Продолжая улыбаться, Поляченко положил телефон на панель и вдруг заметил подрулившую к больничным воротам знакомую машину.


«Екатерина Александровна? Неужели шеф опоздал? - мелькнула досадная мысль. - Нет, не она... Какой-то мужчина... Странно».


БМВ остановился прямо перед ним. Открылась дверца, вышел невысокий округлый мужичонка, поставил авто на сигнализацию и засеменил по расчищенной тропинке к главному входу. Неожиданно он обернулся. Из подъехавшего к воротам такси выскочил белобрысый молодой мужчина. Махнув зажатым в руке букетом тюльпанов, окликнул первого и торопливо зашагал следом.


Поляченко нахмурился. Что-то в ситуации его смутило.


Но что именно, он так и не понял...


Лежнивец приблизилась к окну холла. Весь план ее был расписан по минутам. Вот Ладышев показался на тропинке, ведущей к крыльцу главного входа.


- Открывайте, - быстро отпрянув от окна и спрятавшись за угол, скомандовала она охраннице,. - Задержите его, пока я не появлюсь. Не забудьте потом выпустить больную. Она скоро подойдет.


Женщина в форме метнулась к двери, загремела ключами.


- Стойте! - строго приказала она посетителю и показала на ближний ряд пустых сидений: - Ждите здесь. Валерия Петровна сейчас подойдет.


Ладышев с досадой глянул на кресла, затем на часы над входом. Ждать Валерию пришлось пять минут, показавшиеся вечностью.


- Здравствуй, Вадим! - наконец услышал он за спиной. - Пройдем ко мне, - подойдя ближе, она очаровательно улыбнулась и коснулась его руки.


- Лера, мы договаривались, что сначала я навещу в больнице знакомого, а затем поговорим, - отстранившись, напомнил Вадим.


- Хорошо, - пожала та плечами. - Но в кабинет все равно придется зайти. За халатом. Сам понимаешь, карантин.


Неторопливо поднявшись по ступенькам ко входу в административный корпус, Лежнивец бросила взгляд направо, в полутемный коридор, на который выходила лестница из подвального помещения. Из дверей вышла женщина с пакетами.


«Она или не она? - сощурила глаза Валерия. - Кажется, она. Пора», - и, шагнув к лестнице на второй этаж, сделала вид, что подвернула ногу.


- Ой-ёй-ёй! - застонала она. - Ой, как больно!


- Что? Где? - оценив ситуацию, Ладышев присел, снял с ее ноги туфлю на каблуке, приподнял ступню. - Здесь болит? А здесь? -принялся он ощупывать сустав.


Продолжая ойкать и постанывать, Лежнивец наблюдала за приближающейся женщиной. Сомнений не оставалось: Проскурина.


- Попробую наступить, - быстро выдернула она ногу из ладоней Вадима, сунула в туфлю и сделала маленький шажок. - Ой! Нет, не смогу! - чуть не плача, посмотрела она умоляюще на Вадима. -Вывих. Или растяжение. Лифт, как назло, час назад сломался.


- Ясно, - он глубоко вздохнул и предложил: - Давай донесу до кабинета. Держись за шею.


С этими словами Вадим довольно ловко взял Леру на руки и понес вверх по ступенькам, а она крепко обхватила его шею. На повороте лестничного марша Лежнивец посмотрела вниз: проходя мимо, женщина с пакетами остановилась и застыла, глядя на них. Встретившись с ней взглядом, Валерия в такт шагам коснулась губами щеки Вадима, шеи, посмотрела на него с нежностью, затем, торжествуя, снова перевела взгляд вниз.


Они давно скрылись из виду, а Катя так и осталась на месте. Только что на ее глазах в пух и в прах разлетелись и без того призрачные надежды на будущее.


«Вадим... Ты ведь болен! Что ты здесь делаешь?.. Неужели все эти годы ты продолжал ее любить? Вот для чего я тебе понадобилась - чтобы вернуть ее... Теперь понятно, зачем то досье на меня. Ты все просчитал, все подстроил, медленно и хладнокровно двигал меня к своей цели... Ты меня использовал... Одного не учел: во мне осталась твоя частичка. Но теперь ты об этом никогда не узнаешь, - закрыла она глаза и повторила, как клятву: - Ты никогда об этом не узнаешь! И никто никогда не узнает!»


- Давайте, давайте, не задерживайтесь!- поторопила ее к выходу заждавшаяся охранница. - Похоже, это вас там ждут, - показала она рукой на крыльцо.


За стеклом мелькнуло лицо Вени.


- Ну наконец-то! - перехватил он пакеты. - Всех через приемный покой выпускают, а тебя почему-то через главный вход. Почет и уважение известной журналистке? - не преминул он поерничать.


- Катя! - окликнул ее еще один мужской голос.


Прижимая к груди букет тюльпанов, с другой стороны двери стоял Генрих.


- С праздником! - широко улыбнувшись, протянул он цветы. - С Днем Святого Валентина! Держись за меня, здесь скользко, - любезно подставил он согнутую колечком руку. - Тебе надо беречься.


Недоуменно посмотрев на Вессенберга, на его развевающиеся на ветру светлые волосы, Катя бросила взгляд на ступеньки, на дорожку, на которой просматривались ледяные участки, и послушно вцепилась в его локоть...


Вадим донес Валерию до кабинета и аккуратно опустил на пол.


- Ну как? - спросил он.


Лера для видимости пошевелила ногой.


- Уже легче. Спасибо, - поблагодарила она и достала из кармана ключи.


Надо было торопиться.


Переступив порог, Лера быстро зашагала к окну, словно не подворачивала ногу и не стонала от боли несколько минут назад. Раздвинув жалюзи, выглянула в окно.


- Так кого ты хочешь навестить? - спросила она, явно кого-то высматривая.


- Это неважно, - он начинал понимать, что «вывих» был удачно разыгранной сценой.


Ничего не изменилось. Лера осталась Лерой.


- Не эту ли барышню? - показала она взглядом в окно. - Ты подойди, подойди. Думаю, будет прелюбопытно.


Вадим не отреагировал. Ему захотелось поскорее выйти из кабинета и закрыть за собой дверь, чтобы не видеть, не слышать эту женщину.


- Лера, дай мне халат, - глухо попросил он, - и я пойду.


- Спешишь, понимаю... Боже, Вадим! Неужели ты влюбился? К своей Проскуриной бежишь? Только она не твоя. Иди же полюбуйся...


- Тебя это не касается! Дай халат.


- уверен, что она тебя ждет? Ай-яй-яй! - саркастически рассмеялась Валерия, но вдруг брезгливо поморщилась: - Идиот ты, Ладышев! Каким был, таким и остался. Иди сам убедись. Посмотри, кто встречает из больницы твою Проскурину.


Последняя фраза сделала свое дело. Сила сопротивления каверзам этой женщины ослабла, дала возможность взять верх другой силе - неверия ее словам. Она и подтолкнула Вадима к окну...


То, что он увидел, было... неправдой. Катя шла под руку... с Генрихом. Он сразу узнал обоих! Вот они остановились, вот она обернулась, посмотрела наверх, задержала взгляд на окне. Вессенберг заботливо поправил капюшон на ее голове, снова подставил руку. Чуть впереди них с пакетами вышагивал еще один человек, и Вадим также узнал его без труда.


«Вениамин Потюня», - вспомнил он, как тот представился когда-то.


- Смотри, смотри: радость, улыбки, цветы... Все, как положено в день влюбленных, - меж тем презрительно комментировала Леж-иивец. - Только так встречают любимую женщину, носящую под сердцем ребенка. Заметь: не твоего, - безжалостно добавила она.


«Какого ребенка?.. Катя беременна?!» - с немым вопросом повернулся он к ней.


Казалось, сознание было не в силах свести воедино происходящее на дорожке перед больницей и в кабинете.


- Да, да, Екатерина Проскурина поступила в больницу на втором месяце беременности с угрозой выкидыша. Молодой человек, который рядом с ней, является отцом ребенка. Генрих... - попыталась она вспомнить фамилию.


- Вессенберг, - чуть слышно произнес Вадим.


- Верно. Генрих Вессенберг. Вы знакомы? - пришел ее черед удивиться. - Он мне все телефоны оборвал из своей Германии, так беспокоился о ее здоровье. Специально к выписке прилетел. Видишь, как ведут себя настоящие отцы?


«Так вот почему она отключила телефон, вот почему молчала,


- Вадим принялся выстраивать логическую цепочку действий Кати. - Ей нечего было мне сказать... Понятно, почему Вениамин соврал... Ему тоже нечего было сказать, кроме правды... На втором месяце... Когда же это произошло? - тут же перелистал он в уме даты недавнего прошлого. - Они виделись в Москве... Получается, что там... Выходит все, что случилось дальше, уже не имело значения...»


- Вот так вот, дорогой Вадим Сергеевич! Жизнь сыграла с вами очередную злую шутку, - торжествующе констатировала Валерия.


- А ведь сложись иначе, мы с тобой растили бы своего ребенка, и ему исполнилось бы... одиннадцать лет, - подсчитала она в уме.


Люди, за которыми они наблюдали, вышли за калитку и стали усаживаться в машину.


- Но всё тогда было против нас. Я забеременела, плохо себя чувствовала, нервничала, а ты никак не мог собраться и поговорить с родителями... Что мне оставалось? Навязываться им?


Машинально воспринимая услышанное, Вадим медленно перевел взгляд на Леру.


Новая информация с трудом укладывалась в перенапряженном сознании.


- Ну а дальше я испугалась. В первую очередь за ребенка. Не хотелось, чтобы он родился в тюрьме. Это ради него я совершала ошибку за ошибкой. Но нашелся человек, который предложил защиту. Он давно ее предлагал, но я любила тебя... Дальше ты все знаешь, - неожиданно на глазах Леры выступили слезы.


- Не все... Что случилось с ребенком? - глухо выдавил Вадим.


- Все жертвы оказались напрасны... Он умер... При родах, - добавила она после паузы.


- Кто?


- Мальчик.


Лежнивец подошла к столику с электрическим чайником, щелкнула кнопкой.


- Но я за все заплатила сполна... Близкими людьми с супругом мы так и не стали, дочь в подростковом возрасте - ни тебе «здрасте», ни «до свидания»... Живу лишь работой. Вот можешь убедиться, - кивнула она на газету на письменном столе. - Знали бы, что совсем недавно эти борзописцы бросили тень на добропорядочного человека. Почти убийцей сделали, - усмехнулась она.


Ладышев подошел ближе к столу, посмотрел на газетную страницу с фотографией Валерии Петровны Лежнивец.


- Ты той статьей едва не поставил крест на моей карьере и жизни. Ничего не скажу, талантливо написано, и резонанс получился... Уверена, ты не хотел меня уничтожить. Всего лишь старался помочь своей пассии добиться успеха. А она, зная, что беременна, банально тебя использовала. Уехать за границу знаменитой журналисткой - это круто, не правда ли?.. Но кто-то там, наверху, все видит: меня в свое время наказал, тебя. Ей тоже зачтется, будь уверен, - сузила она глаза и внимательно посмотрела на Вадима.


Опущенные плечи, лихорадочный, болезненный блеск в глазах. На секунду в ней даже проснулась жалость.


- Чаю хочешь? - предложила Валерия.


Но, погруженный в себя Вадим, ее уже не слышал.


Как зомби, направился к выходу, нажал на дверную ручку, на секунду застыл в проеме и, не оборачиваясь, вышел...


- Куда едем? - спросил Веня, выруливая с больничной улочки.


- На Чкалова, - после паузы среагировала Катя.


В голове будто заело два видеоряда: Вадим несет Леру на руках вверх по лестнице, и он же наблюдает за Катей из окна. И опять рядом - Лежнивец. Она же - Валерия Гаркалина... В прошлом - любимая женщина.


Вот только в прошлом ли?


Отрешиться от этого вопроса не было никакой возможности. И никаких мыслей в голове, одна гулкая пустота.


- Ты будто и не рада, что выписалась, - с удивлением заметил Потюня.


- Хорошо себя чувствуешь? - тут же встрял сидящий сзади Генрих.


- Все нормально, - успокоила Катя.


Разговаривать не хотелось. Ни с кем. И видеть никого не хотелось.


- Волнуешься за отца? Операция началась? - догадался Потюня.


- Да. Идет.


- Тогда понятно, - вздохнул он.


- А телефон там есть? Можно позвонить, узнать, как дела, - снова подключился Вессенберг.


- Позвонят, когда закончится, - механически ответила Катя.


Заерзав, Генрих снова попытался что-то вставить, но, поймав в зеркале заднего вида предостерегающий взгляд Потюни, быстро закрыл рот.


- Приехали, - припарковался во дворе Катиного дома Веня. -Тебе ключи сейчас отдать или в квартире?


- Давай, - протянула она руку.


- Э-э-э... Так не пойдет. Ты совсем никакая... В квартире отдам. Все равно надо пакеты занести.


Катя молча открыла дверцу.


- Я могу помочь, - оживился Генрих, выходя из машины. - Я могу побыть вместе с тобой, в магазин сходить...


- Мне никто не нужен, - невежливо оборвала его Катя. - Сама справлюсь. Спасибо за заботу. Генрих, лети домой.


- Катя... Я хотел... А цветы?


- Гена... Я тебя очень прошу: оставь меня в покое...


Она подхватила один из пакетов и побрела к подъезду. Бросив красноречивый взгляд - «что я тебе говорил?!» - на удрученного Вессенберга, Потюня закрыл авто и заспешил следом.


Отобрав на ходу пакет, он протянул Кате ключи от квартиры, дождался, пока она наберет код, и скрылся вместе с ней в подъезде...


В полной растерянности Поляченко ждал шефа в машине. Несколько минут назад в сопровождении двух не понравившихся ему типов Екатерина Александровна села в свою машину и уехала. А где Вадим Сергеевич? Неужели разминулись? Его так и подмывало выйти из машины и сообщить Кате, что в больнице ее ищет Ладышев. Он приехал за ней!


Поляченко так и сделал бы, если бы не цветы в руках Проскуриной. Они о многом говорили.


Сам Андрей Леонидович редко дарил цветы женщинам. И супруге - лишь в обязательных случаях: на день рождения, на Восьмое марта. Он до сих пор помнил все моменты ухаживания за будущей женой, свадебное торжество, ее выписку из роддома с дочерью. Тогда еще были живы чувства и хотелось хоть чем-то порадовать любимую. Пусть даже купленным на последние деньги скромным букетиком.


Но жена к его романтическим причудам относилась в лучшем случае равнодушно. Могла и упрекнуть: купил бы чего посущественнее, а не этот никому не нужный букетик - через пару дней все равно зачахнет. Только мусор в квартире. Затем чувства угасли, и потребность в таких знаках внимания естественным образом отпала. Правда, иногда, наблюдая из окна машины за влюбленными парами с цветами, Поляченко ностальгически вздыхал: счастливые!..


Потому и обрадовался, когда шеф отправил его за цветами. Выбирал розы с таким чувством, будто сам влюбился! И какой непредвиденный финал! Кто же посмел разрушить это волшебное состояние праздника? И зачем Екатерина Александровна приняла тюльпаны от другого, если все сиденье завалено свежайшими белыми розами?


Один тип сел за руль ее машины, а второй, белобрысый, услужливо захлопнув дверь, устроился у нее за спиной. Кто они такие? Родственники? Друзья? Приятели?


Насколько он знал, близких родственников, кроме отца, у Проскуриной нет. Отец в больнице. Бывший муж? Нет, не он. Поляченко его видел после их памятной драки с шефом. Кто-то из журналистской братии? Возможно. Но почему с цветами? Цветы помимо дружеских предполагают и иные чувства. Да еще в пресловутый Валентинов день.


Андрей Леонидович даже закурить потянулся, хотя бросил сие занятие лет пятнадцать назад. В полном смятении от непредвиденного финала он проводил взглядом БМВ, покосился на розы на сиденье - красивые, нежные, с тонким, едва ощутимым ароматом. Шестое чувство подсказало, что их ждет незавидная судьба.


«Может, переложить на заднее сиденье?» - подумал он, но сделать не успел.


Вернулся Ладышев. Открыв дверцу, на секунду замер, затем сгреб розы в охапку и вывалил на снег прямо у больничных ворот.


- Домой, - коротко бросил он и за всю дорогу не проронил ни слова...

Катя зашла в квартиру, выложила на тумбочку скопившуюся в почтовом ящике корреспонденцию и присела на банкетку, чтобы отдышаться.


Подъем на свой этаж дался ей тяжело, а последние ступеньки не просто вызвали одышку, но и забрали остаток сил. К тому же у самой двери заныл низ живота. Ей захотелось тут же, не раздеваясь, прилечь на диван. Она бы так и поступила, если бы не Веня.


- Ты чего? Плохо тебе, да? - забеспокоился он.


Оказалось, что даже в слабо освещенной прихожей скрыть скверное самочувствие невозможно.


- Устала, - пробормотала Катя, разматывая шарф.


- У тебя лампочка запасная есть? А стремянка? - поднял тот голову. - Я еще в прошлый раз заметил. Давай заменю.


- Нету у меня, Веня, ни лампочки, ни стремянки, - безжизненным голосом проговорила она, желая только одного - чтобы По-тюня быстрее ушел.


- Могу сбегать в магазин. Тут у вас хозяйственный есть неподалеку, - вспомнил он. - Заодно по дороге продукты прикуплю - ну там хлеб, молоко.


- Не стоит. Все равно в Ждановичи поеду.


- Решила к отцу перебраться? Правильно, - поддержал он. -Тебе сейчас лучше одной не оставаться. Мало ли что! Вот только... - словно споткнулся он. - Ему ведь операцию делают... С кем ты там будешь?


- С Ариной Ивановной.


- Точно! - Веня хлопнул себя по лбу. - Совсем забыл! Мачеха вроде врач?


Катя кивнула.


- Ну тогда совсем клево! Буду знать, где искать. И, возможно, не только я, - загадочно добавил он и предложил: - Давай куртку в шкаф спрячу.


- Спасибо, - передала Катя куртку и стала разуваться. - Ты езжай, все в порядке. Просто давно по лестницам не ходила.


- А-а-а... Гиподинамия, - понимающе кивнул Веня. - Тогда ложись, отдыхай. Только телефон не выключай.


- Хорошо, - Катя встала с банкетки. - Езжай, спасибо!


- Ладно, бегу. Мороз отпустил, попробую свою ласточку завести. Да еще этот Вессенберг на мою голову, - вздохнул он и сделал неуверенный шаг к двери.


- Вень, признайся: это была твоя идея позвонить Генриху в Германию? - пытливо посмотрела ему в глаза Катя. - Откуда ты его знаешь? Только честно!


- Да не было у меня никакой идеи, и знакомы мы не были! От тебя о нем слышал... Я же говорил: когда сюда зашел за твоими вещами, не удержался, снял трубку. Ну и как-то вырвалось, что ты в больнице... - вновь повинился друг. - Дальше он сам туда звонил.


- А с кем он разговаривал?


- По-моему, с начмедом, - припомнил Потюня. - Я еще не врубился сразу, с чего бы она его к себе в кабинет пригласила. Внутрь больницы никому ходу не было, а его вдруг прямо к ней запустили.


- А статью о ней кто писал?


- Стрельникова. Генрих позвонил и спросил, есть ли кто из нашей газеты, - пояснил Веня. - Видимо, с начмедом договорились: она ему обеспечит проход в больницу, а он ей - статью об аварии и нужных тонах.


- А что еще Генрих говорил об этой женщине?


- О ней - ничего. Разве что есть такой непонятный факт... Сегодня я, честное слово, не хотел Генриха с собой брать. С утра пораньше ускакал в редакцию, а ему приказал сидеть дома. Так, прикинь, сама начмед ему позвонила и надоумила встретить тебя с цветами. На кой ляд ей это? А тот, как дитя, обрадовался, на такси примчал... - вздохнул Потюня. - Ты уж меня прости, что такая хрень вышла. Хотел как лучше...


- Благими намерениями... - горько усмехнулась Катя. - Вень, давай четко договоримся: если ты хочешь остаться другом, никому больше обо мне ни слова! Иначе перестанем общаться.


- Да оно мне надо - о тебе кому-то что-то говорить? Но так получилось. Камоловой вот рассказал... Ты бы ее видела: засияла, будто сама в декрет собралась. Честное слово!


- ...Ладно, за Жоржсанд спасибо, - после паузы согласилась Катя. - Но в остальном, Веня, что бы ты ни узнал, что бы ни услышал - молчи! - в ее голосе звучала мольба. - Мне будет очень больно потерять еще и тебя, - она отвернулась, чтобы спрятать навернувшиеся слезы.


Спазм сдавил горло, но не из-за того, что продолжал ныть живот. Боль физическую унять хоть как-то можно - принять таблетку, например, прилечь, подождать, пока успокоится.


От душевной боли никаких средств не предусмотрено.


- Ну дошло уже до меня, - не заметил ее состояния Потюня. -Ладно, побежал. Звони.


Закрыв за ним дверь, Катя просмотрела почту и обнаружила письмо из суда: развод с Виталиком назначен на первые числа марта. Оставив извещение на тумбочке и прихватив телефон, она дошла до дивана, прилегла, подсунув под голову декоративную подушечку. Подтянула коленки к животу, закрыла глаза и прислушалась: вроде боль внизу живота утихла.


И тут же, как по команде, в памяти ожили Вадим, Лежнивец...


«А вдруг она это все специально подстроила? - яркой лампочкой вспыхнула спасительная мысль. - Вызвала Генриха, на то же время пригласила Вадима... Нет, вряд ли... Продумать такое, чтобы все совпало до секунд, невозможно, - критически оценила она свое предположение. - Выходит, он сам к ней приехал, сам подхватил на руки... И никакой не больной...»


На эту мысль низ живота отреагировал резким спазмом, который на сей раз вызвал приступ паники. В памяти мелькнуло искаженное лицо Алисы. Подтянув коленки еще выше, Катя дождалась, пока боль снова утихла, и тут же усилием воли приказала:

«Спать! Ни о чем не думать и спать. Что было, то прошло. У меня есть ребенок. Я должна его сберечь...»


Высадив Ладышева у подъезда, Поляченко проводил его взглядом: сгорбленная фигура, заплетающиеся ноги. Он тут же пожалел, что не настоял и не поднялся вместе с шефом в квартиру.


Поколебавшись еще какое-то время, он вдруг решил действовать: припарковал машину, заглушил двигатель, быстрым шагом достиг подъезда и набрал на панели номер квартиры. Никто не реагировал. Набрал еще.


На третий раз открылась дверь, и в проеме показался консьерж:


- Вы к Ладышеву? Он просил никого не впускать.


- Все же позвольте пройти, - попытался протиснуться мимо него Поляченко.


- Не могу. Только с согласия жильца, - твердо стоял на своем пожилой консьерж. - Иначе вызову милицию.


Андрей Леонидович с досадой вытащил телефон и под бдительным оком мужчины набрал номер шефа.


«Абонент отсутствует или находится вне зоны действия сети», - сообщил женский голос.


«Отключил, - чертыхнулся Поляченко. - И дверь не откроет. Что же делать?»


- Ладно, - махнул он консьержу и, на ходу набирая новый номер, поспешил к машине. - Зина?..


- Ой, ну что там? Я уже вся извелась! Они встретились? Помирились? - тут же посыпались вопросы.


- Видимо, встретились. Но совсем не так, как хотелось, - лаконично пояснил он. - Теперь слушай внимательно и не перебивай: у тебя есть ключи от квартиры Ладышева? - на пике волнения за шефа непроизвольно перешел он на «ты».


- Нет... А зачем? Что случилось?


- Вадим Сергеевич только что зашел в подъезд, приказал консьержу никого не впускать, отключил телефон... Зина, у меня есть все основания думать... В общем, там все может плохо закончиться, - не подобрав нужных слов, заключил он. - Быстро думай, у кого есть ключи.


- У Нины Георгиевны, у Галины Петровны...


- Значит, так, - второпях продумывая план действий, перебил ее Поляченко. - Ты можешь под каким-то предлогом попросить у них ключи? Ну, скажем, поухаживать за шефом какое-то время, чтобы не будить звонком в дверь?


- Могу... Только Нина Георгиевна вряд ли поверит. Я лучше с Галиной Петровной договорюсь! - осенило ее. - Она поймет, что Вадим Сергеевич не хочет волновать маму.


- Хорошо, действуй. Я буду на Воронянского, - Поляченко взглянул на часы, - максимум через десять минут. Выходи, поедем за ключами, - почти приказал он.


- Так что случилось в больнице? - вспомнила Зина о главном.


- Толком не знаю. Сейчас не до того. Быстрее звони и постарайся сделать вид, что... ну, что все идет по плану.


- Хорошо, постараюсь.


- Да, еще... У Ладышева, насколько я знаю, есть друзья-врачи. Попробуй кого-нибудь из них разыскать.


- Так все плохо?! - екнуло сердце у секретарши.


- Возможно. Все, давай быстрей!


Поляченко отключил телефон, дал задний ход и, резко надавив на педаль газа, рванул вперед...


Боясь шевельнуться, Катя лежала на диване и прислушивалась к себе. Иногда казалось, что боль внизу живота утихает. Или просто ей хотелось в это верить? Случалось, даже успевала задремать и уже сквозь забытье чувствовала: снова нарастает схваткообразный приступ, и на сей раз чуть сильнее, нежели прежде.


Зная, чем это чревато, она тем не менее продолжала надеяться, что все обойдется. Ей не хотелось возвращаться в больницу. Во всяком случае в ту, из которой сегодня выписалась. Почему-то была уверена: если туда вернется, то... сразу потеряет ребенка.


В минуты, когда боль отпускала, она пыталась переключиться на любую позитивную тему, только бы не вспоминать больницу, Лежнивец, Вадима. Но все попытки психотренинга сводил на нет еще один волнующий вопрос: как там отец? Почему так долго не звонит Арина Ивановна? Увы, облегчения, душевного или физического, не наступало. Скорее, наоборот.


Наконец раздался звонок.


- Что там?! - на грани истерики, без всякого приветствия чуть не на крик сорвалась Катя.


- Все хорошо. Операция прошла успешно, - успокоила Арина Ивановна. - Перевезли в реанимацию. Позвонят, как только придет в себя после наркоза.


- Слава Богу! - выдохнула Катя.


На глазах выступили слезы.


- Ты где? На Чкалова? Я уже подъезжаю. Зайду в магазин - и сра-iy к тебе. Поедем домой. Как себя чувствуешь?


- Честно говоря, плохо, - ощутив очередной нарастающий спазм, решилась признаться Катя. - Живот очень болит. Арина Ивановна, я боюсь...


- Все поняла! - тут же сменила тон мачеха. - Лежи и не вставай! Бегу к тебе. Сейчас позвоню Раде.


Разговор оборвался. Катя отложила телефон, почувствовав, что ноющая боль снова стала усиливаться, свернулась в тугой клубок и, боясь пошевелиться, тихо застонала. Вскоре услышала, как в замочную скважину вставили ключ, хлопнула дверь, и в комнату влетела Арина Ивановна. Она на ходу вытянула из сумки тонометр, присев, закатала рукав Катиного свитера и затянула на плече манжетку.


- Сейчас, сейчас... Потерпи еще минутку, - измерив давление, Арина Ивановна что-то поискала в сумочке, побежала на кухню, вернулась со стаканом воды. - Выпей вот это, - и протянула две таблетки.


Катя послушно проглотила пилюли.


- Лежи, ничего не говори и, главное, не волнуйся! Рада уже отправила за тобой машину. Все будет хорошо, родная, - погладила Арина Ивановна падчерицу по голове. - Мы спасем нашего малыша, не сомневайся.


Закрыв глаза, Катя кивнула. Как же ей хочется в это верить!


Вскоре за окном послышался вой сирены.


- Это за нами, - обрадовалась Арина Ивановна.


- Сюда, пожалуйста, - спустя несколько минут пригласила она бригаду скорой. - Беременность малого срока. Боли, давление повышенное - сто семьдесят на девяносто.


- Арина Ивановна, а кто она вам? - тихо спросила фельдшер.


- Дочь, - твердо ответила женщина.


- Теперь понятно, почему главврач машину дал... Помогите, пожалуйста, - попросила фельдшер, расстегивая чемоданчик. - Сейчас сделаем пару уколов, капельницу поставим... Антон, беги за носилками! И Константиныча зови: больной нельзя вставать, понесем... - отдала она распоряжение и, набирая в шприц лекарство, заверила: - Ничего, справимся! Рада Александровна и не таких выхаживала. Сама когда-то у нее сохранялась...


Припарковав машину у самого подъезда, Андрей Леонидович, Зина и Андрей Заяц побежали к двери.


- Консьержу звонить нет смысла, - на ходу бросил Поляченко, рассматривая связку ключей, среди которой были два чипа. Похоже, один - от сигнализации в квартире, второй - от подъезда.


Повезло с первого раза: дверь отреагировала писком и открылась. Пролетев мимо комнаты консьержа, недоуменно оторвавшегося от чтения газеты, Зиночка оказалась у лифтов первой. Здесь тоже повезло: одна из кабин стояла на первом этаже.


- Может, сначала позвонить? - засомневалась секретарша.


- Открывай! - не слушая ее, скомандовал Заяц.


В те считанные минуты, пока они на всех парах неслись на Сто-рожевку, он только и делал, что бранил себя почем зря. Друг, называется: даже не знал, что Вадим заболел! Более того, зациклился на женитьбе Клюева, на собственных предсвадебных хлопотах и за неделю ни разу не позвонил ему сам!


А ведь догадывался, как тому тяжело: Вадим едва появился на свадьбе - и тут же исчез, а друзья не стали и задерживать. Видно было, что человеку не до веселья.


И вот заболел. Сто процентов - на нервах! А вдруг у него свиной грипп, который свирепствует в городе?


- Здесь останьтесь, - Андрей взял командование на себя, как только удалось войти в квартиру.


Сунув дубленку в руки Поляченко, он поспешил в гостиную. С закрытыми глазами Вадим лежал на диване и никак не реагировал на незваных гостей. Дышал шумно и тяжело, что еще больше насторожило Зайца.


«Живой! Слава Богу! - облегченно выдохнул он, проверил пульс, заглянул в зрачки. - Горит весь...»


- Телефон дайте! - крикнул он в прихожую, открывая при этом свой старенький дипломат. - В кармане!


- Вот, - протянул трубку Поляченко.


Перебирая одной рукой медикаменты, другой Андрей отыскал в контактах нужный номер.


- Привет! Заяц. Глянь: машина реанимации на месте?.. Как? Какая к черту гинекология?! - возмутился он. - Главврач отправил? Понятно... Готовь место в палате с ИВЛ... Срочнее некуда. Друга привезу. Главврачу после сам объясню.


И тут же набрал другой номер.


- Скорая? Реанимацию срочно!.. Грипп, высокая температура, нарушение функции дыхания, подозрение на пневмонию... - выкладывая нужные лекарства, принялся диктовать Андрей. -Больной - Ладышев Вадим Сергеевич, тридцать восемь лет. Сторожевская, дом... Да, встретят у подъезда... Предупредите бригаду: нужны носилки... Да я сам реаниматолог! И знаю, что говорю!.. Заяц моя фамилия... Так и пишите: Заяц!!! - проорал он и бросил трубку. - Зина, пулей вниз, встречай скорую. А вы помогите, - протянул он Андрею Леонидовичу пластиковый пакет, наполненный какой-то жидкостью, и стал присоединять к нему длинную прозрачную трубку. - Придется держать, пока бригада не подъедет,


Очень скоро, перекрывая городской шум пронзительным воем сирен, в одно и то же место летели два реанимобиля, в которых находились два близких друг другу человека. Вернее, три...


И никто - ни прохожие, ни водители, пропускавшие машины с мигалками, ни находившиеся в салоне больные, - даже не предполагали, насколько все трое связаны друг с другом.


Говорят, ничто в человеческой жизни не случайно.


В том числе и такие редчайшие совпадения...


ЧАСТЬ ВТОРАЯ.



Амплитуда радости... Амплитуда грусти... Чувства пик безумный... Боль, что не отпустит... Взлёты и паденья, близко и далёко.


Шалости фортуны... Беспредел порока...


Сердца жар и холод, ледяной, колючий...


Жажда сладострастья... И мольба: «Не мучай!» Блажь души на грани... Мыслей бред... Нелепость... Жгучие желания... Безрассудство... Смелость... Амплитуда счастья... Амплитуда горя...


Высшая награда - испытать такое!


1.


Наслаждаясь невесомостью, Вадим то зависал между белыми облаками, то наперегонки с ветром взмывал вверх к синему поднебесью, то снова замедлялся и, не переставая изумляться неожиданно открывшимся талантам, начинал выделывать немыслимые акробатические этюды. Вдруг он затормозил, озадаченно глянул вверх, вниз, крутнулся вокруг оси...


«А где же земля? - не понял он. - Пора бы уже вернуться, показать ребятам, как я умею летать. Расскажу - не поверят. Имама пусть посмотрит, и Катя... Где же они все? Может быть, там?» - заметил он густую полосу облаков и поспешил в ее сторону.


Влетев в невесомое туманное марево, Вадим попытался уже привычно ускориться, но ничего не получилось. Напротив, он стал увязать в уплотняющейся даже на ощупь белесой массе. Видимость совсем пропала. Еще секунда -ион понял: ориентир утерян и куда дальше двигаться, не известно: вверх, вниз, назад, вперед -все смешалось, перепуталось.


Еще мгновение - и неведомая сила неожиданно потянула его к себе, ускоряя обретшее массу тело. Встречный ветер бил наотмашь в лицо, мешал дышать, путал волосы, а уши разрывал все усиливающийся свист, не позволяющий сосредоточиться ни на одной мысли.


«Кажется, падаю...» - все же сообразил Вадим.


Но ни испугаться, ни почувствовать удара не успел...


- ...Ну слава Богу! - послышался знакомый голос.


Появилась видимость. Размытая, туманная, но вполне достаточная, чтобы идентифицировать прикрытое защитной маской лицо Зайца. Вадим узнал его скорее по глазам. Обрадовавшись, попытался поприветствовать, но не смог не только шевельнуть губами и языком - рот чем-то занят, но и поднять руку - не хватило сил. Попавшая в поле зрения гофрированная трубка вызвала недоумение. Кроме того, прорезавшийся слух различил попискивание, по ритму напоминавшее работу сердца, и натужные звуки, будто рядом накачивали воздух.


«Аппарат ИВЛ!» - сообразил он и от неожиданности резко дернулся.


- Ну-ну! - Заяц обеими руками буквально пригвоздил его плечи к кровати. - Всему свое время! А пока, извини, тебе лучше спать, -вздохнул он, обернулся, приказал кому-то: - Добавь...


Еще мгновение - и едва проклюнувшееся сознание стало медленно уплывать...


- ...Пора просыпаться, - снова донесся голос Зайца - глухо, словно из другой галактики.


Кто-то легонько тряхнул Вадима за плечо, и он послушно открыл глаза. В этом пробуждении многое было иначе: губам и языку все еще мешала трубка, но взгляд сфокусировался быстрее, и рука на усилие отреагировала шевелением.


- Ну теперь привет! - усмехнулся Андрей. - Возвращенец... Напугал ты меня - никогда в жизни так не дрейфил! Вот встанешь на ноги - отметелю по первое число! От всей души. Или... ладно, так и быть, прощаю. Лучше полежи пока тихонько еще несколько часиков, приди в себя. Вернусь из операционной и, если будешь вести себя прилично, отключим аппарат. Все понял? - внимательно заглянул он в глаза пациенту.


Вадим кивнул, хотя в просветлевшей голове не было ответов на главные вопросы. Как он сюда попал? Почему аппарат ИВЛ? Реанимация?


- Да, друг, реанимация, - прочитал Андрей его вопросительный взгляд. - Как ты здесь оказался?.. Для меня важнее - когда я тебя отсюда выпущу. Пневмония у тебя, легочная недостаточность. То ли грипп осложнение дал, то ли что другое - пусть это инфекционисты с пульмонологами решают. Хочешь знать, сколько ты здесь валяешься? Шестые сутки пошли. Угу, - подтвердил он, заметив недоуменно сведенные брови Вадима. - Хотел бы пошутить по этому поводу, да нет таких слов в моем лексиконе, - и, коснувшись ладони больного, попросил: - Сожми мою руку... Вполне, есть контакт! - Заяц остался доволен результатом, приподнял изголовье кровати и проворчал: - Даст Бог, к вечеру экстубируем... Ладно, отдыхай пока, а я - в операционную. Только Нине Георгиевне отзво-шось, обрадую. Инструкций тебе давать нет смысла - сам доктор и понимаешь, что нужно делать, а что пока рановато... Лариса, в четыре глаза! - дал он указание медсестре за спиной, которую Ла-дышев заметил только сейчас. - И подкорми его...


«Шестые сутки? В реанимации? - закрыв глаза, попытался осмыслить Вадим. - Не может быть... Помню, как заболел... Зину помню, Поляченко... Леру... - старательно восстанавливал он в памяти события. - Катю... Катя! Я ее нашел! - пронзила радостная мысль. - Катя... Генрих... Там был Генрих... С Катей... Розы на снегу... Ребенок... Не мой, Генриха, - остро кольнуло еще одно воспоминание. - Мой ребенок умер... У меня был сын...»


На душе стало горько, да так, что захотелось плакать. Но сил на слезы у истощенного организма не нашлось...


- Кашляй!.. Еще... И еще!.. Вот молодец! - искренне порадовался за пациента Заяц, вытер ему рот и подбородок марлей. - Как дышится? Тяжело?


- Нормально... Как... мама? - с трудом выговорил непослушными губами Вадим.


- Мама у тебя - молоток! Железобетонная. Пока ты валялся тут без сознания, у нее даже давление нормализовалось. Предельная концентрация организма в трудные минуты.


- Я ее искал, - вспомнил Ладышеви фантастические полеты во сне, как теперь понимал, медикаментозном. - Ну, когда там был, - показал он глазами вверх, уловив настороженность на лице Андрея.


- А-а-а... Понятно. А то у меня уже мысль крамольная закралась: все ли с головой в порядке? Извини, издержки профессии... Теперь отдыхай, а мне трудиться надо. Вон сколько народу навалило за сутки, - показал он взглядом на соседние кровати, занятые больными. - Если что - я рядом. Лариса...


- Поняла, Андрей Степанович...


- ...Ну как он? - негромко спросил у медсестры остановившийся рядом с кроватью Заяц.


- Спит и слезы текут, - почти прошептала та. - Посмотрите, - и она осторожно промокнула тампоном сбегавшую по щеке Вадима слезу.


- Пусть спит, - прислушавшись к дыханию друга, Андрей глянул на мониторы и блегченно выдохнул: - Пошел на поправку... И что плачет, тоже хорошо. Ожил, значит... Ты посиди с ним еще, пока я остальных обойду.


- Андрей Степанович, давайте лучше вы здесь останьтесь, а я их посмотрю. Которые сутки на ногах без сна, - посочувствовала медсестра.


- Отгулами заберу. После свадьбы понадобятся, - попытался улыбнуться Заяц.


Но улыбка получилась кривой, вымученной - мышцы лица отказались слушаться: то ли атрофировались за последние напряженные дни, то ли занемели, как от инъекции токсина. Поняв это, Заяц отвернул лицо.


- Следи за дыханием, - напомнил он и скрылся за стеклянной перегородкой...


Катя вернулась в палату, легла на кровать и закусила уголок подушки. Где-то там, в кабинете заведующей отделением, в это время решалось, быть или не быть ее ребенку


Насколько отразился на развитии плода предварительный диагноз «аборт в ходу», с которым она поступила десять дней назад и который, к счастью, удалось остановить, не мог сказать никто. Катя понимала: против ее огромного желания сохранить малыша могут встать неоспоримые медицинские доводы. От этого становилось страшно. А пока в ожидании вердикта доктора, которому она верила и на профессионализм и опыт которого надеялась, оставалось только думать о хорошем.


«Хочешь сохранить ребенка - никаких отрицательных мыслей, - как молитву повторяла она слова, сказанные ей в первый день Радой Александровной. - Замри, заморозь эмоции. Лежать, ноги на специальную подушку! Не вставать даже по нужде, медсестру зови. Минимум разговоров по телефону. И спать, спать».


И Катя снова, как и в первый раз, попав на сохранение, не смела ослушаться. Спала, оставив телефон без звука, перезванивала только тем, кому считала нужным, и почти не вставала. Но два дня назад постельный режим смягчили, доктор даже разрешила прогуливаться по палате, но в коридор лишний раз выходить запретила, чтобы избежать общения с другими больными: грипп, карантин. Так что на УЗИ на другой этаж Проскурина отправилась с маской на лице.


От этого УЗИ зависело многое, но, как ни пыталась Катя хоть что-то прочитать по лицу доктора во время исследования, ничего у нее не получалось: никаких эмоций, никаких изменений мимики. Рада Александровна была верна себе: спокойна, уравновешенна, немногословна.


- Одним могу порадовать: плод жив, - наконец произнесла она и, как показалось Кате, облегченно выдохнула. - Но вопросы есть... Возвращайся в палату, об остальном после поговорим. Скоро зай-ДУ-


...Открылась дверь. Катя зажмурилась, сжалась в комок.


- Ну что ты, милая! - Арина Ивановна погладила по голове падчерицу. - Все хорошо. Только не плачь.


- Я не плачу, - быстро повернулась Катя. - Что сказала Рада Александровна?


- Сказала, что плод развивается без видимых отклонений.


- Правда? - впервые за день улыбнулась Катя. - А что еще? Вам что сказала? - сделала она ударение на слове «вам». - Вы ведь подруги. Только, пожалуйста, все как есть, честно.


- Честно... - женщина вздохнула, опустила глаза. - Состояние стабилизировалось, но...


-Что?


- Понимаешь, самый ответственный период приходился именно на последние недели - формировались органы. Пока на УЗИ все хорошо, насколько можно видеть на этом сроке. Но любой минимальный сбой, любое отклонение, которое пока незаметно, в будущем может иметь последствия.


- То есть? - поторопила Катя.


- Риск патологий. Рада сама удивлена, что плод выжил. Скажем так: такое случается нечасто. Повезло.


«Повезло», - мысленно согласилась Катя, вспомнив потерявшую ребенка Алису, и спросила в ожидании поддержки:


- Но это доказывает, что он борется за жизнь. Разве не так?


- Конечно, - кивнула Арина Ивановна. - Но все равно велик риск...


- Дальше не надо ничего говорить, - предостерегающе подняла руку Катя. - Самое главное я уже услышала. Сохраню, выношу и рожу ребенка, чего бы мне это ни стоило! И давайте больше не будем о плохом. Я верю: все будет хорошо!


- Я тоже верю, - согласилась мачеха и попыталась ободряюще улыбнуться.


В искренность ее улыбки поверить было трудно: в отличие от Рады Александровны Арине Ивановне не удалось скрыть внутреннее напряжение.


- С папой все хорошо? - насторожилась Катя.


- Да, - кивнула Арина Ивановна и тряхнула головой, словно попыталась сбросить ненужную озабоченность. - Послезавтра - в Аксаковщину. Просится дома переночевать. Доктора не нарадуются: такого жизнерадостного больного давно не видели.


На сей раз ее улыбка была искренней.


- Вот видите, а ведь у него тоже не все было гладко. И в реанимации на сутки задержали, помните? Выкарабкался. И внук в деда пойдет. Или внучка. Нас, Евсеевых, голыми руками не возьмешь!


- С этим не могу не согласиться, - Арина Ивановна посмотрела на часы. - Пора к себе в отделение бежать: столько тяжелых с осложнением после гриппа! Не вовремя я согласилась на заведование. У меня к тебе только один вопрос....


- А кто повезет отца в Аксаковщину? - забеспокоившись, перебила ее Катя.


- На скорой повезут, прямо из кардиоцентра. Если разрешат дома переночевать, тогда один из моих ординаторов. Сам предложил. Хороший парень и живет неподалеку, в Тарасово. Теперь лишь по выходным с Сашей будем видеться. После работы без машины мне в санаторий не добраться.


- Не переживайте, вот выпишут нас, - показала взглядом на живот Катя, - будем к нему ездить каждый вечер!


Открылась дверь, и в палату вошла заведующая отделением.


- Рада Александровна, надеюсь, вы нас надолго не задержите?


- встретила ее вопросом Катя. - Нам некогда задерживаться, будущего деда надо на ноги ставить, навещать в Аксаковщине, настроение поднимать.


Доктора украдкой переглянулись. Перед тем как навестить падчерицу, Арина Ивановна долго просидела в кабинете у подруги. Советовались, что делать: слишком велик риск развития у плода патологий. Может быть, не стоит усложнять Кате жизнь? Забеременеет еще, какие ее годы! Но при этом обе понимали: циничный медицинский аспект с ней лучше не обсуждать. Бесполезно. Будь что будет. На все воля Божья.


- Мне нравится твое настроение. Но выпущу я тебя отсюда, лишь когда буду уверена: в мое отделение ты больше не попадешь, - мягким грудным голосом, но категорично заявила завот-делением. - И о машине лучше пока забыть. Следует исключить любые стрессовые ситуации, мы об этом уже говорили. Так что наберись терпения. И вот это, - кивнула доктор на ноутбук на столе,


- убрать! Откуда он здесь появился?


- Друг вчера вечером привез. Вы мне гулять разрешили, вот я и подумала, что...


- Убрать! - повторила заведующая. - Читай книги. Это я не запрещаю.


- Да я уже столько всего перечитала! К тому же у меня зрение плохое. А без дела больше не могу. Не умею просто так лежать и смотреть в потолок. Поймите меня, пожалуйста! - взмолилась Катя. - Мысли всякие в голову лезут, особенно по вечерам. К тому же я книгу недавно начала писать. Ну не могу без этого: столько лет каждый день что-то писала. Для душевного спокойствия, - добавила она для пущей убедительности.


- Ну если для душевного спокойствия... Хорошо, - подумав, согласилась доктор. - Но не более трех часов в день за монитором!


- предупредила она. - С перерывами!


- Слушаюсь! - обрадовалась Катя.


- Вот и договорились. Отдыхай, а мы пойдем, - посмотрела она па подругу.


- Арина Ивановна, вы хотели что-то спросить? - напомнила Катя.


- Да... - неуверенно протянула та и бросила многозначительный взгляд на заведующую.


- Вы договорите, я подожду в коридоре, - поняла завотделени-ем и направилась к двери.


- Катюша, извини, что вмешиваюсь в личную жизнь, но... Отец ребенка знает о твоем положении? - смущенно поинтересовалась Арина Ивановна.


- А почему вы решили об этом спросить? - растерялась Катя. -По-моему, мы договорились и с вами, и с папой...


- Катя, я не просто... - мягко перебила женщина. - Бывают разные ситуации, понимаешь?


- Какие? - насупилась та.


- Наследственные... Группу крови, к примеру, хорошо бы знать, - уклончиво, но вполне правдоподобно объяснила мачеха. - Вот тебе известно, какая у него группа крови?


- Нет, не знаю... И ему не надо ничего знать.


- Ты уверена?


- Да.


- Ну ладно... А кто тебе ноутбук привез? - сменила тему Арина Ивановна.


- Подружка Веня, - Катя улыбнулась. - А можно мне завтра с папой увидеться? Хоть на полчасика приехать в Ждановичи! Я так соскучилась...


- Ну, спрошу у Рады... Но не факт, что она тебя отпустит. А если проверка, как тогда быть? Да еще грипп с карантином...


- Я понимаю, и все же, пожалуйста, поговорите с Радой Александровной. Вы ведь подруги! Не столько ради меня, сколько ради папы, - опустила она глаза. - Чувствую вину, что не навещала его после операции.


- Но ведь он понимает почему, - Арина Ивановна задумалась. -Я, конечно, попробую поговорить... Твоя теплая одежда у меня в кабинете, и обувь там... Только если отца отпустят, вряд ли у нас получится за тобой заехать.


- Вы не волнуйтесь! Тот же Веня и подвезет. А раненько утром я вернусь в палату. Ну пожалуйста!..


- Хорошо, - согласилась Арина Ивановна. - Но ничего не обещаю. К тому же не знаю, разрешат ли Саше переночевать дома.


- Разрешат! - уверенно заявила Катя.


Рада Александровна ждала подругу у стойки медсестры.


- Ну что?


- Спросила, только она не ответила, - негромко переговариваясь, женщины пошли по коридору в сторону лестницы. - Но я и сама знаю, что он, больше некому. Похоже, не знает, что Катюша беременна.


- Поговоришь с ним?


- Посмотрим. Пусть сначала окрепнет... Я другому поражаюсь: их ведь в один день привезли! Ты ребенка спасала, а двумя этажами ниже папашу откачивали. Вот ведь как бывает, - покачала она головой. - Скажи кому - не поверят.


- Совпадение в самом деле неслучайное, - согласилась Рада Александровна.


- Рада, каковы шансы, что ребенок родится здоровым?


- Шансы - они всегда есть... Сколько лет работаю - не устаю удивляться, когда у абсолютно здоровых родителей рождаются больные дети. И наоборот, у алкашей, наркоманов на свет появляется совершенно здоровое потомство. Так что не нам с тобой решать. И не Кате. Все оттуда, - показала она взглядом вверх. - Наше дело молиться и надеяться на лучшее.


- Спасибо тебе, Рада, помогла сохранить... Еще просьба. Саша, если разрешат, завтра будет дома ночевать, и Катя хочет отца увидеть. Может, отпустишь ее на ночь? Послезавтра утром она вернется, я прослежу.


- Арина... А если проверка?


- Не волнуйся. Если что - в самоволке. Выкрутимся. Скучают они друг по другу.


- Уговорила. Завтра я ее проинструктирую, как и что врать, если вдруг понадобится.


- Спасибо! Побежала я к себе, - глянула вниз лестничного пролета Арина Ивановна.


- Беги. И Саше привет передай! Завтра увидимся, - махнула рукой Рада Александровна и поспешила в свое отделение.


Едва за докторами закрылась дверь, Катя потянулась к телефону - проверить, звонила ли Надежда Шутова. До развода оставалось всего ничего, и утром та должна была встретиться с Виталиком и его адвокатом для обсуждения брачного договора. Пропущенных звонков мобильник не зарегистрировал, значит, еще ведутся переговоры.


Катя доверяла Надежде с самого начала их общения, с того пер-ного звонка, когда несколько лет назад брала у нее комментарий для статьи. Кто тогда посоветовал ей позвонить именно Шутовой и кто дал номер телефона, уже не помнила. Но с тех пор в случае необходимости всегда обращалась к ней и получала исчерпывающие комментарии по букве закона и толковые советы. Профессионал, что тут говорить.


Неожиданно превратившись из интервьюера в клиентку, Катя смогла оценить Надежду и по другим критериям: если уж та взялась за дело, то продолжала работать, даже потеряв на какое-то время контакт с клиентом. Вот и тут: пока Проскурина лежала в больнице и не давала о себе знать, адвокат почти уладила вопрос о передаче автомойки в ее собственность.


Проскурин, правда, не сильно и сопротивлялся, поскольку пресловутая автомойка после ухода Александра Ильича обернулась для него головной болью. Следить за финансами и персоналом некому, того и гляди, растащат оборудование, а там его не на один десяток баксов. И продать обременительную собственность быстро не получилось: покупатель отказался в последний момент. К тому же, как пояснила Шутова, при оформлении сделки ему обязательно потребовалось бы согласие супруги, то есть Кати, на которое он вряд ли мог рассчитывать, имея в виду интересы тестя.


Так что отдать автомойку по брачному договору - еще не самый худший вариант, ибо потерять можно гораздо больше. И речь шла не только о квартире в престижном районе, дорогом участке земли рядом с Минском, но и о доле в бизнесе. А там - три строительных павильона, два складских помещения с товаром, два новых автомобиля: фургон для доставки и новый БМВ самого Проскурй-на. О том, что машина оформлена на компанию, Катя знала, потому ей и в голову не приходило, что при разводе и она делится.


Зато знала адвокат и, защищая права клиента, за две недели собрала все справки, подготовила вариант брачного договора и поставила в известность объявившуюся наконец клиентку. Катя даже растерялась и в очередной раз пожалела, что не взяла в больницу телефон и не предупредила адвоката: обстоятельства в корне изменились, и необходимость в автомойке отпала. По состоянию здоровья отцу не до нее, как и Кате - она понятия не имеет, что с ней делать.


Мягко отчитав клиентку, Надежда долго не думала и предложила другой вариант - квартиру. Кате с ребенком надо будет где-то и за что-то жить. На худой конец можно перебраться к отцу, а квартиру сдавать. Центр города, новый дом - на жизнь хватит. Придется отменять старые договоренности и настаивать на новых.


«Не стоит отказываться от борьбы, - заявила принципиальная Надежда. - Бывшему мужу и при таком раскладе до паперти далеко».

Под натиском адвоката Катя согласилась. Жить на самом деле за что-то надо. И отца на ноги ставить. Сложно сказать, когда он окончательно выздоровеет и во сколько это обойдется.


Так что сегодня Надежду ожидали непростые переговоры. И первый итог вполне мог быть отрицательным, это Катя понимала. Она не вытерпела и решилась позвонить.


- Привет! - неожиданно быстро ответила Надежда. - Очень занята. Перезвоню, о'кей?


- О'кей!


В коридоре послышался шум, шарканье многочисленных ног по полу. Взглянув на часы, Катя поняла: народ двинулся в столовую обедать. Но ей есть не хотелось, к тому же в холодильнике хватало всякой снеди, которой каждое утро снабжала Арина Ивановна. А вот поспать в тихий час не помешало бы: переволновалась в первой половине дня.


Расстелив постель, она легла и сразу заснула.


Разбудил Катю негромкий стук в дверь. Спустя секунду в проеме появилась голова Потюни, которого она не сразу узнала, даже нацепив очки: синяя униформа, такая же шапочка на макушке.


- Ну привет! Гы-ы-ы! - расплылся он в улыбке. - Разбудил?


- Разбудил... Ты как сюда попал? Больница на карантине, посещения запрещены... - в недоумении Катя присела на кровати.


- Нашла проблему! Как тебе мой прикид? - Веня выставил грудь вперед. - Несколько лет назад прикупил, когда младшенький родился. Уже через час держал его на руках.


- Почему-то я тебе верю, - улыбнулась Катя.


- А то! Работа такая: порой позарез надо попасть туда, куда нельзя. У меня таких костюмов - на все случаи жизни. Целый гардероб! Что, удивил? - посмеиваясь, он присел на стул.


- Удивил. Теперь соглашусь с байками о тебе, папарацци-пройдоха ты наш.


- Рассказал бы о подвигах, да времени нет. В другой раз... Ненадолго я в это бабье царство, - кивнул Веня головой на дверь. -Мужиков нет, еще вычислят раньше времени. А так бы и на ужин вместо тебя сходил. С утра маковой росинки во рту не было.


- А который уже час? Могу покормить. Котлет хочешь? С кашей гречневой.


- Половина шестого. Ну вообще-то... я тут сам кое-чего притащил, - Веня поднял пакет, из которого торчал банан. - Но если честно... А лишние котлеты точно есть? Не будешь потом ребенку рассказывать, как плохой дядя объедал его в утробе?


- Не буду, не волнуйся, - улыбнулась Катя. - И сама с тобой поем за компанию. - Она, подошла к холодильнику, достала один из контейнеров и поставила в микроволновку. - Аппетита до сих пор нет, а Арина Ивановна все носит и носит. Закормила. За десять дней почти два килограмма набрала. Если так пойдет, скоро в дверь не влезу.


- А ты и так скоро не во всякую дверь влезешь, - «порадовал» Потюня. - Мне, когда моя третья бывшая была на сносях, пришлось переселиться на раскладушку. Два живота на одной кровати никак не помещались. Ей-то хорошо, она разродилась, а вот я все никак.


- А на диету сесть не пробовал? - переваливая еду из контейнера в тарелку, поддела Катя.


- Не, диеты - это не про меня. Отказаться от еды и секса выше моих сил. Я и среди ночи могу поесть. А сама? - спросил он, заметив только одну тарелку.


- Не хочется мне пока каши с котлетами. Попозже. Йогуртом обойдусь. А ты ешь, приятного аппетита. Не стесняйся.


Веня и не думал стесняться.


- Обалденно готовит твоя мачеха! - налегая на содержимое тарелки, похвалил он. - Я бы от такой не отказался. Усыновил бы меня кто, что ли?


Катя только улыбнулась. Песню об усыновлении она часто слышала от Вени. Как и знала: в обмен на съестное с ним можно договориться обо всем.


Присев рядом у стола, она открыла баночку с йогуртом и, в отличие от Потюни, смачно уплетавшего кашу с котлетами, без аппетита медленно поднесла ложку ко рту. Просто давно пора поесть. Для ребенка.


- У тебя такое выражение лица, словно там не йогурт, а... лучше промолчу, - скривился Потюня.


- Вот и помолчи. Или расскажи, что в редакции.


- Все тебя ждут. Даже Стрельникова по собственной инициативе твой стол освободила. Ей Жоржсанд другой выделила.


-Чей?


- Росомахина.


- А что с Анатолием Францевичем? Как его здоровье?


- Вроде оклемался. Только ему на пенсию в этом году. Жоржсанд предлагала контракт продлить, но дети и жена настояли: уходи!


- И когда?


- Летом. Мария Ивановна попросила больше ее не вызывать -мол, возраст, глаза не видят, голова туго варит. Похоже, чувствует вину после твоей статьи.


- Зря. Она всегда хорошо ко мне относилась и ни в чем не виновата. Надо будет с ней поговорить после выписки, успокоить.


- Ну с этим вы сами разберетесь... Так что Олечка теперь очень даже кстати, - вернулся к теме Веня. - Мало чего, правда, умеет, но все равно лучше, чем зеленые выпускники журфака.


- Опыт - дело наживное. А она старается, - встала на защиту бывшей стажерки Проскурина.


- Согласен. Но одного старания, сама понимаешь, мало: надо нюх иметь, тонкости момента чуять. А вот с этим у нее проблемка.


- Снова чего-то утворила?


- По-крупному не успела засветиться, но по мелочам...


- Каким? - Катя поймала себя на мысли, что жизнь редакции ей по-прежнему интересна. Как и люди, которые там работают. -Каким мелочам?


- Взять хотя бы репортаж о больнице. Ну о той, где ты лежала, когда теплотрассу прорвало. О самой трубе и о людях, что на морозе вкалывали, - пару строчек. Зато о начмеде и ее «подвиге» по эвакуации больных - две трети материала. Плюс фотография, как для доски почета. А какой там подвиг? Прямые служебные обязанности. Не сама же она каталки с больными по коридорам гоняла.


Катя нахмурилась. Все, что связано с прежней больницей, вызывало у нее едва ли не аллергию. Кроме, конечно, Оли и Маринки, общение с которыми, увы, на сегодняшний день она вынужденно свела на нет, даже номера их телефонов занесла в черный список. Как и Зины, которая пыталась к ней пробиться, слала СМС. Никто из них не догадывался, что Катя снова в больнице.


- Стрельникову единственную из журналистов пропустили в больницу. Могла классный репортаж забацать - в палаты заглянуть, с людьми потолковать. А она помела хвостом перед начмедом - и все. А что может сказать чиновник? Только себя похвалить, зазвездиться. Короче, влетело потом Стрелке от Жоржсанд.


- Стрелке?


- Ну да. Теперь она у нас Стрелочница. Или Стрелка, как кому правится.


- А что еще было в статье?


Да ничего путного, стыдоба одна, - отодвинул пустую тарелку Веня. - Народ в комментах поприкалывался: мол, превращаемся в рупор сама знаешь кого. Зато из Минздрава позвонили, поблагодарили: в правильном свете осветили событие, народ успокоили.: Стрелка после оправдывалась: хотела тебе помочь, раз ты там лежишь. Ну, отношение персонала и прочее. Тебе помогло? Тут же в другую больницу перебазировалась, - усмехнулся он.


- Вень, а ты можешь привезти мне ту газету? - задумчиво попросила Катя.


- Могу. Только зачем?


- Персона одна меня интересует.


- Начмед, что ли? Я тебе сразу скажу: сука она, - неожиданно скривился Потюня.


Катя посмотрела на него с удивлением.


- Еще та сука, - подтвердил Веня. - Я же говорил: это с ее подачи Генрих увязался за мной в больницу в день выписки. Не хотел его брать, отговаривал, а он: начмед посоветовала!. Вот пойми ее! Поначалу, когда он звонил из Германии, даже разговаривать не хотела. А тут прям мать родная! Еще и цветы надоумила купить. Он и повелся. Чем все закончилось, сама знаешь.


«Знаю, - подумала Катя. - Увы, знаю гораздо больше... - в памяти отчетливо проявилась картинка, как мужчина с женщиной на руках поднимается по ступенькам, как она касается его щеки губами. - И все-таки что-то здесь не так... - наткнулась она на логическое несоответствие. - Со слов Ольги Валерия Петровна питала ко мне неприязнь, относилась как к личному врагу. То есть была осведомлена, что я и есть та журналистка, которая написала статью о профессоре Ладышеве. Возможно, из-за этой статьи у нее возникли проблемы. Та же Арина Ивановна говорила, что медики сразу вспомнили о гинекологе, которая пропустила криминальный аборт. А если так, то многое становится понятным и... непонятным. Почему она пошла навстречу Генриху, почему пропустила его в больницу, устроила нам свидание? Для чего ей это было нужно?.. А для того, чтобы нейтрализовать соперницу! - осенило ее. - Она знала или догадывалась о наших с Вадимом отношениях и решила очернить меня! Сыграв на чувствах Генриха, подстроила его приезд в больницу именно в тот момент, когда там будет Вадим. И выпустила меня из больницы в строго определенное время, - вспомнила она задержку с выдачей одежды в гардеробе. - И потом через главный вход прямо под начмедовские окна меня не просто так вывели. Ей надо было, чтобы трогательную встречу с Генрихом увидел Вадим!»


Сосредоточившись на выстраивании логической цепочки действий Лежнивец, Катя поставила на стол баночку с йогуртом и подошла к окну. Сердце стучало быстро-быстро. Подобная мысль мелькнула у нее и в день выписки, но тогда она не успела ее проанализировать.


«...Все складывается, кроме одного: он нес ее на руках по лестнице! Заставить это сделать Вадима невозможно. И почему он вдруг там оказался? Значит, они общаются... Должно быть, ему стало неудобно перед Валерией Петровной за статью... Приехал загладить вину? Неужели до сих пор к ней неравнодушен?»


Стремительно развивавшаяся до этой секунды мысль словно разбилась о невидимую преграду и рухнула замертво. Пейзаж за окном затянулся странной серой дымкой, качнулся, поплыл...


- Э! Ты чего? - привел ее в себя голос Вени. - Может, тебе прилечь? Блин!.. Побледнела вся... Ну-ка, ложись, - с непонятно откуда взявшейся прытью подскочил он, попытался ухватить Катю за локоть.


- Все хорошо, - отвела она его руку, отвернулась от окна и отрешенно произнесла: - Ты прав, надо прилечь.


- Может, врача позвать?


- Не стоит. Ничего не болит, - Катя присела на край кровати. -Немного голова закружилась.


- Точно все хорошо?


- Точно, - она через силу улыбнулась, переместив ноги на кровать. - Мне только на днях разрешили вставать. Ты иди. Все хорошо.


- Никуда я не пойду, даже не уговаривай, - буркнул Веня и снова плюхнулся на стул. - Один раз послушался, ушел, а тебя через час скорая забрала.


- Веня, на сей раз на скорой не увезут: я уже в больнице. И кнопка вызова медсестры - вот! - показала она взглядом на устройство над головой.


- И работает? Круто! - оценил тот. - Но я все равно еще немного побуду. Тарелку где можно вымыть?


- Там умывальник.


Прихватив посуду, Потюня скрылся за дверью санузла. Катя опустила голову на подушку и уставилась в потолок.


«Так что же для него важнее: добрая память об отце или нержавеющая любовь? В голове не укладывается... Скорее бы Веня ушел... - прислушалась она к шуму льющейся воды. Постепенно приходя в себя от неожиданно открывшейся истины, Катя чувствовала, как на нее наваливается неимоверная усталость. - Нет сил с кем-то разговаривать.... Надо поскорее отключиться от этих дурацких мыслей, уснуть... Потому что они могут сказаться на состоянии ребенка!» - вспомнила она совет Рады Александровны и привычным уже движением приложила ладонь к животу.


- Мать, а ты тут, как в раю! - не сдержал эмоций появившийся из двери Потюня. - Телевизор, холодильник, даже душ с биде! Кнопка эстренная! Полежать бы с недельку в такой палате, отоспаться!


- Палата платная,- не поддержала его энтузиазма Катя. - Вень, езжай. Я спать хочу.


- Ты ведь только что проснулась? - удивился он. - Дорого в такой палате лежать?


- Как сказать. Но за неделю накапает. Вень, спасибо, что навестил. Иди. Засыпаю я, - повторила Катя сонным голосом.


- Ладно, уговорила. Вымётываюсь... Точно все хорошо?


- Я в порядке, не волнуйся, почти сплю... Ой! - спохватилась она. - Чуть не забыла: подкинешь меня завтра вечером в Ждановичи? С отцом хочу повидаться, он перед Аксаковщиной домой заедет.


- А тебя отпустят? - засомневался Веня.


- Отпустят. Сбегу в крайнем случае. В первый раз, что ли?


- Хорошо, подкину... Спрятать в холодильник? - Потюня показал взглядом на пакет. - Мы с Жоржсанд тут на фрукты скинулись: киви, хурма, бананы. Сухофрукты разные. Беременным полезно.


- Спрячь, - кивнула Катя. - Спасибо.


- Она сама к тебе сегодня собиралась... - чувствовалось: Потюня тянет время. - Но не получилось. Номер вместе со Стрельниковой делает. Учит то бишь.


Оставив его слова без ответа, Катя демонстративно закрыла глаза и сделала вид что засыпает.


- Ну ладно... Пошел я. Загляну в ваш буфет, конфет куплю. К среднему сыну в гости надо заехать, день варенья у него, - поделился Веня заботами. - Звони, если что, - и, дойдя до двери, обернулся: - Так номер с репортажем завтра взять?


- Не надо... - чуть слышно ответила Катя.


- Ну не надо, так не надо, - пожал тот плечами.


Дверь скрипнула и захлопнулась. Открыв глаза, Катя уставилась в потолок. На самом деле ни о каком сне не могло быть и речи, мысль пульсировала, упрямо возвращаясь к Валерии и Вадиму.


«...Надя так и не перезвонила, - вспомнила она. - Не могут договориться?.. Ну и ладно, ну и не надо мне ничего! В сравнении с ребенком все это пустое - развод квартира... газета с репортажем. Не это сейчас главное... Только не плакать! - приказала она себе, почувствовав, что предательская слеза уже на подходе. - Надо почитать, успокоиться!» - потянулась Катя к лежащей на тумбочке раскрытой книге-пособию для беременных...


2.


- «Интермедсервис», добрый день! - автоматически поздоровалась Зина с невидимым собеседником.


Рабочий день подходил к концу, и пора было собираться к шефу в больницу. Самое главное - не забыть толстую папку с бумагами на подпись. Затри последних дня их накопилась целая гора. Ноутбук с зарядным устройством, модем для Интернета. Похоже, Лады-шев пошел на поправку, если ему потребовалась связь с миром. И это радовало: ведь еще нет и недели, как перевели из реанимации. И аппетит прорезался: Зиновьев каждый день заезжает к Нине Георгиевне за едой.


Вот и им с Андреем Леонидовичем сегодня предстояло сначала заехать на Пулихова за передачей. Нине Георгиевне и Галине Петровне Ладышев запретил появляться в больнице, чтобы не подцепили вирус.


Зина была этому только рада. Соскучилась по шефу, по его присутствию, его голосу. Изнервничалась, пока тот лежал в больнице без сознания.


- ...Я вас слушаю, - складывая в сумку ноутбук шефа и папку с документами, автоматически продолжила она.


- Очень хорошо, что слушаете!


Надменный, сухой, высокомерный голос.


«Чиновница», - сделала вывод Зина и не ошиблась.


- Людмила Семеновна Балай. Немедленно свяжите меня с Ла-дышевым, - отчеканил на том конце провода командный голос.


Фамилия дамы была Зине знакома. Как и должность, которую та занимала.


- Вадима Сергеевича нет на месте. Что-то ему передать? - привычно ответила секретарша.


- То есть как это нет на месте?! - возмутилась Балай. - А где он? Почему не явился на заседание тендерной комиссии? Вам было выслано уведомление, в котором указано: присутствие директора


обязательно! Немедленно меня с ним соедините!


- Не могу, извините.


Они действительно получили уведомление о том, что сегодня состоится экстренное заседание комиссии по отмене результатов прошедшего еще в декабре электронного аукциона на поставку медоборудования. Дабы не беспокоить больного шефа, Зина вместе с Красильниковым изучила папку с документами по этому вопросу. Насколько она поняла, сумма контракта не столь значительна и никакой дальнейшей работы с их стороны не проводилось - ни заявок, ни оплат.


Почему - знал только шеф. Возможно, опасался подобной отмены. А раз так, то информировать его об этом заседании пока не стоит. Так решил Поляченко, который, можно сказать, фильтровал новости для Ладышева и был единственным, кто до сегодняшнего дня посещал шефа в больнице.


Поначалу Зина расстраивалась, даже, можно сказать, ревновала, что выбор пал не на нее: все-таки личный секретарь, столько лет преданного сотрудничества. Но, подумав, успокоилась. Ладышев прав: нянька там ему не нужна, а необходимо доверенное лицо, способное решать не только производственные вопросы.


И хорошо, что он выбрал Андрея Леонидовича, а не того же Красильникова. Первый будет поопытнее и понадежнее.


- Как это?! - женщина чуть не задохнулась от возмущения. - Вы понимаете, чем это чревато для вас и лично для Ладышева? Да я приму меры, чтобы вас и близко не допускали к аукционам...


- Извините, но директор «Интермедсервиса» - Владимир Иванович Красильников. Он к вам и поехал, - спокойно перебила ее секретарша.


- Да на кой черт мне нужен ваш Красильников?! - взорвалась собеседница. - Да я уничтожу вас, вашего Ладышева, сотру в порошок вашу шарашкину контору «купи-продай»! Да я вас... да я... - от ярости чиновница так и не смогла облечь в слова обуревавшую ее мысль.


Признаться, в другом случае Зина запросто положила бы трубку: велика радость выслушивать вопли очередной базарной бабы. Пусть и редко, но скандалисты разного рода ей попадались. Однако на сей раз обрывать разговор не положено. Работа у нее такая - сглаживать острые утлы и недоразумения, в том числе и с различными ведомствами.


- Извините, ничем не могу помочь. К тому же Вадим Сергеевич в настоящий момент болен, - тактично ответила она.


- То есть как это болен? - не поверила Балай. - Знаем мы эти ваши дешевые трюки: чуть что не так - сослаться на мнимую болезнь.


- Вадим Сергеевич серьезно болен и лежит в стационаре. Так что ваши подозрения неуместны, - с достоинством парировала Зина.


Балай обрела дар речи только после паузы.


- Погодите... И в какой он больнице?


- Это личная информация. Извините, но рабочий день заканчивается. Если у вас нет других вопросов, я вынуждена с вами попрощаться, - довольная собой, проворковала Зина. - До свидания!


И решительно опустила трубку на рычаг. Время поджимало, а следовало еще обуться и одеться.


«Уничтожит она, как же! - пряча в шкаф туфли, Зина прокручивала в уме разговор. - Вадима Сергеевича даже болезнь не взяла, а тут какая-то тетка-чинуша! Видали мы таких!»


Не обращая внимания на вновь затрезвонивший телефон, она застегнула дубленку, прихватила сумку с ноутбуком, пакет с рабочими бумагами, погасила свет и покинула кабинет.


- Поляченко у себя? - спросила она у охранника.


- Ушел. Просил передать: будет ждать внизу, - ответил седовласый мужчина. - Вы у него уточните: мне сдавать офис на сигнализацию или нет?


Зина удивленно подняла брови.


- Так ведь он все равно сюда спать вернется, - многозначительно кивнул охранник на диванчик в коридоре, чем совсем поставил в тупик секретаршу.


«Зачем ему возвращаться и спать в офисе? - все еще недоумевала Зина, спускаясь в лифте. - Охранник на месте, пока помещение не покинет последний сотрудник. И на вахту заступает ровно к семи. Странно...»


Такой распорядок установил сам Поляченко: ни к чему всем сотрудникам иметь доступ к сигнализации. Потому и комплектов ключей от входной двери только семь: три - у охранников, у начальника отдела безопасности, у Ладышева, Красильникова и Зины. Если кому-то требовалось поработать в выходные, вопрос решался заранее. Что касается Поляченко, то по вечерам он край-I и* редко задерживался в офисе. И график работы имел свободный: | идо - приехал, надо - уехал.


Машина стояла прямо напротив офисного здания. Заметив Зину, Андрей Леонидович перегнулся через сиденье и открыл дверцу.


Все в порядке? - перехватил он из рук секретарши пакет и сумку с ноутбуком и аккуратно уложил на заднее сиденье.


Почти. Позвонили тут перед выходом. Ну, вы помните письмо, и ко тором вызывали на заседание тендерной комиссии.


И что? Красильников же поехал туда, - разворачиваясь на ближайшем перекрестке, припомнил Андрей Леонидович.


Чиновница по фамилии Балай скандал закатила: почему сам Ладышев не явился? Развопилась... - пожаловалась Зина. - Так хотелось ее послать, но в итоге пришлось сказать, что шеф в больнице. Фу! - передернула она плечами. - Чего ей в голову взбрело именно с Ладышевым говорить? Пожаловаться хотела или права

поначать? Терпеть не могу чиновников, а уж тех, которые в юбке, на дух не выношу! Когда шеф выйдет на работу, для таких истеричек на первых порах его не будет. Не дождутся!


- Время покажет, - не поддержал Поляченко. - Но сейчас все правильно: наша задача - максимально оградить Вадима Сергеевича от звонков и разговоров. Человек только-только выкарабкался, можно сказать, с того света.


- Это точно! Угораздило же так разболеться! Как вспомню ту неделю, так вздрогну... И накануне было не лучше...


Зина замолчала, хотя ее так и подмывало в очередной раз спросить, какая же кошка на сей раз пробежала между шефом и Катей. Она уже пыталась выудить информацию у Поляченко, но ничего вразумительного не услышала. При этом ее не покидали подозрения: резкое ухудшение здоровья Ладышева связано именно с этой встречей. Она и соседку пытала, но Маринка лишь пожаловалась: Катя перестала отвечать на ее звонки и СМС. Как раз с того вечера, как Вадим Сергеевич попал в больницу. И Зине не отвечала.


Предположения, что там могло произойти, у Зины, конечно, имелись, и они не радовали. Неужели она ошиблась в Кате и ребенок не от Вадима Сергеевича? Сердце и разум Зиночки отказывались такое принимать. Как и прощать. По ее разумению, тогда это было бы самое настоящее предательство по отношению к Лады-шевым, а значит, и по отношению к ней, Зине.


У Поляченко зазвонил телефон. Глянув на дисплей, он вздохнул и сбросил вызов. Однако вызов повторился. Краем глаза Зина успела прочитать имя абонента: Анжелика. Так звали его жену.


- Да, - решившись, глухо отозвался Андрей Леонидович.


Зина напрягла слух, хотя это было не обязательно: громкие крики, приправленные крепким матом, не заглушало даже работающее радио. Было от чего опешить: от Поляченко она ни разу не слышала ни такого тона, ни таких слов. Она вообще не помнила, чтобы он когда-либо повысил голос! Боже, как он терпит такую женщину?


Впрочем, насколько она смогла понять, терпение его закончилось. Во всяком случае, дома он не ночует. Похоже, семейная жизнь Андрея Леонидовича дала большую трещину и пришедшая по электронке анонимка совсем не случайна.


- ...Все сказала? - вцепившись в руль, прервал жену Поляченко. -До свидания!


На скулах его заходили желваки, невиданная ранее гримаса отвращения мгновенно изменила лицо до неузнаваемости. Но ненадолго. Буквально через секунду ему удалось совладать с эмоциями и принять прежний вид - спокойный, уверенный, сосредоточенный.


- Что-то случилось? - не сдержала любопытства Зина.


- Все в порядке, - отрезал он, дав понять: спрашивать больше не стоит.


До дома на Пулихова больше никто из них не произнес ни слова. Обоим было о чем подумать.


Андрею Леонидовичу - о том, что надо ускорить поиски съемной квартиры. Рано или поздно сотрудники узнают, что он ночует на работе - укрывшись дубленкой, спит в общем коридоре на небольшом кожаном диванчике для посетителей. Домыслы и шушуканье могут плохо сказаться на общей обстановке. Да и не привык он выставлять свою жизнь напоказ.


Но снять квартиру никак не получалось: эконом-предложения, что он находил в Интернете, или оказывались совершенно непригодными для жилья, или уже сданы - он опаздывал на какие-то минуты. Знакомый риэлтор, помогающий ему, только разводил руками: сейчас всплеск спроса на недорогое жилье.


«Надо менять методы поиска, - пришел к выводу Поляченко. -На базу в Интернете, которой, похоже, пользуется и риэлтор, рассчитывать бесполезно: за всеми обновлениями не уследишь, разве что безотрывно сидеть у компьютера. Поспрашивать у знакомых? Так и не у кого особо. Опять же вопросы начнутся... Зина, конечно, могла бы помочь, - бросил он быстрый взгляд на задумавшуюся секретаршу, - но и здесь слишком много «но». Так что, видимо, ничего другого не остается, как продолжать шерстить сайты недвижимости. А может, плюнуть и снять на время квартиру подороже? На пару месяцев, пока не подыщу другой вариант. Денег с зарплаты должно хватить... Эх, зря не позаботился о запасном аэродроме и заначек не делал...»


Так уж повелось со времен безденежья: с зарплаты Андрей оставлял себе небольшую сумму на текущие расходы, а остальное отдавал жене. Все до копейки. И никогда не требовал отчета, куда и сколько тратится, но почему-то был уверен, что жена понемногу откладывает на черный день. Однако, когда шеф предложил квартиру, Поляченко ждало разочарование: оказалось, у супруги денег пет. Пришлось влезать в большой долг - дал взаймы Вадим Сергеевич, а затем серьезно урезать семейный бюджет. Даже машину посчитал необходимым продать. Правда, Ладышев тут же выделил ему в пользование служебный автомобиль.


Пока отдавал долг, наслушался от жены много обидного и оскорбительного. Особенно когда не стал финансировать ее очередную поездку за границу. Надо сказать, жить в новой просторной квартире супруге нравилось, но ради этого отказывать себе в чем-либо она категорически не соглашалась.


Стиснув зубы, Андрей Леонидович тогда все же настоял на своем и, следуя режиму жесткой экономии - даже продукты сам покупал, в течение двух лет расплатился с шефом. И сделал косметический ремонт. После этого все вернулось на круги своя, и он снова стал отдавать деньги жене. Правда, теперь уже не до копейки, так как понял: в трудную минуту материальной помощи ждать не от кого.


И все же себя не перекроишь. Из отложенных денег он первым делом купил к Новому году подарки домашним: жене - шубу, дочке - планшет. Себе - ничего. Вот эта небольшая не потраченная на себя сумма у него и осталась. Похоже, хватит на оплату квартиры на пару месяцев вперед.


Ничего, было бы здоровье - заработает. Даст Бог, и на какой-нибудь свой угол тоже. Сейчас главное, чтобы шеф поскорее встал на ноги.


Зина же, не отягощенная жилищной проблемой, грустно раздумывала совсем о другом: как несправедлива бывает судьба и сколько испытаний посылает хорошим людям! Взять Вадима Сергеевича, Нину Георгиевну, ее саму, а теперь вот и Андрея Леонидовича...


Похоже, дома у него совсем худо, если жена орет в трубку как резаная. И ночует он в офисе... Допустим, из соображений женской солидарности можно признать, что он сам в чем-то виноват, но все равно ей искренне его жаль. Сама дважды пережила крах семейной жизни. Неважно, кто ты, мужчина или женщина, болит одинаково.


Снова зазвонил телефон Поляченко.


«Риэлтор Виктор», - успела она прочитать, скосив взгляд.


- Да... Какой район?.. - оживился начальник отдела безопасности. - Перезвоню через пять минут, - покосился он на навострившую уши сослуживицу.


«Квартиру ищет, - догадалась Зина. - Еще день-два - и все в офисе узнают, что он спит на диванчике. Пригласить пожить к себе?.. Нет, неудобно. Да и он откажется».


- Вы подниметесь со мной или подождете? - спросила она, когда машина припарковалась у дома на Пулихова.


- Подожду, - коротко ответил Андрей Леонидович и, глянув на телефон, нетерпеливо заерзал на сиденье. - Заяц просил не опаздывать и быть в приемном покое ровно в восемнадцать тридцать, - напомнил он.


- Постараюсь в темпе, - кивнула Зина, понимая, что на общение с Ниной Георгиевной времени почти нет.


Как только за ней закрылась дверь подъезда, Поляченко набрал номер риэлтора. Трубку сняли быстро. Ехать по очередному адресу тоже следовало не откладывая: квартира только-только появилась в электронной базе. По вполне приемлемой цене, в новостройке микрорайона «Каменная Горка».


Понятно, прямо сейчас Андрей Леонидович броситься туда не мог. А как долго он задержится в больнице, сказать сложно. Единственный выход - уговорить риэлтора отправиться туда и попытаться попридержать квартиру до его приезда.


«Жаль, если и эта уйдет, - Андрей Леонидович тяжело вздохнул, положил телефон на панель. - В душ бы сейчас. И постираться... Дожил, однако...»


Вадим открыл глаза. В палате было довольно темно: видны лишь очертания мебели, зеленый огонек работающего холодильника, красный - телевизора. Включив подсветку над головой, он поднял руку с часами: начало седьмого. Скоро приедут Зина с Поляченко. Пора вставать.


Присев на кровати, замер, прислушиваясь к себе: ничего не болит, сил прибавилось. Значит, процесс выздоровления идет полным ходом. Спасибо Андрею. И за палату-люкс в том числе.


Прошлепав в санузел, ополоснул лицо, посмотрел на себя в зеркало. Можно, конечно, и побриться, но, с другой стороны, зачем на ночь глядя? В конце концов, он не в офисе, а в больнице.


Вернувшись в палату, включил телевизор, досмотрел новости, прогноз погоды. Календарная зима подошла к концу, но, похоже, поены еще ждать и ждать. С одной стороны, оно и хорошо: мысль, что пора строиться, не будет зудеть в мозгу, можно спокойно восстанавливаться после болезни. С другой - хотелось тепла, света, солнышка. Уж слишком тяжелой выдалась зима, и пусть потеплеет если не внутри, то хотя бы снаружи.


Вадим старался больше ни о чем не думать и не вспоминать. В том числе о Кате. Затратно по силам, которые надо копить. Любые мысли пресекал на корню, и лучший помощник в этом сон: закрыл глаза - выключил мыслительную кнопку.


Пощелкав пультом, Ладышев понял - наступило время сериалов Это не для него. Скорее бы Зина привезла ноутбук - его связь с миром. Да и работой пора уже интересоваться.


За дверью издалека послышался перестук каблучков. Вадим улыбнулся: так вышагивать могла только его секретарша. Легко представил, как она спешит по коридору, как развеваются полы наброшенного халата. Оказывается, он успел по ней соскучиться.


Не ошибся. В дверь постучали, и, не дожидаясь приглашения, в палату влетела Зина.


- Вадим Сергеевич, здрасьте! Как я рада вас видеть! Как я скучала без вас, вы себе даже не представляете! - привычно затараторила она и, в один миг оказавшись рядом с кроватью, чмокнула шефа в щеку. - Ой, простите! Это я от избытка эмоций, - тут же смутилась, подскочила к столу и принялась выкладывать пакеты и контейнеры с едой.


- Добрый вечер, Вадим Сергеевич! - поздоровался оставшийся у двери Поляченко и кивнул в сторону Зины. - Едва догнал. Вертолет!.


- Как дела в офисе? - наблюдая за быстрыми перемещениями Зины, спросил Ладышев. - Справляетесь?


- Не волнуйтесь, - успокоила секретарша. - Все в лучшем виде, проблем нет.


- А люди как? Выздоровели?


- Почти. Коммерческий в полном составе трудится. В производственном - Руденков, как и вы, попал в больницу с осложнением, но завтра обещали выписать. Зиновьев - на сессии, но подъезжает, если надо. Остальные на местах. Грипп в этом году - страшное дело! Только меня да Красильникова вирусы боятся. Ну еще Андрей Леонидович - стойкий оловянный солдатик, - глянула она на «солдатика», скромно стоявшего в стороне. - Так... Давайте я вас покормлю! С чего начнем? Нина Георгиевна столько всего наготовила! Какие они молодцы с Галиной Петровной! Здесь и дра-ники...


- Зина, есть не хочу, - сморщился Ладышев, хотя, если честно, аппетитные запахи сделали свое дело и под ложечкой засосало. -Давайте сначала с делами разберемся. Ноутбук привезли?


- Конечно! Ноутбук, документы на подпись, почта, - отрапортовала она.


- Присядьте, - предложил Вадим. Зина и Поляченко, взяв стулья у стены, послушно сели рядом. - Сначала - срочное, на подпись. С почтой после разберусь.


Кивнув, секретарша открыла сумку и протянула одну из папок.


- Вам помочь? Ну... объяснить?


- Я сам, - остудил ее пыл шеф и стал просматривать бумаги.


Не зная, чем себя занять, Зина осмотрелась по сторонам.


- Я таких палат еще не видела! - не сдержала она удивления. - Круто! Жалюзи, кондиционер, холодильник, телевизор... А там что? Санузел? Я загляну?


Ладышев молча кивнул. У Андрея Леонидовича зазвонил телефон. Глянув на дисплей, он сбросил звонок, посмотрел на часы, вздохнул, перевел аппарат в режим «без звука» и спрятал во внутренний карман пиджака. Скрыть от шефа нервозность не удалось.


- Вы спешите? - догадался тот, не отрываясь от бумаг.


- Нет, все в порядке. Подождет.


- Гостиничный номер, а не палата! - восторженно поделилась впечатлениями вернувшаяся секретарша. - И душевая кабина есть! Дорого? - не удержалась она от вопроса.


- Пока не знаю. Но, думаю, недорого, - пожал плечами шеф. -Хотя все относительно.


- Андрей Степанович помог? - предположила Зина. - Дай Бог ему счастья! Жаль, вы заболели. Погуляли бы на свадьбе.


У Поляченко снова заработал мобильник. Вернее завибрировал, но так громко, что ему ничего не оставалось, как достать телефон и снова сбросить звонок.


- Извините, - виновато произнес он.


- Перезвоните, - спокойно посоветовал Ладышев. - Вдруг что-то срочное? Мне здесь еще работы минимум на полчаса, - приподнял он пухлую папку.


- Да, спасибо! Я выйду, - Поляченко направился к входной двери.


- Лучше туда, - Ладышев показал на санузел. - Там вас никто не услышит. И вы никому не помешаете.


Благодарно взглянув на шефа, Андрей Леонидович последовал ого совету.


- Ничего не случилось? - спросил Вадим Сергеевич у секретарши. - Что-то скрываете, чувствую.


- Ничего, - успокоила Зина. - Но... Короче, у Андрея Леонидовича какие-то нелады с женой. А еще я сегодня узнала... - понизила она голос и придвинулась ближе. - Охранник проговорился: Поляченко ночует в офисе. А теперь вот квартиру ищет, это ему из агентства звонят, - показала она взглядом на дверь санузла. - Даже I к' знаю, чем помочь. Не могу же я предложить пожить у меня, пока он в ссоре с супругой... Тем более анонимка пришла.


- Какая анонимка?


- Мол, Андрей Леонидович секреты фирмы продает, у него есть любовница и так далее. Похоже, жена старается насолить. Только по чушь полная, уж я-то знаю, что никого у него нет.


И откуда ты знаешь?


Потому что я его каждый день вижу. Ну... почти каждый день, поправила она себя. - Поверьте, если бы у Поляченко кто-то появился, я первая заметила бы. При всем его умении скрывать чувства меня не обманешь. Так что там скорее другое. Подозреваю, Андрей Леонидович решил расстаться с женой.


Дослушав ее, Ладышев задумался. Значит, за время его болезни семейная ситуация у начальника отдела безопасности не улучшилась, а скорее наоборот, усугубилась.


«Не одному мне не везет, - подумал он. - Печально».


- А это что? - Ладышев перешел к папке с почтой и достал лист с грифом медицинского ведомства.


«Пересмотр итогов аукциона! - сразу поняла Зина. - Как я забыла убрать?!»


- Туда сегодня Красильников поехал, - постаралась она успокоить шефа.


- И что? - спросил он, изучая текст письма.


- Ну... как я поняла...


- Зина, не тяни резину, - голос шефа стал строже.


- К концу дня позвонила оттуда одна чиновница, стала орать, -пожаловалась секретарша. - Мол, не Красильникова приглашали, а Ладышева. Обозвала нас шарашкиной конторой. Не знаю, чем там все закончилось. Доложу вам, как только с Красильниковым поговорю.


- А как ее фамилия?


Впрочем, Вадим мог об этом не спрашивать. Он уже успел прочитать в конце текста: «Балай Л.С.»


«Вот она, месть, - усмехнулся он. - Ну и черт с ней! Оборудование не заказано и не проплачено. Как чувствовал, вернее знал, что такие, как Людмила Семеновна, слов на ветер не бросают».


- Уточни, что там решили, и потребуй официальное письмо об отмене итогов аукциона, - отложив бумагу, дал он указание.


Спокойно. Чем искренне удивил Зину.


- А побороться?.. - неуверенно произнесла она. - Насколько я знаю, в коммерческом отделе не так много предложений на начало года...


- Вот именно: на начало года, - подчеркнул Ладышев и взял следующий лист.


«Все идет к тому, что надо наращивать производство, - между тем рассуждал шеф. - Встану на ноги - полечу в Германию. Предварительные переговоры прошли успешно, интерес имеется. А нам можно и нужно самим производить на месте то, что востребовано в СНГ. Площадка есть, проект и умные инженерные головы - также в наличии. Когда всякие Балаи встают на пути, это только помогает понять, куда двигаться дальше».


- А еще лучше... Завтра к двенадцати жду Красильникова вместе с главным инженером.


- Так ведь их сюда не пропустят! - напомнила Зина и робко посоветовала: - И вам бы выздороветь сначала, а потом работать.


Сказала скорее для проформы, так как хорошо знала шефа: если загорелся идеей, а, судя по вспыхнувшей в глазах искре, так оно и есть, то уж не остановится. Сам с головой окунется в новое дело и других затащит. Хотя для него сейчас это единственный выход - не останется времени наличные переживания.


Досадливо поморщившись, Ладышев задумался. Попав в креативный стрим, он действительно упустил из виду: в больнице объявлен карантин.


- Ладно, я им сам позвоню. А эти, - показал он взглядом на только что прочитанное письмо, - не дождутся. Выздоровею!


Открылась дверь, и в палате появился Поляченко. Расстроенный, сразу заметно.


- Зина, ты не могла бы спуститься в буфет? - неожиданно спросил Ладышев. - Шоколадок купить.


- Вам?! - округлила глаза та.


Нельзя сказать, что шеф равнодушен к сладкому, но пристрастия к шоколаду у него точно не наблюдалось. Как у любой запасливой хозяйки, вазочка со сладостями и дежурная коробка конфет у Зины всегда имелась под рукой, но только для гостей. Для себя лично шеф никогда ничего подобного не просил.


- Не мне, - понял ее недоумение Ладышев. - Медсестрам. Штучек пять возьми.


- А... Поняла! Я быстро! - подхватилась Зина.


Как только она скрылась за дверью, Ладышев отложил папку с письмами и предложил:


- Андрей Леонидович, присядьте. У меня к вам разговор. Правда, не знаю, с чего начать... - сделал он паузу. - Извините, если вмешиваюсь в личную жизнь, но из нашей последней беседы я понял, что у вас нелады в семье... - Поляченко при этих словах опустил голову. - У меня к вам вопрос: ничего не изменилось?


Андрей Леонидович тяжело вздохнул. Только что риэлтор «обрадовал»: предложенная квартира уже сдана. Пока он ждал клиента, пришли люди, дали на десять долларов больше, и вопрос тут же решился.


- Изменилось, - глухо ответил он. - Я ушел из дома.


- И жить вам негде? - подхватил шеф. - У меня к вам предложение: поживите пока в моей квартире. Нет, не на Сторожевке, -улыбнулся он, заметив недоумение в глазах собеседника. - У меня есть еще одна квартира на Коммунистической. Маленькая, но уютная. В ближайшее время она мне точно не понадобится, а вы решите проблему. Согласны?


- Ну... Да, конечно. Если вас это не затруднит... Сколько? - вдруг опомнился он.


- Коммунальные. Этого достаточно.


- Спасибо! - поблагодарил растерявшийся начальник отдела безопасности.


- Вот и хорошо. Сейчас я позвоню Галине Петровне, а вы заедете к ней и возьмете ключи. Помните, где она живет? Вы как-то ее подвозили, - Ладышев уже набирал номер.


- Да, - кивнул Поляченко, так и не успев прийти в себя.


- Галина Петровна? Добрый вечер! Вы уже дома?.. У меня все хорошо, пошел на поправку, не волнуйтесь. Галина Петровна, скоро к вам заедет один человек, вы его знаете - Андрей Леонидович. Передайте ему ключи от квартиры на Коммунистической... Да, всю связку. Он будет там жить... Нет, приходить не надо. Человек взрослый, самостоятельный... Надежней не бывает, - улыбнулся Ладышев, взглянув на начальника отдела безопасности. - Я дам ему ваш номер: подъедет - наберет. Все, спасибо большое! Как там мама?.. - спросил он. Выслушав ответ, Вадим слегка помрачнел. -Да, будем надеяться. Конечно. Я ей еще позвоню. До свидания!


- Ну вот и все дела, - глянул он на Поляченко. - Сейчас я вам сброшу номер по СМС...


Тот достал телефон: дисплей сразу озарился голубым светом.


- Есть. Вадим Сергеевич, все-таки у меня вопрос. По оплате, -смущенно пояснил он. - Квартира в центре - на сегодняшний день это...


- ...не дороже добрых отношений, поверьте, - перебил его шеф. - К тому же вы - мое главное доверенное лицо на сегодняшний день. Мне важно, чтобы у вас не возникало подобных проблем. Насколько это возможно, я обязан их решать. Так что въезжайте. Не заморачивайтесь и пользуйтесь всем, что там есть.


-. ..Вадим Сергеевич, а как вы узнали? - после небольшой паузы, позволившей осмыслить предложение, не сдержался Поляченко.


- Честно?.. Сам бы я вряд ли догадался. Но не стоит забывать об одном наблюдательном сотруднике, который знает все, что творится в офисе.


- Зина?


- Она. Сказала, что вы в офисе ночуете и квартиру ищете. Прекрасный она человечек, - улыбнулся Ладышев. - Кажется, уже возвращается... - прислушался он к пока еще отдаленному перестуку каблучков в коридоре и вернулся к папке с бумагами. - Быстро вы! - отреагировал он на появление секретарши.


- Повезло! - Зина с гордостью положила на тумбочку шоколадки. - Там такая очередь перед закрытием! Но я знакомого увидела. Не устаю удивляться, каким маленьким городом становится Минск. Куда ни зайдешь - везде свои люди! - воодушевленно делилась она. - Знаете, кто это был? Вениамин Потюня! Ну, который фотограф из «ВСЗ»! Он вместе с...


Заметив, как на лице шефа появилась болезненная гримаса, Зина осеклась.


- Ну... неважно... - пробормотала она.


В палате установилась неловкая тишина.


- Что-то я устал, - наконец нарушил молчание Ладышев и принялся складывать бумаги в папку. После упоминания о Потюне на него и в самом деле мгновенно навалилась усталость, захотелось закрыть глаза и уснуть, хотя еще минуту назад он чувствовал себя практически здоровым и не помышлял о сне. - Завтра с утра досмотрю, - передал он папку и ручку Поляченко. - На стол положите, пожалуйста... Скоро придут делать укол, - шеф дал понять: время посещения истекло.


Андрей Леонидович встал первым, молча положил папки и сумку с компьютером на стол, приставил стул к стенке и направился к выходу. Проделав то же самое со стулом, Зина попятилась вслед за ним.


- Дайте мне знать, когда... что все в порядке. Ну, вы понимаете, обратился Ладышев к Поляченко и, глянув на поникшую секретаршу, негромко, но твердо добавил: - Отныне и навсегда: никаких упоминаний о «ВСЗ» и обо всех, кто так или эдак причастен к этой газете. Все понятно?


- Все, - выдавила готовая расплакаться Зина.


- Тогда - спасибо, что навестили. Сами выйдете?


- Андрей Степанович договорился в приемном - нас выпустят.


- До свидания!


До свидания... - нестройным дуэтом ответили посетители.


3.


Надежда позвонила на следующий день ближе к двенадцати.


-Ну привет, мать! Все, уломала твоего Проскурина!


-Привет! То есть как уломала? - Катя даже присела на кровати.


А вот так! - цокнула языком Надежда. Чувствовалось: она и прекрасном расположении духа. - Не без нюансов, конечно,но как уж получилось. Короче, ты станешь полноправной обладательницей жилплощади на Гвардейской! А твоего отца он признает соучредителем автомойки, согласно его денежным вложениям. Вернее, отразит в твою пользу этот процент в брачном договоре. Ну, якобы это твоя часть. Вы уж с отцом сами разберетесь. Кстати, он собирается выставить автомойку на официальную продажу, так что какая-никакая материальная компенсация вам обеспечена. От всего остального ты отказываешься: от его компании, от активов, от двух гаражей, от земельного участка. Ты, кстати, знала, что на нем два немаленьких гаража числятся, которые он тоже под склады использует? Уверена, что нет, а мои ребята раскопали. Да, мебель в квартире тоже за тобой остается. И еще твоя машина.


- Ух... - выдохнула Катя. - Так много... Неужели согласился?


- Пошла ва-банк, хотя не была уверена, что получится. Когда огласила новые условия, он такой скандал учинил! Рвал и метал! Пришлось сказать, что ты беременна. Извини, но другого выхода не было, - повинилась Надежда.


По паузам и щелчку Катя поняла - собеседница закурила.


- Стоило вспомнить вчерашний разговор, как сразу разнервничалась, - пояснила Шутова. - Плохая привычка, но иногда успокаивает.


Катя вздохнула. Если бы не ее положение, в этот момент она, пожалуй, тоже закурила бы.


- Проскурина как ушатом ледяной воды окатили, - продолжила Надежда. - Обмяк, впал в ступор. Ни «да», ни «нет» не сказал, потому и не позвонила тебе вчера. Нечем было порадовать. Но час назад все изменилось. Приехал его адвокат и сообщил: клиент согласен. Кстати, весьма толковый адвокат. Даже дружить договорились. Ну, насколько это возможно в нашей профессии. Ведь чаще всего мы по разные стороны баррикад. Так что сейчас составляем новый брачный договор, и мне срочно нужен документ, подтверждающий твою беременность. Ты на учет встала?


- Не успела: из больницы - в больницу, ты же знаешь.


- Знаю, но справка нужна. Пусть в больнице напишут: лежишь на сохранении. Ты говорила, что заведующая - свой человек? Сможешь организовать за час?


- Постараюсь.


- Ты уж постарайся. Как будет готово - набери, я подошлю помощника.


- А зачем справка? - озадаченно уточнила Катя.


- Затем, что суд у вас на днях и к этому времени брачный договор должен быть подписан. Там будет пункт: ты не станешь больше ни на что претендовать даже после рождения ребенка. То есть ты как бы изначально признаешь Проскурина не отцом. Здесь мы, конечно, еще подумаем над формулировкой... Иначе, по закону, отцом автоматически признают бывшего мужа, так как ребенок зачат в официальном браке. Соответственно он обязан платить алименты, пока экспертиза ДНК докажет, что он ни при чем. Ну, и полно других нюансов.


- Но ведь Виталик - не отец, как можно на что-то претендовать?


- Еще как можно! - усмехнулась Надя. - И экспертизу ДНК можно годами игнорировать под разными предлогами. Это ты правильная и порядочная. Другие даже себе не признаются, чей ребенок.


- Ну не знаю...


- Я знаю. Потому Проскурин и хочет перестраховаться. Заодно убедиться, что ты на самом деле беременна. Доказывать после, что он не отец, дороже выйдет. И дележка непонятно чем может закончиться. Уж лучше худой мир, чем затяжная война на годы. Его адвокат это прекрасно понимает. Думаю, он и убедил согласиться на новый вариант договора. Правда, у них есть встречное условие: Проскурин будет жить в квартире до сентября. Мол, ему пока некуда переехать. Конечно, за эти месяцы, сдав квартиру в центре города, ты могла бы выручить кругленькую сумму, но придется согласиться, дабы не затягивать подписание брачного договора. Так что здесь скорее джентльменское соглашение. Ты согласна?


- Еще бы! Я все равно собираюсь к отца перебраться.


- Вот и ладненько, - Надя сделала паузу. - Докурила, - сообщила она. - Пора бежать. Признаться, можно было побороться за большее, но сроки поджимают... Согласись, квартира в новом доме в престижном районе в центре города - это почти состояние.


- Спасибо... Надь, мы с тобой недоговорились, сколько я тебе буду должна. Ты столько делаешь, а у меня сейчас не густо с деньгами... Ты ведь дорогой адвокат?


Не из дешевых, - Надежда самодовольно усмехнулась. - Не волнуйся, с тебя много не возьму. Мне в твоем случае сам процесс интересен: известные журналистки не каждый день разводятся. Кстати, меня ведь перекупить хотели.


- Кто?


- Догадайся с трех раз.


- Виталик?


Он самый. Одного не учел: репутация - она годами нарабатывается и стоит дороже денег. Она либо есть, либо ее нет. Ладно, понижала... Ой, едва не забыла: ты там транспортабельна? Сможешь часам к шести в нотариальную контору подъехать, договор подписать? Выезд нотариуса в больницу сложнее организовать. Тем более у вас там карантин. Заодно новую доверенность подпишешь: не мотаться же тебе самой в суды.


- Смогу, - подумав, ответила Катя. - Я сегодня на ночь домой отпросилась. Меня друг подвезет. Попрошу его пораньше приехать. В крайнем случае такси вызову... Надь, а можно как-то так организовать, чтобы не встречаться с Виталиком?


- Понимаю. Вообще-то договор вы должны вместе подписывать... Но я посоветуюсь с его адвокатом, может, что-то придумаем. Уверена, Проскурин также не жаждет общения. Если не получится, придется его потерпеть: куй железо, пока горячо! В общем, беги за справкой и сразу отзвонись. Жду.


Закончив разговор, Катя приложила телефон к губам и улыбнулась: жизнь налаживается - появился просвет.


Ровно через час в наброшенном на спортивный костюм больничном халате она стояла в коридоре, ведущем в приемный покой, и, вглядываясь в окно, дожидалась посыльного от Надежды. Пытаясь по описанию узнать молодого человека, она сосредоточенно рассматривала подходящих к крыльцу людей и не заметила, как позади снующих туда-сюда больных и персонала остановились двое мужчин.


- ...Да говорю тебе, что она, Катя, - убежденно шепнул один из них, на голову выше второго. - Как мне ее не узнать? Столько раз вот так, как тебя, видел, - добавил он с легкой обидой в голосе.


- А что она здесь делает? - озадачился второй.


- Понятия не имею! Но, если судить по одежде, наш пациент. Посмотри: в теплых носках, в халате. Ну сам посуди.


- Странно... Андрей, а вдруг она к Вадиму приехала?


- С ума сошел?! Только этого нам не хватало... - занервничал Заяц. - Побежали!


И оба тут же рванули с места. Чего опять же не заметила Катя: на крыльце показался молодой человек, соответствующий описанию Надежды...


- О! Живой! - спустя несколько минут в палате Ладышева появились Заяц и Клюев. - Привет!..


- Уже трудишься! - протянув руку, с укором констатировал Андрей и кивнул на ноутбук на столе. - Этот твой бизнес, он что, дитя горькое? Нельзя на пару недель без присмотра оставить?


- Если бы на пару недель, - усмехнулся Вадим. - Считай, месяц, как пустил дела на самотек.

- А если бы я тебя с того света не вытянул, кому был бы нужен твой бизнес?


- Так ведь вытянул! Вот теперь и пеняй на себя, - пошутил Ла-дышев. - Рад, что пришли. Расскажите о свадьбе.


- Свадьба как свадьба: посидели, попили, поели, - пожал плечами Андрей. - Хорошо, что Ирка предложила скромное торжество: и экономнее, и выспались.


- И мы сегодня наконец-то отоспались, - вступил в разговор Клюев. - Оленьке еще неделю отпуска дали, и я отгулы взял. Ксюшу из школы дождемся и мотанем в Карпаты к родственникам. Хотели вот Андрея с Ириной прихватить, но им еще паспорт менять. Зайчиха у нас появилась, - шутливо хлопнул он по плечу друга.


В свое время первая жена Зайца категорически отказалась переходить на фамилию мужа. И дочери хоть со скандалом, но дала свою, что обидело Андрея, из-за чего, по сути, появилась первая трещина в семейных отношениях. А Ирина предложение перейти на фамилию супруга приняла как само собой разумеющееся.


- А что, Ирина Заяц - плохо звучит? - с легкой обидой уточнил Андрей.


- Замечательно звучит! И поверь, эта фамилия ей подходит больше, чем тебе. Ты же у нас заяц-переросток! - рассмеялся Клюев.


Вадим тоже улыбнулся. Друзья-балагуры навестили как нельзя более кстати. Со вчерашнего вечера настроение на нуле и никак не желает подниматься. Даже несмотря на то, что час продуктивно поработал, составляя бизнес-план для нового дела.


- А ты как? - спросил Саша и, переглянувшись с Андреем, внимательно всмотрелся в друга.


- Задница от уколов болит, - пожаловался Вадим. - Сбегу скоро, дома долечусь.


- Нет, вы посмотрите на него! - возмутился Заяц. - Ты в своем уме? Тебе еще лечиться и лечиться - реабилитация, санаторий... Ты же доктор, что ж ты над своим здоровьем издеваешься?


- Не издеваюсь, а совсем даже наоборот. Мой организм так устроен: валяться на больничной койке и бездельничать ему только во вред - новую заразу подхватит. А вот когда замаячит конкретная цель, он автоматически запускает процесс восстановления. Так что мне пора браться за работу, и вы меня не переубедите. Но помочь - можете, - загадочно посмотрел он на друзей.


- И чем же я, к примеру, могу помочь? Лечиться и сам знаешь как, рожать тебе вроде не положено, - шутливо отреагировал Клюев.


- Родить не могу, - согласился Вадим, не поддержав шутку. - Но дать жизнь новой идее - это пожалуйста, это природой не запрещено. Вот, скажем, что из техники или оборудования для родовспоможения можно усовершенствовать? Элементарное - те же столы в родзалах, кровати, стулья. Здесь важна каждая мелочь. Дублировать то, что уже выпускается, проще простого. Но нет предела совершенству, не так ли? И кто, как не вы, может подбросить мне ценную мысль?


- Вот ты о чем! - понял Саня. - Надо подумать... А что? Пару идей могу толкнуть.


- Так и я могу, - оживился Андрей.


- А вот с этого момента давайте поподробнее. Я все запишу, -улыбнулся Вадим и попросил: - Подай ноутбук...


Отдав молодому человеку справку, Катя вернулась в палату. По пути она несколько раз пыталась связаться с Потюней, но тот не отвечал. Видимо, занят. Оставалось надеяться, что сам перезвонит, когда освободится. А пока предстояло заняться другим важным делом. Со вчерашнего дня она снова присоединилась к вступившей в заключительный этап акции с медцентрами и салонами красоты. Послезавтра материал должен пойти в печать, а она еще не закончила редактуру. Увы, в поисках креативной подачи материала рекламный отдел частенько забывал о главной задаче.


Но только она раскрыла ноутбук и приступила к работе, как зазвонил телефон. Номер ей неизвестен.


«Ответить?» - заколебалась Катя.


Незнакомым абонентам она и прежде не всегда отвечала, а в последнее время стала и вовсе их игнорировать. Но вдруг это кто-то из редакции?


Поколебавшись, все же решила ответить.


- Слушаю...


- Ну наконец-то!!! - обрадованно завопила трубка голосом Колесниковой. - Привет, пропажа! Ты в Минске?


- В Минске.


- Сто лет тебя не слышала и не видела! На Гвардейской не появляешься, не звонишь. Я уже не знаю, что думать! Как ты? У тебя все хорошо?


- Все нормально, - уклончиво ответила Катя. С одной стороны, она была раздосадована, что ответила: от Ленки так быстро не отвяжешься. С другой - не раз ловила себя на мысли, что успела по ней соскучиться: не общались с того самого вечера, как встречались в кафе накануне Нового года. И здесь удивительно уже то, что сама Ленка не пыталась с ней связаться. - Приболела, а так все в порядке. Отцу операцию на сердце сделали, - решила она направить в другое русло любопытство подружки и отвлечь внимание от темы личной жизни. - Восстанавливается, завтра в Аксаковщи-ну на реабилитацию поедет.


- А что с ним случилось? - удивилась Ленка. - Он ведь бывший военный, крепкий такой мужик.


- Предел прочности есть у каждого. Шунтирование сделали.


- У нас?


- А где еще? На заграницу у нас денег нет.


- И хорошо сделали? Я к чему спрашиваю: у моего Колесникова та же проблема, - бывшая соседка легко клюнула на сердечную тему. - В Берлине обследовался, рекомендовали делать операцию, поменьше стрессов, побольше отдыхать. Напугали его, если честно. Но при всем том есть и большой плюс: скоро очередная поездка, почти отпуск.


- И куда на сей раз?


На самом деле ей было безразлично, куда собрались Колесниковы. Но по опыту знала: лучше дать возможность Ленке выговориться, притом - желательно без пауз. Иначе засыплет вопросами.


- В Штаты, представляешь, - сообщила та, но уже как-то равнодушно.


- И чего так невесело? Ты ведь мечтала об Америке.


- Мечтала... Много кто из бывших сокурсников туда перебрался.


- Вот и встретитесь: все расскажут, покажут. Не сидеть же вам в отеле целыми днями!


- Если бы! Игорь заранее предупредил: у него все расписано и дел по горло. Так что придется развлекать себя в номере гостиницы местным телевидением.


- А-а-а... Ясно. Колесников, значит, из-за бизнеса за океан летит... А тебя зачем тогда берет?


- Он меня в последнее время везде с собой таскает, - усмехнулась Ленка. - Как прикладной чемодан - в Цюрих, Берлин, Ригу. Даже в Москву на день.


«С чего бы?» - озадачилась Проскурина.


Сколько она знала Колесниковых, Игорь редко куда брал с собою жену, если, конечно, поездка не была запланированным отпуском. Мол, той лучше оставаться дома, хранить семейный очаг. А Ленка постоянно обижалась.


- И давно это с ним? -- не удержалась Катя от вопроса.


- После Австрии... - Ленка сделала паузу, как бы решая, стоит продолжать или нет.


- Ну и хорошо. Ты всегда мечтала мир посмотреть.


- Ага. Из окна отеля или авто, - хмыкнула подружка.


- Странно... Случилось что-то? - насторожилась Катя.


- Еще как случилось! Такая история случилась!..


Колесникова выдохнула и замолчала. Надолго.


- Лен, ты извини, но у меня здесь дело важное, - устав ждать, нарушила молчание Катя. - Так что или рассказывай, или как-нибудь после поговорим, - глянула она на часы в углу монитора. - Поверь, совсем нет времени.


- Понятно... Тут подруга, можно сказать, гибнет заживо, а у тебя, как всегда, «дело важное», - обиделась Колесникова. - А ведь мне даже поговорить не с кем! И вообще... Игорь никуда не выпускает, - неожиданно пожаловалась она. - Позавчера ключи от машины забрал, сказал: за руль больше никогда не сядешь! Накануне задержалась в салоне красоты, а тут, как специально, телефон разрядился. Пока домой приехала, пока на подзарядку поставила, Колесников уже на конях был. Примчался домой, орал... Представляешь, даже ударил!


«Ничего себе!» - впечатлилась Катя.


- За что?! И почему поговорить не с кем? А Мила?


- Да не общаемся мы! - Лена фыркнула. - Из-за нее все и началось! Дура она! Зря мы с ней столько возились, переживали.


- Так... Давай по порядку.


Катя вздохнула и закрыла документ: событие из ряда вон выходящее, придется выслушать. Игорь ударил Ленку... Для этого должен быть весомый аргумент.


«Надо прилечь», - решила она, понимая, что разговор будет долгим.


- Так что Мила на сей раз утворила? - напомнила она, поправив под головой подушку.


- Скандал закатила прямо в новогодний вечер.


- Полевому?


- Если бы! Всем праздник испортила. У нее, видишь ли, глюкнуло, будто мы с Павлом в танце друг к другу прижимались и «нежно ворковали», - передразнила она Людмилу. - Мы сразу все в шутку пытались перевести, даже Игорь посмеялся. Так ее как понесло! Все вспомнила: и мои конкурсы красоты, и то, что я ребенком не занимаюсь, только собой, и архитектора, с которым я по магазинам езжу, якобы выбирая плитку для дома. И тебя не забыла! Ты, оказывается, давно глаз на Павла положила, еще когда статью о нем писала. Но выбрала Ладышева, так как он побогаче будет. В том числе и мужа твоего бывшего. Ну а вспомнив Ладышева, подколола, что тут ты меня обскакала! В общем, там такое началось!..

ТЕЛЕГРАМ

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Большая библиотека с любыми жанрами и авторами

Большая Библиотека

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги