Заставь меня влюбиться

Глава 9 Конрад

Когда я уходил из дома, Сабрина и Аврора, как обычно, еще спали, их дверь была закрыта, а из-за двери не доносилось ни единого звука.

– Мистер Морель, Селеста на линии, – светловолосая голова ассистентки показалась в дверном проеме моего кабинета.

Я не выносил, когда мою сестру звали Селестой, это было ее первым именем, и именно так называл ее наш отец. Другие члены семьи: мама и отчим называли ее вторым именем, поэтому для нас она была Джоанной. Самой сестре, кажется, было безразлично, кто и как ее называл.

– Спасибо, Киган, – бросил я ассистентке, стараясь спровадить ее как можно быстрее. Киган могла воспользоваться электронным селектором, чтобы сообщить мне о звонке, но она умышлено игнорировала его, предпочитая передавать мне все сообщения лично.

Я потянулся к стационарному телефону.

– Я слушаю тебя, Джоанна.

– Ты рассказал Блейку о том, где меня искать, – прогремел ее голос.

Год назад Джоанна связалась с придурком Блейком Джефферсоном – богатеньким наследником строительной империи Джефферсон. Глупая подружка моей сестры по имени Барби предложила Джоанне одну авантюру, результатом которой стал конфликт и разбитое сердце. Узнал я об этом недавно, когда нашел исполнителя на проект – казино Джоанны. Исполнителем оказался Грант Джефферсон – крупный бизнесмен, а в довесок шел его борзый сынишка Блейк. Тут-то между ним и Джоанной начало полыхать. Сначала мне казалось, что их отношения налаживаются, но буквально месяц назад, во время церемонии открытия казино, я заметил, как они снова ссорятся. После Джоанна сказала мне, что между ними все кончено. Она улетела в Англию, занять место отца, который, наконец, вспомнил о своих отцовских обязанностях и передал нам с сестрой управление отелями.

И вот я застаю Джефферсона у кабинета Джоанны, он искал ее, просил меня сказать ему, где она, в ответ я несколько раз съездил по его роже. Но придурок не понимал слова «нет», он преследовал меня как гребаный сталкер. Спасибо, в сортир за мной не ходил.

И однажды, я решил побыть хорошим братом для своей сестры и рассказать Джефферсону, куда она уехала. Я не был купидоном или кем-то вроде него и хотел бы посылать Блейка и дальше, но я слишком сильно люблю свою сестру. Я посчитал, что ей самой следует решать, что делать с Джефферсоном. Пусть он извиняется, ползает перед ней на коленях, а там дело за ней. Мне не хотелось лишать ее выбора, делать недееспособной, относиться к ней так, как относился наш отец.

– Почему ты молчишь? – спросила она. И тогда я понял, что надолго ушел в свои размышления. – Послушай, я звоню не для того, чтобы скандалить.

– А для чего тогда?

– Я хотела поблагодарить тебя. Мы смогли откровенно поговорить с Блейком и завершить наши нездоровые отношения.

Эта новость обрадовала меня.

– О, так вы окончательно расстались? – спросил я.

В трубке воцарилось молчание. Мне это не понравилось.

– Мы помолвлены.

– Что?! – воскликнул я. – Ты согласилась выйти за него, ты в своем уме?

Джоанна вздохнула.

– Впервые я чувствую, что делаю что-то правильно, Конрад. А чего ты ожидал, когда говорил Блейку, где найти меня?

– Надеялся, что ты поставишь точку! – правдиво сказал я. – Ведь мои слова были для него словно пустой звук.

– Мы с ним идеально подходим друг другу, просто изначально и я и Блейк начали не с того, но все наши барьеры пали. И я ни за что не откажусь от него, нравится тебе это или нет, – стальным голосом выдала сестра.

Разве это не то, чего я хотел? Джоанна сама решает, как ей жить ее жизнь. Почему тогда это так беспокоит меня?

– Мне он не нравится, – в который раз прорычал я.

– Я люблю его.

Ну, разумеется, он легко влюбил ее в себя. Джефферсону нельзя доверять. Он отвратительно поступал с моей сестрой.

Довольно лицемерное заявление. Ведь я не очень хорошо повел себя в ситуации с Сабриной.

Нет. Все было совсем не так.

Я, конечно, злился на нее, но разве мои действия не сделают ее жизнь лучше? Какая девушка откажется от этого? Я готов обеспечивать ее всем необходимым, я дал ей комфортное место для проживания. Я благоразумен и на многое закрыл глаза. Взамен лишь прошу держать мою дочь рядом. Для Сабрины это очень выгодная сделка.

Я устало выдохнул и откинул голову на подголовник кресла.

Узнав, что у меня есть ребенок, которого она к тому же скрывала, я пришел в ярость. Она не собиралась рассказывать мне, хотела растить Аврору вдали от меня. Я пропустил год взросления своей дочери. Я не видел ее первых шагов, не увидел, как у нее вырос первый зуб, я не знаю, что она любит и почему не ест омаров. Я ничего не знаю об Авроре. Сейчас я понимаю, что это не вина Сабрины. Но в то же время она продолжает упрямиться и делает вид, будто это я виноват, но как я мог быть виноватым в том, над чем не имел контроля?

Именно так я почувствовал себя, стоя перед маленькой девочкой с синими глазами в квартире Сабрины. Я потерял контроль над ситуацией. И требование поехать со мной было вовсе не наказанием, я действительно хотел заботиться об Авроре.

Прошло столько лет, но каждую ночь, погружаясь во мрак, я вспоминал моменты из своего детства: угрожающие крики отца и все те отвратительные обвинения в адрес моей матери. Он напивался, хватал ее за руки, толкал и даже бил, а после вел себя, как ни в чем не бывало. Он бил и меня, и если бы мама не ушла от него, он переключился бы на Джоанну. Я ненавидел Томаса Хэтфилда всегда, он был отвратительным отцом, было бы лучше, если бы мы не знали его никогда.

Имея подобный багаж за спиной, как я мог оставить свою дочь? Наши отношения с Сабриной не были похожи на отношения моих родителей. Мы с ней не вместе, и никогда не были бы, но я ни за что не ударил бы ее, не ударил бы ни одну девушку, хоть порой и испытываю сильнейшую ярость, которая лишает меня способности мыслить здраво.

Я не хочу, чтобы моя дочь думала, что она не нужна своему отцу, и тем более не хочу, чтобы испытывала то, что испытывал я в детстве: страх, боль и отчаяние. И увидев ее в квартире Сабрины, я будто снова вернулся в прошлое.

– Кажется, он тоже тебя любит, либо он мазохист, ведь каждая наша встреча оканчивалась мордобоем.

Услышав смех сестры, я невольно улыбнулся.

– Да, я видела синяк на его лице. Еще раз тронешь моего жениха, я тебе устрою! – с напускной грозностью выдала Джоанна.

– Силенок то хватит?

– Поверь, хватит! – фыркнула она. – Еще кое-что. Я звонила в Нью-Йорк, потому что мне понадобились кое-какие документы, и выяснилось, что Сабрина уволилась. Это странно, сначала она написала заявление об увольнении, после отозвала его, проработала неделю и снова потребовала принять его в дело. Скажи, братец, что ты сделал?

Одна поправочка, потребовал принять его снова в дело я, а не Сабрина, но Джоанне об этом знать не обязательно.

– Я сделал? С чего ты решила, что виноват я?

– Аа, то есть ты хочешь сказать, что Сабрина, которая мечтала получить эту работу настолько, что скрыла от меня наличие маленького ребенка, могла взять и отказаться от должности? И именно тогда, когда мое место занял ты!

– Что значит «она скрыла наличие маленького ребенка»? Ты знала, что у нее есть ребенок? – хмуро спросил я.

– Конечно, знала! Однажды ей потребовалось уйти с работы раньше, тогда-то Сабрина все и рассказала. А скрыла от меня ребенка, потому что была уверена, что я не возьму ее на работу. Опережу все твои вопросы: почему я не уволила ее, когда узнала об обмане? Потому что Сабрина полностью оправдала все мои ожидания, в отличие от Лины, та имела на руках великолепные рекомендации, но совершенно была не приспособлена к такой работе, – фыркнула Джоанна.

Я ужаснулся: уволь сестра Сабрину, я не узнал бы о существовании дочери.

Погодите. Вдруг она скрыла ребенка не из-за страха получить отказ при трудоустройстве? Что если Сабрина лгала мне, когда говорила, что не знала о нашем родстве с Джоанной?

– Ты знаешь что-то о ее ребенке? – спросил я.

– Нет, я о таком не спрашиваю. Это личная жизнь Сабрины, – ответила Джоанна. Затем, усмехнувшись, спросила: – Что, совесть мучает? Довел до увольнения девушку, которой ни в коем случае нельзя было оставаться без работы.

– Она не пропадет, я уверен, – заявил я. Джоанна не знала о том, что Сабрина теперь живет в моем доме, и что ее ребенок – это и мой ребенок тоже.

– Нужно вернуть Сабрину. Она устраивалась при мне, и я чувствую ответственность за нее. Скажи, ты хотя бы не спал с ней?

Два года назад. Это не считается.

– Нет.

– Почему я тебе не верю?

– Вопрос не ко мне, – недовольно бросил я.

– Ясно. Все равно не признаешься. Я попросила отдел кадров позвонить ей. Они пригласят ее назад.

Не думаю, что им удастся дозвониться.

– Как знаешь, – отмахнулся я.

– Ладно, мне уже пора. Столько дел, – попрощавшись, Джоанна сбросила звонок.

Я вернул телефонную трубку на место, зажмурился и прикрыл лицо руками, облокачиваясь на стол.

Вырисовывалась новая проблема.

Джоанна.

Нельзя, чтобы она узнала о Сабрине. С другой стороны, не могу же я прятать Аврору и ее маму от сестры всегда? Нужно подобрать момент и рассказать сестре о том, что она стала тетей. Год назад.

Да-а. Представляю, в каком шоке она будет.

– Мистер Морель, я сделала для вас кофе, – на пороге кабинета снова возникла Киган с подносом в руках.

– Спасибо, поставь на стол, – безразлично бросил я.

Ассистентка выполнила поручение, после этого медленно подошла ко мне.

– Неудачный день? – ухмыльнувшись, спросила она.

Мой взгляд скользнул по ее лицу. Мне нравилась Киган, она была симпатичной, большие карие глаза, светлые прямые волосы. Ее юбки всегда обтягивали округлые бедра, а из-за краев белой рубашки выглядывали полушария большой груди. Киган великолепно справлялась со своими обязанностями, но была наивна и иногда невнимательна.

– Не самый лучший, – небрежно бросил я, наблюдая за тем, как она расстегивает свою рубашку, показывая мне полную грудь, прикрытую кружевным бюстгальтером.

Я вдруг вспомнил образ обнаженной Сабрины с той единственной нашей ночи. Рыжеволосая и стройная, она сразу понравилась мне. У нее были серые миндалевидные глаза, пухлые, но небольшие губы, милое круглое личико и маленький кукольный нос. Ее грудь была большой и вся усыпана веснушками, талия не была слишком тонкой, однако живот был плоским, бедра были небольшими, но подтянутыми. И я не понимал, какого черта вспоминаю о Сабрине, пока моя ассистентка скидывает с себя рубашку и встает передо мной на колени.

– Я знаю, как сделать его лучше, – прошептала Киган и стала медленно расстегивать мои джинсы, не прерывая зрительного контакта между нами.

Мне нужно было это. Почувствовать ее божественные губы на своем члене. Киган умела делать это лучше многих других. А у меня слишком давно не было секса.

Я зажмурил глаза, и в голове возникла картинка обнаженной… Сабрины. Я вспомнил ее упругие груди с розовыми острыми сосками, ее нежную кожу живота и маленькую полоску рыжеватых волосков на лобке, которую она, по всей видимости, оставила специально. Я слышал ее высокие, молящие стоны, чувствовал, как сжимает она меня своим естеством и подается бедрами мне навстречу, касается пальцами моей влажной спины, скользит по ней и останавливается в районе ягодиц, чтобы затем надавить на них, призывая меня двигаться быстрее и входить в нее глубже. Я чувствовал, как вторая ее рука очерчивает контуры татуировок на моей груди, поднимается выше по моей ключице и властно обхватывает мою большую шею, сжимая ее.

Я помнил ту единственную ночь с Сабриной, которая свела меня с ума и впервые в жизни навела на мысль о свидании с милой и тихой на вид, но дерзкой и уверенной в постели незнакомкой Риной. Но та сбежала до моего пробуждения, прихватив наличку из моего кошелька. Утром я был взбешен, но не из-за денег, хотя только это делало меня самым настоящим идиотом, а из-за ее бегства. Обычно мне приходилось сбегать самому, а в этом случае сбежала девушка.

В ту ночь у меня впервые возникла ситуация, когда порвался презерватив. Все же я не думал, что Сабрина может забеременеть, или скорее надеялся на это. Ведь ребенок совсем не входил в мои планы.

– Я хотел поблагодарить тебя, – сказал я, поднимаясь и застегивая джинсы, так и не позволяя Киган начать задуманное ею.

Она вскинула голову, все еще стоя на коленях и удивленно глядя на меня.

– За что?

Я отошел к окну и оглядел город. С такой высоты было видно весь залив Санта-Моника: колесо обозрения и огромные горки. Когда моя дочь станет старше, она будет гулять по набережной залива, ведь это место так популярно у подростков.

Нет, я никогда не откажусь от нее. Я не знаю, что такое быть отцом, но уверен, что не поступлю так с маленьким беззащитным человечком. Она сможет на меня положиться. Я не стану таким как мой отец. Не позволю Авроре пройти наш с сестрой путь. А значит, мне нужно наладить с Сабриной отношения.

– Ты заблокировала номер девчонки, которая пыталась повесить на меня свою беременность. Это было умно, хвалю, но следовало сказать мне, – на выдохе произнес я, затем резко обернулся.

Глаза Киган испуганно округлились.

– Я не…

– Не пытайся сделать из меня дурака, я вижу, когда ты лжешь. Но мне интересно, как именно ты провернула подобное?

– Это было так давно, удивлена, что ты вспомнил, – помедлив, сказала Киган. – Ты оставил телефон на столе, ушел из кабинета, пришло странное смс. Я знала, что она лжет, не хотела, чтобы ты беспокоился. Прости, больше не буду делать так, – потупив взгляд, выдала она.

Мне определенно стоит поставить пароль на свой телефон.

Вытащить из нее правду было куда проще, чем я думал изначально.

Я подошел к ней ближе.

– Встань уже, не понимаю, почему ты все-еще стоишь на коленях.

Опомнившись, она поднялась на ноги.

– В чем дело, ты не хочешь заняться этим? – спросила Киган, пошло облизывая полные губы.

– Хочу, – безэмоционально бросил я. Киган смотрела на меня горящими от предвкушения глазами. Я же больше не хотел видеть эту девушку никогда. – Но не с тобой. Ты уволена, собирай свои вещи, в финансовом тебя рассчитают.

Киган округлила глаза от ошеломления и принялась наспех застегивать свою блузку. Такого сильного потрясения я еще никогда не видел на ее милом лживом личике.

– Мистер Морель, Конрад, ты не можешь уволить меня.

Я спрятал руки в карманы джинсов, возвышаясь над ассистенткой.

– Давай без драм. Убирайся.

– Из-за парочки удаленных смс и заблокированного номера, который даже не был записан у тебя? – недоумевала она.

Я оставался непреклонен. Тогда Киган подошла ближе и коснулась моей руки.

– Конрад, я работаю на тебя четыре года. И все четыре года мы иногда… позволяем себе большее. Пойми меня, я увидела, что тебе пишет другая, и приревновала. Я думала, я у тебя одна.

– Ты одна из сотен, таких как ты, – холодно бросил я.

Меня поглощала злость. Из-за любопытства и ревности одной девчонки, с которой у нас был секс, я целый год не знал о существовании у меня ребенка. Никогда раньше я не хотел детей, даже не задумывался о них, это казалось мне таким далеким, что я даже не видел смысла в этом. Но когда ребенок уже есть, ты чувствуешь совсем другое. Я хотел бы знать сразу о беременности Сабрины, хотел быть рядом, пока в ее животе росла моя малышка, хотел обеспечить ей лучшую больницу, лучших врачей и лучшую жизнь. Я хотел видеть Аврору новорожденную и хотел открывать каждый новый день вместе с ней. Но год упущен, я все пропустил. И теперь Сабрина боится, когда я касаюсь своей дочери, и я не могу ничего сделать с этим.

Увезти ее было импульсивным решением и неправильным. Вернее неправильно было то, что сделал я это силой. Было бы у меня стальное терпение, то я уговорил бы Сабрину поехать со мной по-хорошему. Однако все уже произошло, прошлого не изменить, а в настоящем я не намерен оставлять все как есть. Я обязательно исправлю ситуацию.

Киган расплакалась и убежала из кабинета. А я принялся за работу.