Зерно граната

Глава тринадцатая

Деметра

Оракул Есении не отвечал. Вполне объяснимо, если рядом Гадес… Послушная девочка сделала всё, как я ей сказала. Молодец. Я бы гордилась такой послушной дочерью. Не каждый ребенок внимает словам родителей… И далеко не каждый в столь юном возрасте настолько рассудителен. Жаль девочку, но это меньшее зло. Ради моей доченьки, ради Персефоны… В груди шевельнулось что-то теплое… Воспоминание о моей Персефоне… Есения и моя дочка были так похожи… Как два маленьких лучика. Я невольно улыбнулась, Моя малышка, моя Персефона.. Я так отчаянно скучала по моей девочке, что все мысли так или иначе обращались к ней.

- Интересно, скучает ли она по мне, так же? - спросила я сама себя, пытаясь словами разогнать грустные мысли. - О чем это я? Конечно она скучает… Моя бесценная доченька, моя радость и мое счастье…

Я сама не заметила, как ноги привели меня к покоям моей Персефоны, которые находились в моём храме… Она росла здесь, воспитывалась моей Верховной Жрицей, пока не стала достаточно самостоятельной, чтобы покинуть меня и жить в Ниссейской долине. Так было лучше, так было правильнее… Стены храма надежно защищали ее от обезумевшей Геры. И пока она уничтожала бастардов, моя дочь была в безопасности…

Дверь открылась, а меня сразу же окутал такой родной запах цветущих полей, запах моего дитя… Здесь ничего не изменилось. Все точно так же, как и до ее ухода. Я запретила всем даже входить в эту комнату, оставив себе право любоваться ее детством. И вот сейчас материнское сердце чувствует дыхание своего дитя в каждой вещи, в каждой складке шелка, в каждом украшении, в каждой заколке, которую она вплетала в свои роскошные волосы. Я закрыла глаза, представляя, что моя доченька здесь, рядом, что сейчас вбежит в комнату и обнимет меня, глядя ясными глазами на неомраченном тяготами и горестями суровой правды жизни, лице.

- Не смей, - величественным тоном приказав себе успокоиться. когда на глазах навернулись слёзы, - Ты - богиня! Первородная! Не пристало тебе плакать…

Как только я плакала, небо затягивалось тучами, а на головы смертных проливался дождь. Весь мир знал о моих слезах, поэтому я старалась сдерживать их, чтобы не погубить созданное мной природное великолепие.

Идеально застеленная кровать, порядок на столе - всё это не присуще моему дитя… Если бы она сейчас была здесь, тут же “все расставила по местам” ведомым лишь ей… Как я жалею, что ругала её за беспорядок… Это сейчас я понимаю, что пусть бы огнем тут все жгла, но была рядом…

Я ласково провела пальцем по раме картины… Самое первое творение моей малышки. Луг с нимфами… Маленькие богини водили хороводы, а в центре их танцующего круга, величественно подняв голову стояла Персефона. “Мама, смотри, я прямо как ты!” - гордо выдала тогда мне моя малышка, а я дивилась ее дару передавать краски моей природы. Нет, никто на Олимпе не сравнится в талантах с моей Персефоной.

- Как же ты талантлива, моя девочка. И в танцах, и в пении, и в художествах, - в очередной раз с гордостью повторила я, - Словно музы всегда с тобой.

Я присела на кровать моей девочки, мягкую, как утренний туман… Я запрещала себе раньше заходить сюда… Почему? Неужели я сама хотела спрятать воспоминания о своей малышке, чтобы они не так больно ранили любящее, материнское сердце. Я положила голову на крайнюю подушку, Персефона никогда не спала на ней. Она обнимала ее по ночам, прижимая к себе. Что это? Что это зашуршало?

- О Боги! Быть такого не может! - удивленно прошептала я, доставая тонкий листок - Как такое вообще возможно?

Я дрожащей рукой держала листок с рисунком моей девочки и не могла поверить… Это просто невозможно! На рисунке был изображен Гадес, нежно обнимающий мою Персефону! Неужели? Неужели моя маленькая девочка симпатизирует этому… этому… Богу?

- Да что она в нем нашла? - в сердцах вскричала я, пытаясь глубоко вдохнуть, но сердце билось так, что в мире поднялся ветер. - Он же совсем не подходит моей девочке! Да как же такое возможно… Он что? нравится ей? Или это всего лишь детские мечты…

Как это могло ускользнуть от моего взора? Когда это началось? Я пошарила рукой и нашла под подушками ещё четыре рисунка и на всех был Гадес. Меня как будто оглушили… Так вот почему моя малышка была не против замужества! Вот почему ее глаза лучились счастьем, когда Зевс сказал свое слово.

- Великая Деметра!, - как сквозь вату до меня донесся голос Мелиссы.- Я не могу связаться с Есенией! Её оракул молчит! О Боги… Богиня!

Я медленно я повернулась на голос жрицы и величественно вздернула голову, пока мои пальцы впивались в бумагу с изображением темного бога.

- Деметра, Гера была в Аиде, - встревоженный голос маленькой жрицы привел меня в чувство. Голос моей жрицы напугал меня даже больше, чем смысл слов. - У неё был спор с Есенией…

- Она жива? - почти прокричала я на Мелиссу, отчего та вся сжалась и втянула голову в плечи. - Прости меня, Мелисса. Я не рассчитала силу своего голоса. Я не гневаюсь. Жива ли смертная?

- Жива, моя Богиня, - пропищала Мелисса, озираясь по сторонам проверяя нет ли кого рядом. - За неё заступился Танатос…

Танатос? Сам Смертный Бог? Интересно, с чего бы вдруг такое рвение… Я жестом отпустила Мелиссу, кивком поблагодарив её за информацию… Что же, пора навестить Гадеса. Гера приходила не просто так. Испокон веков это очень недобрый знак.

- Персик! - позвал меня голос, пока я собиралась с духом, прежде чем встречусь с Гадесом. Странный холод пробежал по моей спине при мысли, что теперь у меня есть две тайны. Раньше была одна смертельная, а сейчас две!

Мы очутились перед дверьми тронного зала, пока я мысленной кукушкой прикидывала, сколько мне осталось жить. Танатос посмотрел на меня и ободряюще улыбнулся. Я набрала в грудь побольше воздуха и уже подняла руку, чтобы толкнуть дверь, как услышала гневный рык Гадеса.

- Ты не имела права передавать ей свой оракул, - рычал Тёмный Бог, а дверь завибрировала от звука его голоса, - Она теперь принадлежит мне!

У него точно хорошее настроение?

- Я - мать, Гадес! - ровным и безапелляционным тоном произнесла Деметра. Она помнит про меня, прямо как настоящая мама и заботится - И других прав мне не надо.

Погодите… Гадес сказал оракул? Так он знал? Я никому не говорила про него. Я поднесла свою руку, чтобы внимательно рассмотреть кольцо. На гранате была едва заметная трещинка. Так вот почему Деметра не связывалась со мной. Она просто не могла! И тогда… Тогда пришла сюда! Она волновалась. Я ни секунды не думая толкнула дверь и вбежала в тронный зал.

- Мамочка, - со слезами в голосе я бросилась к Богине и обняла её, чувствуя как она пахнет грозами, цветами и сухой травой. - Ты не забыла обо мне! Ты пришла!

Деметра обняла меня и ласково погладила меня по голове. От неё по-прежнему шло тепло, такое уютное, дающее безопасность.

- Вот видишь, - проговорила Деметра, обращаясь к Гадесу. В её голосе слышалась торжествующая улыбка, но мне было все равно. - Ничто на свете не может заменить мать. Так что я частенько буду к вам приходить, поскольку для меня нет ничего ценнее, чем счастье моей дочери. Я буду давать ей советы по поводу семейной жизни. Я буду следить за тем, как она у вас протекает. И буду в курсе обо всем, что между происходит. У мамы и доченьки друг от друга секретиков нет…

Гадес заскрипел зубами, а его руки сжались в кулаки. Мне кажется, или ему плохо? Я так понимаю, что любой божественный “чих” и “пер” - это какая-то примета. И сейчас мне очень интересно, что за примета - дергающийся глаз у древнего бога подземного мира.

- Мамочка, - всхлипнула я, глядя на Деметру. - Оставайся с нами! Я так по тебе скучаю...

- На пятнадцать минут! Не больше! - проревел Тёмный Бог , своды дворца снова задрожали. Я вздрогнула, а Деметра лишь успокаивающе погладила меня по голове. - В пределах дворца!

- Разумеется, - Деметра сделала шутливый поклон Гадесу, а потом со всей серьезностью добавила, - Нет. Радость моя, мамочка подумывает переехать к вам… Я думаю, что вы найдете для меня покои!

- Тебя ждет вечный покой! - сглотнул Гадес. - Со всем моим гостеприимством.

Мать Всего Сущего резко развернулась и пошла к выходу из тронного зала, я засеменила за ней. Когда мы вышли за пределы тронного зала, я оглядела коридор, Танатоса не было.

- Ты знаешь где мы можем поговорить? - заговорчески поинтересовалась Деметра, переходя на полушепот. - Как мать и дочка. Чтобы никто не услышал наши девичьи секреты.

Я коротко кивнула, прекрасно зная куда ее можно отвести. В мой кусочек Элизиума, который подарил мне Танатос. От этой мысли я улыбнулась, это не осталось незамеченным для Деметры.

- Так значит это правда, - лукаво улыбнулась Богиня, глядя на качели, два кресла качалки и корзину с едой, оставленную там, - Смертный Бог не ровно дышит к тебе, дочь. Поверь, я такое слышу про него впервые.

Я вздернула брови, удивленная знанием богини о наших выражениях.

- Брось, дитя моё, - богиня отмахнулась, - Я Древняя Богиня, но отнюдь не так старомодна, как ты думаешь. Расскажи мне, моя малышка, как ты здесь?

От ласкового взгляда богини я снова расслабилась и заулыбалась. Я рассказала ей всё, что тут видела: про Геру, Геракла, встречу с Аресом... Умолчала только о Танатосе. Я показала ей кольцо, с трещиной в камне и виновато опустила глаза.

- Я уже знаю, дитя, - богиня провела рукой над украшением-оракулом. Оно засветилось и снова стало целым, - Проделки Гадеса. Он до ужаса боится, что я тебя заберу обратно и он снова останется один. Старый, глупый, первородный бог.

Богиня фыркнула и скривилась при упоминании Гадеса. Это было уже не в первый раз. Почему она настолько не любит его? Он же ничего плохого ей не делал. Ну кроме похищения Персефоны, если брать миф. Но этого же не было. Меня сдали добровольно. Нет, за хмысячи лет многие боги успели друг другу нагадить, так что спрашивать не буду.

- Моё любимое дитя, ты отлично справляешься здесь. Одно твое присутствие здесь несет душам свет и покой, - величественно изрекла Деметра, а потом нагнувшись ко мне перешла на шепот, - Не отвергай Смертного Бога. Веди себя, как и положено Богине. Пользуйся его вниманием. Так делают все Боги. Нет такой богини, кроме Геры, которая не пользовалась бы благосклонностью других богов. Ты красотой превзошла даже Афродиту, а уж она - не самая верная жена. Что толку ей торчать в душной кузне своего хромого мужа, если можно получать наслаждение в объятиях истинных мужчин, а не потного, хромого и угрюмого кузнеца.

Я хотела возразить ей, что я не хочу, чтобы Танатосу досталось, что я избегаю его внимания, но не успела. Воздух возле нас заискрился темными всполохами, а через секунду материализовался Гадес. Очень вовремя, как и всегда.

- Деметра, я так счастлив, что тебе уже пора, - оскалился Гадес, нехорошо глядя на Богиню Плодородия, - Видишь ли, я хочу, чтобы Персефона увидела одну занимательную вещь. Как-никак она будущая Повелительница Аиды. Ей будет полезно. Я достаточно тонко намекаю, что время свидания вышло. До свидания, ма-ма!

Деметра противно скривилась на слова Гадеса, и посмотрела на него как на насекомое. Богиня поцеловала меня в лоб, со словом :”Благословляю” и растворилась в снопе зеленых искр. У Танатоса подобных искр не было. Гадес громко кашлянул и протянул мне руку. А внутри все сжалось от плохого предчувствия.

Мы очутились на берегу реки Ахеронт. Танатос уже ждал нас здесь и о чем-то оживленно переговаривался с Хароном. В отличии от моего первого появления, здесь было достаточно света. Небо было светло-фиолетового оттенка. Я невольно залюбовалась видом, какой красивый оттенок дает лиловое небо жемчужно-белым цветам подземного мира.

- Я вижу, что тебе нравится Аида, - прошептал мне на ухо Гадес, и положив мне свою руку на талию, привлек себе. - Я счастлив, что мой мир не оставил равнодушной саму Богиню Весны.

От Гадеса исходила опасная мощь. Сила Тёмного Бога была огромной, но почему-то не вызывала у меня чувства безопасности, как Деметра или Танатос. Смертный Бог скользнул по нам взглядом, на секунду задержавшись на руке Гадеса и тут же отвернулся, продолжая разговаривать с старым бесконечно уставшим Хароном.

- Здравствуй, Харон, - я почти выкрикнула приветствие. чтобы привлечь внимание беседующих и отвлечься от своих мыслей. - Я рада снова тебя видеть!

Харон повернулся в мою сторону, отвлекаясь своего собеседника. Танатос в нашу сторону даже не обернулся.

- Я рад приветствовать тебя, юная богиня, - в голосе Харона чувствовалось тепло и улыбка. - Старому Харону приятно, что ты его не забыла. Все течет, все изменяется… И вот еще недавно я перевозил вас по мрачным водам, чтобы вы могли ступить на землю мертвых…

- А почему ты на этой стороне, Харон? - поинтересовалась, а неприятное чувство усилилось, - Разве ты не должен помогать пришедшим душам перебраться на наш берег?

Старый Харон глубоко вздохнул, но ответить не успел. Из-за поворота в скале вышла очень красивая, правда слегка бледноватая девушка. Все внимание переместилось к ней. Танатос тихо подошел к нам.

- Зачем ты пришла? - голос Гадеса прогремел над нами, заставив меня поежится. - Живым не место в Аиде!

- Гадес, Великий Тёмный Бог, титан, - проговорила девушка и низко склонилась, а выпрямившись добавила. - Я пришла просить тебя, за мужа своего, Ахиллеса. Аполлон вмешался в ход войны и убил моего горячо любимого мужа. Я знаю, как ты не любишь, когда Бессмертные вмешиваются в нашу жизнь. поэтому пришла к тебе просить справедливости. Отдай мне его,Гадес, сжалься над любящем сердцем, Тёмный Бог! Не оставь мои мольбы не услышанными, особенно сейчас, когда ты тоже обрел свою суженую.

Гадес напрягся и крепче прижал меня к себе. Мне показалось, что молчание его длилось целую вечность.

- Да будет так, Брисеида. Я позволю тебе воссоединиться с супругом! При условии, что ты докажешь мне свою любовь к нему. Переплыви Ахерон! - насмешливо заметил Гадес, глядя на тонкую, хрупкую фигурку на другом берегу жизни.

Что? Она должна переплыть реку? Если Харон здесь, то как…

- Если без помощи перевозчика, и как достигнешь этого берега, сможешь снова обнять Ахиллеса! - пообещал темный бог, а девушка подступила ближе к кромке воды.

Души, что находились в Ахероне подплыли ближе к поверхности, протягивая к ней бледные руки. Девушка взвизгнула, но не отшатнулась. Гадес хмыкнул и, обращаясь к Танатосу тихо добавил: “Как только она вступит на наш берег - убей её. Если, конечно, доплывет. В чем я лично сомневаюсь! Любовь смертных безрассудна, но есть инстинкты, которые дала им природа. Так что сейчас она уйдет. Одумается и уйдет!”.

Мне понадобилась секунда, чтобы осознать происходящее и жестокие слова темного бога.

- Нет!!! Остановись! - тут же заорала я девушке, но не успела добавить, что ее ждет обман и смерть. Гадес зажал мне рот рукой и я смогла только промычать, глядя с ужасом на то, как девушка сжала кулаки, глядя в мертвую бездну вод.

- Боишься, Брисеида? - рассмеялся Гадес. - Так вот она какая, цена любви любящей смертной женщины. Недорого нынче стоит жизнь возлюбленного… Жаль.

Я пыталась вырваться, брыкалась, кусала Гадеса за руку, но ничего не помогало. Он как будто вообще не чувствовал ничего. Темный бог только улыбался и неотрывно смотрел на девушку, которая застыла перед самой кромкой призрачной воды.

Не надо! Прошу тебя! Ты погубишь себя! Милая, одумайся! Вы все равно с ним однажды встретитесь! Нет! Не думай! Даже не…

Брисеида стиснула зубы и решительно ступила ногой в Ахерон. Жадные, слепые и жестокие души тут же рванули к ней. Первый болезненный крик девушки разнесся под сводами Аиды, заставляя меня застыть на месте. А у меня из глаз хлынули слёзы. Они текли прямо на руку Гадесу, который стоял, подняв брови и смотрел на то, как корчится в муках несчастная красавица.

Брисеида ступила второй ногой в Ахерон. Крик мучительной и страшной боли разорвал мне душу. Я видела слезы, что катились из её глаз, а по воде начинало разрастаться красное пятно её крови. Я не могла на это смотреть, но и отвернуться не могла. Очередной крик девушки резанул прямо по сердцу и заставил меня открыть глаза. Брисеида уже по пояс погрузилась в воду, а души, как акулы на кровь продолжали стекаться к ней… Я не знаю, кому она молилась, но ее губы что-то шептали. Кровь расходилась кругами по призрачной воде. Чудовищно.

- Неужели и правда любит? - задумчиво произнес Гадес. - Скажи мне, друг мой, Танатос, она либо настолько глупа, чтобы лезть в Ахерон, либо действительно настолько любит его? Как ты думаешь, тут первое или второе?

Танатос ничего не ответил. Он даже не взглянул на Гадеса, неотрывно смотря на Брисеиду. Несчастная оттолкнулась от дна и попыталась плыть, но её тут же утащили вниз. По воде пошли пузыри, кровавое пятно стремительно разрасталось. Я боялась, что это конец…

- Я надеялся на большее. - разочарованно проговорил Гадес. - Видишь, моё наивное дитя природы, у смертных есть одно любопытнейшее, но безумно глупое качество. Ради чего? Ради минуты наслаждения? Ради мгновения утехи? Ради чьих-то сладких губ и сладких речей? Пожертвовать всем, ради любви.

Меня передернуло от его слов, а слезы стекали по его ладони. А с какой интонацией он произнес последнее слово, прямо выплюнул. И это вместо того, чтобы помочь. Тоже мне Бог.

Но тут воды всколыхнулись, Брисеида вынырнула почти посередине, судорожно глотая воздух. Она выда была вся изранена, даже сквозь прилипшие к лицу волосы я видела порезы и страшный раны. Вода, стекающая с её волос превращалась в кровь. И снова крик, только не такой громкий, как до этого. Было видно, как силы покидают девушку, но она плыла, шепча только одно слово: “Любимый!”. Стараясь находиться на поверхности, бедняжка то и дело погружаясь в воду. Беспощадные, слепые и жадные души терзали ее тело и топили ее во мраке вод.

По воде за ней стелилась кровавый следы, похожий на зарево заката. Это ее закат. Несчастная совсем обессилила.

- Ты смотри, ещё держится, - спокойно и удивленно произнес Гадес, - Видимо, я недооценил ее возможности. Ну или любовь, к очередному герою. Впрочем, неважно. Судьба ее решена.

Я с новой силой забилась в руках Гадеса. Он не может поступить так с девушкой, которая прошла через такой ад! Просто не может! Брисеида почти подплыла к берегу, отчаяно борясь с душами Ахерона. Давай, милая, давай! Ещё немного! Кровь застилала глаза, волосы вымокли в крови, кровь струилась по губам и щекам, напоминая слезы. “Любимый!”,- услышала я стон, похожий на стон умирающей.

Танатос не станет тебя убивать! Он не такой, как этот Гадес! Ну, милая, ещё чуть-чуть! Ииии...Да! Брисеида, стояла на коленях, стараясь отдышаться на нашем берегу. Вода, стекающая с неё в Ахерон превратилась в кровь, руки, ноги, лицо и живот выли все в глубоких порезах. Девушка тяжело дышала, её била дрожь, но она не оставляла попыток встать.

- Ну что же, ты смогла… Я действительно удивлен. Только нескольким удавалось переплыть Ахерон и остаться в живых.. И ты в их числе. Жаль, что не надолго. - резко проговорил темный Бог. и развернувшись к Танатосу произнес. - Убей её!

- Нет!, - закричала Брисеида, пытаясь встать и посмотреть на Гадеса, её шатало, ноги дрожали, а кровь текла с нее ручьями. - Ты обещал, Тёмный Бог! Или Гадес, что чтит честность, не держит собственного слова?

Танатос не двигался. Он слышал приказ Гадеса, но так и не шевельнулся, вселяя в мое сердце надежду.

- Я сказал, что вы сможете соединиться, - начал объяснять темный Бог, - Но я не уточнил где. В Элизиуме или в Верхнем мире. Я подготовлю для вас уютный кусочек Элизиума. Такая любовь заслуживает награды.

Темный бог всем корпусом развернулся к Танатосу, а его глаза сверкнули.

- Танатос! Я приказываю тебе отнять жизнь у этой смертной! Повелеваю тебе, как Первородный Бог! И твой повелитель! - я ощутила волны мощи, исходящие от Гадеса. Танатос дернулся, и сделал шаг к Брисеиде. Его движения были ломаными, он как-будто сопротивлялся приказу Гадеса.

И тут я поняла, это не просто слова. Гадес действительно может подчинить тех, кто ему служит, своей воле. Темный Бог продолжал наслаждаться происходящим.

- Друг мой, я редко приказываю тебе так. Но иногда ты сам вынуждаешь меня делать это. Я могу даже сказать, что мне жаль. Но поверь мне, если смертные и боги узнают о том, что переплывя Ахерон можно вернуть к жизни любимого, то мои чертоги опустеют, ход жизни будет нарушен, и ты, смерть перестанешь пугать людей.

Гадес развернулся к Харону, отдавая ему приказ возвращаться на другой берег. Я с усилием повернула голову к Танатосу, он прошептал одними губами: ”Прости…” и направился к перепуганной и окровавленной Брисеиде.

- Нет, пожалуйста, нет…, - молила девушка, пытаясь отползти от Танатоса, и протягивая окровавленную руку в мою сторону, - Богиня, помоги мне, умоляю… Это же несправедливо!

Танатос уже возвышался над девушкой, а над ее головой сверкнуло лезвие смертоносного меча. Смертный Бог взял локон девушки в руку и срезал его. Вот и всё… Я не смогла заставить себя смотреть на то, что будет дальше, и зажмурилась, роняя еще одну слезу. Тут хватка ослабла, и Гадес отпустил меня.

- Это что ещё такое… - недоумевал Гадес, а я даже открыла глаза, чтобы посмотреть. Брисеида была ещё живой. Танатос держал в руке ее локон и тихо смеялся. - Почему она ещё жива?

- Потому что, - Танатос указал пальцем на девушку, - эта девушка, не Брисеида. Она вообще другой веры. И не смотря на то, что видит нас в живую, верить так и не стала. Я ничего не могу сделать,Гадес. Пусть Персефона вылечит её.

Гадес кивнул, я бросилась к девушке, желая помочь. Пробегая мимо Танатоса до меня донесся шепот :”как бутон…” , а я улыбнулась, глядя на страшные раны. Мое сердце сжималось от жалости к бедняжке.

- Как тебя зовут? - произнес Темный Бог, ещё явно не понимая, что тут происходит. - Как твоё настоящее имя?

- Яся! - с вызовом ответила девушка, вздернув голову, а потом поморщилась. Как она еще жива? С такими ранами, не живут. - Ярослава…

Боги переглянулись, а я закусила губу, чтобы не засмеяться. Бывает же… Когда я протянула руку к Ясе, она отшатнулась. Сколько же в тебе силы, милая… Не бойся меня, прошу… Я хочу помочь…

- Не бойся, - проговорила я, снова делая попытку приблизится к девушке. И когда она снова отодвинулась от меня, я прошептала ей на ухо. - Я же тебя не для инсты фотографировать собралась…

Второй рукой я показала ей жест “тсссс”, а второй попыталась дотронуться до Яси. Она уже не отпрянула от меня, а сидела ровно, трясясь и изнемогая от ран. Я сосредоточилась на ранах Яси и попросила их затянуться, переживая не меньше ее. Это помогло, но меня саму одолевала дикая слабость. Кровь останавливалась, а раны затягивались на глазах… Еще немного… Я должна ей помочь…

- Кто? - голос Гадеса был ровным и совсем негромким. - Кто из Богов перенес тебя сюда. Говори.

Бедняжка молчала, прикусив губу. Не скажет. Я бы тоже не говорила. Вдруг послышался мелодичный женский голос.

- Это я! Привет. дядя! Да, я тоже рада тебя видеть! Нет, не скучала. Да, я знаю, что ты недоволен, поэтому не делай такое лицо! Женщины очень избирательны! А вот эта твоя гримаса - обратит в бегство абсолютно любую! Даже слепую, которая ее нащупает! - я боялась пошевелиться и посмотреть на Богиню. Она назвала Гадеса дядей… Геката…. - Ясенька, забирай своего героя, и скажи ему, что если он после этого не будет носить тебя на руках, я ему хрен по корень вырву. Передай слово в слово. Я ему пятку оторву, если после того, что ты сделала, он посмотрит в сторону другой девушки. Я не люблю шутить. Харон отвезет Вас на тот берег. Отвезет, я сказала. Так, дядя, я не надолго. Предлагаю поговорить во дворце. Танатос, привет и всего хорошего.

Я не шевелилась и даже не дышала. От напряжение мышц меня начало трясти… Пожалуйста. только не приближайся… Умоляю, пожалуйста…

- Танатос, присмотри за моей женой. - отдал приказ Гадес, а я услышала за спиной хлопок.

- Персик, вставай, - ласковый шепот на ухо и теплая рука, помогающая мне подняться. - Всё закончилось. идем.

Я услышала всплеск весла Харона, он уже перевозил влюбленных на другой берег. Ярослава повернулась к нам и прокричала :”Спасибо!”, а Ахиллес обнимал её и смотрел с обожанием. Жаль, не успела познакомиться с ещё одной легендой… Но я знаю, что она в надежных руках.

Идти было тяжело… Сил почти не осталось, я сделала шаг и пошатнулась. Меня тут же поймали тёплые, сильные руки. Мгновение. и я оказалась на руках у Танатоса.

- Отдохни, Персик, - Смертный Бог аккуратно, будто я самая хрупкая ваза, прижал меня к себе и нежно поцеловал в лоб.

В голове роились неприятные мысли и куча вопросов. Мне безумно хотелось знать, что такое там было на берегу Ахерона? Почему он послушался приказа? Можно ли ослабить влияние Гадеса?

Усталость брала своё, я удобнее устроилась на руках у Танатоса и задремала. Я несколько раз просыпалась по пути, чтобы убедиться, что мне это не снится. Что он по прежнему здесь и по прежнему прижимает меня к себе. Весь путь до дворца Танатос нес меня на руках.