Захвачена Братвой

Глава 19 — Вайолет

Когда Кирилл наконец приходит в пентхаус, я вижу тяжесть дневной работы и разочарования, отпечатавшиеся на его чертах. Он делает глубокий вдох, собираясь с мыслями, прежде чем войти. В тот момент, когда он входит, наши взгляды встречаются, и я могу сказать, что он все еще раздражен.

Он подходит и садится напротив меня, его взгляд напряжен. — Ладно, Вайолет. Я здесь. Что такого важного, что не может подождать до завтра?

Я делаю глубокий вдох, собираясь с мыслями. Это важно, и мне нужно, чтобы он понял, почему. — Мне нужно кое-что сделать с моим положением в компании, — начинаю я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно, несмотря на ощущаемую мной срочность. — Мне нужно убрать Джо и взять на себя управление.

Кирилл приподнимает бровь, явно заинтригованный. — Продолжай.

— Джо делает все совсем не так, как мой отец, — продолжаю я, слегка наклоняясь вперед. — Он все меняет, принимает решения, с которыми мой отец никогда бы не согласился. Мой отец и Джо даже не очень хорошо ладили, когда дело касалось бизнеса. Отец бы этого не хотел.

Я ищу на его лице хоть какой-то знак понимания, надеясь, что он видит всю серьезность ситуации. — Мой отец построил эту компанию с нуля. У него было видение, а Джо разносит ее на части. Я не могу позволить ему сделать это. Я больше разделяю ценности и видение моего отца. Мне нужно взять все под контроль, но я не могу сделать это в одиночку.

Кирилл кивает, впитывая мои слова. Наступает момент молчания, пока он обдумывает то, что я сказала. — Ты хочешь, чтобы я помог тебе с этим, — заявляет он ровным голосом.

— Да, — отвечаю я, мои глаза умоляюще смотрят. — Ты обещал защитить меня, и это часть этого. Мне нужна твоя сила и влияние, чтобы повлиять на акционеров. Они должны увидеть, что я способна, что я законный преемник своего отца.

Он откидывается на спинку стула, обдумывая мою просьбу. — Что именно тебе от меня нужно?

— Твои связи, твоя способность влиять на людей, — объясняю я. — У тебя есть возможность достучаться до основных акционеров, убедить их, что поддержка меня, в их интересах. Тебя уважают, даже боятся. Они будут относиться к тебе серьезно.

Он молчит мгновение, затем медленно кивает. — Хорошо. Я использую свои связи, чтобы добраться до основных акционеров. Теперь ты моя жена, и это имеет вес. Они будут относиться к тебе серьезно.

Облегчение нахлынуло на меня, смешанное с благодарностью. — Спасибо, Кирилл.

Он кивает, на его лице странная смесь удовлетворения и ответственности. — Я организую встречи с ключевыми акционерами. Нам нужно выступить единым фронтом. Твое видение компании в сочетании с моей поддержкой станет весомым аргументом.

Я улыбаюсь, чувствуя, как тепло разливается по моей груди. — Я знаю, это будет нелегко, но с твоей помощью я верю, что мы сможем это сделать.

— Мы сделаем это, — уверяет он меня твердым тоном. — Влияние Джо нужно аккуратно демонтировать. Мы соберем доказательства его неэффективного управления, его расхождения с видением твоего отца. Когда придет время, мы начнем действовать.

Я киваю, мои глаза сияют решимостью. — Я начну собирать информацию о решениях Джо, собирая все, что показывает, как он отклонился от того, чего хотел бы мой отец.

Кирилл смотрит на меня с таким вниманием, что у меня по спине пробегает дрожь. — Хорошо. Мы будем работать над этим вместе. Мы должны мыслить стратегически. Речь идет не только о том, чтобы убрать Джо, а о том, чтобы акционеры видели в тебе законного лидера.

Я делаю глубокий вдох, выражение моего лица становится серьезным. — Я понимаю. Я готова сделать все, что потребуется.

Он кивает, в его глазах появляется новое уважение. — Начнем завтра. Я организую первые встречи и заставлю свои контакты поддержать нас.

Когда мы завершаем наши планы, я замечаю небольшое изменение в атмосфере. Его взгляд перемещается на мою грудь, и я понимаю, что моя пижама более откровенна, чем я предполагала. Ткань облегает мои изгибы, вырез опускается достаточно низко, чтобы показать соблазнительный проблеск кожи. Я вижу, как учащается его пульс, его глаза темнеют от эмоций, которые заставляют мои щеки гореть.

Я ловлю его взгляд и опускаю глаза, быстро запахивая халат поплотнее. — Извини, — бормочу я, и в моем голосе слышится смущение.

Он прочищает горло, пытаясь сосредоточиться. — Все в порядке, — говорит он, его голос немного грубее обычного. — Мы продолжим эту дискуссию завтра.

Я киваю, все еще чувствуя себя немного взволнованной. — Ладно.

Когда я встаю и иду на кухню, чтобы приготовить поздний ужин, я чувствую на себе его взгляд, смесь любопытства и чего-то еще, что заставляет мою кожу покалывать. Я занимаюсь ингредиентами, пытаясь избавиться от неловкости.

— Посмотри на себя, ты уже так хорошо вжиласт в роль жены, — шутит Кирилл, его тон непринужденный, но глаза по-прежнему напряженные.

Я бросаю на него игривый взгляд через плечо. — Ну, кто-то же должен следить за тем, чтобы мы не голодали, и я сомневаюсь, что ты хорош на кухне.

Он усмехается, и на его лице появляется искренняя улыбка. — Туше, Малышка. Туше.

Я ловлю себя на том, что улыбаюсь в ответ, напряжение между нами немного спадает. Я открываю бутылку вина и наливаю нам обоим по бокалу. — Вот, — говорю я, протягивая ему один. — Это должно помочь нам обоим расслабиться.

Он берет стакан, его пальцы касаются моих, посылая электрический разряд по моей руке. — Спасибо.

Когда я начинаю готовить, в воздухе витает аромат жареных овощей и специй, и я чувствую, что начинаю расслабляться. Мы уже спали вместе, так почему же я так нервничаю? Слишком много всего нужно принять, напоминаю я себе. Брак, компания, угрозы — это подавляет.

Пока мы потягиваем вино, а я хожу по кухне, я ловлю себя на том, что тоже кокетничаю. — Так ты всегда заставляешь своих жен готовить для тебя, или я особенная?

Кирилл прислонился к стойке, не отрывая от меня глаз. — Ты думаешь, у меня больше одной жены?

— Не знаю, — говорю я, тихо смеясь и чувствуя, как напряжение уходит. — Ну, мне всегда нравились вызовы.

— Хорошо, — говорит он, его голос низкий и одобрительный. — Я могу это проверить.

Мы продолжаем разговаривать и смеяться, пока я заканчиваю готовить ужин. К тому времени, как я раскладываю еду по тарелкам, я понимаю, что на самом деле наслаждаюсь его компанией. Вино сотворило свое волшебство, заставив все казаться немного легче, немного проще.

Мы садимся есть, еда теплая и согревающая. Это просто карбонара, но я вижу, как загораются его глаза. Я вижу, как Кирилл делает свой первый укус, его выражение лица меняется на приятное удивление. — Это действительно хорошо, — говорит он, звуча почти шокировано.

Я ухмыляюсь, чувствуя небольшое чувство победы. — Не кажись таким удивленным. У меня есть некоторые навыки, знаешь ли.

— Я это вижу, — отвечает он, и его глаза весело сверкают. — Может быть, мне стоит разрешать тебе готовить чаще.

— Есть вещи, в которых я ужасна, так что не жди ничего выдающегося, — игриво предупреждаю я, отпивая вина. Вечер принял на удивление приятный оборот, и я обнаруживаю, что расслабляюсь еще больше.

Пока мы едим, разговор течет легко, переходя от дел к более легким темам. Я рассказываю ему о некоторых из моих любимых детских воспоминаний, а он делится историями из своего прошлого. Странно, но впервые я чувствую, что мы соединяемся на более глубоком уровне, за пределами вынужденных обстоятельств нашего брака.

— Итак, что заставило тебя выбрать этот путь? — спрашиваю я, искренне интересуясь человеком, который теперь стал моим мужем.

Кирилл делает паузу, обдумывая ответ. — Это был не выбор, на самом деле. Это была скорее необходимость. Обстоятельства привели меня сюда, и как только я оказался здесь, пути назад уже не было.

Я киваю, понимая больше, чем он может подумать. — Жизнь имеет свойство делать это, не так ли? Толкая нас в направлениях, которых мы никогда не ожидали.

Он смотрит на меня, в его глазах читается уважение. — Да, это так. Мы приспосабливаемся, мы выживаем.

Мы заканчиваем трапезу, и уютная тишина между нами наполнена тихим звоном столовых приборов и редкими глотками вина. Пока я убираю тарелки, Кирилл встает и помогает, его присутствие рядом со мной одновременно успокаивает и волнует.

— Спасибо за ужин, — говорит он искренним голосом. — Это было… приятно.

Я улыбаюсь, чувствуя, как по мне разливается тепло, не имеющее ничего общего с вином. — Пожалуйста. Было приятно немного расслабиться.

Он подходит ближе, его рука касается моей, когда он берет у меня тарелку. — Мы должны делать это чаще, — предлагает он, его глаза встречаются с моими.

— Может быть, — соглашаюсь я, затаив дыхание.

Он убирает тарелки, и я наливаю нам по бокалу вина. Когда я наклоняюсь, чтобы выбросить что-то в мусорное ведро, я замечаю, что он смотрит на мою задницу. Маленькая понимающая улыбка появляется на моем лице. Вино слегка опьяняет меня, как раз достаточно, чтобы окунуться в момент и устроить небольшое шоу. Я покачиваю бедрами немного больше, чем нужно, выпрямляясь, оглядываясь через плечо, чтобы проверить, заметил ли он.

Когда я оборачиваюсь, его глаза определенно на мне, и в его взгляде есть жар, который заставляет меня дрожать. Мы идем в гостиную, и я все еще чувствую его взгляд на себе. Он действительно находит меня такой привлекательной, даже в пижаме?

Он предлагает фильм, его тон небрежный, но глаза по-прежнему напряженные. — Хочешь что-нибудь посмотреть или предпочтешь побыть одна?

— Кино звучит неплохо, — отвечаю я мягким голосом. Я намеренно сажусь рядом с ним на диване, так близко, что наши ноги почти соприкасаются. Я хочу посмотреть, отреагирует ли он, почувствует ли он то же притяжение, что и я.

Он выбирает фильм, и когда он начинается, я чувствую электричество между нами. Его рука лежит на спинке дивана, достаточно близко, чтобы я могла чувствовать тепло, исходящее от его кожи. Я потягиваю вино, пытаясь сосредоточиться на экране, но все, о чем я могу думать, это напряжение, кипящее между нами.

Фильм продолжается, но я едва обращаю внимание. Я слегка двигаюсь, моя нога касается его ноги. Он не отстраняется. Вместо этого его рука легко ложится мне на плечо, его пальцы чертят маленькие круги на моей коже. Прикосновение заставляет меня дрожать, мне становится трудно дышать.

Мы сидим там, фильм, забытый фоновый шум, а воздух между нами становится густым от предвкушения. Я поднимаю на него взгляд, и наши глаза встречаются. Наступает момент молчаливого понимания, общего признания химии, которая нарастала весь вечер.

Не задумываясь, я наклоняюсь к нему, кладу голову ему на плечо. Он тут же отвечает, обхватив меня рукой и притянув ближе. Тепло его тела напротив моего опьяняет, и я чувствую, как мое сердце колотится в груди.

Он наклоняет голову вниз, его губы касаются моих волос. — Ты прекрасна, ты знаешь это? — бормочет он, его голос, низкий рокот, который заставляет меня дрожать.

Я смотрю на него, у меня перехватывает дыхание. — Даже в пижаме? — спрашиваю я, пытаясь говорить дразняще, но не в силах скрыть уязвимость в голосе.

— Особенно в пижаме, — отвечает он, и его глаза темнеют от желания.

Я больше не могу сопротивляться. Я приподнимаюсь, сокращая небольшое расстояние между нами, и прижимаюсь губами к его губам. Поцелуй сначала мягкий, неуверенный, но быстро становится глубже, поскольку потребность, которую мы оба испытываем берет верх. Его рука запутывается в моих волосах, притягивая меня ближе, и я отвечаю, обхватывая руками его шею.

Поцелуй усиливается, становится более настойчивым. Я теряюсь в ощущениях, вкусе его тела, в том, как его тело ощущается на моем. Когда мы наконец отстраняемся, мы оба тяжело дышим, наши глаза сцеплены в пылком взгляде.

— Может, нам стоит чаще смотреть фильмы вместе, — шепчу я дрожащим от желания голосом.

— Как будто ты смотришь фильм, — бормочет он, и его губы изгибаются в довольной улыбке.

Фильм продолжает воспроизводиться на заднем плане, но мы сосредоточены исключительно друг на друге. Я наклоняюсь ближе, наши лица в дюймах друг от друга, и затем его губы снова находят мои. На этот раз поцелуй более настойчивый, более требовательный. Его рука скользит вверх по моей спине, пальцы касаются голой кожи прямо под подолом моей рубашки, посылая дрожь по моему позвоночнику.

Я отвечаю, углубляя поцелуй, мои пальцы запутываются в его волосах, когда я прижимаюсь к нему. Напряжение между нами нарастает, и я чувствую, как поднимается жар. Руки Кирилла тверды, но нежны, он исследует мои изгибы, словно пытается запомнить каждый дюйм меня.

Он слегка отстраняется, его дыхание обжигает мою кожу. — Ты уже достаточно выпила вина, Малышка, — говорит он с игривой ухмылкой, его голос хриплый от желания.

Я допиваю остаток своего стакана, ставя его на стол с дрожащим смехом. — Ты прав, — признаю я, все еще задыхаясь. — Нам следует обсудить всю эту рабочую историю.

Он усмехается, отстраняясь еще немного, но его глаза все еще темные от желания. — Всегда так сосредоточена на деле. Ладно, давай поговорим.

Я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоить колотящееся сердце, и откидываюсь назад, чтобы сесть поудобнее на диване. — Я серьезно настроена свергнуть Джо. Он рушит все, что построил мой отец, и я не могу просто стоять и смотреть.

Кирилл кивает, и его выражение лица тоже становится серьезным. — Ты настроена на это. Это хорошо. Тебе понадобится более крепкая кожа. Это будет нелегко.

Я встречаю его взгляд, чувствуя обновленное чувство решимости. — Я готова ко всему. Я справлюсь.

Кирилл хмурится. — Не знаю, сможешь ли ты.

Его слова задевают за живое, и я отдергиваю руку, глядя на него. — Ты хочешь сказать, что я слаба? Что я не могу справиться с этим сама?

Выражение лица Кирилла становится жестче, глаза слегка сужаются. — Ты слишком чувствительна, Вайолет. Именно это я и имею в виду. Тебе нужно стать жестче, если ты собираешься сразиться с Джо.

Мой гнев вспыхивает, горячий поток негодования пронзает меня. — Я не слабая, и я не слишком чувствительна! То, что я не справляюсь с вещами так, как ты, не значит, что я вообще не могу с ними справиться.

Он наклоняется ближе, его присутствие подавляет. — Тебе нужно научиться принимать критику, не развалившись. Это касается не только тебя, это касается компании, наследия твоего отца. Если ты собираешься быть лидером, тебе нужно быть сильнее этого.

Я скрещиваю руки на груди, чувствуя смесь боли и ярости. — Я могу быть сильной, не будучи холодной и бессердечной, Кирилл. Есть больше, чем один способ быть лидером.

Он усмехается, качая головой. — Ты думаешь, это о бессердечности? Это о выживании. Если ты проявишь хоть какую-то слабость, Джо будут этим пользоваться. Акционеры это увидят. Тебе нужно быть непроницаемой.

Его слова ранят меня глубоко, и мне трудно сохранять самообладание. — Я думала, ты здесь, чтобы поддержать меня, а не уничтожить.

— Я поддерживаю тебя, — парирует он твердым голосом. — Но ты должна понимать, что это не игра. Это война. На войне нет места чувствительности.

Я отворачиваюсь, чувствуя, как комок подступает к горлу. — Мне не нужно, чтобы ты говорил мне, что чувствовать, Кирилл. Мне нужно, чтобы ты верил в меня.

Он встает, возвышаясь надо мной. — Я верю в тебя, но тебе нужно стать жестче. Это именно то, о чем я говорю. Ты не можешь позволить каждой мелочи задевать тебя.

Его доминирование ощутимо, и я чувствую прилив неповиновения. — Тебе нужно понять, что сила проявляется во многих формах. То, что я не веду себя как ты, не значит, что я не способна.

Мы стоим, воздух пропитан напряжением, никто из нас не желает отступать. Часть меня хочет наброситься, чтобы он увидел, что я сильная, но другая часть понимает жестокую реальность, к которой он пытается меня подготовить.

Наконец я отворачиваюсь, мне нужно время, чтобы собраться с мыслями.

— Мы продолжим эту дискуссию завтра, — говорит он холодным голосом.

— Нет, не продолжим, — говорю я, поворачиваясь к нему лицом. — Мы сейчас же займемся этим, как взрослые.

Я вижу, как его лицо темнеет, и вздрагиваю.