Земля магических аномалий

Глава 20. Игры со смертью

Хантер искал чистую рубашку в рюкзаке, когда в комнату зашла Софи… Софи же? Он внимательно оглядел девушку, увяз в ее карих, взволнованных глазах, которые смотрели на него с теплом и нежностью. Улыбнулся, заметив, как она довольно оглядывает его голый торс, опускается ниже, возвращается к лицу.

– Надо поговорить. А потом ты снимешь штаны.

– Эви в безопасности. Я обещаю. – Он отвернулся к рюкзаку, надеясь все же победить беспорядок.

Софи подошла ближе, провела по голой спине Хантера, поцеловала еще влажное после душа плечо. Отняла рубашку, что он вытащил, явно намеренная раздеть его.

– Реджина…

– Мы все обсудили, она дала прочитать душу.

Софи охнула, а Хантер повернулся к ней.

– Реджина завтра идет за Давиной, потом мы вместе решим вопрос с алхимиками. Навсегда.

– Слышала уже. И ты уверен…

– Реджина на нашей стороне.

– Грег, я не могу больше терять тех, кого люблю, – прошептала Софи. Ее душа колотилась с такой силой, что Хантер ощущал частицы магии, что тянулись к нему. – Я не смогу пережить ее смерть.

– Эви никто не тронет. Только через мой тру…

– Тебя я тоже люблю, между прочим! Я все еще не понимаю, как смириться, что Мары нет! А тут…

Хантер обнял Софи, не зная, как словами выразить то, как сильно он хотел, чтобы она была счастлива и свободна.

– Я не позволю убить Эви. И не позволю превратить тебя в самого желанного человека в мире.

Софи непонимающе уставилась на Хантера, а потом изумленно вскинула брови. Видно, до нее раньше не доходило, что стань ее кровь золотой сывороткой, за ней будут охотиться, чтобы заполучить ту, что дарует вечную жизнь.

– Ладно… я… давай поговорим об этом завтра, ладно? Что ты там хотел со мной сделать утром? Отвлеки меня!

– Где Эви?

– На свидании с Финном.

– Ого. Здесь?

– Он завтра уходит с Реджиной, так что… либо сегодня, либо медуза знает когда. Так что задний двор занят.

Хантер вспомнил слезы Реджины, понял, что свидание проходило с ее позволения. Кажется, в ее отношениях с Финном была поставлена жирная точка.

– То есть ты только моя до утра? – уточнил Хантер.

– Да. И ты все еще в штанах. Меня это нервирует.

– Ты не устала разве? – вкрадчиво спросил он и потянул завязки ее блузки.

– Устала немного, – признала она, помогая спустить ткань с плеч, – но я не чувствовала себя так хорошо… полгода? Год? Я словно заново родилась.

– Технически так и есть. Особые пожелания моей королевы?

Софи закрыла глаза, растворяясь в его касаниях, задышала чаще, когда его пальцы сжали сосок.

– Хочу страстно, – сказала она. – И без вопросов. Если перейдешь черту, я сама скажу.

Хантер повел по ее груди, дошел до шрамов, и Софи распахнула глаза. Возбуждение потухло, уступив место грусти.

– Нельзя их убрать? – тихо спросила она. Хантер качнул головой. – Магия способна с того света вытаскивать, а шрамы убирать – нет?

– Ты прекрасна, Софи.

– Вовсе нет. Я не могу теперь носить платья с глубокими декольте. И шрамы… напоминание.

Хантер сел на кровать, притянул Софи к себе и осторожно поцеловал ее в центр шрамов, повел губами вверх, сжимая за талию.

– Ты самая красивая, Софи. И твои шрамы ничуть тебя не портят, – сказал он, не отрывая губ. Она закопала руку в его волосах на затылке, не давая отдалиться. – Я люблю всю тебя. И твои шрамы тоже.

– Они уродские.

Хантер приподнял голову, чтобы встретиться с Софи взглядом.

– Не уродские. Я готов целовать их каждый день, чтобы ты забыла о том, как они появились на тебе.

Софи фыркнула, качнула головой.

– Слишком?

– Еще как. Ты словно написан женщиной для приторного любовного романа.

– Понял.

– Но мне нравится. Продолжай.

Она наклонилась, осторожно поцеловала его.

– Хочу быть твоей. Чувствовать себя твоей.

Хантер резко стащил блузку с Софи, затем – штаны. Она, хохоча, помогла ему избавиться от брюк.

Следующим утром Хантер сидел за кухонным столом и наблюдал, как Софи готовила завтрак. Она обеспокоенно оглядывалась, ведь он наполнял уже второй пакет своей магией, когда рекомендовано отдавать не более одного в несколько дней.

Реджина готовилась к путешествию к Хартбрук за Давиной, затем они должны встретиться у источника жизни, где все и закончится.

Поводов для тревог и переживаний хватало, но Хантер надеялся, что они с Реджиной все держат под контролем. В Хартбрук так же идет Финн, Давине написано письмо лично от Хантера, которого она хорошо знает, а значит, должна встать на их сторону. Реджина собиралась вызвать Луну, как только они выйдут за медные вышки. Да, алхимиков много, но две сбрендившие музы в команде – уже что-то.

Членов ордена разума решили не привлекать до событий у источника жизни, чтобы алхимики не начали волноваться, а Реджина и вовсе должна убедить тех, что идут с ней, что она примкнула к ним, ведь хочет получить золотую сыворотку.

Главное, усыпить бдительность алхимиков, а потом неожиданно сломать печати на их душах. Как – Хантер пока не был уверен. Но у него, Софи и Эвелин было несколько дней на раздумья.

– Хватит, – сказала Софи, ставя перед ним тарелку с жареной картошкой и печеным мясом. Хантер насмешливо посмотрел на нее. – Ты отдаешь много магии! Тебе нужны силы. Ешь давай!

Хантер решил не напоминать, что на завтрак предпочитает только кофе – Софи и так это знала, но волновалась, что он ослабнет.

– Реджине нужна высшая магия – поможет ей стать выносливее.

– Ты уверен, что она сумеет отделить Давину? Это же… Оливер пытался. А на него работало много ученых.

– Реджина уверена, что сумеет. Она возвращает утраченное, вот и вернет Давине свободу.

Хантер взял вилку, невольно сморщился от боли в месте сгиба, куда была воткнула игла. Софи недовольно поджала губы, но промолчала.

– Коул согласен? – спросила она.

– Да. Обещал привести людей к источнику в нужный момент и подстраховать.

Софи кивнула, вздернула брови, ведь Хантер так и не начал есть, и он послушно начал жевать картошку. Хмыкнул – так вкусно это оказалось.

– Жаль, Том не идет в Хартбрук, – сказала Софи и взяла Хантера за руку, осторожно вытащила иглу, заставляя морщиться. – Хочешь, я поделюсь магией?

– Я в порядке.

Она недоверчиво его оглядела и кивнула на тарелку. Хантер снова начал есть. А тепло разлилось внутри – так давно никто о нем не заботился.

На кухню зашла Эвелин, заметила пакеты с мерцающей магией и несмело взяла их в руки.

– Они готовы к отъезду, отнесу магию, – пояснила она.

Софи свернула нить, смотря вслед сестре. Хантер доел картошку, отодвинул тарелку, ведь мясо в горло не лезло.

– Софи, про розу…

Она резко повернулась, вскинула руку, показывая медную розу, окрасившуюся в фиолетовый.

– Ты же узнала вчера, что у алхимиков не бьются сердца, из-за розы, да?

Софи кивнула, сомкнула пальцы, заставляя те мерцать фиолетовым.

– Нам бы пробраться тут в лабораторию, чтобы убедиться, что эта магия не вредит тебе.

– Зачем? У алхимиков не бьются сердца.

– Да, но…

Вернулась Эвелин, обеспокоенно оглянулась на дверь, словно все еще могла видеть отбывающий фургон.

– Как прошло свидание? – спросил Хантер. Эвелин резко повернулась, пожала плечами, краснея. Уставилась на сестру, видно, желая обсуждать это только с ней.

– Нет, правда, как? – спросила Софи, поддавшись к Эвелин.

– Ну… – Эвелин мечтательно вздохнула, но потом свела брови вместе. – Он уехал с алхимиками в Хартбрук. Вдруг что-то пойдет не так?

– Алхимикам нужна Давина. Реджина откажется сотрудничать, если что-то произойдет с Финном, – сказал Хантер.

Эвелин кивнула. Встретилась взглядом с Софи, и Хантер толкнул любимую в плечо.

– Идите посплетничайте.

– А ты?

– Все прошло хорошо, – заявила Эвелин. – Финн видит во мне только Эви, и это… мне это нравится. А еще он очень осторожный, нежный.

– О, совсем не мой типаж, – фыркнула Софи, но довольно улыбнулась, радуясь, что сестра нашла себе друга.

– Знаю! – рассмеялась Эвелин, оглядывая Хантера, которого Софи пыталась убедить, что с ней не нужно быть таким осторожным. И он наконец начинал расслабляться и становился собой рядом с ней, понимая, что и правда она сама хочет быть с ним, и хочет быть слабой в его руках.

Дверь дома резко открылась и внутрь влетел Том. Довольно оглядел кухню и развел руки, словно ожидал аплодисментов.

– Прекрасные дамы! Вынужден у вас украсть Голда ненадолго.

Софи уже открыла рот, чтобы сообщить, что Хантер еще слаб, но тот качнул головой, намекая, что защищать его не стоит. Она закатила глаза, но отпустила его.

Хантер думал, что они идут на станцию «Купрус», но они свернули в другую сторону. Том светился от счастья, летя к пункту назначения, делая широкие шаги. Червь сомнений поселился в душе – слишком весел бывший друг. Что он задумал? Что, если Реджину и Финна отправили в Хартбрук специально?

– Слушай, Том… – заговорил Хантер, решая вернуться к девчонкам, но тот вскинул руку и известил, что они пришли.

Они стояли на окраине поселка у одноэтажного дома за низким аккуратным белым забором. Очередная станция, что скрывается под землей? Зачем они пришли сюда?

– Еще одна станция? Дай угадаю, бессердечные и бездушные странно себя ведут из-за ваших опытов?

Том удивленно вскинул брови, хлопнул Хантера по плечу.

– Да. Мы приводим их на одну из станций. Она почти у вышек, чтобы не навредить людям. Пытаемся понять, как сделать их более сговорчивыми.

– Удалось?

– Ни разу. Только сделали их злее и сильнее. – Том обернулся к дому. – Хочу тебе показать кое-кого. Чтобы ты понял. Я хочу, чтобы ты понял, Грег.

Том открыл калитку и пропустил вперед Хантера, зашел следом, деловито облизал губы, вглядываясь туда, откуда они пришли. Волнения уже грызли изнутри, интуиция вопила, что это ловушка, и Хантер сжал руку, находя рукоятку меча, но пока оставлял его невидимым. Тошнота подступала к горлу, слабость расползлась по телу – он отдал слишком много магии.

– Станция «Вита», – пояснил Том, открывая дверь. – Но Шелдон зовет ее «Морс». Говорит, от жизни тут слишком мало.

Хантер сразу понял, почему Шелдон не хочет называть это место «жизнью»: там воняло смертью. А догадка пронзила и сползла жаром по позвоночнику – Шелдон так и не показался, хотя явно имеет не последнее значение среди алхимиков.

Внутри был обычный захламленный дом. Окна плотно зашторены, поэтому внутри гуляли тени. Слабый свет от зачарованных свечей едва освещал маленькие комнаты с узкими проходами среди гор вещей.

– Я сказал, что у всего есть своя цена, Грег, – напомнил Том, проходя вперед. – Так вот цена золотой сыворотки – вовсе не жизнь девчонки. Эви вообще ничего не грозит. Ну, подумаешь, ее душа освободится и переродится? Для вас же смерть, считай, новое начало, ведь вы так верите в перерождение. Я же уже двенадцать лет плачу очень высокую плату.

Хантер вслед за Томом свернул в душную спальню и шумно выдохнул. На постели лежал старик. Редкие седые волосы топорщились, обожженное тело едва прикрывалось простыней, черные корки на коже кровоточили.

– Это мой отец, Грег. Шелдон.

Хантер догадался. Ужас парализовал – почему Том сам не убил его?! Зачем позволил столько лет мучиться?!

– Его задел взрыв. Он бы умер, но на его душе печать, поэтому хаос не сумел забрать его душу. А мы сумели найти способ поддерживать в нем жизнь. Он мучается, но ждет, когда будет готова золотая сыворотка, чтобы исцелиться.

Старик зашевелился, повернулся, чтобы оглядеть вошедших. Схватил подушку и попытался кинуть, но оказался слишком слаб. Он изможденно упал на мокрую постель.

– Убью, ублюдок, – шипел Шелдон, пытаясь встать, но не мог даже оторвать голову от кровати. – Убью, говнюк…

– Кажется, твой отец не очень рад, – заметил Хантер, борясь с табуном мурашек, что покрыли тело, едва он осознал, как жизнь обошлась с тем, кто отдал приказ взрывать скалы. Слишком жестоко? Хантер не мог найти ответ на вопрос. Он вроде и помнил, к чему привел взрыв. Но еще видел измученного старика, который хлебнул столько мучений, что не мог кинуть подушку в сына. – Почему ты не убил его?

– Да! – захрипел Шелдон. – Говнюк и трус! Трус!

Том вывел Хантера в коридор, резко захлопнул дверь.

– Он мой отец. Я люблю его. И знаю, что сыворотка спасет его.

– А еще был уверен, что нужно дождаться смерти двойников, чтобы создать новых. Ты планировал лет двадцать, а то и тридцать заставлять его жить так? Не жить! Существовать! Гореть от боли!

– Он бодрствует пару часов в день. Потом мы вводим его в сон. Ну, или он умирает на несколько часов.

Хантер спрятал лицо в ладонях, не понимая, как реагировать. Земля круглая, и все возвращается на круги своя. Слишком круглая… Задумался, жалеет ли старика – с одной стороны, он получил по заслугам, ведь ради глупой цели взорвал магические скалы, с другой же… он был так слаб, что даже не мог сам закончить свою жалкую жизнь, которую поддерживал в нем фанатик-сынок.

– Будь на его месте Софи, ты бы убил ее?

– Да, – не задумываясь, ответил Хантер. Как бы сильно он ее ни любил, он бы не позволил ей так «жить» годами. Он бы отпустил ее душу.

– Зная, что сумеешь ее вылечить?

– Да. Я бы убил ее. И умер бы сам, чтобы наши души вместе заново родились.

– И я здесь безумец? – спросил Том, а потом кто-то ударил Хантера по затылку.

Интуиция была права.

Софи перестала брыкаться, когда сняли повязку с глаз и вытащили кляп изо рта. Она щурилась, пока глаза привыкали к яркому свету, силясь понять, где оказалась. Каменные стены, противный белый свет от зачарованных свеч. Пять мужчин – крупных и сильных – у единственной двери, ведущей из пустого помещения. Она обернулась и закричала, пытаясь вырваться из хватки.

– Грег! – завопила она, сгорая от ужаса: он не двигался! Волосы на затылке покрылись кровью, а на руках мерцали наручники. – Грег! Пожалуйста!

– Да живой он, – известил Том, заходящий внутрь. Он затащил Эвелин, стянул повязку с нее и кинул одному из алхимиков. – Не собираюсь я твоего мужа убивать.

Мужчина вытащил кляп изо рта Эвелин. Она продолжала брыкаться, а на щеке алел синяк. Это Софи даже не заметила, как ее схватили – так внезапно все случилось, – а Эвелин же успела немного побороться.

Софи еще раз обратила внимание на наручники – и правда, мертвого лишать магии глупо, только если… Страх опутал грудь, а на зов тут же отозвалась роза – хорошо, что ее держали за локти, заведя руки за спину.

Забыв об опасности, последствиях, Софи дотянулась до сердца Грега, и облегчение прокатилось по телу – бьется. Небольшое усилие, немного сжать и… Грег пришел в себя, застонал от боли в груди.

– О! Очнулся! Замечательно! – пропел Том, разводя руки. С восторгом оглядел двойников, облизал губы так, что Софи снова задергалась, пытаясь вырваться.

– Пожалуйста! Отец, пожалуйста! Я люблю их!

– Говорю же, мужа твоего убивать не хочу. И не стану, – серьезно ответил Том, подходя ближе. Провел по щеке, за что Софи плюнула в него.

– А сестру?!

– Да не сестра она тебе! Начнем же!

Алхимики усадили Софи и Эвелин друг напротив друга. Связали руки веревками, но так и не надели наручники. Это могло бы быть преимуществом, но Софи не знала, как победить стольких мужчин даже с магией. Освободи она руки кинжалом… даже вызови она розу… Что она сделает с теми, у кого не бьются сердца?!

– Не вини себя, пожалуйста, – промямлила Эвелин и заплакала. – Я люблю тебя.

– Не сдавайся! – закричала Софи. Оглянулась на Грега, но тот после безуспешной попытки избавиться от наручников сидел с окровавленными руками и приставленным к горлу кинжалом.

Эвелин продолжала плакать, трясясь от страха. Софи и сама глотала слезы, а паника не помогала соображать. В руках появилась роза, но у всех алхимиков, что присутствовали в помещении, не бились сердца.

– Считаю важным объяснить, а то вы такие умные, думали, что сможете обхитрить меня, – заявил Том. – Да и Голду важно понять, что, едва ритуал слияния будет завершен, пути назад не будет. Иначе Софи умрет.

Том подошел к сестрам. Присел у Эвелин, поднял ее за подбородок, чтобы посмотреть в глаза.

– Спасибо тебе за жертву, что ты делаешь ради нас. Уверен, хаос будет добр к тебе, и ты родишься в прекрасной семье с хорошими генами. Может, даже заново познакомишься с Софи через десяток лет!

Эви дернула головой, избавляясь от руки Тома. Тот лишь хмыкнул и встал. Велел начинать.

– Видите ли, ритуал создания сыворотки действительно должен пройти у источника жизни, – объяснял Том, пока алхимики чертили круг вокруг девочек. – Но вот ритуал слияния… можно провести где угодно! После у нас будет пара недель, чтобы дойти до источника и завершить начатое. Отличная мотивация для вас понять поскорее, как попасть к источнику!

В центр положили кристалл из хаоса. Алхимики разом вызвали кинжалы и порезали ладони. Софи успела лишь заметить, как Грег снова терзал руки, пытаясь избавиться от наручников, ведь его «тюремщик» тоже отошел к двойникам. А потом от начерченной линии поднялся туман до потолка.

В глазах начало темнеть. Софи едва осознавала, где сидела, утопая в бормотании алхимиков. Кровь каплями застывала в воздухе, смешивалась с туманом. Тело словно растягивали, кололи иглами…

Один из алхимиков закричал, вышел из круга, а потом лишился головы. Грег оттолкнул тело, занес меч, готовясь к атаке на следующего.

Алхимики, повинуясь крику Тома, вызвали мечи. Грег не сдавался. Кровь текла по левой руке, кажется, он сломал себе палец, чтобы избавиться от наручника. Правая рука казалась просто оцарапанной, но тоже свободной.

Бой был беспощадным. Грег едва успевал уворачиваться от шести мужчин, что разом напали на него.

Софи паниковала, но вызвала кинжал, чтобы освободить руки. Скорее разрезала веревку, что сдерживала Эви, и вернула розу. Артефакт вонзился шипами в пальцы, а Софи вдруг ощутила душу сестры – ритуал успел что-то сделать! Она проморгалась и заметила слабую нить, что тянулась от ее груди к груди Эви.

– Помоги! – крикнула Софи.

Эви тоже заметила нить, заправила волосы за уши и уверенно кивнула.

– Запустим их сердца, – сказала она. – Вместе.

Софи согласилась. Мысль, что это безумие, что она не способна на такое вовсе, в голову ей не пришла – надо спасать Грега и Эви! Любой ценой!

Том задел Грега. Тот зарычал от боли в правой руке, но меч не выпустил. А Софи покрепче схватила розу, взяла Эви за руку и поймала мертвые сердца алхимиков.

– Кровь пролью, – заговорили Софи и Эвелин, пока роза оставляла порезы на их сцепленных руках, – и жизнь верну. Кровь и кровь, сердца забьются вновь.

Софи резко выдохнула и вскрикнула от изумления, ведь сердца, что она крепко держала, начали биться.

Мечи падали из рук алхимиков. Они опускались на колени, крича, хватались за груди, словно так могли выпутаться из цепких лап магии дамы Сердец.

Грег непонимающе смотрел на сестер. Все же выпустил оружие и сжал плечо, из которого текла кровь. Зажмурился, вспомнив про сломанный палец.

– Пока нить цела, надо запустить сердца всем, – сказала Софи. Грег кивнул.

Вместе они выбрались на улицу среди пышных джунглей. Софи оглянулась, силясь понять, где они оказались, а Эви потащила ее за собой, словно знала, куда идти. Нить продолжала их связывать, но становилась все тоньше, словно испарялась на жаре земли магомалий.

Грег шел позади, не убирая меч. Хромал, поддерживал больной рукой раненую. Софи некогда было переживать – сначала надо запустить сердца, чтобы она имела здесь власть.

Столько лет она боялась своей магии, ненавидела то, как все страшились ее, но больше всего она боялась признать, как сильно любит свою силу. И только оказавшись там, где нет ее власти, Софи поняла, что магия дамы Сердец – часть ее. То, что делает ее ею.

Пальмы расступились, возвращая их в поселок. Софи ступила на дорожку и поймала сердца ближайших к ней алхимиков. Люди замирали, с удивлением оглядывая их, задерживали взгляды на окровавленном мече, но никто не пытался сражаться, ведь мертвые сердца Софи и Эви запускали, а живые Софи просто брала под контроль. Делала это с теми, кто встретился на улице. Залезала в каждый дом. Ее невидимая рука добиралась до каждого, а Эвелин помогала возвращать жизнь в те, что давно остановились.

Когда они дошли до конца поселка, из дома выполз старик. Подставил беззубый рот под пробивающиеся сквозь фиолетовые тучи солнце, поймал взгляд Софи.

– Убей меня, дитя. Пожалуйста, – выдохнул он.

– Я не знаю, как убрать печать, – признала она.

– Плевать на душу.

Софи мешкала. Она держала на ладони гулко бьющееся сердце старика, на почерневшей коже которого пестрили шрамы, видела, как ему невыносимо больно, но понимала, что, если убьет, его душа раскрошится. Тогда на помощь пришел Грег. Он подошел к старику и отсек ему голову быстрым ударом.

Эви закричала и отвернулась. У Софи в глазах застыли слезы. Она не знала, кто этот старик, сомневалась, что хотела знать, но все еще ощущала слабые удары его сердца на ладони, и время, что оно затихало, показалось ей вечностью.

Грег вернулся к сестрам, кивнул на нить.

– Пора?

– Да.

Грег перерезал нить мечом и упал на колени. Софи и Эви сели рядом. Софи схватила любимого за руку, и тот зашипел от боли.

– Ты сам его сломал?!

– Как еще от наручников было избавиться, чтобы меч вызвать? – спросил Грег, пока Софи непонимающе смотрела на покалеченный палец. – Второй плохо затянули – рука сама вылезла. Повезло!

Софи сомневалась, что Грег в себе – так широко он улыбался. Она стянула рубашку с его плеча и оглядела глубокий порез на предплечье.

– Надо обработать, – сказала она. – Где у них тут… С ума сошел!?

Софи дрогнула, ведь Грег вернул палец на место и стиснул зубы, сдерживая крик.

– Как по-другому? – выдохнул он, расслабляясь. – Заживет.

– Эдриан, – сказала Эви, и Софи с Грегом резко обернулись. Парень торопился к ним, путаясь в собственных ногах, в руках он держал корзину, наполненную зельями и бинтами.

Софи вызвала розу, с легкостью схватила Эдриана за сердце, и тот замешкался, ощущая боль, что расползлась по груди.

– Помочь хочу! – выплюнул он, жмурясь. – Предпочитаю победителей!

Софи оглядела рану Грега, выпустила Эдриана, но касаться ран не позволила. Парень подавал ей нужные зелья, которые она с сомнением оглядывала, нюхала, но в итоге все же наносила на кожу.

– Вы убьете их теперь? – спросил Эдриан, пока Софи бинтовала рану.

– Они уже мертвы, – холодно сказала Эви. – Хаос все эти годы пытался забрать их души, поэтому источник жизни не возвращается в норму.

– Мы могли бы их просто убить, – добавил Грег, обнимая Софи. Дрогнул, когда она случайно коснулась раны, но не выпустил ее. – Но будем милосердны и сломаем печати на душах, чтобы они получили шанс на перерождение.

Эдриан нервно облизал губы, посмотрел вдаль, где толпился народ, что боялся подойти к Софи, помня, как легко она сжимала их сердца.

– А живые? У нас тут пара десятков алхимиков, которые никогда не умирали! У нас даже печатей нет!

Грег фыркнул. Софи же закатила глаза, слыша страх в дрожащем голосе.

– Если поможешь узнать, как сломать печати и поможешь разрушить вышки, то мы готовы к переговорам, – сказала Эви. – Ты же наследник Тома?

И едва его вспомнили, Том показался из-за поворота. Поднял меч, побежал в атаку, но упал, когда Софи вытянула руку, чтобы схватить его сердце. Закашлялся, попытался ползти, но сдался.

– С ним что делать? – спросила она Грега.

– Я не знаю. Ты хочешь, чтобы его душа просто исчезла?

Софи пожала плечами. Хотела бы она знать. Она выпустила сердце, встала и пошла к толпе. Выдохнула, заставляя биение сердца затопить улицу, окутать каждого, кто стоял рядом или прятался в домах – страх всегда помогал держать власть.

– Если кто-то попытается причинить вред мне, Эвелин или Грегу, или Реджине и Финну, едва они вернутся, я остановлю ваши сердца. И пока на них печать, ваши души просто раскрошатся, и вы не сможете переродиться. Теперь я здесь главная.

Алхимики долго не думали и склонили перед Софи головы. Даму Сердец всегда боялись и слушались. А она всегда любила быть дамой Сердец.

Хантер помог Софи выйти из машины, та игриво толкнула его в плечо, напоминая, что сама в состоянии с этим справиться. А он крепко обнял ее, волнуясь все сильнее.

Они приехали к источнику жизни.

Двенадцать лет назад Грегори Голд пришел сюда, чтобы провести эксперимент, и чудом сумел уйти живым. Сегодня он вернулся сюда, чтобы убить бывшего друга и заодно всех, кто давно должен был быть сожжен, чтобы разлететься пеплом по земле.

История повторялась. И от этого шли мурашки. Тот же Том. Его дочь, хоть и повзрослевшая. Даже муза ночи, что опаздывала к началу. Опять эксперимент, только в этот раз куда опаснее, а его исход решит судьбу земли магомалий. Изменился только сам Грег, став навсегда Хантером. Ну, и еще источник жизни, который годами пытался призвать к себе души тех, кто удумал обхитрить смерть. Но сегодня и он станет прежним, если все пойдет по плану.

Софи подошла к невидимому куполу, зачарованно провела рукой, заставляя пространство искрить, показывая, что дальше проходить опасно.

– Вау, – сказала она. – И это ты создал?

– Ну, скорее придумал и руководил группой ученых, что мастерили его из магии взорванных скал, аномальной. Ну, и еще парочки ингредиентов.

Хантер решил не уточнять, насколько много труднодоступных ингредиентов понадобилось, чтобы создать невидимый купол, состоящий из чистой магии, который не избавлял мир от зараженной, а фильтровал ее, чтобы не превращать землю магомалий в мир без магии.

– Да! – воскликнул Том. – Это совершенство! Мои алхимики пытались воспроизвести подобный купол на наших станциях, но, увы, не сумели.

Он спрятал руки в карманы, настороженно смотря на Софи, которая за пару дней успела довести его до сердечного приступа, но убить так и не решилась. Зато он наконец понял, что бороться бесполезно, хоть и предпринимал попытки выкрасть у нее розу, чтобы лишить силы, поэтому его заковали в зачарованные наручники.

– Что происходит с вами у источника? – спросил Хантер, смерив Тома серьезным взглядом, ведь игра подходила к концу и пора было вскрывать карты. Каждый был уверен, что именно он вытянет даму червей (сердец!) и выиграет. Даже сейчас Том делал вид, что в рукаве прятал козырей, хоть Хантер с трудом мог представить, как бывший друг сумеет выйти из этой ситуации живым, ведь у источника их уже поджидал отряд ордена разума из тридцати человек.

– Нам невыносимо больно, – ответил Том. – Магия разрушает наши тела, ведь не может пройти за печать, но может дотянуться до других органов. Увы, мы тоже умираем там.

Хантер кивнул – люди, осмелившиеся подойти к источнику, умирали в течение пяти минут. Причем мучительно, ведь магия раздирала все внутренние органы и в итоге просто разрывала сердце на мелкие куски.

Эвелин схватила Софи за руку, встревоженно смотря на пыль, поднимаемую колесами приближающегося фургона. Не сводила глаз с двери, пока на улицу не выбрался Финн. И лишь тогда облегченно выдохнула – жив.

Софи сказала, что Эвелин и Финн пока сами не понимали, куда их может завести общение, но им точно нравилось проводить время вместе, поэтому они решили не спешить, но дать отношениям шанс. А по реакции Эвелин точно было видно, что Финн успел стать ей дорог. Она несмело подошла к нему и тут же оказалась в крепких объятиях.

Реджина вышла следом. В обычной дорожной одежде и с косой она все равно выглядела, как фарфоровая кукла на полке коллекционера. Грациозная, статная, она огляделась, нашла Хантера и склонила перед ним голову, оказывая уважение за то, что он и девочки сумели победить алхимиков.

Давина несмело подошла к Хантеру, едва скрывая слезы, склонила голову, а потом и вовсе повисла на его шее.

– Я так рада тебя видеть! Я так рада быть дома!

– Ну, пока еще не дом, – ответил он, гладя плачущую музу по спине, и тихо добавил: – Ты же со мной?

– Всегда, Голд. – Давина повернулась к Софи, склонила голову. – Моя королева.

– Это просто формальность, – заметила она. – Спасибо, что пришла.

– Это может быть опасно, – добавил Хантер. – Мы не знаем, что будет с аномалиями, если источник вернется в норму.

– Опаснее, чем снова стать частью тумана? Я лучше умру.

Давина подошла к куполу, вдохнула полной грудью его энергию, закрыла глаза, давая магии наполнить ее легкие и вены.

– Я смогу провести не всех, – напомнила она.

Софи подошла к Эвелин, положила руки на ее плечи, но сестры еще в машине договорились, что к источнику пойдет только одна из них.

Хантер отвлекся на Давину, что коснулась невидимого купола и дрогнула. Свела брови вместе и все же улыбнулась, разгадав загадку.

К источнику шли Хантер, Софи, Реджина и Том. Только те, кому было необходимо находится там. Хантер – как глава проводимого ритуала. Софи – как дама Сердец, что сумеет остановить любого, кто посмеет прервать процесс. Реджина – как хранитель любви, что может возвращать утраченное. И Том – как тот, кто унесет души алхимиков за собой в хаос.

Давина выдохнула, выпуская из себя туман, который окутал тех, кто собирался зайти за купол. Фиолетовый, искрящийся, он нежно касался тел, но не причинял вреда. Хантер первый зашел за черту, глубоко вздохнул и облегченно поманил всех за собой – защита действовала.

Софи пошла рядом с Реджиной, нервно облизала губы и все же заговорила:

– Не делай этого. Пожалуйста.

Хантер напрягся – что такого могла сделать Реджина?

– Твой муж умер. Его не стоит возвращать, – продолжила Софи, и Хантер наконец понял, о чем она – о желании Реджины сигануть в хаос за душой мужа.

– Это мое решение, – твердо сказала Реджина.

– Верно. Но… может, он уже родился и его вовсе нет в хаосе. А ты не сумеешь вернуться. Ты умрешь, Реджина.

– Он еще не родился. Будь это так, его тело бы сгорело, но оно все еще в подземелье ордена разума. Он в хаосе. И я могу его вернуть. Могу, понимаешь?

– Не можешь, Реджина. – Софи осторожно коснулась королевы. Они остановились у входа в разрушенное здание. – Ты нужна здесь. Ты нужна живым. И жизнь вернет тебе его, когда настанет время. Просто нужно подождать.

Реджина напряглась, закусила губу, не желая показывать слезы. Хантер изумленно вскинул брови, ведь впервые видел королеву такой уязвимой и слабой, такой… живой.

– Я знаю, что тебе одиноко. Страшно. Но… не смей идти в хаос за душами алхимиков. Тебя это убьет. Мертвые не должны возвращаться. Даже шаманы говорят это.

– Однако тебя Грег хотел вернуть обменом душ.

– Она живая, – заметил Хантер. – Была и есть. А твой муж уже двенадцать лет как мертв. Останься с нами. И скоро он вернется к тебе. Осталось совсем немного. Не превращайся в алхимиков, что решили перехитрить смерть.

Том фыркнул, но промолчал. Он совсем притих, понимая, что его время на земле вот-вот иссякнет.

Реджина нехотя кивнула. Смахнула слезы с щек.

– Не заставляйте меня пожалеть об этом!

– Я отдам тебе Хартбрук. Земля магомалий будет медленно возвращаться в норму. У тебя будет много интересной работы, которую ты любишь! – сказала Софи. – Любишь же?

– Люблю, – признала Реджина. – Идем же, а то наша муза умрет еще!

Туман продолжал мерцать и пока выглядел сильным, но без Давины, что осталась за границей, сказать было трудно, как долго это еще будет продолжаться.

Хантер вел всех за собой, пока его сердце бешено стучало. Двенадцать лет назад он шел этой же дорогой к источнику, чтобы начать эксперимент. Ухмыльнулся – что ж, хоть все и пошло не по плану, но сегодня он закончит то, что началось тогда.

Источник жизни встретил их дымкой. Сквозь туман Давины проглядывало озеро, над которым искрили частицы магии, что готовы съесть тебя живьем.

Хантер подошел к Тому. Схватил его за руку и пожал.

– Может, ты и сошел с ума, но ты был мне хорошим другом, – сказал Хантер. Том неопределенно дернул головой, такой напуганный, что его даже становилось жаль – жертвовать собой он точно не хотел.

– Ты тоже был мне другом, – ответил Том, обернулся к Софи. – Береги ее. Счастья вам.

Реджина взяла вторую руку Тома, другую вжала в грудь. Хантер качнул головой – понимал, что поступает верно, что друг давно мертв, но легче от этого не становилось. Хотелось вернуться в прошлое, все исправить, но он понимал, что это невозможно. Теперь можно только двигаться вперед.

Эдриан помог соединить души всех алхимиков, у кого были печати. Теперь, если одну душу заберет хаос, остальные лишатся печатей и уйдут вслед за первой. Помогло заклятие, что оставило печати во время взрыва.

Дело оставалось за малым – сломать печать на душе Тома. Тут все тоже оказалось не так сложно – всего-то надо магией отсечь часть души, где она находится. Да, очень больно. Да, это убьет. Но… алхимики уже мертвы.

Хантер вжал ладонь в грудь Тома, закрыл глаза, не желая видеть лицо старого друга. Под рубашку залезла нежная ладонь Софи, погладила спину, делясь любовью и теплом, подбадривая и давая разрешение. Реджина вырастила ногти и вонзилась в вены на руке Тома.

– Простите, – тихо сказал Том и заорал.

Хантер не открывал глаз, пытался сосредоточиться на касаниях Софи, ведь резал чужую душу. Наверное, высшая магия выбрала его именно за этим – чтобы он закончил то, что начал его друг.

Том упал. Стало тихо. А туман Давины рассеялся, показывая обычное озеро источника жизни. Хантер вдохнул полной грудью, понимая вдруг, что дышать стало куда легче.

– Фон еще высок, – сказал он. – Лучше уходить.

Реджина с грустью посмотрела на Тома, закусила губу, но все же кивнула. Они скинули его тело в источник, который тут же утащил его на дно, как добычу.

Они поднимались в тишине. Победа была омрачена вкусом смерти.

Едва они вышли за купол, Софи оказалась в объятиях плачущей Эвелин. Она часто дышала, сгорая от восторга и ужаса одновременно. Хантер непонимающе оглянулся, а потом понял, в чем дело.

Череп Мары держала юная девчонка, смутно напоминающая богиню смерти внешностью. На вид совсем подросток, растерянный, едва осознающий, что происходит. Но одно было видно уже сейчас: ее магия горела от любви.

– Новая муза любви! – с восторгом сказала Реджина, подтверждая догадку. – Первый раз вижу рождение музы!

Девушка несмело подошла к Реджине, коснулась ее груди.

– Боюсь, я не знаю, как меня зовут, – сказала она. – Но я чувствую здесь столько любви…

Муза перешла к Хантеру и Софи, широко улыбнулась, а в глазах ее заблестели слезы.

– Я не помню вас, но моя магия – да.

Муза провела по щекам Хантера и Софи, опаляя жаром. Слезы покатились по ее щекам.

– Спасибо, что вы умеете любить так сильно.

Хантер и сам не сдержал слез, притянул Софи к себе и крепко обнял.

И Хантер был так благодарен миру, что он отправил его в лапы богини смерти, которая сумела направить его на путь любви, а не мести.