Зерно граната

Глава шестая.

Мы шли по цветущим полям, которые расступались под ногами. Шелковые травы и даже ветерок, который срывал лепестки с цветов, казались настоящими. Никогда бы не подумала, что такую красоту можно создать под землей! Теперь я понимаю, откуда берут обои для рабочего стола.

- А каким бы был ваш Элизиум? - внезапно спросила Минта, когда на горизонте появился лес. - Элизиум - это самое красивое место, которое я когда-либо видела. И поверьте, я видела немало красоты… Каждый получает свой Элизиум, откуда не хочется уходить…

Я не стала отвечать на вопрос. Но на мгновенье мне показалось, что я держу маленькую детскую ладошку. Наверное, это и есть мой рай. Маленькие ножки, идущие рядом, маленький “почемучка”, задающий вопросы обо всем на свете. Небо и облака, плывущие по нему. И маленький пальчик, тыкающий: “Мама, смотри! Похоже на лошадку!”.

- Почти пришли! - вздохнула Минта, показывая полупрозрачной рукой в сторону леса. - Они здесь…

С каждым нашим шагом лес становился все гуще и непроходимей. Тропинка едва виднелась, а порой и вовсе исчезала под ногами. Светлячки облепили деревья, ветки шелестели листвой, а сквозь них виднелась непролазная чаща.

Если перед нимфой, дитем природы, ветки раздвигались, давая проход, то мне, видимо, падчерице, приходилось продираться сквозь заросли и уклоняться от веток, за которые нещадно цеплялись мой хитон и волосы.

Ладно хоть под ногами нет колючек и камней - невысокая, на диво мягкая трава покрывала землю и босоногой мне ступать по ней было почти удовольствие. Вот если бы только не эти ветки!

Может, отправить Минту одну и все-таки вернуться назад? Я слышала голос, словно сквозь сон, что он придет за мной. А если Гадес придет, а нас нет? Что тогда? Наверное, стоит вернуться. Я обернулась, а потом снова посмотрела на Минту, которая встревоженно спросила:

- Что-то не так, госпожа?

- Минта, скажи, а почему ты раньше не отправилась к мойрам? - поинтересовалась я, понимая, что она вполне могла пойти одна. Тем более, что тут недалеко!

- О, госпожа моя, они не станут разговаривать со мной. Они живут уединенно и иногда являются смертным или богам в день появления на свет, а здесь они не общаются ни с кем, кроме богов и богинь. Я даже путь к ним проложить не могу без вас: этот лес зачарован мойрами и войти в него могут лишь божества и их спутники, - поджала губы Минта, видя, как я оглядываюсь.

Проложить путь? Я оглянулась через плечо: ни намека на тропу. От изумления я споткнулась о какой-то корень, больно ушибив большой палец левой ноги. Вот зря я сюда пошла! Сама природа против! Ай! Ай-я-яй! Так, нужно сохранять лицо! Я ведь богиня?

Похоже, нимфа и правда создавала путь по этому бездорожью, и он исчезал почти сразу после того, как она по нему пройдет.

Быстроногая нимфа стремительно шла вперед, не зная усталости, и я едва поспевала за ней, опасаясь отстать. Вдруг тропа за ней исчезнет, и я потеряюсь тут одна? И кто знает, найдет ли она меня, когда заметит пропажу? Лес-то зачарованный. Мысль о том, что меня никто искать не будет, а мир вздохнет с облегчением, заставляла идти быстрее.

Когда все надежды на просвет были потеряны, лес неожиданно расступился. Деревьев стало меньше, а среди шелковистой травы стали все чаще попадаться крупные валуны. Я подняла глаза, видя черный зев пещеры.

Нимфа оглянулась, радостно улыбнувшись мне, я тоже изобразила в ответ улыбку, которая тут же погасла, когда нимфа отвернулась. Не волнуйся, я тут! Я с тобой!

Что-то мне эта пещера не очень нравится! Я как-то в детстве была на экскурсии в пещерах... Жуть! Сыро, мрачно, холодно и неуютно. Такое чувство, что стоит обернуться, экскурсия свернет куда-то, а ты останешься одна в темноте с криками “Помогите!”. Крики вызовут обвал, а потом - каменный мешок, ограниченное количество воздуха и коротенькая заметка в газете в траурной рамочке. И хорошо, если умрешь сразу: агония с переломанными костями, без света и ограниченным количеством воздуха то еще удовольствие. Ноги отказывались делать первый шаг, а в лицо сквозило сырой прохладой.

Поборов приступ клаустрофобии, я вошла в пещеру вслед за нимфой. Богиня ничего не должна бояться - она же бессмертная... Я искренне на это надеюсь.

Далеко идти не пришлось: коридор с холодным и ровным - на мою радость - полом привел нас в просторный каминный зал.

На стенах росли крупные кристаллы молочно-белого цвета, источая мягкое свечение, а в отдалении на трех больших валунах сидели три молчаливые фигуры.

Одна из них была юной девушкой в белом хитоне, ее светлые длинные волосы, в живописном беспорядке спускавшиеся до талии, украшали тонкие цветущие яблоневые ветви, а в руках она сжимала веретено. Глаза ее были закрыты, а я почему-то ждала, что они откроются, но нет…

Вторая выглядела зрелой женщиной: шатенка, ее в меру пышные, сочные формы покрывал винного цвета хитон с золотой вышивкой по краю. В волосах, собранных в сложную прическу, сияли золотые заколки в виде виноградных лоз, притом зеленые виноградины, похоже, были из нефрита, а фиолетовые - из аметиста. В одной руке она держала нить, тянущуюся от веретена ее белокурой соседки, в другой - золотые весы.

Третья же была болезненно худой, горбатой старухой в сером одеянии. На ее седых волосах красовался венок из веток мрачного кипариса, на коленях лежала раскрытая книга с пергаментными страницами, а в скрюченных пальцах с длинными желтыми ногтями она сжимала сияющие холодным серебристым светом ножницы. Клото, Лахесис и Атропос... Пряха, Судьба и Неотвратимая... Рождение, Жизнь и Смерть... Прошлое, Настоящее и Будущее... Все же удивительно видеть перед собой ожившую легенду!

- Я слышу шаги, - внезапно повернула к нам лицо белокурая красавица. - Сестрицы, кто это? Дайте хоть одним глазком взглянуть…

- Я тоже слышу шаги! - завертела головой зрелая женщина, а мы застыли на пороге. - Не молчите, сестрицы, кто это?

Старуха повернулась к нам и посмотрела на нас одним глазом:

- Две какие девицы, молодые. Одна красива…

Я искренне надеюсь, что это про меня.

- Видимо, нимфа! А вторая так себе, - скрипучим голосом заметила старуха, развеяв мои иллюзии о собственной внешности. - Сама погляди!

Старуха вынула глаз и протянула его зрелой, которая тут же протерла его о тунику и посмотрела на нас, прищурившись.

- То, что нимфа - это я вижу, - произнесла зрелая, склонив голову на бок. - А кто вторая - для меня загадка. Хотя нет, постойте! Это же богиня!

Мне казалось, что этот странный глаз пронизывает меня насквозь.

- Ну дайте же взглянуть! - попросила младшая протягивая ладошки, в которые опустился глаз. И вот она смотрит на меня и улыбается. - Ну, здравствуй, Персефона… Мы знаем, зачем вы пришли. Вы ищете ответ, а мы можем его дать. А можем и не дать.

Я выдохнула с облегчением, а Минта бросилась перед ними на колени:

- Прошу вас, скажите, правда ли…

- Тише, погоди, - погрозила пальцем старуха, а нимфа осеклась, глядя, как на одну из нитей сел светлячок. - Пора...

Младшая отдала старшей глаз, средняя натянула нить, а я заметила, как блеснули ножницы.

- Вот и все, - спокойно произнесла старуха, а я видела два конца нити в руках средней. - Прочная нить была. Добротная. Как и твоя, нимфа… Жаль было ее резать, да сама судьбу свою предрекла.

- Но я не желала умирать! - закричала Минта, а старуха усмехнулась. - Мне даже Дельфийский Оракул предрек долгую и счастливую жизнь! Это все гнев бога…

- Ты пришла за ответом, но несла его с собой, - вздохнула зрелая. - Был ли смысл идти, чтобы достать его здесь и облечь в слова?

- Каждый несет судьбу в руках. Куда несет - лишь нам известно… - произнесла младшая, повернув к нам голову. - А донесет ли - на все воля его и богов.

- То есть, вы хотите сказать, что я напрасно пришла… Это же несправедливо! - едва ли не заплакала Минта, глядя на мойр.

- Так зачем ты пришла? За ответом, который в себе несла или за справедливостью? - усмехнулась зрелая, натягивая еще одну нить вслепую. Минта умолкла, глядя на них. В пещере повисла зловещая тишина, которая разорвалась “клац”. Светлячок вспорхнул, а старая нить исчезла…

- Я вас поняла, - опустила голову нимфа, а по ее щекам потекли слезы. - Благодарю за ответ.

- А теперь выйди, а мы поговорим с богиней, - произнесла старуха, а я снова смотрела на натянутую нить, с ужасом представляя, как в этот момент кто-то не подозревает, что жизнь его вот-вот оборвется. Шаги Минты стихли.

Ножницы снова отрезали нить, заставив меня мысленно поежиться.

- Не все то друг, что с честными глазами. Не все то враг, чей путь пройдешь слезами. Не все то бог, что силой наделен. Не все то смерть для тех, кто был рожден, - изрекла зрелая, натягивая нить. И тут произошло нечто невиданное! Нить засветилась, а ножницы не смогли ее разрезать. - Тьфу ты, опять Персей! Не угомонится никак! Дай-ка еще разок! Да ровно сиди!

Светлячок отполз, а ножницы кромсали светящуюся нить.

- Ничего! На этот раз мы ее отрежем! - усмехнулась старуха. - Ишь, герой выискался! Раз папаша - Зевс, то значит, бессмертный? Ну-ну, расскажи мне тут…

- Что ж ты так долго? - встревоженно спросила средняя, натягивая нить со светлячками.

- Быстро полубогов рожают! От пары дней до двух недель! А потом еще удивляются, с чего это у нас одним недоноски! - проворчала старуха, высунув язык от усердия.

Я с замиранием сердца смотрела на нить, слыша, как мойры орут друг другу: “Да посильней натяни!”, “Давно пора его натянуть!”, “Да режь уже!”. Нить оборвалась, а старая мойра выдохнула. - Слава Гекате! А то пилить бы пришлось! Тьфу на него! Поспокойней в мире станет!

- Я немного не поняла ваших слов, - мрачно заметила я, глядя, как старуха трясет рукой с ножницами и кричит другим: “Да погодите! Рука устала!”.

- А что тут понимать? Деметра ведь не твоя мать, - мелодично заметила младшая, поворачивая ко мне голову. - И правда, что тут понимать? Не сможешь с сердцем совладать!

- Ведь тот, кто богом был рожден, не смог бы долго жить при нем! - перебила ее зрелая. - Быть может, бог он, но мечты, его совсем не знаешь ты. И жажда власти, жажда трона - ему все это незнакомо. Однажды оборвется нить. В игре богов тебе платить.

Спасибо, держу кошелек шире. Прейскурант: два пятака на глаза в случае разоблачения?

- Ты прекрати свои терзанья. Что толку с нашего молчанья? И скоро страшный миг придёт, нить жизни милый оборвет, - зловеще закончила старуха, а мое сердце вздрогнуло.

Гадес

Эринии немедленно впрягли Фаэтона в колесницу, на которой под свист бича медленно укатили прочь. На сегодня дела окончены. Так, я что-то помнил, но забыл. Что-то важное…

Ах да, моя стеснительная женушка! Если она краснеет от поцелуя, то что же будет, если я посильнее прижму её к себе? Или, может, эта скромность напускная? Целомудренная богиня… Афродита и Гера умеют возвращать себе невинность тела, но не невинность души. Видимо, Деметра сказала ей о том, что способно привлечь меня в женщине. Чистота души, которую так мастерски разыгрывают.

И тут меня что-то кольнуло, словно сверкающая игла. Надежда. Та самая надежда на то, что среди высокомерных отбросов, среди свиней, я найду свою жемчужину. Ту, которая не будет с криками проситься на Олимп “погулять”, ту, которая разделит со мной не только царство, но и душу.

Нужно забрать Персефону из Элизиума... Надеюсь, она уже пришла в себя и мне не придется тащить ее на себе? Хотя, чем-то этот процесс начинает мне нравится... Я сотворил портал ровно в то место, где оставил богиню с нимфой и... не нашел на месте ни той, ни другой!

Кому рассказать - обхохочутся: потерять жену в своем же царстве, в первый день совместной жизни... Кажется, я знаю кто молча отыщет мне Персефону и никому не расскажет, что я ему это приказал! Какой позор. Еще раз! Я. Потерял. Жену. В первый день. Нашей совместной жизни у себя дома. Там, где знаю каждую травинку и соплинку души. Если об этом узнает Геката, то еще тысячу лет будет развлекаться на эту тему.

Я оглушительно свистнул и, спустя пару мгновений, ко мне уже несся, рассекая траву, пес моей женушки. Пытаясь затормозить, Цербер закрутил кругами хвостом-змеей.

- Ищи Персефону! - скомандовал я, залезая обратно в колесницу. Отлично! Это моя фраза: “Я приду за тобой”, которая так радует всех смертных заставила ее сбежать. Да она должна была сидеть здесь с выражением оргазма на лице! Я еще должен был ее отсюда за шкирку тащить и пинками выгонять. Но нет! Ее нет! А раз ее нет, то значит, ее что-то гложет. Что-то, что сильнее самого сладкого зова на свете.

Пес уткнулся всеми тремя носами в землю, немного покружил вокруг кустов и уверенно рванул в сторону леса, радостно накручивая змеей, которая бессильно шипела, не зная, что противопоставить такому обращению. Прежде чем гнать колесницу следом, я коснулся двузубцем земли: теперь, там где пробежит Цербер, будет появляться утоптанная дорога.

Далеко ехать не пришлось: пес остановился у пещеры мойр, сел и заскулил на три голоса.

Замечательно! А куда еще пойти в Элизиуме? Конечно же в самую мрачную пещеру! Травка - это прошлый век. Цветочки? Да вы что! Мойры! Вот мне интересно, что она там узнавать собралась?

Похоже, старые перечницы, еще помнят как Цербер подумал, что они друг-другу мячик кидают. А потом орали, что видели то, чего лучше не видеть. Ни одна морда не осознавалась, пришлось давать змее задание караулить на выходе и проверять.

И тут я увидел уже слегка знакомую нимфу, которая с грустью сидела на камушке.

- Господин! - вскочила она, оглядываясь по сторонам.

- Я вам где сказал сидеть? - спросил я, глядя на несчастнейшее лицо душонки. - На полях Элизиума. Поля - там. Это точно не поле.

- Госпожа хотела узнать свою судьбу, я не смела противиться ее воле... А мойры, хотели говорить с госпожой наедине и выдворили меня из пещеры, мой господин! - открыто врала мне нимфа. - А еще мойры сказали мне, что я здесь по ошибке…

- Ты и там, видимо, была по ошибке. Не переживай, таких большинство. Цербер. Сторожи ее, - я спокойно сошел с колесницы, направляясь в пещеру. Так, что я должен сказать в таком случае? “Как ты посмела!!!”. Нет, это слишком грубо. “Почему ты ослушалась…”. Хм… А дальше что-то вроде….

Защитные чары мойр не могли остановить меня и через мгновение я увидел в проходе пещеры Персефону, которая, медленно шла мне навстречу с лицом, белее ее хитона. Когда она увидела меня, то вдруг попятилась и замерла, прислонившись к стене.

Заготовленная тирада испарилась из моей головы в тот же миг, когда я увидел страх в ее глазах. Я поднес ладони к лицу - глаза не светились. Значит, не я. Но шарахаются от меня. Понятно. Обычно после общения с мойрами мало кто уходит счастливым.

- Во дворце разберемся, - вздохнул я, таща ее на выход, хватая перепуганную Минту и Цербера. Через мгновенье мы были во дворце.

- Деметра, - услышала я плачущий, надрывный голос Афродиты. Вот умеет она плакать так, что ни один мужчина не устоит. - Деметра, помоги мне, умоляю.

Племянница упала на колени и заливалась слезами прямо в моих покоях на втором этаже моего храма. Мелисса не могла её успокоить и беспомощно бегала кругами вокруг плачущей богини, предлагая ей то вино, то воду. Руки и ноги Афродиты были разодраны. Глубокие царапины на руках уже не кровоточили, но выглядели жутко. Если бы мне кто-то сейчас сказал, что это опухшее от слез лицо, эти растрепанные волосы и порванная туника принадлежат богине любви - одной из красивейших богинь, после моей Персефоны, разумеется, то я бы никогда не поверила!

- Дита, дитя моё, - я приблизилась к Афродите и, взяв ее зареванное лицо в свои ладони, посмотрела в заплаканные глаза. На секунду мне показалось, что вместо неё стоит Персефона, такая же испуганная, в ссадинах… Это ещё больше укрепило мою веру в том, что Подземный мир не для неё! - Что произошло? Что случилось?

Богиня любви лишь громче зарыдала, ухватившись за подол моей туники. Я помогла ей встать, чтобы усадить на скамьи, тянувшиеся каменной тонкой линией вдоль стены храма.

- Принеси вина, - приказала я Мелиссе, не отводя взгляда от задыхающейся от рыданий богини любви. - Из того, что мне в дар преподнес Бахус.

Мелисса поклонилась и убежала вглубь храма. Слушая бессвязные рыдания и возгласы, которые тонули в потоках слез, я гадала, что же могло так расстроить богиню любви? Неужели любовник грустно сказал, что как бы она красива ни была, но важная часть мужского тела уже много лет, как поклонилась Гадесу?

- Деметра… Он… - рыдала Афродита, а по ее щекам стекали слезы. - Как он мог? … Не прощу… Никогда… Я… я…

Мелисса вернулась с вином и двумя кубками, быстро наполнив их. Один она отдала мне, а второй преподнесла Афродите. Несколько глотков, и племянница уже не рыдает навзрыд, а тихонько всхлипывает, давясь слезами и рыданиями.

- Что так расстроило тебя? - я повторила свой вопрос, внимательно следя за выражением лица Афродиты и мысленно отдавая распоряжение своей жрице проверить, нет ли поблизости других богов. Та кивнула, пока Афродита кусала губы и сжимала кулаки…

- Арес… - едва слышно прошептала богиня любви, терзая мою тунику. - Арес обратился в вепря и убил моего возлюбленного, смертного Адониса. О, мой Адонис… Любовь моя… Я никого так не любила, как его…

Да-да, я это уже раз двадцать слышала. Афродита зарыдала с новой силой, а я взяла её руку с кубком и поднесла к губам, поглаживая племянницу по голове. Богиня немного успокоилась и продолжила, растирая на покрасневших щеках хрустальные слезы.

- Геката узнала о том, что я наслала необратимую любовь на Альтаира, - всхлипнула она, а у меня по спине пробежал холодок страха. Если Геката узнает про мой обман, то размер неприятностей будет сопоставим с потопом.

Мелисса вернулась в храм и отрицательно покачала головой. Значит, бояться, что наш разговор долетит до лишних ушей, не стоит.

- Если бы я знала… Я бы никогда не согласилась… Мой Адонис… О, мой прекрасный, любимый… Я не сказала Гекате ни слова о тебе… Они отняли его у меня....

Я с облегчением выдохнула и с благодарностью посмотрела на богиню любви.

- Любимый… Он еще недавно обнимал меня… Еще недавно я чувствовала его тепло… А теперь… Теперь он мертв, а его душа скитается во мраке… О, подлая Геката! Отомстила! Рассказала Аресу про возлюбленного среди смертных! Мой бедный и любимый Адонис охотился в горах Кипра, его собаки почуяли след кабана и погнались за ним. Адонис уже был готов убить кабана… Но разве можно простым луком убить бога? Он … Он растерзал любимого! Разорвал на куски!

На последней фразе Афродита перешла на крик отчаяния. От её крика зашатался храм, а жрицы, что читали мне молитву на первом этаже храма, испуганно завизжали и спрятались за колонны. Богиня снова заплакала, а я положила руку ей на голову.

- Убил… Убил… - ревела она, разрывая пальцами мою тунику. - О, мой любимый… Я все еще помню его сладкие губы… Проклинаю Гекату! Проклинаю Ареса!

Да, любовь бессмертных эгоистична. Вместо того. чтобы добиваться внимания богини, Арес просто решил устранить конкурента. Может, это - не эстетично, зато дешево, надежно и практично. Весь в мать пошел Арес. Гера тоже не щадит конкуренток. Жаль, что моя Персефона как была наивным дитем, пытающимся всем помочь, так им и останется… Она не выживет на Олимпе среди интриг и подлостей. Моя дочь слишком чиста душой, чтобы поверить в то, что за улыбкой иногда скрывается яд.

- Продолжай, милая, - я нежно погладила по руке Афродиту, которая уткнулась в мои колени. - Я слушаю тебя и постараюсь помочь.

Услышав это, Афродита почти перестала плакать, глядя на меня с надеждой. Еще бы! Ты знала, к кому идти.

- Арес смертельно ранил Адониса… От полученной раны любимый погиб. Я искала и бродила неделю по горам в поисках тела! Продиралась через самые густые заросли! - богиня любви перешла на шепот, - Но было слишком поздно… Он уже находится во владениях Гадеса. Деметра, Персефона правит наравне с Гадесом.. Уговори дочь вернуть мне его… Я сделаю все, что угодно, чтобы снова целовать его…

Афродита посмотрела на меня полными надежды глазами. Вернуть? Легко сказать.. Я задумалась и с тяжелым вздохом потерла лоб. Гадес - своенравный бог, мрачный повелитель подземного мира, предпочитающий не вмешиваться в дела смертных и , чего уж тут, презирающий всех Олимпийцев за их образ жизни… Вся надежда на Есению… Да и её не мешало бы проконтролировать, а то уже слушок пошел по Олимпу, что Персефона слишком быстро повзрослела… Пока я находилась в раздумьях, Афродита уже полностью успокоилась и смотрела на меня с дикой мольбой.

- Я думаю, что тебе лучше всего самой попросить Гадеса, - отозвалась я, глядя на огонь надежды в глазах влюбленной богини. - Тебе лучше прийти туда самостоятельно. Ты же знаешь, что ни один мужчина не устоит против твоей мольбы… Может, и сердце Гадеса дрогнет… Заодно и передашь мой дар дочери - небольшой оракул. Если у тебя ничего не получится с Гадесом, будем действовать через Персефону.

Я сотворила небольшое кольцо и передала его в расцарапанные руки Афродиты. Пора бы узнать, как дела у Есении. Что-то мне тревожно на душе. Слухи меня слегка настораживают…

Афродита пылко поцеловала мою руку и исчезла. Оставалось лишь ждать вестей. Хороших или плохих, я еще не знаю.

Я немного отпила из кубка.

- Геката-Геката, - с улыбкой произнесла я, глядя на багровое вино. - Если ты думаешь, что ты хитрее меня, ты ошибаешься, милая…