Ангельское пламя

Глава 24

— Ролан, — Анжелика, обняла мужа, — не мучь себя. Нет твоей вины в смерти Луизы.

— Мне надо было держать ее крепче.

— Но совсем непохоже, что Луиза остановилась бы на полпути.

Он вздохнул.

— Мы теперь никогда ничего не узнаем, не так ли?

Она прижалась к нему в холодной полутьме экипажа.

— О Ролан…

И все-таки Анжелика была встревожена. Хорошо, что Ролан рассказал ей о прошлом. Но ее удивило то, что у его первой жены возникали такие же подозрения насчет Ролана и Эмили, как и у нее самой.

— Ну, вот ты и узнала секреты о моей первой женитьбе. Ты теперь согласна остаться со мной, дорогая?

Она поспешила успокоить его:

— Конечно, согласна.

Ролан поцеловал Анжелику, прижал к себе и не отпускал, пока они не подъехали к гостинице. В постели он овладел ею, на этот раз более требовательно, чем обычно, не грубо, но без той нежности, которую он проявлял в последние дни. И после этого он прижимал ее к себе всю ночь.

Анжелика поняла, что разговоры о Луизе будят спящего в нем демона, который полностью так и не изгнан.

На следующее утро, когда Ролан и Анжелика завтракали в своей комнате, посыльный принес письмо.

— Что там, Ролан? — спросила она.

Он отложил в сторону послание и посмотрел на нее.

— Дядя и кузен приглашают нас на обед.

— О Ролан, пойдем! — попросила Анжелика.

Ролан нахмурился, глядя на нее.

— Я все еще не очень хорошо расположен к Жан-Пьеру после событий последней недели.

— Но, Ролан, я же объяснила, что это не его вина. И мы с тобой устроили такую сцену в его доме. Эмили мне сказала вчера, что Жан-Пьер очень расстроен. Разве ты не считаешь, что мы должны их успокоить? Тебе нужно восстановить добрые отношения с Жан-Пьером.

Ролан фыркнул.

Анжелика поднялась с места и подошла, чтобы обнять мужа.

— Ну, пожалуйста.

Он усадил ее к себе на колени, вдруг усмехнувшись.

— Ну как я могу сопротивляться, когда ты так просишь?

Все утро они ходили по магазинам во Французском квартале. Анжелика настояла, чтобы они купили туалетные принадлежности взамен тех, которые она разбила во время их схватки в доме Жан-Пьера. Ролан согласился с усмешкой.

Анжелика хотела получше выглядеть в этот вечер. Она надела пышное бархатное платье изумрудного цвета с низким вырезом. Ролан в элегантном черном фраке стоял и смотрел, как она перевязывает волосы атласной лентой. Глядя на отражение ее стройной шейки в туалетном зеркале, Ролан нахмурился.

— Как жаль, что я не прихватил твои драгоценности из Бель-Элиз. Но ты и так выглядишь изумительно, моя дорогая. Ты так красива, что мне не хочется делить тебя сегодня вечером с двумя другими мужчинами.

Анжелика быстро встала и обняла мужа. Он был великолепен! А открытая улыбка делала его особенно привлекательным.

— О, Ролан, разве ты все еще не понимаешь, что мои глаза всегда смотрят только на тебя?

— Может быть, и так, Анжелика, но как насчет Жан-Пьера и Жака? На кого они будут смотреть сегодня вечером? Она насторожилась.

— Ролан, они оба слишком уважают тебя, чтобы похитить твою жену.

Ответом было лишь неодобрительное ворчание.

По дороге они молчали. Анжелике стало ясно: Ролан очень переживает, что они проведут вечер в компании двух других мужчин. Его собственническое отношение к ней нравилось ей, но недостаток доверия начинал ее раздражать.

Жан-Пьер и его отец посмеялись, увидев, что Ролан и Анжелика привезли новую фарфоровую статуэтку, кувшин, хрустальный флакон для духов и ручное зеркало.

— Не стоило беспокоиться, — сказал Жак. — Если вы снова захотите побросать друг в друга вещами, прошу вас, будьте моими гостями в любое время.

Анжелика поспешила оправдать мужа:

— Только я одна бросала эти вещи. В Ролана.

К ее удовольствию, трое мужчин рассмеялись.

Затянувшийся обед был особенно приятен. Жан-Пьер и Жак с удовлетворением заметили, что между молодоженами не было никакой напряженности. Жак произнес тост в их честь, а потом сказал Ролану:

— Как хорошо видеть тебя и твою молодую жену в таком хорошем расположении духа, племянник.

В ответ Ролан сказал, глядя прямо на дядю:

— В самом деле, дядя, за три дня, проведенных наедине с молодой женой в гостинице, произошло настоящее чудо в семейной жизни.

Жак, уже в некотором подпитии, причмокнул, услышав это смелое замечание Ролана, и подмигнул Анжелике. Жан-Пьер прикрыл рот салфеткой, чтобы скрыть улыбку. Анжелика замерла.

Но к счастью, в этот момент Жак принялся рассказывать о своей последней поездке в Данию. Анжелика наконец-то обрела спокойствие. Потом уже в гостиной Жак спросил Ролана:

— Вы с Анжеликой останетесь на концерт Дженни Линд?

Анжелика вопросительно посмотрела на мужа. На обратном пути с озера Эмили упомянула, что в Новом Орлеане состоится выступление знаменитой шведской оперной певицы. Ролан кивнул Жаку и сказал:

— Я читал об этом концерте в газете. Но разве билеты еще не распроданы?

— Разумеется, — ответил Жак. — Но мой друг Андре Бьенвиль из оперы заказал для меня, как обычно, ложу. Вы обяжете меня, если вместе с Морисоле и Эмили Миро согласитесь быть моими гостями в этот вечер.

— Это очень благородно с вашей стороны, дядя. — Ролан повернулся к Анжелике. — Хотела бы ты послушать пение мисс Линд?

— О да, Ролан! — ответила она с горящим взором.

— Ну хорошо, мой ангел.

Ролан сказал это интимным шепотом, потом потянулся и убрал прядь волос с ее лба. Эти слова и такое прикосновение имели определенное значение и, конечно, были замечены хозяевами дома. Анжелика почувствовала, что краска заливает ее лицо.

— Кроме того, — продолжал Жак, — я уже много лет знаком с устроителем ее концерта, Финеасом Барнумом.

— Ах, да, я помню, что вы раньше говорили о господине Барнуме, — вежливо заметил Ролан.

— Я много раз был его гостем. В прошлом году Финеас Барнум просил меня поддержать турне мисс Линд, а я имел глупость отказаться. Но вскоре услышал в Лондоне ее пение и понял свою ошибку.

— Вы слышали пение мисс Линд? — возбужденно спросила Анжелика.

Жак улыбнулся очаровательной молодой жене Ролана.

— Разумеется, слышал, дорогая. У этой женщины настоящий талант. Я никогда не забуду, как она пела в Лондоне. Говорят, что старый герцог Веллингтон просто влюбился в нее в тот вечер. Там был сам Шопен, он сидел в третьем ряду. У него уже было плохо со здоровьем, но он все же приехал послушать ее. Мисс Линд пела песни Мендельсона в первый раз после его кончины, и, ах, это было так трогательно! Мне рассказывали, что она очень тяжело пережила его смерть.

Анжелика заметила слезы в темных глазах Жака, когда он закончил свой рассказ.

— Я так хочу услышать пение мисс Линд! — откровенно призналась она.

— И я тоже, дорогая, — сказал Жак и обратился к Ролану: — И мы должны, конечно, привезти Бланш на концерт. Надеюсь, у нее все в порядке?

— Да, — ответил Ролан. — Будет хорошо, если она приедет сюда, в Новый Орлеан.

— Она так любит оперу, — сказала Анжелика. Ролан кивнул.

— Это верно, дорогая. Но готов поспорить, что нам не удастся уговорить ее.

— Может быть, мне стоит поехать на плантацию и поговорить с ней? — спросил Жак.

— Это может помочь, — согласился Ролан.

— Послушает ли она меня теперь? — пробормотал Жак. Жан-Пьер обратился к Анжелике:

— Моя дорогая, я уже говорил отцу, какой у вас восхитительный голос. Не окажете ли вы нам честь, спев что-нибудь?

— Ах, да, Анжелика, вы должны спеть нам! — присоединился к нему Жак.

Но прежде чем Анжелика смогла ответить, в разговор вмешался Ролан:

— Кузен, дядя, к сожалению, нам с Анжеликой пора идти. — Протянув руку, чтобы погладить Анжелику по щеке, он добавил: — Надеюсь, вы простите новобрачных?..

На обратном пути в экипаже, охваченная смятением, из-за собственнического поведения Ролана, Анжелика хранила молчание.

Когда они вернулись в свою комнату, Ролан помог ей снять платье и разделся сам. Потом повернулся к ней со сдержанной улыбкой.

— Ну хорошо, мой ангел. Ты могла бы сказать мне, почему так взъерошила свои перышки?

— А ты не знаешь? — сердито спросила она. Он пожал плечами.

— Прошу, объясни мне.

— Ты сегодня поставил меня в неловкое положение!

— Каким же образом?

— Ну… прежде всего ты сказал Жан-Пьеру и дяде Жаку, что мы с тобой целых три дня не выходили из этой комнаты. Разыгрывая непонимание, он поднял брови.

— А разве это не так?

— Не в этом дело. Они Бог знает что могли подумать…

— Отлично, — вспыхнул он. — Пусть у них не возникает сомнений в незыблемости нашего брака. И пусть знают, что у нас есть кое-что такое, чего лишены они.

Анжелика всплеснула руками.

— Ролан! Ради всего святого! Ты же говоришь о своих родственниках. Ты думаешь, что… Ее речь была прервана смехом.

— Крошка моя, разве ты не замечаешь, что где бы ты ни появилась, все мужчины тут же поворачиваются в твою сторону? Ты понимаешь, как это бесит меня?

— Меня не интересуют другие мужчины. Ты думаешь, я похожа на Луизу, так, что ли? По-твоему, я ищу возможности изменить тебе?

— Нет, — ответил Ролан и быстро подошел к ней. — Ты совсем не такая, как Луиза! Но ты молода и наивна, и тебя так легко соблазнить…

— Соблазнить? — со злостью повторила она. — Ты думаешь, что я такая глупая? Почему я никогда…

— Мой ангел, твой дядя Жиль продал бы тебя или подверг насилию. А возможно, сделал бы и то, и другое.

Анжелика опустила глаза. Ей нечего было ответить.

— Хватит спорить, моя крошка, — просительно сказал он. Она подняла взор и дерзко ответила:

— Нет!

— Нет? — повторил он, и в его голосе послышалась скрытая угроза. — Ты же знаешь, я все равно сделаю по-своему. Она с гордостью взглянула ему в лицо.

— Только попробуй, и я возненавижу тебя.

— Успокойся, пожалуйста, — сказал он. Она взмахнула рукой.

— Ты обращаешься со мной, как с ребенком, Ролан! Вот и сегодня, когда Жан-Пьер попросил меня спеть, ты ответил вместо меня.

Он иронично улыбнулся.

— Ах, вот оно что. Ну, мною руководило только сострадание к ним, моя дорогая. Я боялся, что твое пение сделает с ними то, что сделало со мной. Это было бы жестоко.

Ее щеки вспыхнули от этих слов.

— Но было грубо с твоей стороны не дать мне самой ответить.

Ролан вздохнул.

— Довольно ссориться. Иди ко мне.

Анжелика боролась с собой. А он стоял перед ней, такой привлекательный. Ее тянуло к нему словно магнитом. Но что будет, если она уступит ему? Она печально покачала головой и сказала:

— Нет. Я буду спать на диване.

— Как хочешь, — устало согласился он. — Но, мой ангел, подумай сама, кого из нас ты этим накажешь.

В течение нескольких бессонных часов Анжелика поняла, кто из них наказан. Диван оказался жестким и неудобным. Ей было холодно. Она села и шепотом позвала:

— Ролан!

— Да, дорогая, — ответил он.

— Ты спишь?

— Не заснул ни на одно мгновение. И я думаю…

— О чем? — спросила она, вся дрожа.

— Ты придешь ко мне или лучше мне идти к тебе?

Анжелика встала с дивана и подошла к мужу. Ее голос дрогнул, когда она сказала:

— Мне так жаль, что мы ссорились.

Он притянул ее к себе и крепко поцеловал. Ей стало хорошо в его теплых объятиях, где она чувствовала себя в безопасности.

— Я тоже сожалею об этом, дорогая, — прошептал он.

— Думаю, что это не так, — пробормотала она, покусывая его обнаженное плечо.

— Не так? — со смехом повторил он.

— Ты скоро опять возьмешься за свое.

Его рука скользнула по ее ноге.

— Ах, мой ангел, ты так хорошо меня знаешь…

— Ты совершенно невыносим!

— Совершенно, — печально согласился он. Он приподнял ее ночную сорочку. Слезы наполнили ее глаза от сладких мук любви. И она забыла обо всем на свете.