Закон желания

8

Тем не менее позже Даффи все чаще стала задумываться о своей жизни в Райских холмах, на ферме, которая, как вскоре выяснилось, носила название «Энимал-парк».

У Роджера вошло в привычку по уик-эндам устраивать вечеринки с коктейлями, в составе которых непременно присутствовал виски. Эрл против этого не возражал — напротив, ему, похоже, самому нравилась подобная идея. А Даффи со своей стороны всегда старалась готовить к концу недели что-нибудь особенное. Ей было известно, что Эрл очень много трудится — наравне с нанятыми работниками и даже больше, — поэтому она хотела как-то компенсировать, что ли, его физические затраты с помощью вкусной и питательной пищи.

Во время подобных уик-эндов Даффи с интересом слушала разнообразные истории, которые очень любил рассказывать Роджер. Этим, кстати, он привлекал и Ники, мальчишку с соседней фермы, носящей название «Жимолость», который по вторникам и четвергам приходил к Эрлу для занятий арифметикой.

Потому что, как выяснилось, по профессии Эрл был учителем математики и в свое время преподавал в школе. Фермерством же занялся вынужденно, когда с этим больше не смог справляться его дед, Роджер Маклен.

Правда, сначала Роджер обратился к своему сыну, Гейбу Маклену, профессору Лондонского университета. Но тот только рассмеялся, услышав предложение оставить преподавательскую и научную деятельность и взамен заняться фермерством. В свою очередь Гейб предложил Роджеру продать ферму и переехать в Лондон, поближе к нему.

Тут уж рассмеялся Роджер. Чтобы он, всю жизнь проведший в Райских холмах, переместился в город, пусть даже и Лондон? Нет, этому не бывать.

На том переговоры завершились.

Зато с Эрлом они прошли более успешно. Возможно, потому, что каждое лето — время школьных каникул — тот проводил на ферме. И ему нравилось общаться с животными.

Словом, все кончилось тем, что Эрл с легким сердцем оставил школу и сделался фермером.

Как-то во вторую субботу, которую Даффи встретила на новом месте работы, Эрл обронил за ужином фразу, что завтра, то есть в воскресенье, ожидается прибытие группы туристов из Испании.

Хотя Даффи не имела прямого отношения к предстоящему событию, оно взволновало ее. Однако, к своему удивлению, она обнаружила, что Эрл и Роджер не проявляют каких-либо признаков взбудораженности.

Оказалось, что посещение этих мест туристами не только не являются какой-то неожиданностью, но, напротив, представляют собой норму здешнего существования, а также одну из статей доходов.

— У нас ведь не простая ферма, — не без гордости пояснил Роджер.

— А какая? — с интересом спросила Даффи.

— О, она ведь не зря называется «Энимал-парк». Еще в молодости мне в голову пришла идея устроить питомник — разводить на продажу редких и высокопородистых животных. Я ее с успехом осуществил. Сейчас Эрл продолжает мое дело, выращивая не только овец и коров, как делают многие в округе, но также лам, яков, пуховых коз, кроликов разных мастей, птицу — кур, гусей, уток, индеек, перепелов, фазанов, лебедей… Все перечислять займет слишком много времени.

— Неужели здесь такое разнообразие животных?! — воскликнула Даффи.

Роджер с самодовольной улыбкой кивнул.

— Конечно.

— Надо же! А я и не знала. Выходит, у вас тут настоящий зоопарк?

— Ну, не совсем, диких зверей почти нет. Но на своеобразный парк животных похоже. Потому-то я и назвал ферму «Энимал-парк».

— И часто вас посещают туристы?

— Бывает, что каждую неделю. Дело в том, что «Энимал-парк» занесен в перечень достопримечательностей Западного Хайленда.

— Вот оно в чем дело… — задумчиво протянула Даффи. — А как вы принимаете туристов?

Ее вопрос несколько озадачил Роджера.

— Как принимаем? Ну, обычно их встречает Эрл, а в его отсутствие — Доналд, старший помощник.

Однако Даффи подобный ответ не удовлетворил.

— Хорошо, допустим, Эрл встречает их, а что дальше?

— Ведет осматривать ферму — к прудам, вольерам, стойлам, павильонам — словом, всюду, где у нас содержится живность.

— Понятно. А дальше?

— Собственно, это все. Полюбовавшись животными, туристы садятся в автобус и возвращаются в Норисейг, а оттуда, как правило, в Форт-Уильям.

Некоторое время Даффи молчала, обдумывая внезапно пришедшую в голову мысль, потом спросила:

— И все туристы спешат продолжить путь?

— Некоторые сетуют на то, что не успели как следует рассмотреть наше хозяйство, другие просят дать им возможность покормить животных или хотя бы просто как-то пообщаться — погладить, например. Но мы вынуждены отказывать, потому что для нас это дополнительная нагрузка.

— Нагрузка? — недоуменно повторила Даффи.

Роджер вздохнул.

— Туристов ведь иной раз бывает много. Если они разбредутся по ферме, то могут задержаться здесь до вечера. Кто-нибудь обязательно измажется и захочет вымыться или даже переодеться… Но для этого у нас нет условий.

— Так надо их создать! — выпалила Даффи. Впрочем, тут же спохватившись, добавила: — То есть это не мое дело, конечно… Просто я подумала… — Она подумала о том, что, будь эта ферма ее собственностью, она могла бы осуществить свою мечту — ту, ради которой упорно трудилась последние годы. А хотелось Даффи — ни много ни мало — открыть ресторан национальной кухни.

Когда она услышала о группе испанских туристов, намеревающихся посетить ферму «Энимал-парк», находящуюся в самом сердце шотландского Западного Хайленда, первой ее мыслью было, что эти люди наверняка пожелают перекусить. И тогда ресторан шотландской кухни оказался бы весьма кстати. Ведь для испанцев местная еда — экзотика.

Когда же Роджер поведал о том, что некоторые туристы не прочь задержаться на ферме, в мозгу Даффи неожиданно начали вырисовываться очертания туристического комплекса, включающего в себя кроме непосредственно фермы и вожделенного ресторана небольшую гостиницу или несколько уютных маленьких коттеджей для тех, кто пожелает уединения.

Но, едва возникнув, соблазнительный образ тут же растаял, потому что Даффи быстро опомнилась: ферма принадлежит не ей, следовательно, и мечтать не о чем.

— Так о чем ты подумала? — спросил Роджер.

— Говорю же, это не мое дело и вообще…

— Ладно тебе, говори!

Она улыбнулась.

— Хорошо, только не обижайтесь потом, что сую нос куда не следует. Ваш фермерский бизнес задуман для того, чтобы приносить доход, верно?

— Разумеется.

— И туристы оплачивают визит сюда?

— Конечно.

— Так почему не пойти дальше и не создать для людей максимум удобств, чтобы они могли получить желаемое?

— К чему ты клонишь? — спросил Роджер. И Даффи обрисовала ему картину, возникшую в ее мозгу минуту назад. — Таким образом вы смогли бы извлечь из своего бизнеса гораздо больше денег, чем получаете сейчас, — подытожила она свою короткую речь.

Некоторое время Роджер сидел в задумчивости.

— Подобный проект требует определенных капиталовложений, — наконец произнес он. — Но дело не только в этом. Кто займется гостиницей? А ресторан? Эрл кухарку не мог найти, а тут такое дело! Ведь для обоих объектов потребуется нанимать работников…

— У вас под боком Норисейг, — негромко заметила Даффи. — Наверняка там найдутся желающие получить работу недалеко от дома.

Роджер вздохнул.

— Ты всего не знаешь, детка. Для Норисейга Эрл своего рода притча во языцех. Его репутация…

— О скверной репутации Эрла я слышала неоднократно. Но, признаться, до сих пор не понимаю, какое отношение она имеет к делу. В конце концов, я ведь работаю у Эрла — и ничего!

Несколько мгновений Роджер пристально смотрел на Даффи, потом с его бледных старческих губ слетел новый вздох.

— Это непростая ситуация. Эрл, мягко говоря, не любит обсуждать данную тему, поэтому в нашем доме она под запретом. Скажу лишь, что здесь замешана Нэнси, бывшая жена Эрла, которая доставила ему много… неприятностей. Но самые крупные начались потом. — Роджер умолк, поджав губы, и воцарилось молчание. Некоторое время Даффи ждала продолжения, затем, не удержавшись, спросила:

— Потом?

Роджер с вздохом кивнул.

— Когда Нэнси исчезла.

В течение нескольких последующих дней, оставаясь по вечерам в одиночестве в своей комнате, Даффи не раз ругала себя за то, что ввязалась не в свое дело.

Даффи вообще была недовольна собой. С самого начала она повела себя неверно. Не следовало ей входить в близкие отношения с хозяевами коттеджа. На этот счет у нее существовало четкое правило… которое она с первого же дня нарушила. Причем с легкостью. В этом доме вообще трудно было придерживаться каких бы то ни было правил! Они нарушались всеми и на каждом шагу.

А ведь Даффи прекрасно было известно, насколько опасно завязывать дружбу с работодателями. Подобные отношения находились под строжайшим запретом. Она знала: стоит только раз дать слабину — потом хлопот не оберешься. Возникнут эмоциональные привязанности, моральные обязательства и прочее в том же духе. Словом, одни сложности. А смысла во всем этом ни на пенс, потому что действие контракта в назначенный срок истечет и на том история закончится.

И все-таки, заранее осознавая возможные проблемы, она пошла на риск — сблизилась с хозяевами.

Разбираясь в причинах случившегося, Даффи сделала вывод, что истоки ее служебного грехопадения лежат в необыкновенном сходстве Эрла Маклена с молодым Шоном Коннери.

Если бы не этот сбивающий с толку момент, она спокойно приступила бы к своим новым обязанностям и оставалась бы в рамках разработанных правил. Но все несчастье заключалось в том, что с самого начала Даффи была выбита из равновесия. Эрл Маклен был слишком привлекателен, чтобы она смогла закрыть на это глаза.

Прошло уже достаточно много времени, и теперь Даффи отдавала себе отчет в том, что Эрл волнует ее. А порой просто будоражит. Но самое неприятное заключалось в следующем: уже вовсе не далекий и лично незнакомый Шон Коннери владел мыслями Даффи — ее мыслями целиком и полностью владел Эрл Маклен.

Даффи даже не заметила, как это случилось. Сначала она смущалась и робела, когда к ней обращался Эрл, потому что видела в нем всемирно известную личность. А затем как-то постепенно сквозь черты Шона Коннери словно начал проступать другой человек — Эрл.

И чем больше Даффи узнавала его, тем сложнее ей было оставаться невозмутимой, когда они случайно встречались взглядами или невзначай прикасались друг к другу. В подобные моменты между ними будто проскакивал электрический разряд. Даффи на секунду напряженно замирала, осознавая, что Эрл испытывает то же самое. В последнем можно было не сомневаться — Эрл или останавливался на полуслове, или едва заметно вздрагивал, или, наоборот, демонстрировал подчеркнутое хоть и не очень естественное спокойствие.

При этом нельзя было сказать, что такие прикосновения Эрл устраивал нарочно. Напротив, с течением времени упомянутые ситуации как будто все меньше нравились ему. Скорее раздражали, хотя внешне это почти никак не проявлялось. Эрл держался с Даффи вежливо, но довольно прохладно, почти не разговаривал, улыбался крайне редко и всегда так, будто это стоит ему немалых усилий.

Даффи чувствовала его скрытую нервозность и пыталась понять ее причины. Однако, сколько ни ломала голову, находила только один повод для подобных реакций. По ее мнению, заключался он в странных и таинственных отношениях Эрла с женой, теперь уже бывшей. Не исключено, что после разрыва с этой женщиной, он и ко всем остальным начал испытывать неприязнь.

Эта мысль почему-то больно ранила Даффи.

Почему-то…

О, Даффи знала почему! В отличие от всего остального собственные чувства по отношению к Эрлу не были для нее тайной. И причина возникающих при прикосновении электрических разрядов тоже была ей прекрасно известна.

Захватывающую науку чувственности Даффи прошла еще во времена учебы в кулинарном колледже. Там ей довелось стремительно и безумно влюбиться в однокурсника, но так же быстро и разлюбить, как только парень начал проявлять замашки снисходительного покровителя. Однако, пока длился их непродолжительный роман, Даффи успела постичь всю кухню процессов, протекающих между мужчиной и женщиной.

Так что теперь ей не нужно было гадать, почему у нее перехватывает дыхание всякий раз, когда она ловит на себе взгляд Эрла. Почему всю ее охватывает трепет. И почему таким сладостным кажется тепло, разливающееся где-то в области бедер.

Возможно, и Эрл испытывал подобные ощущения, только для него они являлись раздражающим фактором.

С каждым днем Даффи все отчетливее осознавала, что быстро приближается к дну пропасти, в которую начала скатываться со дня своего появления в этом доме. Вернее, с того момента, когда впервые увидела своего нового работодателя — Эрла Маклена.

А впереди, согласно условиям контракта, был еще почти целый год…