Завтра выпадет снег

Глава 22. Никому не скажем

— Ого! Ничего себе! — восхищалась Катя. — Нет, это круто, конечно, такой букетище…

Подруга потрясла презент, преподнесённый перед рестораном Артёмом, состоящий по меньшей мере из сотни алых роз. На пол тут же упала пара листиков, но это не остановило Торопову — она лишь проследила за траекторией падения и продолжила махать цветами. То ли девушку злил факт, что мне сделали объёмный подарок, то ли она просто жалела, что у самой с Тёмой ничего не вышло.

— Но у вас ведь ничего не было? Да? — Катерина с надеждой глянула на меня своими глубокими серыми глазищами и замерла.

— Нет, конечно, — обиженно засопела я. Тот эпизод с Морозовым, что произошёл когда-то давно, был первым и единственным моим безрассудным поступком. В списке табу у меня кроме прочего находился и секс на первом свидании.

Она с облегчением выдохнула и села за стол напротив, подперев щёку кулаком и надув губы, как маленький ребёнок. После беременности и родов подруга иногда стала вести себя не лучше, чем Ванька. Пару раз даже закатывала истерику на пустом месте. Знакомый психолог сказал, что мог сказаться стресс, и я спускала подобное поведение на тормозах. Да и что сказать подруге, которая всю жизнь была рядом?

Впрочем, её состояние нормализовалось, оставляя за собой только последствия из надутых губок и закатившихся глаз.

— Признай, что тебе Артём понравился, — надавила я очередной раз за вечер и продолжила спокойно пить чай, наблюдая за реакцией Тороповой. Она вспыхнула, как помидор, открыла рот для возмущения и тут же отвернулась к окну, не найдя стоящих аргументов в свою пользу.

Мы сидели почти пять минут в полной тишине, я только успевала следить за сменой состояния Катьки. Все оттенки радуги от стыда до стеснения. Он ей точно нравился. Вот только чувства не оказались взаимны, и это съедало подругу изнутри. Снова.

— Да ничего он мне не нравится, — фыркнула Торопова нарочито громко и тут же сдалась. — Просто я не думала, что он так сильно въелся в мою голову. Это всего лишь наваждение, оно пройдёт. После того, что произошло со Светкой…

— Светка — дура, — грубо прервала её и со звоном поставила чашку с чаем на стол. — Она нам даже не удосужилась сказать, что ей тоже нравится Кирилл. Иначе всё бы могло выйти проще. Но если ты переживаешь из-за Артёма, то мы больше не будем видеться.

— Почему? — воскликнула Като с серьёзным видом. — У меня это правда пройдёт, я перебешусь, и всё.

Я замахала руками в знак протеста.

— Мы с ним обоюдно решили, что у нас ничего не выйдет. Так что забей.

На самом деле всё время, проведённое рядом с Артёмом, я, как наивная глупая дурочка, представляла на его месте Женьку. Искала схожие черты, привычки, жесты. И, самое интересное, находила и радовалась, как ребёнок мороженому. Моё задумчивое настроение не осталось без внимания, Тёма быстро заметил всё, раскусил и предложил рассказать, что же меня так мучает.

Но что сказать, если это в любом случае ударило бы по его самолюбию? Я поведала лишь о завале на работе и проблемах с бывшим парнем, который забрал ключи и ушёл в закат. Правда, уже около выхода из ресторана, когда мы наелись и наболтались вдоволь, я чётко поняла, что в гости к новому знакомому точно не поеду. Не хочу. Поэтому сразу призналась, что ничего не выйдет, не ёкнуло. Парень, конечно, расстроился, но как настоящий джентльмен порывался меня отвезти. И я бы согласилась, если бы только не собиралась поехать к Катьке.

Подруга сразу предложила найти другого кавалера, ещё лучше, выше, галантнее. И я без раздумий отказалась — зачем давать надежду, если её точно нет?

— Это всё из-за Морозова?

Когда подруга задала самый важный вопрос вечера, я не знала, что ответить. Вот честно. Она знала, что я пытаюсь вытравить любые мысли о Женьке из головы. Разве могло быть иначе? Поэтому после вопрос я безразлично пожала плечами и начала собираться домой. Торопова меня не отпустила — закрыла дверь, спрятала ключ и в приказном тоне отправила обратно на кухню. Она пыталась помочь, поговорить, расшевелить, но я в тот момент уже была не способна даже соображать нормально. Время — час ночи, мне жутко хотелось спать. И подруге пришлось сдаться.

С утра она выдала мне самую подходящую одежду и отправила на работу. Всю дорогу я собиралась развернуться и поехать домой, так как наряд не внушал доверия. Из-за разницы в размерах с Катькой и просто огромной пропасти между нами в плане роста, подруга смогла выдать мне только трикотажное чёрное платье на лямках, которое ей целомудренно закрывало колени, а мне едва доходило до середины бедра. Дополнительно девушка отыскала в своём бездонном гардеробе пиджак в клетку — он едва прикрыл мою пятую точку, хотя на Катьке смотрелся как платье. Вместо неподходящих по размеру колготок подруга поделилась новенькими чёрными чулками. С обувью всё оказалось сложнее, поэтому мне пришлось надеть чёрные когда-то забытые у Тороповой кроссовки.

В итоге из бизнес-леди я превратилась в модную девчонку из соседнего двора и уже с утра ожидала очередных комментариев от моих парней. И они не подвели: то и дело нахваливали мой наряд, поминали Катьку, так как у них закралась догадка о причастности подруги к моему гардеробу, и вдохновлённо приглашали по очереди на свидания. Скорее всего, просто из вежливости и желания поддержать начальство в трудную минуту.

— Ну вы и балаболы, — с улыбкой прошептала я и пошла готовить кофе.

— Но мы твои балаболы! — крикнул вслед Славка, и все трое заржали.

В коридоре столкнулась с запыхавшимся Женькой. Он внимательно осмотрел меня и расплылся в улыбке. Добро, открыто, как раньше. Я коротко поздоровалась и убежала на кухню, попутно поправляя вечно задиравшийся подол платья.

Весь день Морозов смотрел на меня. То задумчиво, то весело, то мечтательно. А я отводила взгляд, словно влюблённая школьница, и пыталась заставить себя работать. Мысли о том, что Женя до сих пор что-то чувствует, не давали покоя. Зудели в голове, заставляли спросить у него напрямую о нашей ситуации, вынуждали раскаяться перед ним за былую глупость и узнать, что будет. Я держалась. Пока по скайпу не позвонил Владимир Сергеевич.

Заказчик с хмурым видом выслушал короткий отчёт от Евгения и замолчал. Пока Морозов распинался, я заметила, как клиент с каждым словом становится черней тучи. И всё равно сидела сбоку и молча ждала его вердикта.

— Ребята, — по-отечески обратился Владимир, — я посмотрел ваш отчёт и хочу сказать только одно. Всё очень медленно. Такими темпами мы и за полгода не успеем, а у нас сроки! Почему всё так медленно? Сотрудники замотивированы работать сверхурочно?

Мужчина наседал и наседал, а Женя становился всё более расстроенным. И после созвона с клиентом Морозов сорвался: устроил такую взбучку в кабинете, что стены тряслись. Конечно, моих парней он не трогал, те всегда работали хорошо и опережали коллег как минимум на неделю. И всё же я провела с ними воспитательную беседу, а пару задач перекинула на себя.

— Вы, наверное, уж и позабыли всё, — шептал Славик, когда я начала подключаться к проекту, чтоб помочь всем и ускорить процесс.

— Помалкивал бы лучше, — огрызнулась в ответ.

Уже через час я вспомнила, почему числилась в университете одной из лучших студенток, а через три попросила задачи посложней. Меня так затянул процесс, что я отвлеклась от красноречивых взглядов Морозова и от своего не совсем удачного свидания. Забыла про всё на свете. И не заметила, как офис почти опустел, в нём оставались только я, Морозов и Маргарита Николаевна.

Женщина нехотя поднялась со стула, размялась и начала прощаться.

— А что это вы, Евгений Геннадьевич, домой не идёте? — ворчала женщина, с подозрением зыркая в мою сторону. — Вас, небось, ждут? Уставший мужчина в доме не помощник. Шли бы вы скорее к своей любимой.

Не знаю почему, но в этот момент мы с Морозовым посмотрели друг на друга, словно оба понимали, что никакая другая женщина не сможет заменить меня. Или мне всего лишь показалось? Но когда Женя грубо прервал бухгалтершу и выпроводил, посоветовав не совать длинный нос в чужие дела, я расцвела.

— Знаю, что ты взялась за помощь, — издалека начал Женя. В кабинете оставались только мы, да и на целом этаже тоже, отчего я чувствовала некую долю интимности в его простых словах. — Это и хорошо, только не нужно перенапрягаться. Нам в любом случае заплатят. Пусть лучше сверхурочно работают твои ребята.

— Они и работают, — моментально прокомментировала. — Из дома. А у меня дома интернет не очень, да и ноутбук уже старенький, не потянет таких программ.

— Ладно, — со вздохом согласился Женя, поднялся и пристально посмотрел на меня. — Может хотя бы кофе?

Я не понимала, как себя вести, и всё же совесть просилась наружу, скреблась и молила высказать кое-какие соображения прямо в лицо Морозову.

— Вообще-то Маргарита права, ты выглядишь уставшим, — слова давались тяжело. — Тебе стоит поехать домой, ключ у меня есть. Всё проверю и закрою. А кофе и сама налью.

Я вскочила и схватилась за свою кружку как раз в тот момент, когда к ней протянул руку Женя. Наши ладони соприкоснулись. Всего на мгновение. Но этого хватило, чтоб по мне пробежал электрический заряд и заставил думать только об одном.

Он смотрел прямо в мои глаза, и не двигался с места. Мы стояли всего в полуметре друг от друга, и никто не решался сделать следующий ход.

«Нельзя рушить чужую семью! — уговаривала себя мысленно. — Нельзя оставлять ребёнка без отца!»

Не помогало. Я решила позорно сбежать на кухню, поэтому схватила проклятую кружку и попыталась прошмыгнуть мимо Морозова без потерь. Так как проход между соседними столами был достаточно узким, а Женя его почти перекрыл, мне всё же пришлось задеть его ненароком, хоть я и попыталась проползти, как уж.

Он не отошёл, не дал мне шанса на побег. Молча повернулся вокруг своей оси и схватил одним движением за талию. Я чуть не уткнулась носом в его грудь, только и успела поставить чашку на соседний стол, пока она не вывалилась из окончательно ослабевших рук.

Это было так похоже на те чувства, которые когда-то давно захлёстывали нас обоих с головой. И всё равно не то. Нечто новое, неведомое. Опасное. Совсем не приносящее счастья. Я с немой мольбой подняла голову и уставилась в глаза Жени. Они казались совсем затуманенными.

Мне вдруг почудилось, что Морозов догадался обо всём, понял, что мои эмоции, старательно захороненные в учёбе и новой жизни, не пропали бесследно. Скорее наоборот, проснулись и дали новые ростки сомнений в моём сердце.

Всё происходило, как в голливудском фильме. Женя сначала медленно наклонился ко мне, не предпринимая никаких действий, а потом поцеловал. Требовательно, жёстко, рызмыкая языком мои губы и нагло врываясь в рот. И я отвечала: со всем пылом и страстью, на которые была способна.

Горячие руки опустились на талию и стали медленно поднимать платье вверх. Я не сопротивлялась, только отчаянно цеплялась пальцами за рубашку. Женя, словно таран, заставлял меня пятиться, пока я не упёрлась попой в нечто холодное, а уже в следующий момент Морозов легко подхватил меня и посадил на тумбу, где раньше стоял принтер.

Он одним рывком притянул меня к краю, поцеловал и начал расстёгивать брюки. Послышался звон ремня, рухнувшего на пол. Морозов без прелюдий отодвинул намокшие трусики и резко вошёл в меня, заставляя выгибаться дугой в его руках и кричать от удовольствия.

Где-то на задворках сознания билась мысль, что всё происходящее — неправильно. Она быстро стёрлась, когда мужчина начал двигаться. Яростно, неистово, как блуждавший сотню лет по пустыне странник, наткнувшийся на оазис.

Горячие ладони исследовали моё тело, дерзко стянули верх трикотажного платья и оголили грудь. Пальцы нащупали сосок и принялись лихорадочно его сжимать, причиняя боль и одновременно тонну наслаждения.

Темп всё нарастал. И когда наслаждение почти настигло пика, Женя наклонился к моему уху и с рыком прошептал:

— Ты моя. Только моя!

То ли его слова подействовали на мой организм, то ли резкие движения, то ли всё вместе, но я сдалась и с криком отдалась волне экстаза. Женя ещё пару раз толкнулся во мне и замер. Лишь тогда я вспомнила о предохранении.

Он тяжело дышал, как и я, взмок, на лбу появилась испарина, а рубашка прилипла к телу. Морозов отодвинулся, быстро оделся и отвернулся, так ни разу больше не посмотрев мне в глаза. Пришлось последовать его примеру.

Я понимала, что мой личный лимит ошибок не был исчерпан. Но не надеялась побить рекорд тупости и наступить снова на те же грабли, как и пять лет назад. Стыд, желание забиться под одеяло и разочарование овладели мной полностью. Пока Морозов стоял без движений, мысленно я успела переехать в другую страну, сменить имя и прожить одна до старости лет.

Но что, если у Жени уже никого нет? Что, если он свободен? Мечты приняли совершенно другой оборот, и я вновь стояла, как дурочка, придумывая имена нашим будущим детям. Разве семейный и преданный мужчина мог так поступить? Вряд ли. С долей облегчения выдохнула, пока не услышала холодное:

— Давай никому не скажем? Это была ошибка, подобного не должно было произойти.