство Джеффа. Он не позволил Вайолет стать председателем после смерти Джеффа и занял эту должность вместо него. Не будем забывать, он даже не пришел на вашу свадьбу. Он был категорически против того, чтобы Вайолет вышла замуж за члена Братвы. Почему? Потому что он знал, что она получит власть.

Я изучаю фотографию, мои мысли лихорадочно соображают. Джо Харрисон. Это имеет смысл, но дерзость этого все еще удивляет меня. — Он планировал это некоторое время, — говорю я, больше себе, чем Дмитрию. — Если он стоит за угрозами, он готов сделать все, чтобы обеспечить свое положение.

Димитрий кивает. — Именно так. Он знает, что с тобой Вайолет станет неприкасаемой. Он не может этого допустить. Его несогласие с браком было не просто вопросом семейной чести, оно было вопросом сохранения контроля.

Я чувствую прилив гнева при мысли о том, что Джо манипулирует Вайолет, используя угрозы и страх, чтобы держать ее в узде. — Итак, что нам делать? — спрашиваю я, мой голос тверд.

— Нам нужно противостоять ему, — твердо говорит Дмитрий. — Мы не можем сделать это напрямую. Пока нет. Нам нужно больше доказательств, что-то неопровержимое, что связывает его с угрозами. Эта фотография, начало, но нам нужно больше.

Я киваю, мой разум уже разрабатывает стратегию. — Мы привлечем к нему больше глаз. Следим за его передвижениями, отслеживаем его коммуникации. Я хочу знать все, что он делает, с кем встречается и что планирует.

Дмитрий улыбается, в его глазах сверкает удовлетворение. — Уже готово. Наши люди следят за ним, пока мы говорим. Скоро будет полный отчет.

Я встаю и меряю шагами свой кабинет. Мысль о том, что Вайолет в опасности из-за собственного дяди, наполняет меня защитной яростью. — А как же Вайолет? — спрашиваю я, останавливаясь, чтобы посмотреть на Дмитрия. — Она знает что-нибудь об этом?

Димитрий качает головой. — Вы знаете больше меня, босс. Мы должны быть уверены, прежде чем говорить ей. Она уже пережила достаточно стресса. Добавление этого без веских доказательств только ухудшит ситуацию.

Я киваю, соглашаясь с его оценкой. — Оберегайте ее. Удвойте охрану, если понадобится. Я не хочу, чтобы с ней что-то случилось.

— Понял, — говорит Дмитрий. — Кирилл, нам нужно действовать осторожно. Если Джо узнает, что мы его преследуем, он может пойти на обострение. Нам нужно действовать тонко.

— Я знаю, — отвечаю я, уже прокручивая в голове варианты. — Ему это не сойдет с рук. Если только мне есть что сказать по этому поводу.

Телефон Дмитрия завибрировал, и он взглянул на экран. — Это один из наших. Мне нужно ответить.

Я машу ему рукой, все еще думая о Вайолет и опасности, в которой она находится. Когда Дмитрий выходит, чтобы ответить на звонок, я снова сажусь, тяжесть ситуации давит на меня.

Дмитрий возвращается через несколько минут, выражение его лица мрачное. — Наш человек последовал за Джо на другую встречу. Ничего такого, чего бы мы уже не знали, он не мог подобраться достаточно близко, чтобы услышать многое.

Я фыркнул. — Тогда какая от них польза?

— Это неважно. Все сходится, Кирилл. Джо все это организовывает.

Я киваю, чувствуя, как холодная решимость охватывает меня. — Тогда мы продолжим действовать осторожно. Соберем все возможные доказательства. Когда придет время, мы столкнемся с ним. До тех пор мы будем бдительны.

Дмитрий наклоняется вперед, его взгляд сосредоточен. — Понял. Мы продолжим отслеживать действия Джо. Наши люди будут следить за каждым его шагом, документировать каждую встречу и записывать каждую транзакцию. Мы получим необходимые доказательства.

— Не позволяй ему тронуть ни единого волоска на ее голове. Понял?

Димитрий кивает, его выражение отражает мою собственную решимость. — Понял.

Димитрий встает, поправляет пиджак. — Я буду держать тебя в курсе всех новых событий. Скоро мы узнаем правду.

Я поднимаюсь со стула, встречая его взгляд с непоколебимой решимостью. — Безопасность Вайолет — наш главный приоритет. Мы не можем позволить себе никаких ошибок. Убедись, что охранники находятся в состоянии повышенной готовности, и перепроверь все наши меры безопасности.

— Считайте, что это сделано, — отвечает Дмитрий решительным тоном. — Она будет в безопасности, Кирилл. Я об этом позабочусь.

Когда Дмитрий поворачивается, чтобы уйти, я чувствую прилив благодарности за его преданность и компетентность. Он был моей правой рукой в течение многих лет, и я доверяю ему безоговорочно. С ним я знаю, что у нас есть наилучшие шансы сохранить Вайолет в безопасности и разоблачить предательство Джо.

Прежде чем он доходит до двери, я кричу — Дмитрий.

Он останавливается и поворачивается ко мне, ожидая моих следующих указаний.

— Присматривай и за Вайолет, — говорю я, голос становится тише, но не менее решительным. — Она сильная, но она также уязвима. Ей нужно знать, что она может положиться на нас, даже если она не хочет этого признавать. Она не хочет со мной разговаривать, но, может быть, ты сможешь заставить ее раскрыться.

Дмитрий кивает, понимая невысказанные слои моей просьбы. — Я позабочусь о том, чтобы она была защищена, Кирилл. Даю тебе слово.

С этими словами он выходит из комнаты, а я остаюсь наедине со своими мыслями. Ставки никогда не были выше. Амбиции Джо угрожает не только наследству Вайолет, но и ее жизни. Мысль о том, что она в опасности, еще больше подпитывает мою решимость.

Я подхожу к окну, глядя на город внизу. Мир продолжает двигаться, не замечая молчаливую войну, которая ведется в тенях. Я остро осознаю таящиеся опасности, и я не успокоюсь, пока Вайолет не будет в безопасности, а предательство Джо не будет раскрыто.

Пока я стою у окна, размышляя о своих обязанностях, в кармане жужжит телефон. Я достаю его и вижу на экране имя Вайолет. Меня охватывает смесь любопытства и беспокойства, когда я отвечаю на звонок.

— Вайолет, — говорю я, стараясь сохранить нейтральный тон. — Все в порядке?

— Мне нужно поговорить с тобой, — говорит она, и в ее голосе слышится нотка срочности. — Когда ты вернешься домой?

Ее вопрос застает меня врасплох. Обычно она держится на расстоянии, сохраняя холодный, но вежливый вид. — Я не уверен. Это будет поздний вечер. Мы не можем поговорить завтра?

На другом конце провода пауза, и я почти слышу, как она взвешивает свои слова. — Нет, это важно. Мне действительно нужно поговорить с тобой сегодня вечером.

Я вздыхаю, во мне нарастает смесь разочарования и беспокойства. — Неужели ты не можешь сказать мне сейчас? Что такого срочного, что не может подождать до завтра?

— Лучше, если мы поговорим лично, — настаивает она твердым тоном.

Во мне вспыхивает раздражение. Я привык, что люди подчиняются моим приказам, а не отпираются. — Вайолет, я сейчас очень занят. Если это не чрезвычайная ситуация, то это может подождать.

— Это важно, — повторяет она, не отступая. — Пожалуйста, Кирилл.

Использование моего имени, мольба в ее голосе, все это подрывает мою решимость. Нетерпение давит на меня, заставляя меня сорваться. — Черт возьми, Вайолет! У меня сейчас нет на это времени!

На другом конце провода наступает момент ошеломленного молчания, и я чувствую укол вины, новое и нежеланное ощущение. Я не привык испытывать угрызения совести за свои вспышки, но что-то в ее уязвимости, ее настойчивости заставляет меня это чувствовать.

— Хорошо, — говорю я, мой тон все еще резкий, но смягченный ноткой вины. — Я вернусь домой, как только смогу, но может быть поздно.

— Спасибо, — тихо отвечает она, и я слышу напряжение в ее голосе. — Я буду ждать.

Она вешает трубку, и я остаюсь пялиться на свой телефон, остаточный гнев смешивается с чувством вины. Мне не нравится чувствовать себя неуправляемым, а у Вайолет есть манера нажимать на мои кнопки, как никто другой. Я качаю головой, пытаясь сосредоточиться на текущих задачах, но ее голос задерживается в моей голове.

Когда я возвращаюсь к своему столу, разговор успокаивается. Что может быть настолько важным, что ей нужно поговорить со мной сегодня вечером? Возможности кружатся в моей голове, каждая тревожнее предыдущей. Несмотря на мое раздражение, я не могу игнорировать чувство, что назревает что-то важное.

Я пытаюсь снова сосредоточиться на планах, которые мы с Дмитрием составили, но это бесполезно. Мои мысли продолжают возвращаться к Вайолет, к настойчивости в ее голосе. Смесь гнева и вины грызет меня, мешая сосредоточиться.

Я встаю и начинаю мерить шагами комнату. Я сталкивался с бесчисленными угрозами, прокладывал себе путь через коварные союзы, но общение с Вайолет ощущается по-другому.

Наконец, когда время становится поздним, я решаю, что сделал все, что мог за день. Я сообщаю Дмитрию о своем отъезде и собираю вещи, мой разум все еще занят звонком Вайолет. Выходя из офиса, я не могу избавиться от ощущения, что сегодняшний разговор станет поворотным моментом, тем, который может изменить все.

Дорога домой наполнена напряжением, которое я не могу определить. Как бы я ни старался сосредоточиться на дороге, мои мысли постоянно возвращаются к ней. Что она хочет мне сказать? Почему это показалось мне таким важным?

Когда я наконец подъезжаю к пентхаусу, я набираюсь решимости, чтобы не ждать внутри. Я полон решимости сохранять самообладание, не позволить своему разочарованию взять надо мной верх. Когда я захожу в лифт и нажимаю кнопку нашего этажа, я не могу не чувствовать беспокойство в глубине живота.