Завтра выпадет снег

Глава 11. На ковёр к директору

Выражение «кровь стынет в жилах» для меня вдруг стало реальностью. Я испытала на себе всю безысходность и страх, на которые только была способна. Брела по длинному коридору в полутьме следом за секретарём и гадала, сколько мне осталось учиться, какие последствия могла иметь связь с преподавателем. Самым главным вопросом оставался один: какая сволочь нас заложила?

Стук в дверь с табличкой на ней «Директор» казался мне предсмертным выстрелом в сердце. И я, и секретарь понимали, что поход к нашему главному ничем хорошим не закончится. Женщина посмотрела на меня с жалостью и состраданием, а после громкого «Да» отворила дверь и махнула ладонью в приглашающем жесте. Пришлось через силу повиноваться и войти внутрь.

— Здравствуйте, Станислав Борисович, — прошептала я едва слышно и замерла на пороге. Полный мужчина в возрасте с важным видом сидел на большом кожаном стуле за не менее огромным столом. Его серый клетчатый пиджак удачно гармонировал с взмокшей залысиной и биноклеобразными очками. Он задумчиво оторвался от бумаг, которые усердно изучал, и окинул меня с ног до головы внимательным взглядом. Кивком головы указал на стул, куда я немедленно и приземлилась, ведь ноги дрожали от страха и грозились не удержать тело.

— А вот и вы, Архипова, — протянул мужчина и ухмыльнулся, словно мартовский кот. Он отложил карандаш, отодвинул кипу документов на край стола и сложил руки «полочкой», как учили в первом классе. — Вы не такая, как я себе представлял.

Я виновато опустила голову в надежде, что это может хоть как-то спасти совсем уж плачевную ситуацию. Решила не уточнять у мужчины, какой же он меня представлял, и какой увидел, поэтому молча поджала губы и принялась ждать.

Самое отвратительное в ситуации был факт, что Женя вряд ли знал о моей добровольно-принудительной встрече с руководством нашего института. Хотя помощь всё равно была не в его компетенции.

— Итак, Александра, что же вас сюда привело? — в его голосе сквозило превосходство.

От неожиданного вопроса я впала в ступор. Нет, Станислав Борисович не был резким, просто сама формулировка заставляла думать, будто он ничего не знает. Надежда зажглась в совсем уж притихшем сердце. Я нервно начала теребить край рубашки и искать нужный ответ на вопрос.

— Не знаю, — чуть более спокойно проговорила я и воинственно вскинула голову, смотря противнику прямо в глаза, казавшиеся из-за очков совсем мизерными. Брови мужчины от удивления выглядывали из-за оправы, а лицо чуть вытянулось. — Меня вызвали, я пришла.

— Вот, значит, как, — моментально отозвался и закивал мужчина, вытаскивая из ящика стола небольшую папку, на корочке которой я смогла лишь разглядеть надпись «Личное дело». Директор повертел в руках бумаги, достал пару листов и стал вчитываться. Он словно испытывал меня на прочность, выжидал, когда же я сломаюсь и признаюсь.

Он перелистнул один лист, следом второй, прокашлялся и снова заговорил.

— Вы отличница?

Я коротко кивнула под испытующим взглядом голубых глаз. Мне хотелось поскорей сбежать в безопасность и с облегчением вспоминать произошедшее.

Никогда не была верующей, крест не носила, молитв не читала, но именно в тот момент я начала взывать к Богу и просить его о помощи. Казалось, жизнь висит на волоске. И если бы ветер чуть усилился, я бы упала и уже не смогла встать.

— Это очень хорошо, — мужчина растянул губы в удовлетворительной улыбке. — Смотрю, вы в прошлом году в олимпиаде участвовали, в конкурсах. И даже победы имеются. Ещё и главой студсовета стали. Вы молодец, такие ученики нам нужны.

Через силу я заставила себя натянуть счастливое выражение лица и вновь опустила глаза в пол.

— А как у вас на личном фронте? — вдруг выпалил Станислав Борисович и хитро сощурился. — Может быть, есть молодой человек? — я отрицательно замотала головой и с ужасом прикусила губу. — Совсем никого? Может, кто-то на примете? Нет? Точно?

— Зачем вы спрашиваете? — пробормотала пересохшими губами. — Это так важно?

Директор откинулся на спинку своего кресла и расхохотался так громко, что едва не лопнули барабанные перепонки. Он с явным наслаждением хлопнул ладонью по столу, отчего я даже немного подпрыгнула на стуле, и сразу же успокоился.

— Не нужно делать из меня дурака, Сашенька, я совсем не такой, — он по-доброму улыбнулся, но в глазах застыл лёд. — Вам лучше всё рассказать самой.

— Да что рассказать? — я решила биться за свою свободу до конца, поэтому с недовольным видом уставилась на веселившегося мужчину. — Вы либо уточните, и мы всё обсуждаем нормально, либо я ухожу, так как мне нужно на работу.

После такого ультиматума мужчина посерьёзнел, собрался и вновь уткнулся в личное дело. Он довольно крякнул и зачитал вслух:

— Награждается грамотой Архипова Александра Сергеевна за активное участие в жизни университета, — перевёл на меня удивлённый взгляд. — Вы сознательный человек, Александра, и все мы допускаем ошибки. Вопрос лишь в том, сможете ли вы признать свои.

Я снова замотала головой. Если уж врать, то до конца.

— Не понимаю, что вы от меня хотите. Разве я не учусь? Учусь, причём весьма неплохо. Разве не участвую в мероприятиях? Очень даже участвую. Работаю после учёбы, чтоб прокормиться и заплатить за общежитие. Что я делаю не так?

Получилось в немного обидной форме, но Станислав Борисович не обратил на это никакого внимания, лишь скользнул по мне заинтересованным взглядом и деловито ответил:

— Вы всё делаете так. Ну, почти. Но всё ли у вас хорошо в жизни? Нет ли никаких проблем?

— Никаких проблем, — отрезала грубо я.

— Но до меня дошёл слух, — издалека начал мужчина и уставился на меня в поиске каких-либо признаков беспокойства. Я держала лицо, ни один мускул не дёрнулся после его слов, хоть сердце и болезненно сжалось.

Кто-то всё же рассказал, сдал… Неужели, Альбина? Вдруг вспоминала, что девушка спешно убежала в перерыве между парами Жени, а вернулась безмерно радостная, будто в лотерею выиграла.

— Что за слух?

— Поговаривают, что вы проявляете интерес к одной преподавательской персоне, а он, в свою очередь, к вам.

Мужчина вновь глянул на меня хитро, снял очки и устало потёр переносицу.

— Враньё, — отмахнулась я. На сердце стало капельку легче от осознания, что не вся информация добралась до директора. — У меня даже времени нет на то, чтоб о подобном задумываться. Да и преподаватели все старые, уж извините.

Станислав Борисович усмехнулся.

— Это правильная позиция. И всё же, если вам кто-то из преподавателей симпатизировал, лучше это прекратить немедленно и забыть обо всём. Вы читали наш внутренний устав? Весьма интересный документ, скажу я вам. Очень советую.

— Уже читала, — прошипела я сухо.

Балаган с загадочностью начал надоедать. Я нервно посмотрела на время и ужаснулась: к своей ученице уже не успевала, поэтому тут же написала сообщение о переносе занятия на пока что неопределённую дату.

— Все мы здесь взрослые люди. И всё же подобного рода заинтересованность противоестественна, да и вы сами выразились, что весь преподавательский состав вам в отцы годится. Вот и не нужно обращать внимание на выпады одного из таких старичков. Игнорируйте. Вы умный человек, Александра, думаю, вам это будет легко сделать.

Он устало прикрыл глаза и вновь заговорил:

— Я бы не хотел, чтоб эта ваша заинтересованность перешла определённую границу, и вы бы потеряли себя. Вы и сами понимаете, чем это может вам грозить.

— Исключением? — без особых эмоций предположила я.

— Причём с позором! — подтвердил Станислав Борисович, выпрямился на стуле, надел очки и нахмурился. — После такого оклематься уже сложно. Я не хочу ломать вам жизнь, поэтому предлагаю подумать. И надеюсь на верный выбор. Поэтому в следующий раз, если до меня дойдёт подобный слух, разговаривать мы будем уже в совершенно другом ключе. Теперь вы можете идти, Сашенька.

На негнущихся ногах вскочила со стула и кривой походкой направилась к двери. Взялась непослушными пальцами за ручку и не оборачиваясь тихо уточнила.

— Значит, вы услышали какой-то слух. Вы уверены, что источник слуха надёжен?

— Более чем, ведь это ваша подруга Катя! — весело отозвался мужчина. — Ваша подруга вряд ли стала бы врать и выдумывать что-либо, верно? Вот и я так решил! Поэтому мой информатор чист и надёжен!

Я посмотрела на него недоверчиво, со страхом, и поняла — не врёт. Он бахвалился своим превосходством, упивался им, гордился. А мне лишь оставалось смириться с полным и безоговорочным провалом. Как ещё можно назвать ситуацию, при которой загоняют в угол и не дают права на выбор?

Я решила прогуляться пешком до квартиры Жени и немного подумать. Было о чём размышлять — выхода не осталось, и я просто была обязана расстаться с ним и закончить то, что в принципе не должно было начаться. Это решение казалось единственно правильным. Иначе грозило отчисление. И два года жизни могли вылететь в трубу так быстро, что никто бы и сообразить не успел.

Самое ужасное было то, что ко всему произошедшему приложила руку Катя. Она — стукач. Не Альбина, как я подозревала изначально, а моя бывшая лучшая и единственная подруга. Неужели Торопова настолько слетела с катушек от зависти, что натравила на меня директора и повесила угрозу отчисления? Неужели смогла опуститься до такого?

От обиды пинала льдинку и вытирала катившиеся слёзы, из-за которых щипало кожу на щеках. Погода выдалась на удивление морозной. Я всё прокручивала и прокручивала в голове возможное будущее и пыталась угадать, при котором из них выйдет меньше всего боли. Но все варианты казались одинаково раздирающими душу.

Представила на секунду улыбающегося Женю, его добрые каре-зелёные глаза и разревелась в голос. Я опустилась на колени в первый попавшийся сугроб и принялась размазывать косметику по лицу, издавая звуки раненой медведицы. Прохожие испуганно косились и обходили стороной, даже бродячие собаки и те отбегали подальше.

До нужного дома оставалось всего пятьсот метров: зайти во дворы и наконец подняться на пятый этаж. Но я не знала, как сказать об этом Морозову, не знала, как он отреагирует, не понимала, что нужно для того, чтоб парень отпустил меня и успокоился. Хотя бы на время.

Выход есть всегда. Из любой сложнейшей ситуации. И всё же в тот момент я сама себе казалась обречённой на мучительную смерть без Жени. Когда мне всё же удалось под икание и рёв перебраться в нужный двор, сильные мужские руки подхватили меня и потащили к подъезду. Глаза застилала пелена из слёз, но я могла с уверенностью сказать, кто был моим спасителем. От него пахло кокосом и чем-то очень родным. Сокровенным. Я лишь сильнее прижалась к Жене, уткнулась носом в футболку и для себя решила: всё точно будет хорошо.