Ангел в моих объятиях

Глава 5

— Крикет? — удивленно спросила Сара, усаживаясь рядом с Клер у края большой поляны, засеянной травой.

— Давай, Сара, я видела, как ты играешь. Все эти мужчины тебе в подметки не годятся.

Сара испытующе посмотрела на подругу.

— Вряд ли мне разрешат играть.

Прежде чем ответить, Клер улыбнулась и посмотрела на дам, которые занимали свои места.

— Сегодняшняя игра скорее напоминает школьные соревнования. И это, — Клер перешла на таинственный шепот, — как мне кажется, просто бредовая затея. Но после вчерашней неудачной охоты я просто не могу отказать мужу.

— Ну объясни мне, — сказала Сара сквозь стиснутые зубы, — почему все эти глупые состязания так тешат мужское самолюбие?

— Именно потому, что они мужчины, моя дорогая. А теперь улыбнись и сделай вид, что тебе весело. Это один из трех моих приемов, которые ты обещала посетить, помнишь?

— Я соглашалась на стрельбу из лука, а не на крикет, — напомнила Сара подруге, без особого интереса наблюдая за игроками, которые занимали позиции на поле.

Сара искала в толпе мужчин лорда Уэстона, но так и не увидела его.

— Леди Беннингтон, мисс Тисдейл, — произнес глубокий мужской голос вежливо, но с едва уловимой насмешкой.

Сара не сразу поняла, откуда исходит этот красивый, вкрадчивый голос. Она еще раз быстро обежала взглядом всех мужчин на поле, но опять безуспешно.

— Лорд Уэстон, — приветствовала графа Клер, глядя куда-то через плечо подруги.

Сара медленно обернулась, и ее взгляд уперся прямо в мускулистые бедра, одетые в светлые бриджи из оленьей кожи. Она подняла глаза и увидела темно-синюю куртку из тонкой шерсти и ослепительно белую льняную рубашку, которая прикрывала — теперь она знала это точно — твердую, как гранит, грудь.

И наконец, ее взгляд остановился на загорелом лице и темно-зеленых глазах, которые становились почти черными, когда Уэстоном овладевала страсть.

Сара судорожно сглотнула, во рту пересохло.

— Почему вы еще не на поле, милорд?

Клер кашлянула и толкнула подругу в бок.

Лорд Уэстон уселся рядом с Сарой, небрежно развалясь в кресле, лакей подставил ему скамеечку для ног.

— К сожалению, вчерашняя охота не пошла на пользу моей раненой ноге.

Как она ни старалась отвлечься, Сара могла думать только о том, что его мускулистая сильная нога слегка касается ее бедра.

— Вас ранили? На дуэли, наверное? — вырвалось у нее.

И тут же Сара получила второй удар локтем в бок. Она поморщилась, но решила продолжать разговор, ибо это был единственный способ отвлечься от навязчивой мысли, занозой засевшей в мозгу, — что лорд Уэстон может о ней подумать?

— Извините меня, — сказала она неохотно, больше для того, чтобы Клер не сердилась. — Я, конечно, не должна спрашивать вас о том, что произошло с…

Лорд Уэстон положил руку на подлокотник кресла в опасной близости от ее обнаженной руки.

— Поверьте, я искренне рад, что вы проявляете ко мне такой интерес, но, боюсь, правда разочарует вас. Будем считать, что это была дуэль, повлекшая за собой очень серьезные последствия.

С победоносной улыбкой Сара посмотрела на Клер и вдруг задумалась о том, что сказал лорд Уэстон. Интерес? Что он имел в виду? Чисто человеческое любопытство или физическое влечение?

Черт побери!

Сару одолевали мучительные сомнения. Она не знала, что ей делать — следовать инстинктам своего тела, каждая клеточка которого трепетала от приятного волнения в присутствии графа, или начинать бояться своих чувств.

— Кто выигрывает? — выпалила Сара, затуманенным взором окидывая поле.

— Команда Грегори, — сказала Клер, просияв от гордости.

Лорд Уэстон пошевелился, меняя позу.

— Мисс Тисдейл, я собираюсь приехать к вам с визитом завтра днем. Вы будете дома?

Сара умоляюще посмотрела на Клер. Она хотела немедленно услышать мнение своей любимой подруги о намерениях графа, но остатки разума подсказывали ей, как глупо это будет выглядеть.

Все было гораздо сложнее, чем она ожидала, — ведь раньше подобных проблем просто не было. Нельзя же приставать к мужчинам с поцелуями, а потом вести себя как ни в чем не бывало.

Возможно, кто-то и мог, но не она. Может быть, стоит просто отвести лорда Уэстона в сторонку и прямо спросить, что он задумал, — это все бы прояснило.

Или последовать животному инстинкту и опять наброситься на него.

Черт побери все!

Сара неожиданно вскочила на ноги — она больше не могла бездействовать.

— Браво, Сара! — завопил Беннингтон с противоположного конца поля и ринулся к девушке с битой в руке.

Он почти насильно вложил биту ей в руку.

— Я уже собирался поставить лакея вместо Уэстона, но о такой замене можно только мечтать.

Сара оглядела Беннингтона с ног до головы, затем посмотрела на Клер и лорда Уэстона.

У нее был просто талант попадать в нелепые ситуации, но так глупо она еще никогда не выглядела. В подобной ситуации было бы правильнее отказаться, с другой стороны, если она согласится, то хотя бы на время забудет обо всем, кроме несчастного мячика, которому точно от нее достанется.

На раздумья ушло не больше секунды — Сара выбрала биту.

— Беннингтон, предложите игрокам отойти подальше. У меня очень длинный удар.

— Сара, — начала было Клер, но ее голос потонул в аплодисментах.

Это лорд Уэстон без всякого предупреждения начал громко бить в ладоши с ухмылкой, которая придавала его лицу какое-то игриво-бесовское выражение.

Сара так и не поняла, что это было — восхищение или ужас.

Ее это уже не волновало.

Она крепко сжала биту и, проследовав на середину поля, заняла позицию.

Мистер Диксон замер на месте с мячом в руке с таким оскорбленным видом, как будто считал ниже своего достоинства продолжать игру.

— Ну что же вы, мистер Диксон? Испугались? — крикнула ему Сара с вызовом.

Игроки на поле заулюлюкали, женщины поддержали Сару одобрительными выкриками и цоканьем.

Мистер Диксон был так зол, что ему хотелось убить кого-нибудь, но он прекрасно понимал, что о гордости придется забыть, и стал готовиться к подаче.

Сара была абсолютно уверена, что отобьет любой мяч, ведь она столько времени провела, играя в крикет с Найджелом и его друзьями.

Но на этот раз ей хотелось ударить по мячу со всей силы, чтобы он улетел как можно дальше. И не хотелось задумываться почему.

Мистер Диксон несколько раз покрутил мячик в руке, разбежался и подал свечу, направив мяч в сторону Сары с огромной силой.

К тому же, чтобы обмануть противника, он дал крученую подачу, чего и следовало ожидать от такого подающего, как мистер Диксон.

Но Сара была готова: она выждала подходящий момент, размахнулась и с оглушительным треском ударила битой по мячу.

Она даже не потрудилась взглянуть, куда упал мяч, а просто подобрала юбки муслинового платья в цветочек и побежала, Сара пролетела быстрее ветра через всю площадку, не обращая внимания на шум и хаос вокруг нее. Игроки кинулись за мячом, а женщины визжали от восторга: Беннингтон, играющий в паре с Сарой, издал крик ликования, перебегая на противоположный конец площадки.

Сара обогнула калитку и побежала обратно к Беннингтону, неуклюже затормозив у самого края площадки.

— Отлично, Сара!

Беннингтон и все члены команды окружили девушку, шумно выражая свой восторг.

Сара на какой-то короткий миг отдалась чистой детской радости. Весело смеясь, она позволила каждому игроку поцеловать ей руку и, все еще пребывая в восторге, похоже, приняла от кого-то предложение руки и сердца.

Затем она посмотрела туда, где сидел лорд Уэстон все с той же бесовской ухмылкой на лице, которая прекрасно маскировала его истинные чувства.

Сара была уникальной, этого он не мог отрицать. Но Маркус не собирался утруждать себя размышлениями о том, что мисс Тисдейл могла делать или говорить после их поцелуя в доме Беннингтона.

Ее неподдельное удивление, когда он появился на поле так неожиданно, позабавило его — нет, скорее, обрадовало. Хорошо, что это было удивление, могло быть и хуже.

Он был честен, но не до конца. Рана действительно давала о себе знать после целого дня, проведенного в седле, но он умолчал о прекрасном, но скучном ужине в конце вечера, на котором присутствовали все участники охоты.

От напыщенных собеседников Маркусу не удалось узнать ничего интересного, хотя, видит Бог, он использовал все известные ему уловки. Репутация Блудного Графа не располагала к откровенности. Даже когда дамы оставили мужчин одних, Маркусу не удалось обнаружить ни одной зацепки, которая помогла бы ему найти связь между присутствующими титулованными особами местного света и орловскими изумрудами.

Только Диксон вызывал подозрение. Ведь он так старался быть осторожным, но недооценил Маркуса, который понял главное: сэр Артур обожал свой коньяк и ради этого был готов практически на все.

Маркус внимательно наблюдал за Диксоном, пока тот готовился подавать мяч мисс Тисдейл. Он пытался понять, обоснованы ли его подозрения. Марлоу еще предстоит выяснить, причастен ли Диксон к контрабанде или ограблениям.

А может быть, все дело в мисс Тисдейл? И Маркус подозревал Диксона только потому, что тот строил далеко идущие планы в отношении этой девушки?

Господи, ведь если это так, то сможет ли Маркус оставаться объективным?

Диксон подал мяч, подкрутка придала ему скорости.

Казалось, мисс Тисдейл только этого и ждала — она с треском отбила подачу, послав мяч с такой силой, которой трудно было ожидать от этой хрупкой девушки. Затем она сорвалась с места и побежала быстрее ветра, как будто от этого зависела ее жизнь.

Краем глаза Маркус увидел, что леди Беннингтон вся светится от гордости за подругу.

Он от души рассмеялся, наблюдая, как искренне радуется мисс Тисдейл, принимая поздравления своих товарищей по команде.

Несомненно, эта девушка уникальна. Но Маркусу этого было мало, чтобы открыть ей свое сердце.

Еще много лет назад его дядя Кэлам уверял Маркуса, что придет время и он обязательно встретит женщину — ту единственную, сердце которой будет биться только для него одного, ту единственную, которая станет его половинкой.

Тогда предсказание дяди напугало Маркуса, но в глубине души он верил в него и хранил в тайниках своей памяти. Это помогало противостоять яростным нападкам недоброжелателей и злым языкам, которые преследовали его постоянно.

Наверное, это было глупо, даже абсурдно.

Маркуса все чаще одолевали сомнения, что он когда-нибудь встретит свою единственную. Но надежда еще не умерла.

Поцелуй мисс Тисдейл заставил его задуматься, но не более того.

Риск был велик, а времени, чтобы разобраться в себе, недостаточно. Он давно решил, что если отдавать кому-то свое сердце, то раз и навсегда, но у него не было абсолютной уверенности, что эта девушка — его судьба.

Беннингтон важно прошествовал по полю с мисс Тисдейл, следовавшей за ним по пятам, и, наконец, добравшись до жены, отвесил торжественный поклон.

Клер величественно наклонила голову и протянула мужу руку для поцелуя.

— Мой дорогой лорд Беннингтон, примите мои поздравления с победой.

Но Беннингтон отстранил ее руку и, наклонившись, поцеловал жену прямо в губы.

— Моя дорогая леди Беннингтон, благодарю вас.

Маркус снял ногу со скамеечки и встал, протянув руку Беннингтону.

— Поздравляю.

Беннингтон взял его руку и энергично потряс ее.

— Спасибо, Уэстон. Ну а теперь пойдемте в дом и выпьем чего-нибудь освежающего, хорошо?

Клер встала, опираясь на руку мужа, и они медленно последовали за остальными гостями в дом Беннингтона.

Маркус и мисс Тисдейл остались одни. Граф предложил ей руку:

— Пойдемте?

Мисс Тисдейл посмотрела вслед весело болтающей группе гостей, направляющихся к дому, затем на Маркуса, как будто прикидывала расстояние между ними.

— Да, пойдемте, — сказала она и взяла графа под руку.

Маркус чувствовал, как мелкая дрожь пульсирует по ее хрупкому телу. Ему даже показалось, что он слышит легкое жужжание.

— Где вы так научились играть в крикет?

Ее пальцы нервно сжали его руку один раз, потом снова.

— Естественно, здесь, в Лалуорте. Найджел со своими друзьями часто просили поиграть с ними, пока…

— Пока?

— Пока я не стала играть лучше их, — просто ответила девушка. — Вам с трудом в это верится, лорд Уэстон?

— Вовсе нет, — с усмешкой ответил он.

— Что здесь смешного? — потребовала она ответа, останавливаясь и отдергивая руку.

Сара злилась, хотя Маркус не понимал, чем это вызвано.

— Мисс Тисдейл, я вас чем-нибудь обидел?

— Вы смеетесь надо мной, — решительно заявила она, на щеках проступил румянец.

Боже, как ему это нравилось. Она была в гневе и ужасно смущена, но это притягивало его, как мотылька к огню.

Но… она ни о чем не догадывалась.

Сара не могла быть его половинкой, ибо девушка, чья жизнь в Лалуорте текла спокойно, без треволнений, вряд ли способна понять мужчину, который не в ладах со своим внутренним миром. И все-таки она была так близко…

— Я и не думал смеяться над вами, мисс Тисдейл. Просто мне показалось это забавным, и, поверьте, я ни секунды не сомневался в том, что вы превзошли своего брата в крикете.

Ее дыхание стало спокойнее, но внешне она выглядела так, будто вот-вот готова вспылить.

— И вас нисколько не шокировало, что я приняла участие в игре сегодня?

— Нет, — ответил Маркус, — как раз наоборот.

— О, — тихо произнесла девушка, ее ярость тут же улеглась.

Она опять взяла графа под руку, и они пошли к дому.

— Скажите, почему из всех людей вас волнует мнение какого-то Блудного Графа? — спросил он с усмешкой.

— Лорд Уэстон, не унижайте себя этим глупым прозвищем, — с укором сказала Сара.

— Почему бы и нет? — возразил Маркус, дразня девушку, хотя ее реакция тронула его сердце.

— Потому что это неправда, — ответила Сара и посмотрела ему прямо в глаза. — И ужасно, глупо! — сказала она, разразившись веселым смехом.

Маркус не сдержался и присоединился к Саре. Услышав смех, впереди идущие гости начали оборачиваться, удивленно глядя на молодых людей.

— Вы совсем не такой, как другие джентльмены, не правда ли, лорд Уэстон? — спросила мисс Тисдейл и тут же пожалела о своей несдержанности.

— Я не такой. Но вы тоже не такая, как другие дочки джентльменов, — заговорщицки прошептал Маркус ей на ухо.

Учащенное дыхание девушки явно говорило о том, что ей нравится находиться с ним рядом. Граф выпрямился, и нежный аромат ее кожи тут же улетучился.

— Мисс Тисдейл я уже спрашивал вас, будете ли вы завтра дома, но, к сожалению, не получил ответа.

Ее пальцы отбивали нервную дробь по рукаву его куртки.

— Вы помните, что я вам говорила о своей матери, лорд Уэстон?

— Да, конечно.

— И вы все-таки собираетесь нанести нам визит — и не боитесь, что пожалеете об этом? — настаивала Сара, нервная дробь ее пальцев теперь больше походила на быструю кадриль.

Маркус накрыл ее руку ладонью, сожалея, что белые перчатки отделяют его от теплой шелковистой кожи девушки.

— Вы же знаете о моем происхождении, мисс Тисдейл, не так ли?

Сара кивнула и нахмурилась, пытаясь понять, к чему он ведет.

— Мы, горцы, встречали на своем пути противников более грозных, чем ваша мама.

— При всем уважении, милорд, — заговорила Сара, придвигаясь к Маркусу, — вы больше похожи на лондонского денди, чем на сурового шотландского воина.

Маркус растерялся и не знал, как себя вести — возмутиться или согласиться с тем, что она сказала. В который раз сомнения, к какому миру он принадлежит, завели его в тупик, заставляя вновь и вновь решать этот ребус.

— Вы, как всегда, говорите то, что думаете?

— Да, я именно такая, милорд, — сказала она, открыто улыбаясь ему.

— Верно, — согласился Маркус.

Эту игру можно продолжать до бесконечности.

А если остановиться? Тогда все в корне изменится.

Саре было трудно дышать. Клер настояла, чтобы она надела именно это платье для предстоящего ужина. Прекрасное платье нежного персикового цвета изумительно оттеняло кожу девушки, как и ожидала Клер.

Однако оно было чуть-чуть мало, несмотря на то, что его уже перешили под располневшую фигурку Клер. Сара ерзала на стуле, принимая разные позы, но без особого успеха — запас материала по бедрам был не более дюйма, что несколько сковывало свободу движений.

А ее грудь! Девушка опустила голову и ужаснулась — казалось, что грудь почти касается подбородка. Прошлым летом Клер уезжала на некоторое время в Озерный край, где провела свой медовый месяц в районе гор Скофелл. Считалось, что это самые высокие горы во всей Англии.

Сара еще раз склонила голову, лишний раз убеждаясь, что любой желающий сможет без особых усилий полюбоваться «горной грядой Тисдейл».

— Думаю, что вы обе можете поспорить с горами Скофелл, — пробубнила она себе под нос.

— Что ты сказала?

Сара мгновенно подняла голову.

— Ничего! Просто мысли вслух, — выпалила она, отвечая на вопрос сэра Хью Дарлингтона.

Сара знала Хью с незапамятных времен. Она была всего на год младше, и они все детство провели вместе: убегали в лес, играли в контрабандистов и таможенников, постоянно болтали, пересыпая свою речь отменными ругательствами. И, несмотря на все старания Леноры, между ними так и не возникло романтических чувств, они остались только друзьями.

— Ага, сама с собой разговариваешь? — посмеиваясь, сказал Хью и смешно пошевелил густыми черными бровями.

Сара закатила глаза к небу.

— Перестань, Хью, мы уже взрослые и должны вести себя соответственно, — с укором сказала она и добавила: — Во-первых, это было всего один раз, и — должна тебе напомнить — нам было не больше восьми. К тому же говорить с самим собой не выходит за рамки приличного поведения.

Служанка принесла черепаховый суп и поставила супницу из фарфора Уэджвуда прямо перед Хью, но его внимание было приковано к девушке, сидевшей напротив него.

— Ну да, — сказал он рассеянно.

— Хью, ты сейчас со мной разговариваешь или с Лотти Данворт? — спросила Сара, принимая чашку с супом и кивая в знак благодарности, залюбовавшись изящно выполненным золотым гербом и переплетающимися лентами, которые украшали белую чашку напротив нее.

Хью, не отрываясь, заворожено смотрел на Лотти, которая, так же заворожено, смотрела куда-то еще.

Сара проследила за ее взглядом, скользившим вдоль огромного стола розового дерева. Стол был великолепно украшен: посередине на всю длину расположились искусно составленные букеты из свежих цветов, собранных в саду Беннингтона, и сияющие серебряные канделябры, увенчанные тонкими изящными свечами из самого лучшего воска. Белоснежная скатерть служила великолепным фоном для тяжелого столового серебра и прекрасных хрустальных бокалов. Иначе, как совершенством, нельзя было назвать это великолепие — и все благодаря изысканному вкусу Клер и ее умению украшать свой быт. Но внимание Лотти было занято вовсе не изысканным убранством и отменными яствами.

Сара посмотрела на дальний конец стола, где по правую руку от Клер сидел лорд Уэстон. Он близко склонился к ней и что-то шептал на ухо, отчего Клер весело смеялась.

— И что женщины в нем находят? — задумчиво произнес Хью и рассеянно взялся за ложку.

Сара тоже зачерпнула из своей чашки и поднесла ложку ароматного супа к губам. «Он отчаянно красив, обольстителен и загадочен, и все это сочетается в нем самым изысканным образом. И, похоже, ему абсолютно наплевать, умеет женщина играть в крикет или нет…»

— К счастью для большинства из нас, он никудышный землевладелец, а то и зацепиться было бы не за что.

Сара с трудом проглотила суп.

— Хью, что ты имеешь в виду?

Он поднес к губам вторую ложку и, причмокивая, проглотил ее содержимое.

— Неужели ты не понимаешь, Сара? У его семьи очень плохая репутация. Взять хотя бы его дикого папашу, который свалился нам на голову из своей Шотландии и украл у лорда Стила единственную дочь…

— Прекрати, Хью, — перебила его Сара, вовремя останавливаясь, чтобы не высказать свое мнение по этому поводу, ведь она считала эту историю… чрезвычайно романтичной.

Она не знала родителей лорда Уэстона, но мысленно представляла его отца в ярком клетчатом килте, а его мать с не менее яркой счастливой улыбкой на лице.

Хью положил ложку и потянулся за бокалом кларета.

— Хорошо, согласен, все это полнейшая чушь, но вполне достаточно, чтобы настроить против графа большинство наших соседей, — сказал он, окинув взглядом сидящих за столом гостей, многие из которых были явно заняты пересудами, время от времени бросая недоброжелательные взгляды в сторону лорда Уэстона.

— А остальные? — настаивала Сара, чувствуя, как внутри у нее все закипает от злости.

— Ты и сама прекрасно знаешь, что титулованные землевладельцы имеют определенные обязательства перед общиной, — заговорил Хью и, вернув бокал на место, снова взялся за ложку. — Особенно перед теми членами общины, которые работают на его земле. Уэстон отвернулся от большинства из нас — как от фермеров, так и от крупных землевладельцев. Со стороны может показаться, что он считает себя выше всех остальных в Лалуорте.

Злость Сары поднималась горячей волной, обжигая сухими языками пламени горло.

— Неужели никому не приходило в голову, что, возможно, долгое отсутствие лорда Уэстона в Лалуорте как-то связано с его ранением, которое он получил на службе?

— Послушай, Сара, что это меняет? — сказал Хью, хмурясь.

— Тогда позволь и мне тебя спросить, — ответила Сара и вцепилась в ложку с такой силой, как будто боялась, что та упорхнет у нее из рук в любую секунду. — Вот мистер Диксон, — начала она и посмотрела туда, где почти во главе стола сидел этот надутый несносный человек. — Он — самых «чистых английских кровей» и самый что ни на есть хозяйственный землевладелец, даже, пожалуй, слишком хозяйственный.

Сара замолчала, выжидательно глядя на Хью, чтобы он лучше проникся тем, что она пыталась сказать.

В Лалуорте все без исключения знали, что Диксон — мошенник, который постоянно обманывает тех, кто трудится на его земле, но скользкую змею трудно поймать.

— Неужели ты будешь утверждать, что мистер Диксон как человек лучше лорда Уэстона? — закончила она свою речь и только сейчас обнаружила, что указывает на Хью ложкой, как обвинитель в суде.

Хью с опаской взглянул на ложку.

— Уэстон что-то значит для тебя, Сара?

— Да дело совсем не в этом, Хью! — воскликнула Сара, смущенно опуская ложку.

Некоторые из гостей обернулись, надеясь услышать, о чем они спорят. Хью улыбнулся, а затем весело рассмеялся.

— Ну, хорошо, — сказал он примирительным тоном, — признаю, ты права. Но, к сожалению, мы имеем то, что имеем. Здравый смысл редко творит историю, моя дорогая.

Сара взяла свой бокал и подняла его, чествуя Хью.

— Это мы еще посмотрим! — сказала она и весело засмеялась, а затем отпила большой глоток тягучего темно-красного напитка.

— Да поможет нам Бог, — ответил Хью и залпом осушил свой бокал.

— Ну, что Диксон? Нутром чую, с ним что-то не так.

Было уже далеко за полночь, и хотя Маркус подозревал, что Салли скорее предпочел бы погреться под боком у кухарки, чем составить компанию хозяину и пропустить пару стаканчиков с ним в кабинете, ему нужно было срочно поговорить о деле.

Во всяком случае, в качестве компенсации он мог предложить своему слуге самый лучший коньяк на этой стороне Ла-Манша, и все благодаря Тисдейлу, который прислал еще четыре бутылки, чтобы порадовать Маркуса.

Граф любовался богатыми переливами темного напитка в сиянии свечей.

— Как же низко надо пасть, чтобы стать предателем!

— Ниже некуда — это точно, — поддакнул Салли, отпивая из своего бокала.

Маркус задумчиво кивнул и наполнил бокал своего слуги.

— Я дал задание Марлоу проследить за ним. Он обязательно раскопает что-нибудь стоящее, но это не значит, что мы должны сидеть сложа руки.

Не вставая со стула красного дерева, Салли подался вперед и положил локти на колени, подперев голову ручками.

— А что сэр Артур?

— Его все любят: соседи восхищаются, семья обожает. У него нет никаких мерзких наклонностей в отличие от Диксона. Все дело в мотиве.

— Деньги? — предположил Салли, потягивая коньяк.

Маркус мысленно представил усадьбу Тисдейлов. Дом был не очень большой и выглядел слегка потрепанным, в услужении всего несколько человек, причиной тому могли быть как характер и предпочтения самого хозяина, так и недостаток средств.

— Не думаю, но все-таки не помешает все тщательно проверить. Поспрашивай народ о финансовом положении их семьи.

— А может быть, мотив кроется в страстном увлечении коньяком? — Салли замолчал, чтобы осушить свой бокал. — Это же превосходный напиток, — закончил он и широко улыбнулся.

— Вполне вероятно, — согласился Маркус. — Думаю, мужчины часто делают глупости из-за своих страстных увлечений.

— По крайней мере, его дочка облегчает вам задачу.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Маркус и удовлетворенно вздохнул, чувствуя, как расслабляются натруженные мышцы от крепкого напитка, теплом разливающегося по всему телу.

Салли поставил бокал на стол и усмехнулся:

— Ну, она очень хорошенькая, а это всегда делает работу… как бы сказать… более приятной. Разве не так?

Маркус тут же забыл о чудесных ощущениях, которые дарил коньяк, и напрягся.

— Она же не девица легкого поведения, и я не позволю говорить о ней в таком развязном тоне, Салли. Это ясно?

Салли вытаращил глаза от удивления, что Маркус так резко отреагировал на его слова, и начал тереть ладонями лицо.

— Поздно уже, милорд. Мне пора в постель.

Маркус вовсе не собирался срывать злость на Салли. Он и сам не ожидал, что так рьяно кинется защищать мисс Тисдейл.

— Прости меня, Салли.

Слуга шутливо погрозил ему кулаком, и широкая улыбка вновь осветила его лицо.

— И в какой же постели ты собираешься спать сегодня? — с усмешкой спросил Маркус.

Салли гортанно засмеялся и встал.

— Я джентльмен до мозга костей. И не собираюсь обсуждать предмет своей любви.

— Ага, с тобой все ясно, ну иди, поспи, — перебил Маркус, его шотландская картавость стала еще заметнее под воздействием коньяка.

Он проводил взглядом Салли и посмотрел на серебряный канделябр, который стоял на письменном столе. Свечи горели ровно и ярко, лишь иногда легкий ветерок, залетавший в распахнутое окно, заставлял пламя мерцать и метаться.

Маркус облизнул большой палец, затем указательный и точным резким движением загасил три первые свечи из пчелиного воска.

И все-таки сэр Артур поступал безрассудно, подвергая опасности свою семью. Принц-регент хоть и шут гороховый, но никому из жителей своего королевства не позволит играть в опасные игры, да еще открыто рассказывать об этом.

Маркус так же быстро и точно загасил оставшиеся две свечи.

Работая с «коринфянами», Маркус усвоил еще одну деталь — иногда даже самые обычные, нормальные люди сбиваются с пути, и преступная среда незаметно затягивает их.

В раздумье Маркус смотрел на пламя оставшейся в одиночестве свечи. «Только не ошибись, — подумал он. — Ты не имеешь на это права».