Беспощадный босс

Глава 12

Рико

Я знаю, что целоваться с ней — ошибка. Я знаю, что все испортил.

Я вымещаю на ней свою злость за других, и это несправедливо. Но она целует меня в ответ, и я хочу ее так, как не хотел никого в своей жизни.

Я чувствую, как ее тело сдается подо мной, когда прижимаю ее к кровати.

Она стонет, когда я притягиваю ее к себе и целую, а мои руки работают с крошечными пуговицами на ее блузке.

Какая-то часть моего мозга понимает, что Хантер, возможно, сделал к ней первый шаг, и вот я уже срываю с нее одежду, как возбужденный подросток. Но я так далеко зашел, что не могу остановиться.

Я расстегиваю ее блузку и любуюсь ее кремовой кожей, вздымающейся грудью, быстро поднимающимися и опускающимися ребрами, когда она глотает воздух, как утопающая. Прижав ее своими весом, я немного приподнимаюсь и стягиваю через голову рубашку.

Она смотрит на меня затуманенными страстью глазами, и я снова наклоняюсь к ней и целую, проводя рукой по ее боку, а затем обхватывая ее бедро прямо в этих облегающих брюках.

Я не должен этого делать. Я позволяю своему гневу и желанию взять верх над собой. Я веду себя как идиот.

Но ничего не могу с собой поделать. А потом уже не остается времени на размышления, потому что Сандра тянется ко мне, впиваясь кончиками пальцев в мои плечи, словно не желая отпускать меня. Трудно думать здраво, зная, что она тоже хочет меня, и что она движется подо мной с первобытным знанием, которое заставляет меня испытывать кислородное голодание и отчаянную потребность в ней.

Я снова целую ее, затем тянусь вниз, чтобы расстегнуть ее брюки, когда она издает мучительный стон, словно воздух выжимается из ее легких. Я расстегиваю молнию на ее брюках и спускаю их на несколько сантиметров вниз, чтобы обнажить ее изящные белые хлопковые трусики в тон лифчику.

Моя милая, разумная Сандра.

Она нужна мне так, как никто и никогда. Я хочу трахать ее до боли, до тех пор, пока она не сможет ходить, пока я не стану для нее всем, о чем она сможет думать. Я хочу пометить ее как свою, причинить ей боль, чтобы сделать ее счастливой, заманить в ловушку момента, когда смогу почувствовать ее всю. Хочу раздеть ее догола и наполнить чувством, от которого она никогда не сможет отвернуться. Хочу освободить ее чувства, эмоции, моменты и хранить их внутри себя, как трофей.

Я хочу завладеть ею так основательно, чтобы она никогда не захотела уйти от меня.

Она хватает меня за шею и притягивает к себе для очередного поцелуя, оставляя штаны всего в нескольких сантиметрах над сладким, влажным центром ее тела. Я целую ее глубоко, мое сердце сильно бьется, вторя ее сердцу, бьющемуся в два раза быстрее.

— Не останавливайся, — шепчет она, наши губы расходятся на доли миллиметра.

— Не собираюсь. — Я чувствую себя чудовищем, когда произношу эти слова. Знаю, что она девственница, что она новичок в этом деле, но никак не могу остановиться. Я никак не могу отступить и оставить ее в покое. Она моя, нравится ей это или нет.

Я хочу, чтобы она смотрела на меня и никогда не думала, что может жить без меня. Я хочу, чтобы она чувствовала то же, что и я, и думала, что никогда не переживет следующего мгновения без моих объятий.

Я хочу чувствовать себя живым.

Мне нужно, чтобы она заставила меня почувствовать себя живым, чтобы насытить зверя внутри меня, которого больше не удовлетворяют другие женщины. Мне нужно знать, что она — это то, чего жаждет мое тело, что именно она — причина, по которой другие женщины не могут меня возбудить.

Я чувствую, что мой контроль ослабевает. Я отстраняюсь от ее поцелуя и опускаюсь на колени на пол, стягивая с собой ее брюки и трусики. Я чувствую, как ее руки цепляются за мои плечи, а затем скользят по моей голове через волосы, словно боясь, что я исчезну. Я любуюсь ее телом, наполовину свисающим с кровати, и аккуратной, хорошо подстриженной ложбинкой между ног. Она выглядит и пахнет восхитительно.

Я наклоняюсь и прижимаюсь поцелуем к ее центру, а затем просовываю язык в плоть, чтобы найти ее пуговку.

Я чувствую, как она вздрагивает, когда обвожу ее клитор и облизываю его.

— О, Боже, — шепчет она. Ее руки сжимают мою голову, втягивая меня глубже. Я позволяю ей, мой язык жадно лижет, исследует, пробует на вкус.

Я изголодался по ней. Никогда не хотел женщину так, как сейчас. Я никогда не хотел обладать женщиной так, как в данный момент.

Она стонет и выгибается, давая моим рукам возможность проскользнуть под ее попку и прижать ее к себе, пока лижу и дразню ее мягкую внутреннюю плоть. Я нахожу тугой узелок и ласкаю его языком, желая, чтобы она знала, как сильно ее хочу. Я провожу языком вперед-назад, вверх-вниз и мучительными кругами, пока ее тело расслабляется и открывается для меня, ее влажность увеличивается, а пьянящий аромат заполняет мой нос.

Я тянусь вверх и ласкаю одной рукой ее грудь, поражаясь тому, как идеально она ощущается в моей руке. Она такая теплая и мягкая, хотя ее сосок — это твердый пик, который я хочу попробовать на вкус.

Я так давно хотел почувствовать ее в таком образе. Я хотел ее, по-настоящему, еще дольше. Я хотел, чтобы мои чувства к ней изменились. Я хотел, чтобы они превратились в нечто большее, в нечто настоящее, не просто желание обладать ею, а ощущение чего-то более глубокого, более сильного и настоящего.

Я так долго сдерживался.

Не знаю, почему так долго ждал.

Я думаю о ней, о ее добром сердце, о ее всепрощающей натуре. Она — единственный человек, благодаря которому притворство кажется таким настоящим.

Я думаю о том, что она ни разу не подвела меня, ни разу. Она всегда прикрывала меня, была моей правой рукой с тех пор, как нанял ее, благодарна за любую возможность, но никогда не требовала от меня ничего. Она чертовски идеальна.

Я отстраняюсь и нежно целую ее. Сандра издает страдальческий звук и хватает меня за волосы, притягивая к себе, бешено вращая бедрами, что подтверждает: она хочет, чтобы мой рот был на ней. Она хочет, чтобы я доставил ей удовольствие. Хочет, чтобы я заставил ее кончить. Эта мысль вызывает во мне прилив сил. Она так жаждет почувствовать мой рот на себе, и от осознания того, что она так отчаянно хочет меня, мой член становится таким твердым, что я с трудом могу выдержать это пульсирующее ощущение.

Я снова прижимаюсь к ней языком, облизывая ее влагу, затем посасывая ее маленькую пуговку. Она трется об меня, издавая хриплые стоны удовольствия. Я втягиваю в рот два пальца, смачиваю их, затем скольжу ими к ее входу. Я снова провожу языком по ее клитору, чувствуя, как дрожат ее мышцы в предвкушении.

Ввожу свои пальцы в нее, и она издает громкий стон, прижимаясь ко мне, пока я осторожно вхожу в ее напряженное тело. Я нащупываю в ней это мягкое место, а другой рукой нежно поглаживаю подушечкой большого пальца ее сосок и продолжаю дразнить ее клитор языком.

Ее бедра двигаются навстречу мне, и я провожу языком в такт пальцам, массируя ее точку «G», толкаясь в нее сильными ударами. Она выгибает спину, все ее тело полностью в моей власти, когда довожу ее до пика и чувствую, как она падает с него.

Ее киска плотно сжимается вокруг моих пальцев, и я чувствую, как ее влажность увеличивается, когда ее клитор пульсирует от моего языка, а ее рука прижимает мою ладонь к своей груди, останавливая мои дразнящие движения по ее тугому соску. Спазмы пронизывают ее живот, пульсируя, и она начинает расслабляться, словно ее мышцы больше не работают.

Я хочу ее и собираюсь овладеть этой девушкой. Пути назад нет. Я тверд, чем когда-либо прежде. Она разложена как на пиру, и я умираю от голода.

Я встаю и расстегиваю брюки, опуская молнию вниз, пока она наблюдает за мной глазами, горящими страстью, впитывая каждое движение с новым, растущим возбуждением. Обнажившись, я беру с тумбочки презерватив, и быстро дергаю свой член в отчаянной попытке унять боль, затем разрываю фольгу, отбрасываю обертку в сторону и разворачиваю презерватив на своем пульсирующем члене.

Ее глаза расширены, губы приоткрыты, грудь быстро вздымается и опускается, а в глазах появляется нотка страха. Я чудовище, но ее страх заводит еще больше. Мне отчаянно хочется оказаться внутри нее, но я пытаюсь подольше насладиться этим мгновением.

Она смотрит на меня с ошеломленным выражением лица, ее тело расслаблено и выглядит полностью удовлетворенным. Обеими руками хватаю ее и поднимаю на кровать, чтобы Сандра больше не свисала. Она не сопротивляется, но стонет от моих манипуляций, что только сильнее разжигает мою потребность в ней.

Мои губы жадно находят ее губы, и я чувствую, как руки девушки скользят по моей спине и сжимают мои плечи. Я скольжу членом вверх и вниз по ее влажной коже, ощущая жар, исходящий от ее тела, но пока не вхожу в нее. Все, что могу делать, — это дразнить, и, похоже, от этого действия Сандра сходит с ума: она двигает бедрами навстречу моим, пытаясь уговорить меня войти в нее.

— У тебя потрясающий вкус, — шепчу ей на ухо. Ее теплое дыхание омывает меня, и она задыхается от удивления от этих слов.

Я снова целую ее, надеясь, что она осознает, что тоже пробует себя на вкус, и находит этот факт таким же сексуальным, как и я. Она хнычет от удовольствия.

Я беру ее за подбородок, и она смотрит на меня, позволяя мне заглянуть в ее глаза, увидеть каждую эмоцию, проходящую по ее лицу. Не знаю, думает ли она обо мне или пытается убедить себя, что это не сон.

Я знаю, что должен дать ей что-то настоящее. Я не могу просто трахнуть ее и уйти. В этом нет смысла. Я хочу чего-то большего. Хочу, чтобы она дала мне шанс, поверила, что я что-то чувствую к ней и что я хочу ее, во всех смыслах.

Я хочу отдать ей себя. Я хочу отдать ей свое тело и душу. Хочу, чтобы она имела власть надо мной, и я хочу, чтобы эта власть принадлежала только ей. Я хочу, чтобы она была мне ровней, чтобы она стояла со мной перед всем миром и знала, что я — ее, а она — моя. Я хочу, чтобы она обладала силой, способной заставить меня раздеться.

Потребность в ней растет с каждой секундой. Я ахаю. Мой член пульсирует, прижимаясь к ее входу, как будто он знает, что мгновение или два нежного давления — это все, что ему нужно, чтобы взорваться.

— Я знал, что ты это сделаешь. И хочу снова попробовать тебя на вкус. — Она стонет.

— Не сейчас, сейчас мне нужно почувствовать тебя. — Она смотрит на меня взглядом, который, кажется, заглядывает глубоко в мою душу.

Ее слова едва не обрывают хрупкую нить моего самоконтроля.

Но я держусь, продолжая водить кончиком пальца вверх и вниз по ее влажному центру, желая войти поглубже, но убедиться, что она полностью намокла и готова для меня. Я плохой человек, раз взял ее вот так, стал ее первым таким образом; без любви, обещаний, и будущего.

Потому что, как бы сильно ни хотел ее, я знаю, что она заслуживает лучшего. Она заслуживает того, кто будет беречь ее всю жизнь, а это не я. Неважно, как сильно пытаюсь убедить себя в том, что могу быть таким. Я попытаюсь построить с ней что-то настоящее. Но знаю, что даже если что-то начнем, обречено на провал. Но сейчас я буду лгать себе. Я буду говорить, что могу построить с ней жизнь. Что я могу позволить ей иметь надо мной власть и контроль, даже если это что-то невероятное. Мечта, которая никогда не сбудется.

Но сейчас, в данный момент, когда я трусь членом о ее киску и проникая внутрь по сантиметру за сантиметром, могу притвориться, что между нами что-то настоящее.

Помогает и то, что она полностью готова ко мне. Она тяжело стонет, и звук ее вожделения возбуждает меня до безумия. Я проталкиваюсь внутрь еще немного, чувствуя, как стенки ее киски прижимаются ко мне, когда она привыкает к моим размерам. Она чертовски совершенна. Я погружаюсь еще на несколько дюймов, но не до конца, а затем вытаскиваю и продолжаю тереться об нее, дразня ее клитор, натирая его всей длиной своего члена.

С каждым моим движением ее стоны становятся все громче, все настойчивее. Ощущение того, как ее руки двигаются вверх-вниз по моей спине и плечам, почти доводит меня до предела. Если бы я не пытался затянуть это и сделать так, чтобы это длилось долго, я бы поставил ее на колени и впился бы в нее, как животное, прямо сейчас.

Я хочу поговорить с ней и убедиться, что все в порядке, но знаю, что все, что скажу, будет бессмысленно, потому что мы оба так далеко зашли, так далеко от точки невозврата.

Я собираюсь притвориться, что она моя, что я трахаю свою женщину, что у меня могут быть с ней недели, месяцы, может быть, даже годы, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы она не пожалела ни об одной секунде из этих месяцев, недель или лет.

Я отстраняюсь в последний раз, кончик моего члена скользит вниз к ее входу, и мои глаза закрываются, когда я борюсь с необходимостью погрузиться глубоко и сильно. Я борюсь с желанием наполнить ее всем, что у меня есть, и кончить от ее тесноты, пульсирующей вокруг меня, борюсь с необходимостью заставить ее произнести мое имя на одном дыхании.

— Будет больно. — Без понятия, почему я это говорю. Я не пытаюсь быть намеренно жестоким. Я просто не знаю, как еще описать то, что сейчас произойдет.

Потому что будет больно. Не только сейчас, но и каждый раз, когда я буду входить в нее с этого момента. И я хочу, чтобы было больно. Я хочу, чтобы она чувствовала это беспрерывно. Потому что она моя, черт возьми. Единственная боль, которую она когда-либо почувствует, — это боль от меня.

Потому что теперь, когда она со мной, я ее не отпущу.

— Я хочу, чтобы было больно. — Мои глаза распахиваются от ее неожиданных слов.

— Пожалуйста, Рико… Я хочу тебя. — Ее голубые глаза встречаются с моими, и у меня вырывается рык.

Я на мгновение задерживаю на ней взгляд, словно убеждаясь, что она говорит правду, затем прижимаю свой член к ее входу и тянусь вниз одной рукой, чтобы направить себя в ее тугое тело. Я чувствую, как она дрожит от предвкушения, когда я слегка надавливаю на нее, достаточно, чтобы почувствовать ее влажное тепло вокруг головки моего члена.

Я надавливаю чуть сильнее, чувствуя, как мой член растягивает ее, как тело Сандры поддается моему размеру, когда я заполняю ее. Она реагирует еще одним стоном, прижимаясь ко мне, ее ногти впиваются в мои плечи, когда она закрывает глаза.

— Нет, посмотри на меня. — Она открывает глаза, изучая меня, когда я подношу руку к ее горлу. С хныканьем она сдается, любая притворная борьба покидает ее тело, когда я пальцами впиваюсь в ее шею.

— Скажи мне остановиться, если я сделаю что-то, что тебе не понравится. — Мне следовало заставить ее установить основные правила, но все произошло так чертовски быстро.

Она кивает, ее губы шевелятся.

— Не останавливайся. — Ее глаза закатываются, и она упирается в меня бедрами, принимая в себя каждый сантиметр, пока я с трудом протискиваюсь в ее невероятно тугие глубины. Она стонет, когда я вхожу в нее до упора, ее тело расслаблено, видимо, она все еще чувствует последствия своего оргазма. Я даже не начал удовлетворять свой голод. Я начинаю двигаться, то выходя из нее, то снова погружаясь. Ее напряженность ошеломляет, и я стону, снова входя в нее.

— Ты в порядке? — Я произношу слова с трудом. Они кажутся тяжелыми, словно мой рот работает против веса моего тела, чтобы издать звук. Моя цель — заставить ее привыкнуть ко мне, почувствовать, как она растягивается вместе со мной.

— Да. — Это единственное слово звучит как шепот, когда она открывает глаза, чтобы снова сосредоточиться на мне.

Я выхожу из нее, чувствуя, как она напрягается с каждым дюймом. Она не только тугая, она очень мокрая. Я беспокоился, что сначала нам понадобится смазка, но ее соки облегчают задачу, когда вхожу в нее.

Я снова чувствую это мягкое место, то место, которое я нашел пальцами раньше, и я прижимаюсь к нему внутри нее. Давление невыносимо. Я хочу ее так сильно, что едва сдерживаюсь. Она испускает несколько вздохов, похожих на стоны, а я наблюдаю за всеми эмоциями и ощущениями, проявляющимися в ее чертах. Она невозмутимо принимает меня, хотя я вижу, что это должно быть больно. Когда Сандра подносит руку к горлу, то касается моего запястья.

— Остановись, — шепчет она. — Сейчас.

Я понимаю и убираю руку, продолжая овладевать ее телом, двигаясь быстрее, когда она наконец расслабляется настолько, чтобы принять меня. Как только я ускоряюсь, она издает вопль, и ее лодыжки смыкаются на моих бедрах, втягивая меня обратно, когда я отстраняюсь.

Это животное движение лишает меня самоконтроля, и я начинаю жестко трахать ее.

Я легко вхожу в нее, и она задыхается, и со стоном откидывает голову назад. Я целую ее кожу, вколачиваясь в нее, принимая ее, клеймя ее своим телом, зная, что она чувствует меня внутри себя.

Она такая горячая и тугая, что это почти невозможно. Я отстраняюсь, а затем снова вхожу в нее, сохраняя свой темп. Я чувствую, как она снова приближается к оргазму, но собираюсь сдерживаться. Я еще не готов заканчивать.

Я ускоряюсь и проникаю глубже, мои губы и зубы на ее шее и плече, когда она стонет и зовет меня по имени.

— Да, Рико… пожалуйста… — шепчет она.

— Кончи для меня, Сандра… Я хочу почувствовать, как ты кончаешь на моем члене, — рычу я.

Она стонет в ответ, и я ускоряюсь, мои бедра двигаются навстречу ее бедрам, скользя в нее и выходя из нее, мой член становится все тверже и тверже с каждым толчком. Она близка, я чувствую, как нарастает ее оргазм.

Затем она прижимается ко мне так крепко, что я вижу звезды, а с ее губ срывается испуганный стон. Прежде чем успеваю остановить себя, мое тело реагирует, переваливаясь вместе с ней через край, и мы оказываемся вместе, потерянные в моменте, окутанные друг другом, словно мир заканчивается прямо здесь, с нами. Наслаждение поднимается по моему телу, как теплые волны, а затем начинает угасать, когда она прижимается ко мне.

И я понимаю, что натворил.

Я разрушил ее.

Разрушил все, что она так старательно оберегала.

Никто не остается девственницей до двадцати четырех лет без причины. И я сомневаюсь, что причина была в том, что она ждала кого-то вроде меня, чтобы лишить ее невинности. Ненавидя себя, я выхожу из нее, затем беру ее на руки и иду с ней в ванную.

Может быть, я надеюсь, что теплая вода смоет грехи. А может, надеюсь, забота о ней сейчас смоет ненависть, которую она будет испытывать, когда, отойдя от оргазма, поймет, что то, что мы сделали, уже не исправить.

Она будет ненавидеть меня… и у нее есть на это полное право.

Я использовал ее.

Я причинил ей боль.

Я украл у нее невинность.

Я чертов мудак.