Берегись, наследница!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Мэк наблюдал, как Джейн снимает с него брюки. Через минуту она осторожно взглянула на него, бережно прижимая брюки к груди.

— Хотелось бы мне раздеть тебя, — тихо признался он.

Джейн улыбнулась почти незаметным движением губ. Бросив брюки на пол, она, не раздумывая, стянула себя маечку.

Мэк шумно вздохнул.

— Ого, — пробормотал он, глядя на поблескивающее в лунном свете ожерелье, примостившееся в ложбинке между грудей. Джейн всегда носила подаренные им украшения.

Теперь она, нагнувшись, стояла перед ним.

— Можешь раздеть меня.

Мэк потянулся к ее спине, чтобы расстегнуть застежки, и вот белый хлопковый бюстгальтер скользнул между его ладоней. Показались ее груди, пышные и упругие. Мэк застонал:

— Джейн, ты сводишь меня с ума.

— Я не нарочно, Мэк. — Она наклонилась, чтобы поцеловать его, но Мэк схватил ее за талию, увлек за собой в постель и усадил себе на бедра.

Их губы тут же встретились, скрепляя их судьбы долгим, горячим, влажным поцелуем, который все длился и длился. Охваченные лихорадкой, они боролись и игриво поддразнивали друг друга. Мэк обеими руками гладил белокурые волосы Джейн, слыша издаваемые ею тихие, нежные стоны, говорившие о ее страсти, которую она, не смущаясь, дарила ему.

Наконец, Джейн потихоньку отстранилась, дыша, как и он, с трудом.

— Тебе, наверное, больно, — сказала она.

Мэк покачал головой.

— Если ты уйдешь, будет еще больнее.

Джейн улеглась обратно, и Мэк понял, что никогда в своей жизни не чувствовал ничего прекраснее. Он снова страстно поцеловал ее, затем взял за талию и с легкостью поднял повыше, так, чтобы дотронуться кончиком языка до соска.

— Ох, Мэк! — простонала Джейн, когда Мэк, сложив ладони чашей, взял ее грудь и заскользил языком по розовому бугорку.

Джейн снова протяжно, удовлетворенно застонала, и это почти довело его до предела.

— Я хочу соединиться с тобой, Джейн, — хриплым от желания голосом прошептал Мэк.

Он потянулся к ее джинсам и стал неумело расстегивать молнию. Джейн помогла ему, но Мэк чуть снова не растерялся, когда Джейн выскользнула из штанов. Она помогла ему снять боксерские трусы, затем, изгибаясь, вылезла из своих трусиков.

Принимая его в себя, Джейн зажмурилась, приоткрыла свои влажные губы и запрокинула голову. Мэк никогда в жизни не видел ничего более прекрасного, его окатила волна глубоких, ярких ощущений, когда он видел эту сексуальную, таинственную женщину. Их тела двигались в унисон, Джейн издавала короткие гортанные вздохи, Мэк двигался все быстрее, и толчки становились все более интенсивными.

Он потянулся вверх и стал ласкать ее грудь, касаясь большими пальцами ее набухших сосков, пока она, задыхаясь, не прошептала его имя. Пристальный взгляд на лицо Джейн, качавшейся на волнах страсти, принес ему новую порцию блаженства. Вверх-вниз, быстрее, сильнее. Мэк взял Джейн за обе руки, переплетая ее пальцы со своими, всевозможными способами соединяя их.

— Ох, Мэк…

Он почувствовал, как она вздрогнула. Ее невнятные стоны и мольбы, то, как она, задыхаясь, произносила его имя, — все это вознесло его на вершину блаженства…

Мэк лежал, с трудом дыша, поверх него — Джейн.

Они молча смотрели друг другу в глаза.

Шло время, и ни один из них не проронил ни слова.

Затем на лице у Джейн появилось выражение легкого удивления. Мэк почувствовал то же самое. Наконец он растянул губы в кривой улыбке. Джейн улыбнулась ему в ответ.

Он страстно поцеловал ее.

— Этого стоило столько ждать.

Джейн соскользнула вниз, улеглась рядом с ним, обвив его шею руками.

— Ммм… Не думаю, что я когда-нибудь… ммм… — пробормотала она.

Мэк приподнял голову и пристально посмотрел на нее.

— Когда-нибудь?

Джейн застенчиво улыбнулась ему.

— Нет, не так. Я имела в виду, что мне, наверное, никогда ни с кем не было так хорошо.

Он глубоко вдохнул.

— Ты же этого не знаешь наверняка.

— Почти уверена, что знаю, Мэк.

В этом он ей поверил. Мэк поверил, что женщина не может забыть такие вещи. Мэк напомнил себе, что к Джейн в любой момент может вернуться память, но было уже поздно оберегать свое сердце от нее. Он больше не мог мыслить рационально, когда дело касалось Джейн. Ни о чем. Особенно после этой ночи.

Впервые в жизни Мэк решил поверить в то, что обстоятельства могут сложиться в его пользу. На этот раз он рискнет.

Ведь Джейн этого стоит.

На сковородке, шипя, поджаривался бекон, варились яйца, и Джейн, все еще охваченная трепетом, выглядывала в окно; все ее тело как будто пело при воспоминании о прошедшей ночи. Несколько минут назад она оставила Мэка, чтобы он как следует отдохнул, что было просто необходимо ему; когда она уходила, его дыхание было глубоким и ровным. К счастью, его ранения оказались не слишком опасными. Более всего Джейн радовалась ощущению расцветающей в ней любви. Ее всю наполняли глубокие, свежие чувства, а в сердце поселилась жажда счастья.

Но при этом она сильно опасалась, что проснувшись Мэк скажет ей: все, что произошло сегодня ночью, было ошибкой. Если это случится, ее сердце не вынесет такого удара.

Как только эта мысль пришла ей на ум, Мэк подошел сзади, обхватил Джейн руками за талию и притянул к себе. Она откинулась назад, положив голову ему под подбородок.

— Доброе утро, — сказал он, теплыми, соблазнительными губами касаясь мочки ее уха.

— Ой, Мэк, — тихо ответила Джейн, радуясь тому, что он снова обнимает ее. — Утро очень доброе, правда?

— Самое лучшее, — негромко отозвался он, пробегая пальцами вверх и вниз по ее бокам, даря ей нежную, чувственную ласку.

Сковородка потрескивала, и по кухне разлился аромат бекона, напоминающий о завтраке, которым она хотела угостить Мэка сегодня утром.

Она повернулась в его объятиях так, чтобы разглядеть его лицо. Синевато-лиловые участки стали заметнее при дневном свете, но его глаза с теплотой и нежностью смотрели на Джейн. Она потянулась, чтобы осторожно обвести пальцем синяк чуть повыше виска.

— Как ты сейчас? — спросила она.

— Вообще, ужас как хорошо, любимая.

— Правда? Я подумала, что после своего вчерашнего ранения ты наутро будешь вялым. Как твоя грудь? Могу я что-нибудь сделать?

Склонив голову, Мэк крепко поцеловал Джейн. Ей стало трудно внятно формулировать мысли, и она, чувствуя его поцелуй, забыла обо всем на свете.

— Этого как раз хватит, — произнес Мэк после поцелуя, отходя назад. Вздохнув, он почесал подбородок. — Сегодня утром мне не хватало тебя в постели.

— Я хотела приготовить тебе завтрак. Тебе надо как следует питаться, Мэк. Особенно после вчерашнего.

Он криво улыбнулся ей:

— Я, кажется, держался молодцом. Ты единственная, которая не захотела по второму разу…

— Мэк!.. — У Джейн отвисла челюсть. Ей не верилось, что он станет так открыто говорить о том, что произошло между ними. — Я имела в виду ту драку вчера вечером.

Мэк рассмеялся и обернулся, чтобы повернуть ручку конфорки.

— Идея мне нравится, но боюсь, что придется устроить это как-нибудь в другой раз. Я опаздываю в участок. Нужно подготовить отчет.

Джейн скрыла свою досаду. А она надеялась, что он не пойдет на работу.

— Ладно, — ответила она.

— С тобой… все хорошо? — спросил Мэк. — Я о вчерашнем.

Джейн и не думала притворяться: она знала, что он имеет в виду ночь, которую они провели вместе.

— Это было чудесно, Мэк.

— Точно, — отозвался он и опять вздохнул. — А ты сегодня в свой магазин?

Джейн кивнула.

— Вообще, я собиралась.

— Ты не могла бы отпроситься сегодня днем?

— Конечно. Мне нужно подъехать в участок?

Мэк покачал головой:

— Нет, я и сам собираюсь отпроситься. Есть… одно место, которое я хочу тебе показать. Поедешь со мной?

Правда ли, что солнце светит? Правда ли, что Париж — столица Франции?

— Конечно, с удовольствием.

— Здорово! Тогда я заберу тебя из магазина. А, да, еще надень что-нибудь удобное, без всяких изысков, и не надевай эти туфли. Там, куда мы едем, они превратятся в руины.

— И это все твое? — спросила Джейн, изумленно осматривая ограду из необожженного кирпича, окружающую красивое ранчо. Они были в двадцати милях от города, на зеленом склоне Столовой горы. Вдали виднелся пик Пайка, а еще Мэк показал ей удивительную горную гряду Целующихся Верблюдов.

— Почти двадцать акров мои, — ответил Мэк, и она не могла не заметить гордости, с которой он это произнес. — Когда я купил эту землю, тут были одни развалины.

— Давно ты ее купил? — спросила Джейн, все еще удивляясь этой новой стороне жизни Мэка.

— Почти восемь лет назад. Я в свободное время занимался благоустройством дома.

Восемь лет? Почти столько же лет назад он развелся. Джейн подумала, что после распада брака Мэку нужен был свой угол и эта работа по благоустройству дома была для него своего рода терапией.

— Здесь так мило.

Мэк засмеялся и повел ее дальше.

— Прежде чем говорить это, подожди, пока увидишь все поближе.

Он провел ее в дом, и огромное ранчо сразу стало уютным убежищем, едва Джейн переступила порог.

— Тут надо еще поработать, но…

— Никаких «но», Мэк, — возразила Джейн, медленно прогуливаясь по дому, осматривая камин, деревянные ребристые потолки, очаровательную гостиную и широкие эркеры с видом на прерию. — Это необыкновенно красиво!

Мэк улыбнулся.

— Я рад, что тебе понравилось. Некоторым дом кажется… грубоватым, слишком деревенским. А это и есть деревенский дом.

— Мне он очень нравится. Когда ты находишь время выбираться сюда?

— По выходным, когда не на работе. Когда у меня отпуск. Это не настолько далеко, чтобы не заезжать сюда по вечерам, а то Дюк и Дейзи Мэй могут соскучиться.

Джейн удивленно вскинула брови.

— Это мои лошади. То есть Дюк мой, а Дейзи Мэй я купил для Лиззи. Она иногда тоже приезжает и катается со мной верхом. Если мне не удается сюда выбраться, я прошу Энджи, дочь моего соседа, покормить лошадок. Она прекрасно ладит с ними. Я надеялся, что ты захочешь покататься сегодня. Умеешь?

Несколько секунд Джейн размышляла.

— Не думаю. Но очень хочу научиться.

Мэк улыбнулся, и Джейн, вся во власти нахлынувших на нее эмоций, подошла к нему.

— Я так рада, что ты привез меня сюда. У тебя очень милый дом, и я хочу отправиться с тобой на большую прогулку верхом. — Обвив его шею руками, она опустила его голову до уровня своей. Вопреки ожиданиям Мэка, Джейн вместо поцелуя тихо прошептала около его губ: — Прогулку, которая закончится в твоей спальне, Мэк. Как ты думаешь, лошадки могут подождать?

Мэк все крепче прижимал ее к своему мускулистому телу. Их поцелуй был долгим, умопомрачительным, таким, что у Джейн захватило дух.

— Мы дадим им за это еще морковки, — предложил Мэк.