Завеса

Глава 18

На следующий день я открыла магазин в положенное время. Мы собрали с пола почти все, но на каждой полке и каждом столе лежали нуждающиеся в починке вещи. Я могла бы попросить людей делать покупки в каком-нибудь другом магазине, пока снова не приведу все в порядок. Но это скроет то, что сделали Сдерживающие. Хватит скрывать, особенно такие поступки. У меня не было семьи, которой они могли бы угрожать. Но у меня был магазин и друзья. Одной части моей жизни они уже навредили. С другой я это сделать не позволю.

Пусть я и не нравилась Бруссарду, и Сдерживающие не доверяли мне, но в Квартале меня любили, и людям нравились «Королевские ряды». Магазин был частью Французского Квартала, частью Нового Орлеана, частью Зоны. Он помог им пережить суровые времена. И когда люди узнают, что Сдерживающие покусились на эту часть их жизни, то разозлятся.

Вначале они приходили по одному, затем группами по три-пять человек. Видимо, новость распространялась по Кварталу. У меня закончились батарейки, расчески и молотки. Сомневаюсь, что они были кому-то действительно нужны. Но сегодня делали покупки в знак солидарности, а не ради самих вещей. Мне даже удалость продать две слегка кривые трости. Естественно, с большой скидкой.

Миссис Проктор принесла свой так называемый «почти пирог» — бисквитная масса и консервированные фрукты. (Масло она не купила, но в итоге заняла полпачки у соседей.)

Я не винила агентов, следующих приказам, наверное, считавших, что поступают правильно, следя за опасным человеком. В магазин по-прежнему заходили агенты Сдерживающих, и, хотя они и не участвовали в рейде, у всех был виноватый вид.

Ранним вечером на пороге появился Лиам.

Он снова не побрился, и из-за щетины его голубые глаза казались еще ярче. А еще он выглядел усталым. Может, он спал не лучше меня.

— Что здесь произошло? — спросил он, оглядывая магазин.

— Видел бы ты магазин до того, как я убралась. И я не преувеличиваю.

Он подошел ко мне и оглядел с ног до головы. Лиам был теплым и пах потом и тяжелым трудом.

— Ты в порядке?

Я посмотрела на него, стараясь выглядеть безразличной, хотя этого и не чувствовала. Я испытывала облегчение, увидев его здесь, даже больше, чем следовало.

— Нормально. Вчера приходил твой любимый агент Сдерживающих с ордером, разрешающий поиск нарушений Магического акта. Кажется, он решил, что я провожу здесь секретные собрания Восприимчивых.

Лиам сузил глаза.

— И откуда к нему пришла эта идея?

— Он мне не сказал. И Гуннар тоже не знает, — я огляделась. — Он помог мне с уборкой. Не похоже, что мы много сделали, но на самом деле потрудились на славу.

— Возможно, кто-то видел нас на заводе? — спросил Лиам.

— Возможно ли? Ставлю на то, что это тот, кто хочет открыть Завесу и изо всех сил пытается отвлечь Сдерживающих. Джэк Бруссард всего лишь инструмент, который идеально для этого подходит. Сегодня я его не видела. Может, остыл.

— Мне жаль, Клэр.

Я кивнула.

— Ты как?

— Я охотился, — ответил он, и я заметила небольшой синяк на его щеке.

Он не пригласил меня. Не удивительно, ему нужно уединение. Черт, как бы не хотелось видеть его здесь сейчас, но и мне хотелось уединения. Хотелось на пляж, который упоминал Бёрк, забыться на несколько часов под солнцем. Но не уверена, что нам так повезет.

— Ударил локтем, — пояснил Лиам. — Дух-мужчина на Ирландском канале.

Этот район был между рекой и Садовым районом.

— Он был одним из Восприимчивых Дельты?

— Да, с ним сейчас Лиззи.

Я кивнула.

— Лучшее место для него, — сказала я, хотя и знала, что это ничего не значит.

— Кстати говоря о Дельте, не хочешь проведать Мозеса?

— Он что-то нашел?

Лиам кивнул.

— Не знаю что, но он написал мне, что хочет встретиться. Решил, перед тем, как вернуться на Остров Дьявола, спросить, не хочешь ли ты пойти со мной.

Я поморщилась и указала на беспорядок.

— Думаешь, мне не опасно идти туда сейчас?

Лиам обдумал это.

— Ты ведь вроде как моя ученица, — он достал ламинированную карточку. — Я достал тебе пропуск.

Я взяла его и рассмотрела с обоих сторон. Вроде, настоящий.

— И как тебе удалось?

— Я уже говорил, что у меня друзья в КБЦ. Я не знал о магазине, о том, что сделал Бруссард, но думаю, это докажет, что ты не боишься Сдерживающих и не боишься находиться на Острове Дьявола. Это покажет, что тебе нечего скрывать от Сдерживающих и всех остальных. Думаю, это наша лучшая защита.

— И как мы объясним наш визит к Мозесу?

Лиам улыбнулся.

— Я охотник за головами, а у него есть информация. Мы все еще пытаемся выяснить, откуда появляются духи, так что все законно.

— Ты все продумал, да?

— Лучше моей внешности лишь мой мозг.

— И твоя скромность.

Он широко улыбнулся.

— А мне она не нужна.

Уговорил.

Я решила поучаствовать в расследовании, так как не очень-то хотелось разбирать болты и гайки.

* * *

Я обслужила несколько последних покупателей и закрыла магазин пораньше. Мы пошли вниз по улице Роял. Несколько мужчин и женщин, которых я знала по магазину и видела раньше в окрестностях, шли в одном направлении с нами. Причина стала ясна, когда мы подошли к площади Джексона. В воздухе звучала музыка.

— Поминают песнями, — сказал Лиам, когда мы подошли к решетке. Дойдя до ворот, мы заглянули внутрь. На площади стояла сотня людей и пела «В землях славы».

Через четыре дня после Второй битвы устроили панихиду по погибшим в ней людям. Каждый год через четыре дня после Ночи войны новоорлеанцы собирались на площади, чтобы оплакивать погибших. Они пели гимны до наступления темноты, а затем зажигали свечи и продолжали петь, пока они не сгорали и площадь снова не погружалась во тьму.

Со всем этим безумием после Ночи войны я совсем забыла об этом дне. Петь я не умела, но любила быть поближе к чему-то столь прекрасному. На мгновение я ощущала себя ближе к отцу.

— Можем постоять минутку? — спросила я, закрывая глаза и позволяя голосам накрыть меня. — Одну минутку.

Я чувствовала, как Лиам удивленно смотрит на меня. Затем он встал рядом.

— Конечно можем, — сказал он и стал тихо подпевать.

* * *

Оказалось, Лиам неплохо поет. Мы послушали еще две песни, раскачиваясь под музыку, затем вернулись к нашей работе.

На воротах снова стоял Хокинс. Если относительно меня и были какие-то приказы, он им не следовал. Без комментариев осмотрел наши удостоверения личности и лишь произнес свою речь о мерах безопасности.

На улицах Острова Дьявола было необычно тихо.

— Где все? — спросила я.

— Для них это тоже день траура, — тихо ответил Лиам. — Они оплакивают своих погибших.

Я почувствовала себя глупой и бесчувственной из-за того, что не поняла, что и им надо погоревать.

Мы зашли в магазин Мозеса и обнаружили, что он отчаянно пытается прибить что-то мухобойкой.

Это что-то полетело на нас, замерло перед моим лицом, и я успела рассмотреть зеленую женщину с крыльями как у стрекозы, но в два раза больше ее.

Она осмотрела меня, облетела и вылетела через дверку для животных.

— Мило. Пески?

— Пески, — подтвердил Лиам. — И кажется, не очень довольная.

Он с улыбкой пошел к Мозесу.

— Кого ты в этот раз разозлил?

Мы прошли в дальнюю часть магазина, где Мозес расчесывал маленькой пластмассовой расческой то, что осталось от его волос.

— Никого. Хочет работать на не приемлемых условиях. Она может откуда-то доставать электронику. Запутала мне все волосы.

— Думаю, ты все равно невероятно красив.

Мозес посмотрел на меня, покраснев.

— Ты меня разыгрываешь или тебе нужна информация?

Я широко улыбнулась.

— Правду говорю. Плюс нужна информация.

Он посмотрел на Лиама.

— Мне она нравится.

Лиам издал звук, похожий на тот, что издавало совсем другое место.

— Я получил сообщение, что у тебя что-то для нас есть.

— Есть, — сказал Мозес. Развернувшись на стуле, он смотрел на свое отражение в темном мониторе, заканчивая приглаживать волосы, затем отбросил расческу в сторону. Положив руки на клавиатуру, он проходил сквозь систему паролей, как нож сквозь масло.

Найдя документ, он отправил его на старомодный принтер, который печатал, оставляя дырочки на бумаге.

— Ты мастер технологий, — сказал Лиам.

Мозес заворчал.

— Будто сам этого не знаю, — он вырвал напечатанные страницы из принтера и бросил на прилавок перед нами. — Немного поискал имя, которое вы мне дали в файлах Сдерживающих, затем посмотрел в файлах их наемных работников. Вот этот принадлежит подрядчику КомТак.

Лиам кивнул.

— Наши знакомые говорили о них.

Мы посмотрели на страницу. Я могла лишь сказать, что это был список. Они использовали английский алфавит, но слова не имели совершенно никакого смысла. Просто набор букв.

— Не знаю, что мне тут искать, Моз, — сказал Лиам.

— Это список лиц, в которых они заинтересованы, — проговорил Мозес. — Написано наверху.

Наверху ничего подобного не было.

— Но с первого взгляда и не скажешь, — сказал Мозес. Он пробежался по страницам, согнул их по диагонали под третьей строчкой, затем снова и снова. Перевернув, он снова согнул, спрятав некоторые буквы посередине.

— Дешевый метод шифровки, — сказал он. — Срабатывает, если не распечатываешь.

Он широко улыбнулся, обнажив острые зубы, и передал нам список.

— Но не работает, если распечатываешь.

Теперь его возможно было прочитать. Получился список с тремя колонками: имя, место жительства, способности.

— Черт, — пробормотала я в ужасе. — Это список Восприимчивых. Наверное, тех, кто работал с КБЦ во время войны.

— Ага, — произнес Лиам. — Список лиц, в которых они заинтересованы. Он перешел на вторую страницу, поменяв сгибы так, чтобы имена выровнялись, и стал их изучать.

— Я насчитал сорок три имени, и они уже поработали со списком.

Он прав. Первая дюжина имен была перечеркнута, их исключили из списка. Марла Салас была прямо посередине, ее имя зачеркнуто. И мы знали, что с ней стало.

— Черт, Лиам, она говорила не «контакт», — я посмотрела на него. — Она говорила КомТак. Она пыталась предупредить нас, она общалась с нами.

Глаза Лиама расширились, он уставился на лист бумаги. Это первое доказательство того, что духи могли общаться.

— Черт, — сказал он тихо. — КомТак пытается открыть Завесу. Им приходится проверять каждого. Исключать одного за другим, чтобы найти тех, кто знал шифр ключей.

Я снова посмотрела на список в поисках знакомых имен Восприимчивых, пытаясь выяснить личности духов, которых я видела.

Пробегаясь по нему второй раз, я кое-что нашла.

— Господи.

Лиам резко перевел взгляд на меня.

— Что?

Имена вычеркивали по порядку, одно за другим. Два следующих по списку имени, которые еще не зачеркнули, были пугающе знакомы. Я знала их.

Фаедра Дюпре, Ченал — управление магией.

Зана Дюпре, Ченал — призыв животных.

— Это семья Таджи, — сказала я, посмотрев на Лиама. — Ее мама и тетя. Ченал в Акадиане?

— Ага. Вроде в приходе Пойнт-Купи, — он нахмурился. — А что?

— Она сказала, что не знает, где они, что они часто переезжают, но еще говорила, что выросла где-то в Акадиане.

— Твоя подруга? — спросил Моз.

— Лучшая, — я повернулась к Лиаму. — Нам нужно ее предупредить, и нужно увезти их.

Лиам быстро осознал последствия того, что их ожидает.

— Выезжаем немедленно, — сказал он и подтолкнул меня к двери. Но затем оглянулся на Мозеса.

— Будь осторожен, Моз. КомТак это или нет, но они готовы навредить любому. И я не хочу, чтобы это был ты. Черт, да уже просто придя сюда, мы могли подвергнуть тебя опасности.

— Люди все время приходят сюда и уходят. Вы от них ничем не отличаетесь, — его голос был грубым, но в глазах светилось понимание. — Буду как всегда осторожен. А ты позаботься о себе и Рыжуле. И сообщите, когда что-то узнаете.

Мы оставили Мозеса в магазине и побежали к воротам.

* * *

После десятиминутной пробежки мы оказались у двери моего магазина, где Лиам припарковал грузовик. Забравшись в него, мы полетели к коттеджу Таджи.

Это был классический новоорлеанский коттедж, маленький, квадратный, с двумя длинными окнами со ставнями между двумя узкими дверями и с маленьким крылечком. Дом был выкрашен в бледно зеленый цвет, крылечко в белый. Таджи сидела на крыльце на одном из своих двух кресел-качалок, в руках блокнот и карандаш. Удивительно, но в другом сидел Бёрк. Не уверена, что думала по этому поводу. Радость от того, что мы могли привлечь Дельту. Но мне не нравилось, что он проводил время с Таджи, возможно, воспользовавшись ложным предлогом. Считала ли я, что ему нужно рассказать Таджи правду о себе? Да. Но должна ли она узнать это сейчас? От меня? В этом я сомневалась.

— Разберешься с ней, а я с ним? — спросил Лиам.

— Ты мои мысли читаешь.

Когда мы выбрались из грузовика, Таджи и Бёрк встали. Бёрк улыбался, пока не заметил выражение наших лиц.

Я увидела краткую вспышку тревоги в глазах Таджи, но держалась она спокойно.

— Что такое? — спросила она, когда мы пересекли полосу травы перед ее домом.

— Мне нужно поговорить с Таджи о ее семье.

Бёрк приподнял брови, но не сдвинулся с места. Вместо этого он посмотрел на Таджи. Его явно взволновало происходящие и он ожидал ее команды.

— Таджи?

Мгновение она смотрела на нас, сузив глаза. Она явно что-то подозревала, но не хотела делать странных предположений без видимой причины.

— Все в порядке, — сказала она наконец. — Я поговорю с ними.

Бёрк улыбнулся и сжал ее руку.

— Ладно, — произнес он. — Но я всё ещё жду обещанного лимонада.

Она кивнула, наблюдая, как он спустился с крыльца к дорожке. Подойдя к Лиаму, он остановился.

— Зайдем внутрь, — сказала я. Мгновение она стояла, не зная, как поступить, затем кивнула и открыла дверь.

Интерьер дома был таким же оригинальным, как и его экстерьер. Старинные дубовые полы, кирпичные стены, простая, милая мебель. Дом пах антиквариатом и пионами, но воздух в нем был немного душным. Наверное, поэтому они с Бёрком сидели на крыльце.

— В чем дело? — спросила Таджи, положила блокнот с карандашом на маленьким столик и скрестила руки на груди.

— Возможно, твои мама и тетя в опасности. Нам нужно их найти.

— Что? Как они могут быть в опасности?

— Потому что они Восприимчивые.

Она замерла.

— Откуда ты знаешь? Поэтому ты задавала те вопросы? Поэтому пыталась выяснить их местонахождение?

— Что? Господи, нет, — я положила руку на грудь, ужасаясь тому, что она боялась, что я сдам ее семью. — Ты меня такой считаешь? Считаешь, что я пыталась разведать информацию о твоей семье? Нет, мне было интересно, но не из-за того, что я хотела навлечь на них беду.

Я сглотнула.

— Просто я тоже Восприимчивая.

Она выглядела так, будто я дала ей пощечину.

— Давай присядем, — сказала я, осторожно взяла ее за руку и потянула к стулу. Когда она уселась, я заняла стул напротив нее.

— Таджи, знаю, что тебе не нравится магия, и знаю, что ты не хочешь о ней говорить. Но думаю, лучше все выяснить сейчас, ладно? Этим я сейчас и займусь, — я облизнула губы.

— Кто-то пытается открыть Завесу, и для этого им нужны Восприимчивые. Твои мама и тетя в списке тех, от кого они хотят получить информацию. Люди, занимающиеся этим, мы думаем, что это подрядчики органов защиты, превращают Восприимчивых в духов, чтобы замести следы. Нам нужно немедленно увезти твоих маму и тетю. Я бы не пришла к тебе, если бы не считала это важным. Если бы не думала, что они могут оказаться в опасности.

Она не сводила с меня взгляда.

— Уверена? Точно?

Я кивнула.

— Уверена.

— Они моя семья, — сказала она тихо. — Не важно, есть ли у них магия или нет.

Она нервно прокашлялась.

— Сейчас они в Ченал, и я знаю, где именно. Я не говорила тебе и вообще никому, потому что…

— Потому что они Восприимчивые, — сказала я мягко. — И скрываются. Я понимаю.

Она кивнула.

— Поедем сейчас?

— Сейчас же, — согласилась я, встала и протянула ей руку. — И мы успеем.

В такие дни я очень скучала по телефону.

* * *

Я подумывала перед отъездом заскочить в Кабильдо и прихватить Гуннара. Но, как и Таджи с Бёрком, я не хотела втягивать его в водоворот событий. Спасем семью Таджи, а потом поговорим с Гуннаром.

От Нового Орлеана до Ченал два часа, и мы поедем через то, что осталось от Батон-Руж. Мы поспешили по I-10, шестиполосной автостраде, которая выведет нас к Миссисипи мимо Батон-Руж.

Бывшая столица Луизианы сильно пострадала, и после войны ее закрыли, людей перевезли, Пара отправили на Остров Дьявола. У Луизианы не осталось столицы. Весь штат поместился в Зоне, «конфликтном сообществе», подчиняющемся Магическому акту и являющемся территорией Сдерживающих.

Город выглядел, как город-призрак. Центр был почти полностью разрушен в Битве при Порт Аллене. Чтобы изменить ход сражения, Сдерживающие взорвали дамбу. Волна полностью затопила город. Башня здания конгресса, четыре сотни и пять футов известняка обрушилась, и теперь валялась на земле кучей щебенки.

Районы, не разрушенные войной, опустели, и их как башню разрушали природа и время. Там, где почва еще была здоровой, росла трава и вьющиеся растения, угрожая захватить улицы и мосты, асфальт прогнулся в местах, где Сдерживающие не потрудились его починить.

Лиам снизил скорость, готовясь пересечь мост Нью-Бридж. Он больше не был новым, но название прижилось.

— Что такое? — спросила Таджи.

— Просто решил ехать медленнее, — ответил Лиам, глядя направо и налево. — Кто знает, как Сдерживающие ухаживают за мостами.

Таджи схватила меня за руку и сжала ее, а я, как в детстве задержала дыхание, когда мы въехали под стольные ребра моста и под нами забурлила река.

— Смотрите, — сказал Лиам, когда мы доехали до середины реки. На противоположном берегу появилась черная медведица, за ней весело семенили медвежата.

У людей больше не было контроля над Луизианой, если он вообще когда-нибудь у них был.

* * *

Мы проезжали города, сельскую местность, где когда-то были длинные поля риса и сахарного тростника. Некоторые места были все еще выжжены магией. Кустарник начал занимать поля, которые больше некому было расчищать. Возможно, через несколько лет уже нельзя будет сказать, что здесь раньше было поле.

— Почему? — задумалась я, уставившись на еще одну полосу земли, даже после стольких лет выжженную и опустошённую. — Почему магия так действует на землю?

— Соль.

Ответ Лиама был таким быстрым и односложным, что я повернулась.

— Что?

— Уничтожить своих врагов и посыпать их землю солью, дабы ничего на ней не росло, — процитировал он. — Магия — энергия. Энергия, влияющая на физические и химические изменения. А земля может вырабатывать соль.

Я кивнула и узнала темную коробку на шесте рядом с дорогой.

— Мониторы магии?

Лиам посмотрел в окно и кивнул.

— Ага. Но их не так много, как рядом с городами. Чем дальше, тем их меньше.

Помимо мониторов на дороге встречались и билборды. С них свисали обрывки бумаги, но это не важно, никто уже не вспомнит, какая компания их повесила. Они советовали людям беречь воду, САЖАТЬ РАДИ ПОБЕДЫ, и БОРОТЬСЯ С МАГИЕЙ РАЗУМОМ И МУСКУЛАМИ. Буквы были большими, картинки простыми, послания все еще угнетали.

* * *

Опускались сумерки, выжженная земля сменилась болотам, по обоим сторонам дороги появились мутная вода с ряской и кипарисовые деревья, чьи корни пробивались из земли, как щупальца. Лиам выключил кондиционер и опустил окна. Нас захлестнул запах дельты реки — зелени, сырости и гнили. Это был запах земли, который не так уж отличался от того, как пахло в Новом Орлеане после сильного дождя. Так или иначе, это был запах болота.

Не было никаких признаков прошедшей войны, не считая редких выжженных деревьев.

— Сражения не часто доходили до этих мест. — Слишком грязно, сыро и плохой обзор местности.

Таджи кивнула.

— А если такое случалось, то последствия чаще всего скрывали несколько футов грязной воды. Поверни сюда, — сказала она и указала Лиаму на ухабистую гравийную дорогу с болотом по краям. Если бы вода стояла чуть выше, она бы стала непроезжей.

Великолепный дом стоял на возвышении в окружении магнолий и пальметто. Мы находились недалеко от реки. Великолепный двухэтажный дом с верандами длинной во все здание стоял на каменных колоннах, которые не давали его затопить. На обоих этажах были окна с бледно голубыми ставнями. Дом казался старым, но был в отличном состоянии.

На подъездной дороге рядом с домом была припаркована машина и лодка с трейлером, к одной из колонн прислонили пирогу. Транспорт на все случаи жизни.

Таджи открыла дверь грузовика, спрыгнула на траву и отряхнула брюки от пыли. Я последовала за ней.

Лиам обошел машину, и мы смотрели друг на друга, пока она разглядывала дом.

— Ты в порядке?

— Нет, — ответила она. — Нервничаю, ладошки потеют, желудок скрутило.

— Ты справишься, — сказала я. — Мы войдем, заберем их и уедем.

— Давайте быстрее, — сказал Лиам, указывая на лестницу. — Идем?

Мы поднялись на первый этаж и Таджи постучала в дверь, тоже светло голубую, а затем открыла ее и вошла. Мы пошли вслед за ней.

Интерьер был милым, во французском стиле. Стены цвета слоновой кости, с крашенной деревянной каминной полкой, переходили в потолок оливкового цвета. Пол из темного дерева почти везде покрывал выцветший ковер. Мебель была простой, наверное, такой же старой, как дом. Стулья со спинками, стол и цветочная ваза с пупырышками, низкая софа.

Мы миновали одну комнату, вошли в столовую, заставленную милыми антикварными предметами, затем перешли на кухню.

Там стояла женщина, помешивая что-то в кастрюле, шипящей на плите.

— Эрве? Это ты? А я думала, ты привезешь пропан зав… — она повернулась, и мы увидели такие же темно карие, как у Таджи, глаза. На этом сходство не заканчивалось. Ее кожа была такой же темно коричневой, и она была такой же высокой и стройной. Волосы — облако коротких, кудрявых волос, пальцы, державшие ложку, тонкие и элегантные.

Узнав Таджи, она замерла, переводя взгляд с дочери на незнакомцев с ней. В ее глазах появился страх, ложка упала на пол.