Звезда по имени Любовь

Глава 6

Звонить матери и говорить, что она остаётся ещё на один день, Люба не решилась — та начала бы выпытывать причины, а врать сегодня Любаше больше не хотелось. Она позвонила Вере с телефона Натальи и, не вдаваясь в подробности, предупредила, что задержится из-за «возникших на конкурсе обстоятельств», и что всё расскажет дома, когда вернётся. Успокоенная Вера пожелала ей успеха и, пообещав перезвонить матери, отключилась. Тот факт, что она будет ночевать у Морозовых, и что сейчас она звонит с Наташиного телефона, Люба решила пока не оглашать, чтобы не сердить сестру.

Несмотря на то, что конкурс уже три часа, как закончился, и все участники разъехались по гостиницам, Люба с некоторым страхом во второй раз за сегодняшний день переступила порог «Творческой деревни». Морозов вместе с остальными подъехавшими следом членами жюри сразу отправился в студию, пересматривать сегодняшние выступления участников, вышедших в финал, и Люба поймала себя на мысли, что много сейчас отдала бы за возможность увидеть выступление Даниила… А ещё больше — за встречу с ним самим… Не такую, какая была в последний раз… А — настоящую… наедине… И чтобы снова почувствовать его руки… его губы… Услышать его голос… слова, которые он когда-то говорил ей одной… Пусть они были неискренними. Но она много отдала бы сейчас за них. Даже больше, чем за разговор с московским продюсером, который сидит сейчас за этой металлической дверью, и не знает, что есть на свете такая девушка, как Люба Пучкова, у которой драматическое меццо-сопрано и жуткое желание стать известной певицей…

…Поднявшись вместе с Натальей на второй этаж, Любаша с интересом осматривалась.

— Здесь репетирует шоу-балет, — открыв одну из дверей, Наташа рукой показала на довольно просторное помещение.

— Ваш собственный? — Люба удивлённо разглядывала зеркальную стену танцевального зала.

— Нет, собственного балета у нас нет, это, как правило, самостоятельный коллектив, который выступает у нас на подтанцовке. Этот зал мы сдаём в почасовую аренду разным танцевальным коллективам, плюс сдаём репетиционную — вокалистам и группам, так вот и зарабатываем на содержание нашей «деревни».

— А здесь что? — Люба вошла вслед за Натальей в небольшое помещение, выкрашенное в тёплый, персиковый цвет, с такого же тона персиковыми ламбрекенами на высоких окнах и стоящим у стены цифровым пианино абсолютно белого цвета.

— Здесь занимаются вокалом, — Наташа поправляла небрежно расставленные по всей комнате стулья, аккуратно устраивая их вдоль стены, — у нас есть приходящий преподаватель по вокалу.

— Вокалом? — Люба казалась удивлённой, — А кто занимается? Вы же сами профессионалы…

— Вокалисты, — улыбнулась Наташа, — мы не раз сталкивались с ситуацией, когда у вокалиста хороший тембр, широкий диапазон, но голос абсолютно не поставлен.

— Вы что, набираете вокалистов?..

— Бывает, что набираем. На бэк-вокал, например. Или как сейчас, для нашей новой рок-оперы.

— Оперы?! — С каждой минутой изумление Любаши всё росло, — Вы ставите оперу?..

— Да, Дима написал рок-оперу. Главные партии поём он и я, но есть ещё и действующие лица, и тот же бэк-вокал.

— Ничего себе… И сколько вокалистов нужно набрать?

— В общем-то, вокалисты есть. Нужны дублёры, на случай болезни кого-то из второстепенных персонажей.

— А на случай болезни главных героев? Дублёры есть?

— Нет, — улыбнулась Наташа, — в случае болезни главных героев концерта просто не будет. Перенесут. Но мы надеемся, что этого не случится.

— А почему?.. В смысле, почему нет дублёров?

— Мы с Димой так решили. Во всяком случае, пока — так, — Наталья взялась за ручку двери, — ну, что, идём вниз, посмотрим, что в других помещениях делается после сегодняшнего столпотворения.

— А кто у вас убирает? — Люба привычно, профессиональным взглядом окинула холл, потом лестницу, — Уборщица?

— Нет, уборщиц у нас нет. Убирают в основном девчонки, вокалистки, которые работают с нами. Они так подрабатывают в свободное время.

— Вокалистки?!

— Ну, да, — кивнула Наталья, — У кого гонорары совсем небольшие, практически все ещё где-нибудь подрабатывают, кто на подпевках у других исполнителей, кто вот так, моют полы…

— Я думала, что, если с такими известными артистами работают, то хорошо зарабатывают.

— На подпевках много не заработаешь. Чем больше коллектив, тем меньше гонорар, — улыбнулась Наталья, — да и нам миллионы с неба не падают… У Димы группа — десять человек, вместе со звукорежиссёрами, виджеем и со мной. Плюс балет, администратор, бухгалтер, свой модельер, режиссёр… И всем нужно платить зарплату… Это на концертах всё красиво и грандиозно… Если смотреть из зрительного зала. Но за этим стоят самые обыкновенные трудовые будни. Репетиции, записи, съёмки… Дима пишет музыку, тексты мы пишем вдвоём… на нём студия звукозаписи, организационные дела… Я и с ними выступаю, и со своей сольной программой. А ещё у меня клубное шоу… В общем, крутимся, как можем.

— А я думала… — Люба недоверчиво усмехнулась, — Думала, звёзды много зарабатывают.

— Столичные — да. Но нам до них далеко… Мы не собираем стадионы, у нас не такие огромные залы, но зато они всегда полные, мы поём вживую, без фанеры. Мы постоянно в каком-то поиске… Мы — по-настоящему творческие люди.

— Вот и обидно… — видимо, подумав о чём-то своём, Люба нахмурила брови, — Они там, в Москве, вообще все безголосые… Один раз запишутся на студии, потом только рот раскрывают, а такие деньги зарабатывают!.. А у кого-то, действительно, талант!.. А он пробиться не может… Вот почему так несправедливо?!

— Это только кажется, — Наташа снова улыбнулась, — на самом деле, жизнь много нам даёт. Кому — в творчестве, кому — в личной жизни.

— А если не там, и не там?! — в голосе Любы послышалась неприкрытая обида, — Если нигде не даёт?!

— Так не бывает. Может, человек просто слишком многого хочет?

— Многого?! Не знаю… Просто хочется справедливости… а разве справедливость — это много?..

— Нет, конечно. Справедливость должна быть во всём.

— Почему же тогда одним — всё, а другим — ничего?..

— Не знаю, Любаша… — видимо, устав спорить с гостьей, Наталья примирительно вздохнула, — Наверное, так устроена жизнь.

— Неправильно она устроена! Если у тебя родители не какие-нибудь шишки, а простые люди, то о тебя могут и ноги вытереть!

— Тебя кто-то обидел?.. — Наталья внимательно посмотрела на девушку. Они уже спустились на первый этаж и собирались войти в комнату, в которой была устроена раздевалка.

— Это я должна была поехать на этот конкурс!.. — в Любашиных глазах было столько неподдельной обиды, что Наташа невольно остановилась.

— Ты?.. — она удивлённо приподняла брови, — А почему не поехала?.. Вернее, почему поехала не в качестве участницы?

— Потому, что у меня мама не начальник отдела управления культуры.

— Понятно… — Наталья снова взялась за ручку двери, — Идём…

Вопреки Любашиным ожиданиям Морозова не стала расспрашивать в подробностях о причине несправедливого решения жюри… Люба уже приготовилась в ответ на её предполагаемые расспросы в красках описать, как некрасиво поступили с ней судьи, отдав свои голоса этой змее Анжелке… Но Наташа молчала, видимо, и без Любиного рассказа догадываясь обо всех «тонкостях» провинциального судейства.

Однако, присев на стул, она с сочувствием слушала, как, после недолгого молчания, хлюпая носом, Любаша сбивчиво жаловалась и на Анжелку, и на её мать, и на Галину Геннадьевну, не захотевшую встать на защиту настоящего таланта… а так же на всех московских продюсеров, которым было лень ответить на её письма.

— И ты приехала, чтобы просто посмотреть на то, как проходит конкурс?

— Я хотела всё рассказать членам жюри… председателю жюри…

— Это, конечно, всё очень плохо… то, как с тобой поступили, — Наташа говорила и кивала в такт своим словам, — но разговор с членами жюри, и даже с председателем, ничего не даст.

— Почему? — Люба вытерла глаза и уставилась на собеседницу.

— Потому, что жюри оценивает лишь заявленных в конкурсе исполнителей.

— Я хотела, чтобы они меня послушали…

— С какой целью?

— Не знаю… — Люба неуверенно пожала плечами, — Просто — послушали…

— Ну, подожди… Люба, ты же взрослый человек, — Наташа серьёзно посмотрела на девушку, — ты должна точно знать, чего ты хочешь в данной ситуации. Если попасть на конкурс, то, увы, в любом случае, ты опоздала. Если у тебя другая цель…

— Я хотела, чтобы меня заметили… — Люба перебила Наталью на последнем слове.

— Понятно, — снова кивнула Наташа, — я так и поняла. Заметили, и..? Дальше — что?

— Не знаю… — Люба снова пожала плечами, глядя куда-то в пол.

— Ну, вот, опять — не знаешь…

— Знаю! — Люба тряхнула светло-русыми волосами и подняла полный отчаяния взгляд, — Я хочу пробиться на большую сцену… У меня хорошие вокальные данные… Я могу петь… лучше, чем многие могу!..

— Я тебе верю, — Наташа грустно улыбнулась, — попасть на большую сцену мечтают многие. Попадают — единицы.

— Я знаю. Но ведь попадают же!

— А зачем тебе именно на большую сцену? Если у тебя хороший голос, можно петь и в своём городе, быть популярной. Ты же где-то поёшь? Я правильно поняла?

— Да… У нас творческая студия…

— Ну, вот… вы же участвуете в концертах, праздничных мероприятиях? Разве это не сцена?

— А разве — сцена?!

— А разве — нет? — Наташа снова улыбнулась, — Главное — заниматься любимым делом, а всё остальное — это лишь нюансы.

— Ничего себе — нюансы, — усмехнулась Любаша, — Зрительный зал на двести мест, костюмы за свой счёт и ни копейки гонорара…

— В этом ты, конечно, права. Но, если у тебя, действительно, есть талант, рано или поздно тебя заметят, пусть и в провинциальном городке.

— У нас?! — Люба вытаращила удивлённые глаза, — Да кто у нас заметит-то?! Если только хозяин какого-нибудь ресторана…

— А, что, ресторан это же неплохо. Творчества там, правда, мало, но школа хорошая. Самые крутые музыканты вышли именно из ресторанов. Плюс — заработок. Кстати, моя одноклассница по музыкалке поёт в «Руси», может, видела? Катя Малышева… уже не первый год поёт.

— Ну, вот ещё… — Любаша хмыкнула, представив, как она стоит за микрофоном перед жующей публикой, а сидящий за одним из столиков Даня что-то насмешливо говорит о ней своей очередной спутнице…

— И я пела в ресторане, правда, недолго. И на праздниках выступала, и даже на дому. Если ты в душе артист, какая разница, где приходится петь, в зрительном зале или в ресторане?

— Но там никто не оценит! Одни пьяные рожи…

— Ты работаешь или учишься?

— Работаю…

— Кем?

— Горничной в гостинице, — Люба произнесла эти слова нехотя, как бы стесняясь.

— Вот видишь. Ты убираешь за клиентами. А в ресторане ты могла бы для них петь. Это уже совсем другой статус… Глядишь, кто-нибудь и заметил бы.

— Всё равно… это не сцена.

— Кому — как. У нас в «патруле» клавишник — Женя Журавлёв. Музыкант от Бога… При чём, за плечами только музыкальная школа по классу бас-гитары, но он на клавишах такое вытворяет, что ни одному знаменитому виртуозу не снилось. Серьёзно, — Наташа кивнула в подтверждение своих слов, — И голос замечательный. Так вот он много лет отработал в ресторане, пока Дима не пригласил его к нам.

— Нет… это всё не то… не то… — Люба отрицательно качала головой, — У меня другая цель. Мне нужен успех!

— Люба… — Наталья говорила осторожно, боясь обидеть свою собеседницу, — Послушай меня. Можно всю жизнь стремиться к призрачной цели… Отдать в жертву всё, что у тебя есть… пройти мимо настоящего счастья… В результате добиться успеха, но остаться несчастным человеком… А можно даже и успеха не добиться. Ты не обижайся, что я так с тобой говорю. Просто, я знаю, что говорю. Можно провести годы в погоне за славой… а потом убедиться, что это бесцельно потраченное время, и за это время упущены многие возможности другого толка. Тебе сейчас может показаться, что я читаю обыкновенную нотацию… Но я говорю тебе правду. Добиться успеха не просто сложно. Это очень сложно.

— Но ведь ты… вы… ты же добилась?.. Значит, всё-таки, можно?..

— Можно, — улыбнувшись, Наташа охотно кивнула, — в общем, можно. Только я открою тебе один секрет… Я никогда не стремилась к успеху. Я даже не собиралась петь профессионально. Я училась в университете на режиссёра…

— Режиссёра?..

— Режиссёра театрализованных представлений, — уточнила Наталья, — нет, я пела, конечно… Но без претензий на карьеру певицы. Просто у меня так сложились обстоятельства. Я пришла к сцене без борьбы, и только благодаря Диме. Я думаю, что судьба сама решает за нас… и, если она где-то сопротивляется, то бороться не стоит. Значит, так тому и быть.

— А я не хочу так… — Любаша упрямо смотрела исподлобья впереди себя, — Свою судьбу я хочу устраивать сама…

Договорить она не успела… Услышав за дверью шаги, девушка вопросительно посмотрела на Морозову.

— Это Максим… — выглянув в коридор, Наталья снова повернулась к Любе, — Закончили просмотр, жюристы разъезжаются.

— Он сейчас уедет?! — понимая, что завтра будет новая суматоха, и другого такого шанса поговорить с московским продюсером один на один у неё уже не будет никогда, Люба кинулась к дверям.

— Наверное… — Наташа едва успела пропустить её вперёд.

…Она, конечно, не очень надеялась на положительный результат этого разговора… В считанные секунды преодолев разделяющие их метры коридора, Люба у дверей догнала председателя жюри — он шёл так быстро, что его редкие длинные волосы, как на ветру, «полоскались» внутри откинутого назад капюшона красной зимней куртки.

— Подождите!.. — забежав вперёд, Любаша тут же невольно попятилась — мужчина и не думал сбавлять шаг, — Подождите!..

— Слушаю… — он всё же остановился, скользнув по ней равнодушным взглядом.

— Я… я очень хорошо пою!.. Правда!.. — от волнения Люба забыла все слова, которые собиралась сказать продюсеру, — У меня драматическое меццо-сопрано!..

— Поздравляю, — на его лице застыло выражение вселенского терпения, — у вас всё?

— Нет!.. — она с мольбой смотрела в его серые, какие-то безразличные глаза, — Прослушайте меня… Пожалуйста!..

— Вот… — уже на ходу он достал из кармана визитку и протянул её Любе, — Там адрес… присылай плюсовку.

— Спасибо… — Люба оторопело смотрела на маленький картонный прямоугольник, — Только…

Она хотела сказать, что у неё нет плюсовки… но, подняв голову, увидела лишь захлопывающуюся входную дверь. Бежать на улицу, чтобы ещё раз нарваться на этот равнодушный взгляд, уже не захотелось.

«А Наталья говорила, что он нормальный и весёлый… Все они такие!..»

Люба ещё раз растерянно посмотрела на визитку: «Платов Максим Вениаминович. Композитор. Продюсер. Москва…»

— Ну, что? — Наташа поджидала её у дверей аппаратной, куда она зашла к мужу.

— Сказал, чтобы присылала плюсовку… — подбородок предательски дрожал, глаза наполнились слезами, и Любаша едва сдерживалась, чтобы окончательно не разреветься.

— И чего ты плачешь?.. — Наталья взяла Любу за плечи, — Сказал — пришли… Мало ли… Вдруг повезёт?..

— Да где же я её возьму?.. — она всё же не сдержалась; слёзы градом покатились по щекам, — Кто же мне её запишет?!

— Разве у вас негде записать? Была же студия звукозаписи… Я помню!

— Она и есть… — Люба размазывала слёзы по щекам, — Только там такие цены… мне за полгода не заработа-а-а-ть!..

…Вечером, попав в квартиру Морозовых, Люба почувствовала сильную усталость, которая после принятого душа показалась ей просто жуткой… Она даже была готова отказаться от ужина, чтобы поскорее лечь в постель, которую Наталья постелила ей в гостиной, но та буквально затащила Любашу в кухню.

— Ты не стесняйся, — Наташа ставила на стол тарелки, — у нас постоянно кто-нибудь гостит, это уже традиция. Вот только Серёжку не можем никак зазвать. Сколько раз приезжал сюда по работе, и ни разу к нам не пришёл!

Поужинав, Люба окончательно поняла, что ни на какие разговоры её сегодня уже не хватит. Последнее, что она запомнила перед тем, как лечь, наконец, в постель, это дети — мальчик лет четырёх, и девочка, которой было чуть больше года, которых Наталья привела от живущих по соседству родителей Дмитрия… Оба ребёнка были беловолосыми, как и сама Наташа, и голубоглазыми, как Дима… Только мальчик был копией отца, а девочка — матери. Они вместе с мамой пришли пожелать Любаше спокойной ночи.

— Это — Валерик, — Наташа наклонилась и поцеловала сына в белую пушистую макушку, потом подхватила на руки дочь, — А это Анечка… она появилась на свет только благодаря Серёжкиной маме… и самому Серёжке!

— Как это?.. — несмотря на желание немедленно закрыть глаза и провалиться в долгожданный сон, Люба насторожилась.

— Да нет… — рассмеялась Наташа, — Ты не так поняла… Просто после рождения Валерика я заболела, и вряд ли могла бы иметь детей, если бы тётя Оля не прислала мне лечебную траву. Я её пила, и вот результат… — расцеловав в обе щёчки, Наталья ещё крепче прижала к себе девочку.

— А Серёга?.. Он тут при чём?..

— А он мне эту траву как раз и привёз. Вернее, он привёз её Диме, потому, что я была в больнице… Вот такая история. Тётя Оля — настоящая волшебница. Её травы делают чудеса…

…Когда домой вернулся сам Дмитрий, Люба смотрела уже десятый сон.

Они увиделись только утром, за завтраком. Выспавшаяся Люба, наконец, смогла оценить жилище областных «звёзд», и украдкой разглядывала убранство кухни.

— Наташа мне всё рассказала, — подхватив на руки карабкающуюся к нему на колени дочь, Морозов придвинул к себе чашку с кофе, — мы тебе поможем.

— Мне?! — Люба и так робела в присутствии этого красивого, к тому же, популярного, певца, и от этих слов совсем смутилась.

— Да, мы с Димой решили тебе помочь, — кивнула Наташа, в свою очередь, усаживая за стол сына, — сегодня, конечно, не получится, но, если бы ты осталась ещё на один день, то завтра можно было бы записать твою песню в нашей студии.

— Но… это же дорого… — от услышанного Любу кинуло в жар, — Я не смогу рассчитаться!

— Не нужно никакого расчёта, — Дмитрий махнул рукой, — это не так сложно. Это не аранжировка. Наложить голос на аккомпанемент, это не сложно. Я сам сделаю, а потом пришлю по электронке.

— Ты ведь не свои песни поёшь? — Наталья подвинула Любаше тарелку с бутербродами, — Чей-то репертуар?

— Да, — та всё ещё растерянно кивнула.

— Ну, и всё. Минус найдём, а вокал записать не проблема. Там главное качество звучания, а это у нас на самом высшем уровне…

Она не знала, как благодарить Морозовых, и даже предстоящее объяснение с матерью за трёхдневную отлучку не могло испортить поднявшегося настроения. После завтрака, собираясь вместе с ними в их «творческую деревню», Люба уже не так уныло представляла встречу с Даниилом… Всё-таки, что-то сдвинулось с места… она это чувствовала… Сдвинулось!..

— Люба, открой, пожалуйста! — из спальни выкрикнула Наталья, услышав дверной звонок.

Щёлкнув замком, Любаша удивлённо пропустила мимо себя худенькую, невысокую женщину лет тридцати пяти, с белыми, затянутыми в хвост, волосами и приветливым выражением симпатичного, с ямочками на щеках, улыбающегося лица.

— А это — Нина, — Наталья выглянула в прихожую и, поздоровавшись с гостьей, представила ту Любе, — наша няня.

— Так вы сегодня оба дома? — женщина ласково посмотрела на обоих, выбежавших к ней навстречу, малышей.

— Так восклесенье же! — Валерик развёл руками, — Выходной!

К Любиному удивлению, и сегодня в «творческой деревне» было довольно многолюдно — основную аудиторию представляли вчерашние, не прошедшие в финал, исполнители, которые нашли в себе смелость прийти и поболеть за более удачливых конкурсантов, а так же всё те же группы поддержки во главе с руководителями молодёжных коллективов.

Народ начал собираться практически сразу, как только двери «деревни» были открыты. Оставив Любашу в кабинете Дмитрия, и он, и Наталья, сразу куда-то убежали, предоставив ей полную свободу действий до начала заключительного этапа. Мысль о том, что Даня, скорее всего, тоже уже здесь, где-то в соседнем помещении, заставила сердце заныть — уже так привычно и обречённо…

— Ой, Наташенька, а ничего, что у вас?.. А то подумают, что по знакомству… — Любаша была готова залезть под стол, когда в отворившуюся дверь, как-то боком, одновременно разговаривая с идущей сзади Морозовой, втиснулась Галина Геннадьевна, — Вы ведь всё-таки в жюри…

— В жюри не я, А Дима, а здание это — всё наше, так что вы в любом помещении будете «по знакомству», — весело подталкивая вперёд себя Галину, Наталья вошла следом, — просто вчера кабинет был занят, а аппаратная свободна, а сегодня — наоборот! Так что проходите, раздевайтесь! Мальчики, вы где? — она выглянула за двери в поисках Даниила и Ильи и, не увидев их, снова вышла.

— Ну, тогда… — смущённо улыбаясь, Галина повернулась всем корпусом и собиралась уже шагнуть по направлению к шкафу, но, увидев сидящую на диване Любу, изумлённо застыла, — Лю-у-у-ба?!

— Здрасьте… — Любаша ощутила, как при виде своей руководительницы у неё холодеют обутые в тёплые Наташины сапожки ноги — ещё вчера та заметила, как Люба вечером буквально ковыляет на своих шпильках, и сегодня утром, порывшись в шкафу, протянула ей свои сапоги на невысоком, удобном каблучке. Размер был чуть маловат, но, сняв тёплые носки, Люба свободно разместила в них ступни и застегнула обе молнии. Она заметила подозрительный взгляд Галины на своих ногах и поняла, что разговора о вчерашнем инциденте избежать не удастся.

— Анжела сказала, что ты здесь, — многозначительно глядя на Любашу, Галина понизила тон, — но я тебя так вчера и не увидела… Потом мы обязательно поговорим.

— Угу, — угрюмо кивнула Люба, с тоской представляя, какие помои вылила вчера на неё эта стерва Анжелка, и как она поведёт себя сейчас, увидев свою «обидчицу».

— Мальчики, проходите, — Наташа широко раскрыла двери, пропуская Даниила и Илью, — раздевайтесь! Если нужно, мы все выйдем!

— В общем-то, мы уже одеты, — Даниил улыбался своей обычной сногсшибательной улыбкой, — Нам бы зеркало…

— Пожалуйста, — Наталья открыла шкаф — обратная створка была полностью зеркальной, — готовьтесь, приводите себя в порядок, распеваемся наверху, там же, где вчера… У вас ещё сорок минут в запасе, так что успеете! Кстати, а где Анжела?

— Она осталась в гостинице, — Галина снова недвусмысленно покосилась на Любашу, — у неё распухла нога.

— Ужас, — Морозова уставилась на Галину, — а что случилось? Она рассказала, кто её облил водой?

— Да, рассказала… — ещё один взгляд был брошен на Любу, — Но просила никому не говорить. Не хочет скандала…

— Это, конечно, благородно с её стороны… — Наталья пожала плечами, — Но, вообще-то, это хулиганство. Хотя… такое сплошь и рядом, особенно на конкурсах. А с ногой что?

— Ударилась, — уклончиво ответила Галина.

— Может, нужно было в травматологию обратиться? Скорая помощь не нужна?

— Я предлагала, но Анжела отказалась. Сказала, что до дома потерпит. Наташенька, спасибо вам огромное, — переводя разговор в другое русло, Галина прижала к сердцу ладонь, — я наслышана о вашем гостеприимстве, а теперь и сама убедилась!.. Всем буду рассказывать, как вы встречаете земляков! Нет, ну, правда!.. Если бы вы видели, как мы мучились год назад, на областном фестивале, вы бы не поверили!.. На сто человек одна гримёрная, ходили по головам, честное слово! У кого-то шубу украли, у кого-то деньги вытащили, это был просто кошмар, а ведь не в сарае выступали, в клубе железнодорожников! А жюри!.. Видели бы вы это жюри… Они откровенно намекали на… ну, вы понимаете, на что… да?.. У нас девочка просто взяла и ушла с конкурса! Её мама забрала… У вас всё отлично, правда, просто отлично!..

Слушая, как расточается в благодарностях Галина, Любаша не торопилась поднимать устремлённые в пол глаза. Она всем своим существом ощущала на себе взгляд Даниила — удивлённый и, в то же самое время, пытливый. Она вдруг пожалела, что не взяла предложенный Натальей ноутбук — сидя с ним на коленях, она выглядела бы намного эффектней и загадочней.

— Привет! — услышав удивлённый голос Ильи, Люба поняла, что приветствие относится к ней и, наконец, подняла глаза.

— Привет! — она постаралась ответить как можно непринуждённее, всем своим видом показывая, что она в этом кабинете совершенно не случайно.

— А ты чего тут делаешь? — Илья не оставлял удивлённого тона.

— А я тут в гостях, — игривая улыбка получилась у неё отлично — даже не видя своего отражения, Люба была уверена в этом на все сто процентов.

— М-м-м?.. — едва заметно кивнув на занятую разговором с Галиной Наталью, Илья изумлённо поднял брови.

— Угу, — уверенно кивнула в ответ Любаша, пользуясь тем, что Наталья не обращала на их мимическую игру никакого внимания.

Одобрительно покрутив головой, Илья недвусмысленно посмотрел на Даниила, который, несмотря на непринуждённую улыбку, внимательно следил за их «разговором».

— Нет, смотри, если у тебя там замыкает постоянно, то лучше не рисковать, — Морозов, в сопровождении молодого, симпатичного паренька, с чёлкой под «эмо», стремительно вошёл в кабинет и, открыв стол, начал двигать ящики, — Наташа, где у нас ключи от кладовки?

— Дима, — позвав мужа, она глазами показала ему на ключ, мирно висящий на стене.

— Точно, — закрыв стол, тот так же стремительно шагнул вперёд, — всегда забываю.

— Потому, что редко туда заглядываешь, — улыбнулась Наташа, — ну, что, ещё не подъехали?

— Ещё нет, — уже взявшись за ручку двери, Дмитрий внезапно обернулся и, повернув за плечи своего спутника в обратную сторону, посмотрел на Любу, — Люба, посмотри внимательно на этого молодого человека и запомни его в лицо. Вот он… — Морозов демонстративно показал пальцем на смеющегося паренька, — он завтра будет записывать твою фонограмму. И, если он её, не дай Бог, запорет, мы спросим с него по всей строгости музыкального жанра.

— Ладно, — в этот раз Люба рассмеялась искренне.

— Это Антошка, наш сосед, — проводив глазами мужа, Наташа тоже рассмеялась, — он учится на звукорежиссёра, и Дима взял его к нам, пока на практику. Но ты не переживай, он всё делает отлично, иначе Дима бы не доверил ему твою песню.

Люба только радостно кивала… Она почувствовала себя намного увереннее. Нет худа без добра…

— Илья, Даня, — дождавшись пока парни приведут в порядок волосы, Галина взволнованно сцепила обе кисти на груди, — сейчас идём наверх, распеваемся. Потом — туда, поближе к сцене… По жеребьёвке вы — предпоследние… Господи… — она судорожно вздохнула, — Как я за вас переживаю!.. Ещё и текст неудачный… Даня, во втором запеве, там, где «си-и-и-ил», — Галина негромко взяла высокую ноту, изображая проблемное место, — не забудь перейти на фальцет!.. Я понимаю, что там так и хочется спеть мощно… Но лучше не рискуй… Хорошо?

— Хорошо, — как послушный ребёнок, кивнул в ответ Даниил.

…Оставшись одна, Люба откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. Она не хотела идти в зал раньше времени, решив просидеть в кабинете Морозова до самого начала конкурса.

Всё-таки не зря она поехала… Вера права. Нужно идти к своей цели, пусть даже вот такими маленькими шажками! Сегодня это — маленький шажок… Завтра — побольше…

Она добьётся своего. Она в этом уверена. Рестораны… маленькие залы… такие вот дурацкие конкурсы… Всё это — не для неё. У неё другой путь… А Даня… Он ещё посмотрит на неё снизу вверх! Она уже сегодня краем глаза заметила выражение его лица, когда Морозов при всех упомянул о завтрашней записи — здесь… в его студии!..

А это покруче, чем знакомство с Анжелкиной мамашей…

— Ты здесь?.. — погружённая в свои мысли, она вздрогнула от внезапно прозвучавшего голоса и открыла глаза — закрыв за собой дверь, Даня… такой красивый… и всё ещё любимый… смотрел на неё своими карими глазами из-под полуприкрытых, по обыкновению, век, — Ну, привет…