Ангельское пламя

Глава 30

— Ты, маленькая идиотка! — ругался Ролан.

Это было позже, когда они находились в комнате Анжелики. Она сидела в бадье с горячей водой, возле пылающего огня. Полчаса назад он вбежал в дом со своей насквозь промокшей, трясущейся от холода женой на руках и закричал слугам, чтобы они несли горячей воды и дров. Но он никому не позволил даже притронуться к Анжелике. Сам снял одежду с нее и завернул в стеганое одеяло. Быстро принесли горячую воду. И теперь, сидя в воде, от которой поднимался пар, в теплой комнате, она уже не дрожала. Но ей было неприятно сидеть в таком виде перед Роланом. А он сердито ходил взад и вперед по комнате.

— Почему ты бросилась бежать?

— Почему? — повторила она. — У тебя был такой вид, будто ты собираешься убить меня…

— Не убить, а выпороть, — зло сказал он. — И не строй иллюзий, будто уже избежала наказания.

— Я не сделала ничего плохого. Я только приняла Джорджа! — закричала она.

— Нет, ты предала мужа! Не только приняла этого Бентли, но и уединилась с ним в оранжерею. Устроила небольшое… свидание…

— Это не было свиданием! — вскричала она, чуть не задохнувшись от злости. — У Джорджа вымерз сад, и он хотел только получить черенки…

Ролан фыркнул, посмотрев на нее.

— Какой он изобретательный, этот Бентли! Ну а если я не желаю делить с ним фрукты из Бель-Элиз… или свою жену?

— Ты делил нечто гораздо большее с его сестрой!

В ответ на эти жестокие слова он угрожающе шагнул вперед и тяжело задышал.

— Анжелика, все, что было между Каролиной и мной, происходило до нашей с тобой женитьбы…

— Вот как? Почему же ты тогда не спускал с нее влюбленных глаз в тот день у нас в гостиной?

— Я вовсе не смотрел на нее. И кроме того, я не приглашал ее сюда…

— И я тоже не приглашала Джорджа!

— Но ты не послушала меня, когда я сказал, чтобы ты отменила его визит. Или ты изменила словам брачной клятвы? «Любить и почитать» — так, да?

— Ролан, я не сделала ничего плохого! — почти застонала она. — И я думаю, что Бог убережет меня от того, чтобы я выполняла глупые приказы.

Он вспыхнул:

— Глупые? Вот я сейчас перекину тебя через колено и выпорю за такое оскорбление.

— Так в чем же дело? — спросила она. — Ты распоряжаешься моей жизнью, так почему же тебе не побить меня?

Они молча смотрели друг на друга. Долго. А потом Анжелика вдруг закашлялась. В одно мгновение Ролан оказался возле нее. Он приподнял ее голову и начал осторожно растирать ей спину.

— Спокойно, любовь моя, спокойно, — приговаривал он. Эта нежность заставила ее расплакаться.

Потом он поднял ее на ноги и начал вытирать полотенцем тело и волосы.

— Ты наглоталась воды из этого проклятого болота. И теперь неизвестно, что могла подцепить, — сказал он, подхватывая ее на руки. Он положил ее на кровать и навалил на нее сверху одеяла.

Анжелика почувствовала себя совсем маленькой. Она все еще немного боялась мужа. Его лицо было хмурым.

— Анжелика, я больше не буду терпеть твоего своеволия. Теперь ты должна отдохнуть, а завтра в моем кабинете нам предстоит обо всем договориться. Тебе придется признать, что ты поступила неправильно. И ты пообещаешь мне, что больше такое не повторится.

Анжелику разозлило, что муж снова угрожает ей. Когда же это кончится?

— Нет, — произнесла она.

Он словно не слышал ее ответа.

— Дай мне знать, когда примешь решение.

И вышел из комнаты.

Утром Анжелика так и не спустилась в кабинет Ролана, чтобы встретиться с ним. Она не смогла заснуть всю ночь. Она решала, должна ли сдаваться. Они так далеки друг от друга. Он совсем не уважает ее. То, что он потребовал, было для нее унизительно.

Но он этого хотел. Он держал ее в страхе, который казался ей более холодным и опасным, чем тот ручей, куда она упала, оступившись. Но ведь она ни в чем не виновата! О каком счастье можно говорить, когда между ними нет доверия! Женившись на ней, Ролан не получил права унижать ее. У нее было чувство собственного достоинства. И она не уступит ему, даже если у нее разорвется сердце.

Ролан тоже мучился после ужасной ссоры. Он оставался в кабинете до поздней ночи, пил абсент и раздумывал. Ролан все еще был сердит на Анжелику за то, что она не выполнила его приказ и приняла Джорджа. Но все же он очень сожалел, что Анжелика из-за него упала в воду. Он был недоволен собой. Испугал ее и заставил бежать. Ведь она могла серьезно заболеть из-за этого несчастного случая. Позже он расспросил садовника Эбена о том, что происходило в оранжерее. Тот подтвердил слова Анжелики. Значит, ни она, ни Джордж ни в чем не были виноваты. А это только усугубляло вину самого Ролана.

Но почему же эта девчонка так пренебрежительно относится к его требованиям? Может быть, он слишком груб. И все же она должна подчиняться ему. Ему до смерти не нравилось, как другие мужчины заигрывают с ней и пожирают ее глазами. Может быть, поступок Джорджа на первый взгляд кажется невинным. Но Ролан был уверен, что за этим кроется что-то менее безобидное. Он не мог понять: она намеренно соблазняет мужчин или это так получается?

Она все равно должна уважать его. Хотя уверенность в правоте никак не успокаивала Ролана. Он не мог избавиться от желания обнять ее. Временами он хотел ее так сильно, что ему казалось безразличным, кто из них прав, а кто виноват.

Наступила уже третья ночь после их размолвки. Анжелика была беспокойна и никак не могла уснуть. Она сбрасывала с себя одеяло, но тут же замерзала. Ее глаза опухли от слез. И горло болело. В лунном свете блестел на туалетном столике серебряный гребень. Она встала и взяла его. Она вспомнила, как бросила в Ролана такой же гребень тогда, в Новом Орлеане, и рассекла ему щеку.

Пусть он ударит ее, решила она. Это лучше, чем спокойно наблюдать, как его злость разрушает их любовь.

В темноте она тихонько прокралась в его комнату только для того, чтобы посмотреть, как играет лунный свет на мягком покрывале его кровати. Его там не было. Тогда она на цыпочках спустилась по лестнице.

Ролан сидел в кабинете в темноте. На столике рядом стоял наполовину опорожненный графин с абсентом. Взглянув на него, Анжелика вздохнула. Все было так, как в тот раз, когда она вот так же спустилась и поцеловала его. Каким страстным он был в ту ночь! Как и сегодня, он был пьян. Она вздрогнула, представив, каким злым он мог оказаться сегодня. Даже когда Ролан спал, в его сильном, мускулистом теле ощущалась большая сила.

Она приблизилась к нему, едва дыша. Разглядела: у него расстегнута рубашка, волосы спутаны, на лице щетина. Она поняла, что он тоже страдал. Наклонившись к нему, она легонько тронула его за плечо.

Ролан взглянул на нее.

— Анжелика?

Ей захотелось броситься в его объятия, но она сдержалась. Было ясно, что Ролан в одурманенном состоянии не мог сразу вспомнить, как он был зол на нее.

Ее сердце сильно забилось. Она сунула ему в руку серебряный гребень.

— Ну вот, теперь я готова принять твои условия.

— Что? — переспросил он еле слышным голосом. Она гордо вскинула голову.

— Я не признаю, что поступила неверно, приняв Джорджа. Тогда я была права. Я никогда, никогда не предавала тебя, Ролан, и даже не помышляла об этом. Но все это получается потому… — Ее голос дрогнул, но она собралась с силами и продолжила: — …потому что ты не доверяешь мне. Однако если ты хочешь погубить меня, то начинай. Ведь ты убиваешь меня своей злостью.

— Убить тебя? — спросил он сдавленным шепотом.

— Да, давай, — сказала она.

Он в замешательстве покачал головой.

— Ты хочешь, чтобы я тебя убил? Или наказал? Но ты уверена, что не сделала ничего плохого?

Она снова вспомнила, как поранила гребнем его щеку в Новом Орлеане. У него остался тонкий шрам.

— Я когда-то ударила тебя, хотя ты тоже не сделал ничего плохого.

Он долгое время молчал.

— Тогда подойди поближе ко мне, мой ангел, — прошептал он наконец с нежностью.

Трепеща, она приблизилась к нему. Он обхватил руками ее бедра. Она даже сквозь халат почувствовала, какими горячими были его руки. Он прошептал:

— Мой ангел, думаю, нужно добрее относиться к вашей сладкой попке.

Анжелика услышала, как гребень упал на пол. Она тут же оказалась у Ролана на коленях. Она заплакала от радости и обняла его за шею. А он страстно поцеловал ее, царапая небритой щекой нежное лицо. Он распахнул ее халат и обхватил руками обнаженные бедра и ягодицы. Она в восторге вернула ему поцелуй и со стоном прижалась к нему.

— О моя сладкая Анжелика, — сказал он дрогнувшим голосом. — Я был ослом. Таким ревнивым, злым и гордым. — Его руки скользнули между ее ног, и он начал поглаживать ее самое сокровенное место.

— О, какая ты сладкая и горячая!

Вдруг он замолчал и прижал губы к ее щеке.

— Боже! — вскричал он. — Да у тебя страшный жар! — Потом коснулся рукой ее лба и провел руками по ее ногам. — И ты спустилась сюда среди ночи босиком!

Сразу же протрезвев, он встал, не выпуская ее из рук. Он быстро побежал вверх по лестнице, а она таяла от радости. И потом погрузилась в беспамятство.

Ролан сам разжег огонь в комнате Анжелики и пригласил Бланш посидеть с ней, пока он съездит за врачом.

— Что случилось, брат? — спросила Бланш, тревожно взглянув на кровать, где стонала и бредила Анжелика.

— Она, наверное, заболела из-за того, что свалилась в ручей, — ответил Ролан. Он смотрел на жену страдальческими глазами. — Если с ней что-нибудь случится, сестра, я этого не переживу.

— Нет, Ролан, не надо так говорить…

Он выскочил из комнаты.

Расстроенная Бланш с четками в руках села возле постели Анжелики. Она поправила одеяло, которое Анжелика то и дело отбрасывала.

Бланш понимала, что во всем этом есть и ее вина. Когда Ролан ворвался в гостиную три дня назад к спросил ее, где Анжелика, она ответила, что его жена ушла в оранжерею с Джорджем. Она опрометчиво сунула зажженную спичку в бочонок с порохом. Это ведь она попортила растения в оранжерее. Но она боялась во всем признаться сводному брату.

И все-таки она отомстила! Ролан вбежал в дом с дрожащей женой на руках, Бланш тоже охватил страх, потому что она никогда не видела у него такого ужаса во взоре. Анжелика была молодой и здоровой, но сейчас металась в жару.

Бланш судорожно перебирала четки, виновато потупив взор. Ведь Анжелика не сделала ей ничего плохого. Бланш ранила сразу и Анжелику, и Ролана.

Если Ролан узнает правду, он, несомненно, вышвырнет ее из дома. И правильно сделает. Бланш молилась о выздоровлении Анжелики. Она поклялась, что, если Бог вернет девушке здоровье, она никогда больше не причинит ей зла.

Ролан привез местного врача, мрачного человека с тонкими губами. Тот заявил, что у Анжелики лихорадка. Он предложил пустить ей кровь, но Ролан не согласился на это. Врач пожал плечами, щелкнул замком своей сумки и приготовился уходить, посоветовав давать побольше жидкости.

— Все это закончится через три дня, так или иначе, — сказал он.

Ролан остался в комнате один около Анжелики, У него начала расти борода, переполненные страхом глаза покраснели. Анжелика то приходила в себя, то снова теряла сознание. Все время у нее держался жар. Она что-то бормотала или кричала. Ролан был готов отдать жизнь, чтобы избавить ее от боли. Он обтирал ей лицо и старался сделать для нее все, что только мог. Когда она хоть немного приходила в себя, он с ложечки давал ей пить.

Временами ему казалось, что она умрет. Так же скончались его отец и мачеха. Ужас и чувство вины терзали его, словно тысячи острых бритв. Если ока умрет, он пойдет в свой кабинет и пустит себе пулю в лоб. У него ничего не осталось в этом мире, кроме нее. Она для него дороже всего. Дорогая и беззащитная женщина. А он сам погубил ее.

И что это была за ослиная глупость, когда он запретил ей принимать Джорджа! Анжелика всегда была преданной женой, и ему не надо было так властно обращаться с ней. Да, он хотел многого от нее, хотел завоевать ее сердце. Он хотел, чтобы она никогда не улыбалась ни одному мужчине, кроме него. И каким дураком он был, когда думал, что может силой заставить ее полюбить его. А теперь его жестокость и недоверчивость могут стоить ей жизни.

На третий день Ролан понял, что доктор не ошибался. У Анжелики под глазами появились круги. Она похудела. Ролан вытирал ей лоб, когда у нее был жар, и наваливал на нее одеяла, когда ее бил озноб.

В эту ночь Анжелика кашляла особенно сильно, и он боялся, что она может умереть от изнеможения. Когда ее охватил сильный озноб, Ролан в отчаянии сбросил с себя одежду, залез к ней в постель и прижал к себе ее дрожащее тело.

И сразу же его охватило непередаваемое чувство. Он понял, как ей хорошо в его объятиях. Он подумал, что, может быть, ему никогда больше не придется вот так обнимать ее. У него из глаз покатились горькие слезы. Мгновение спустя он взглянул на нее и увидел, что она тоже смотрит на него горящими, воспаленными глазами. Ее раскрасневшееся лицо светилось радостью.

— Ролан, — прошептала она, — ты плачешь.

— О моя дорогая!

Он прижал ее к себе и заплакал, не стыдясь слез.

— Пожалуйста, Ролан, не плачь. Я люблю тебя. Мне хочется, чтобы у нас был ребенок.

Ее слова разрывали на части его сердце. Он не мог поверить. Несмотря ни на что, она любит его. Но может быть, это было сказано из-за того, что у нее жар…

Он прижался лицом к ее волосам.

— Ролан, пожалуйста, не плачь, — снова прошептала она. — Позволь мне любить тебя.

И она, горя огнем, прижалась к нему.

— Мой ангел, нам же сейчас нельзя. Ты больна.

Но она не поняла, что он сказал.

Ролан со стоном вылез из кровати и задул лампы. Потом снова залез под одеяло, считая, что сможет успокоить ее. По крайней мере он увидит, когда она заснет. Он повернул ее на живот, боясь, что она снова начнет задыхаться. И наполовину накрыл ее тело своим, чтобы заставить ее лежать спокойно. Он обнял ее за плечи и нежно, но крепко прижал ее руки к простыне.

— Спи теперь, мой ангел, — прошептал он, целуя ее в лоб. — Пожалуйста, спи, тебе необходимо поспать.

Сначала она тихо лежала под ним, а потом вдруг снова начала биться, возбуждая его. Она умоляла сквозь рыдания:

— Люби меня. О, пожалуйста, Ролан, люби меня.

Ролан проклинал свою чувственность, он давал себе слово не брать ее в таком состоянии. Он изо всех сил старался удержать ее под собой и мысленно возносил молитвы: «Боже, пожалуйста, не дай ей умереть. Пусть она теперь отдохнет. Не дай ей умереть».

Прошла, казалось, целая вечность. Перед его внутренним взором то и дело появлялись самые разные картины: вот Анжелика поет ему восхитительную песню, вот он гуляет с Анжеликой по саду, вот Анжелика манит его своим полным жизни взглядом…

Анжелика, в ужасе убегающая от него…

А она все извивалась под ним, умоляя:

— Люби меня, Ролан. Пожалуйста, люби меня прямо сейчас.

Эти мучительные просьбы бередили его душу.

Он сопротивлялся как мог, пока ее сумасшествие не сломило его. Она протянула руку между их телами и схватила его восставшую мужскую плоть. Он чуть приподнял ее бедра, раздвинул ей ноги и резко вошел в нее. О Боже, как же было горячо там, внутри. Он почувствовал, будто его всего охватило пламенем. Он вошел еще глубже и услышал, как она застонала. Ролан вдруг снова вспомнил, что она больна, и замер, но она закричала: «Нет!» — и дугой выгнулась под ним.

Ролан потерял контроль над собой. Завтра он может навсегда потерять ее. Поэтому сегодня он будет любить ее, не сдерживая себя. Так слились две души и два тела, несмотря на все запреты и боль.

Анжелика проснулась следующим утром, лежа на животе. Ролан лежал рядом, обнимая ее.

Она вспомнила, что было ночью. Она все еще ощущала на себе его ласкающие руки. Ролан овладел ею с дикой страстью. Это было опустошительно и прекрасно. И может быть, наконец у нее появится ребенок… плод их необузданной ночной страсти.

Она шевельнулась. Ролан тут же проснулся и потрогал ее лоб.

— Жар прошел. О мой ангел!

Они долго держали друг друга в объятиях. Потом Анжелика прошептала:

— Ролан, что-то было или мне это только кажется?

Он немного отодвинулся и виновато посмотрел на нее.

— Мой ангел, я делал все, что мог, чтобы отговорить тебя. Ты была слишком… возбуждена. — Он помолчал, улыбаясь. — И более требовательна, чем я. Ты сожалеешь об этом, мой ангел?

— Сожалела бы, если бы этого не сделала.

И, услышав его хриплый стон, она спрятала лицо у него на груди.

— Я люблю тебя, — сказал он дрогнувшим голосом в первый раз после Нового Орлеана.

— Ролан, я никогда еще не чувствовала себя такой близкой тебе, — сказала она, чувствуя, как слезы текут по щекам.

Пока Анжелика и Ролан праздновали свое примирение, Бланш, охваченная чувством вины, сидела внизу, в кабинете сводного брата.

Анжелика, храни Бог ее душу, уже мертва теперь. Бланш поняла это прошлым вечером по безнадежности в глазах Ролана. Он сказал, что состояние жены ухудшилось. Бланш не нашла в себе сил пригласить пастора. Она была уверена, что теперь в любой момент может спуститься Ролан. Он сообщит ей, что его любимая жена скончалась.

И во всем этом виновата только она! Она расстроила уже два брака своего несчастного сводного брата. И если у нее были хоть какие-то причины ненавидеть Луизу, то против Анжелики ничего не было. Правда, сначала она не понимала ее, неверно истолковывая ее доброту. Но Анжелика оказалась воплощением добра. Она никогда не делала Бланш ничего плохого.

Бланш только теперь поняла свою ошибку, теперь, когда было уже поздно. Теперь, когда она загубила жизнь Анжелики и навсегда лишила Ролана счастья.

Бланш подошла к столу Ролана и, выдвинув ящик, задумчиво смотрела на пистолет. Тот самый пистолет, из которого была убита Луиза.

Бланш протянула руку, чтобы взять оружие. В этот момент открылась дверь. Она быстро оглянулась, машинально задвинув ящик. В комнату ворвался Ролан, его глаза сияли.

— Ей лучше! О сестра, Анжелике лучше!

С ликующим криком Бланш бросилась через комнату в объятия Ролана. Они так и стояли, обняв друг друга и не стесняясь слез.