Беспощадный босс

Глава 5

Сандра

Рико осторожно усаживает меня на пассажирское сиденье своей машины.

Находиться так близко от него — почти пытка; я чувствую густой аромат его одеколона и ощущаю упругость его идеального тела.

Я никогда не думала, что окажусь в ситуации, когда буду заперта в машине со своим боссом после того, как увидела, как он избивает человека за свои намерения. Я не расстроена. Не уверена, что он поступил правильно, но думаю, зашел слишком далеко. Он мог остановиться задолго до этого, но решил иначе. Он хотел причинить боль этому человеку.

Его взгляд встречается с моим, когда он берется за ремень безопасности и тянет его через мое плечо и колени, со щелчком вставляя его, прежде чем отстраниться. Странная интимность этого жеста заставляет вздрогнуть, и я поджимаю ноги, когда он закрывает за мной дверь машины.

Не думаю, что за всю мою взрослую жизнь мой ремень безопасности когда-либо пристегивал другой взрослый. Это странный спусковой крючок для внезапного тепла, собравшегося в глубине моей души, и я стараюсь не обращать внимания на это чувство и на то, что оно может означать.

Я смотрю, как он идет к передней части машины, а затем садится на водительское сиденье рядом со мной.

— Моя машина вон там. — Я жестом показываю в сторону своей маленькой побитой Honda Civic. Это не красивая и не новая машина, но доставляет из пункта А в пункт Б без проблем, так что я счастлива. Мне не нужны деньги, богатство или вещи, которыми можно похвастаться, чтобы чувствовать себя хорошо — я человек, которому важнее функционал, чем форма.

Конечно, думаю, что, если скажу ему, что моя машина здесь, он отпустит меня, позволит доехать до дома, но вместо этого он устремляет на меня свой пристальный взгляд.

— Я могу попросить кого-нибудь доставить ее туда, куда ты хочешь.

Я моргаю. Никогда за миллион лет я не рассматривала это как возможный ответ на свое заявление. Пытаюсь подавить свои чувства и не обращать на них внимания, но не могу перестать думать о том, как мне тепло и приятно, как тело гудит и как Рико защитил меня от того, кто хотел сделать со мной ужасные и невыразимые вещи.

Можно ведь чувствовать, что кто-то зашел слишком далеко, и при этом быть благодарным за защиту, верно?

В то время как смятение и жар накатывают на меня, я смотрю на него. Я никогда не считала Рико милым мужчиной или джентльменом, скорее наоборот; бесконечная череда женщин в его жизни говорит мне, что он не джентльмен.

Хотя это странно. Никогда бы не подумала, что меня может возбудить мужчина, который так меня защищает. Может быть, именно это мне и понравилось, но вряд ли такое повторится, да? Я не оказываюсь в таких ситуациях, когда все может пойти не так или могу пострадать. Даже сегодняшний день был просто случайностью. Я не отношусь к своей работе как-то легкомысленно, в отличии от своей безопасности.

Честно говоря, главным стимулом сегодня было нежелание искать другую работу. Рико платит очень хорошо; по крайней мере вдвое больше, чем любая другая работа в качестве личного помощника, которую могу найти в этом городе. Я не сомневаюсь, его зарплата так высока, потому что ему трудно удержать личных помощников, и, проработав с ним больше года, я понимаю, почему все уходят.

Но работать на него действительно не так уж плохо, и это дает возможность расплатиться со студенческими долгами за не оконченное ветеринарное образование, а также шанс накопить сбережения, когда долг будет погашен.

— Чем бы ты хотела заняться сейчас? — От его мягкого вопроса у меня участилось сердцебиение.

Если быть честной, то я бы хотела вернуться в клуб. Не в зеленую комнату, конечно, но, может быть, в одну из их красных комнат, чтобы просто наблюдать за всем, что происходит, и просто быть мухой на стене, чтобы все остальные хорошо провели время.

Конечно, это только в мыслях, которыми я никогда ни с кем не поделюсь, и ни за что на самом деле не вернусь в клуб. Пребывание там напоминает мне, что я женщина, что у меня есть сексуальное влечение, вещи, которые я хотела бы попробовать, и, конечно, что секс — это гораздо больше, чем когда-либо думала. Я также не могу не беспокоиться о том, что, учитывая то, как я уже возбуждена, возвращение может означать, что я сделаю что-то, о чем буду потом жалеть.

И судя по тому, как Рико смотрит на меня сейчас, не могу представить, что он был бы против любой моей идеи. Но хочу ли я, чтобы мой первый раз был с человеком, который спит со всеми женщинами подряд? Хочу ли перестать беречь себя ради мужчины, который просто полюбит меня и бросит без раздумий? Сколько процентов своей самооценки я связала с тем, что была девственницей и берегла себя для брака?

Рико не женится на мне — он не такой человек, и глупо даже думать, что такое возможно.

Единственное, что знаю наверняка, — если вернусь в клуб, то обязательно сделаю что-то такое, чего уже не смогу отменить. Все, во что я когда-либо верила, все, ради чего оберегала себя, будет полностью разрушено.

Слабый голосок внутри шепчет: «Неужели все действительно было бы плохо?»

Не хочу развивать эту мысль или идею, поэтому заталкиваю куда подальше, когда понимаю, что минуты тикают, пока он ждет моего ответа, сжимая руль, отчего костяшки его пальцев белеют.

— Может, подбросишь меня до дома?

— Уверена, что хочешь остаться одна прямо сейчас?

Когда он произносит эти слова, я понимаю, что это его извинения за то, что на меня чуть не напали в его клубе. Я не глупая. Я знаю, что правило номер один в бизнесе Рико — никогда не признавать свою вину.

Но я не такая, как он. Я могу признать свою вину в происходящем.

— Мне не следовало убегать. Я знала, что в разных комнатах происходят разные вещи, просто не обратила на это внимания. Я подвергла себя опасности, и не виню тебя за это, так же как не винила бы тебя, если бы выбежала на дорогу и чуть не попала под машину.

Не хочу, чтобы он думал, что у меня будут какие-то негативные последствия из-за того, что произошло сегодня в его клубе. И не только потому, что хочу остаться на работе, но и потому, что искренне считаю, что он не виноват. Я приняла взрослое решение, и оно едва не привело к тому, что на меня напали. Это моя вина, а не его.

— Обычно я не пускаю в свой клуб людей без членства. — Его руки сжимаются на руле, и кожаный чехол протестующе скрипит. — Нужно подписать отказ от обязательств, согласиться с правилами, и каждый должен знать наизусть все цвета, прежде чем войти внутрь.

— Это разумный способ ведения бизнеса. — Не совсем понимаю, какое отношение это имеет ко мне, и вдруг обнаруживаю, что волнуюсь. — Ты же не уволишь швейцара за то, что он меня впустил? Он ведь не виноват.

Рико смотрит на меня.

— Если ты не хочешь этого, то не буду. Но он обязательно пройдет программу переподготовки, прежде чем снова окажется на этаже.

Я вижу, что в его глазах есть что-то еще, что-то, что не хочет признавать, и я мягко пытаюсь выудить это из него.

— Есть кое-что еще, о чем ты умалчиваешь. — Его челюсть сжимается, словно он стискивает зубы.

— Я хотел, чтобы ты была рядом, только для меня.

Эта правда бьет меня как кирпичом по лицу, и я откидываюсь на спинку кресла в шоке. Что бы он ни пытался сказать, сейчас я не могу с этим справиться, поэтому поднимаю руку, как бы останавливая, чтобы он больше ничего не говорил.

— Это был трудный день. Мне нужно немного побыть наедине, принять горячий душ, расслабиться и прийти в себя.

Я смотрю мимо него на клуб, с грустью думая о том, что нужно уйти, потому что на самом деле мне хочется вернуться назад.

— Ты не хочешь уходить.

Его слова — не обвинение, просто спокойное изложение истины, и я удивленно смотрю на него.

— Конечно, хочу. Я сказала же, что хочу принять душ и отдохнуть.

Его взгляд сужается.

— Не люблю, когда ты мне врешь.

От этих слов меня пробирает дрожь, и я соглашаюсь на полуправду.

— Ладно, я вроде как спешу отдохнуть. Дорога домой займет от двадцати минут до получаса, и я не уверена, что у меня есть столько времени. — Это не совсем ложь, но и не вся правда.

— Так почему бы мне не предоставить тебе комнату на ночь? У тебя будет свое личное пространство с карточкой-ключом, чтобы никто больше не мог войти. Ты сможешь привести себя в порядок, расслабиться, принять ванну, собраться с мыслями — все, что пожелаешь. — Его темные красновато-карие глаза смотрят на меня, и мой мозг подсказывает сказать «нет» и попросить его отвезти меня домой.

— Конечно, звучит неплохо. — С трудом верится, что я это сказала, и в ужасе опускаю глаза на колени. Уже слишком поздно отступать? Могу ли отказать ему сейчас? Смогу ли так быстро передумать и не показаться ребенком, который не может определиться? И все же, когда думаю о том, чтобы вернуться вовнутрь и увидеть все те захватывающие зрелища, которыми я наслаждалась раньше, в животе нарастает волнение.

— Могу провести тебя через запасной выход, где тебя никто не увидит, и ты не столкнешься ни с чем, что может показаться тебе неприятным. — Когда он произносит эти слова, мое сердце замирает. Я никак не могу попросить его провести меня через парадную дверь, не вызвав у него подозрений. Поэтому я подавляю свое разочарование и просто киваю.

Он выходит из машины, и я отстегиваю ремень безопасности, прежде чем открыть дверь. Выйдя на теплый солнечный свет, я глубоко вдыхаю и готовлюсь к пульсирующей музыке, темному волнению и возможности снова оказаться с ним наедине в одной комнате.

Он подходит к моей стороне машины и берет меня за руку, ведя к боковой двери клуба. Я без возражений следую за ним, пока он протискивается внутрь. Моим глазам требуется некоторое время, чтобы привыкнуть к другому освещению и относительной темноте, в отличии от солнечного света снаружи, но я слепо следую его примеру, доверяя, что он благополучно проведет меня в комнату. В конце концов, он ничего не выиграет и все потеряет, если причинит мне боль, так что я вполне могу ему довериться.

Он снова достает из кармана металлическую карточку и прикасается ею к дверной панели. Я вижу мягкий свет, прежде чем дверь распахивается на несколько дюймов. Рико протискивается внутрь, затем останавливается, ожидая меня и жестом приглашая переступить порог. С благодарной, как я надеюсь, улыбкой наклоняю голову и вхожу в комнату.

Он достает из кармана вторую карточку-ключ и протягивает мне. Я беру тонкую, поразительно тяжелую металлическую карточку и смотрю на него, пока он закрывает за нами дверь.

— Теперь у тебя есть карта. Это значит, ты можешь попасть в комнату. — Конечно, я не знаю наверняка, как это работает, но могу предположить, что если он воспользовался этой карточкой, чтобы войти, то сможет сделать это снова.

Он любезно кивает.

— В целях безопасности.

— То есть ты можешь просто войти сюда, когда захочешь? — Я умираю руки в бедра, карта зажата между пальцами и давит на запястье. Я чувствую, как вибрирует мой телефон в кармане, но не собираюсь доставать его и проверять сейчас.

У Рико хватает такта сохранить застенчивое выражение лица, когда он говорит, и провести рукой по затылку.

— Слушай, я предпочитаю, чтобы мои женщины были послушными. Я не буду делать ничего такого, чего бы ты не хотела на все сто процентов. Обещаю, если мы когда-нибудь окажемся в одной постели, то только потому, что ты умоляла меня об этом сама.

От его слов мои щеки пылают, и я сжимаю бедра вместе, чувствуя странную боль между ними. Мысль о сексе с Рико делает странные вещи с моим сердцебиением и дыханием, но, черт возьми, размер эго этого мужчины просто безумны!

— Часто ли женщины умоляют тебя? — Я хотела сказать это в шутку, но вышло слишком серьезно, и его глаза сузились так, что мое сердце заколотилось еще сильнее.

Уголки его губ растягиваются в легкую улыбку.

— Уверена, что хочешь получить ответ на этот вопрос?

Когда он произносит эти слова, во рту пересыхает, и я качаю головой, уверенная, что мой голос не позволит произнести ни слова. Я вдруг отчетливо ощущаю его близость, жар, исходящий от его тела, густой, горячий, пряный аромат его одеколона — что-то вроде сосны, дыма и намека на секс — и понимаю, что мне нужно держать дистанцию между нами хоть как-то.

Поэтому я перевожу взгляд на дверь с вызывающим выражением лица.

— Спасибо, что все устроил. Я позабочусь о том, чтобы не потерять эту карточку, и желаю тебе чудесного вечера.

Остается только надеяться, что он поймет не слишком тонкий намек на то, что я готова к его уходу из моей комнаты. Я не буду умолять его.

Даже когда думаю об этом, я понимаю, что хотела его с тех пор, как начала работать на него. Было бесчисленное количество дней и ночей, когда жалела, что я не такая девушка, которая просто добивается тех мужчин, которых хочет, и не обладаю такой уверенность в себе, чтобы спать со всеми подряд, потому что они меня привлекают. Я могу говорить себе, что я другая, но на самом деле просто хочу любви, признания, комфорта. Мне нужен кто-то, с кем можно обниматься. Я хочу спать с мужчиной, с которым буду чувствовать себя в безопасности, а я всегда считала, что брак означает безопасность. В конце концов, что может помешать мужчине просто уйти, получив от меня то, что он хочет?

Рико понимает намек и выходит из комнаты. Я слышу, как за ним щелкает дверь, и впервые за несколько часов выдыхаю полной грудью. Сразу же направляюсь в ванную, бормоча про себя, как сильно хочу переспать с ним, и одновременно напоминая, что я не их таких женщин.

В ванной оглядываюсь по сторонам в поисках каких-либо признаков камер, будучи уверенной, что в секс-клубе они обязательно есть, даже в приватных комнатах. Замечаю крошечное отверстие, вероятно, место для винта или чего-то подобного, но мой мозг говорит, что это камера и нет никаких шансов, что Рико не наблюдает за мной здесь.

И с этой мыслью я исполняю небольшой стриптиз, снимая одежду и кладя ее на богатую мраморную столешницу. Одно могу сказать наверняка: Рико потратил кучу денег, чтобы сделать это место роскошным. Сняв одежду, теплый воздух обдувает кожу, и я чувствую, как напрягаются соски, а тело молит о разрядки.

Я открываю стеклянные двери душевой кабины и включаю воду, наблюдая за тем, как струи воды водопадом стекают на красиво выложенное плиткой пространство. Естественное теплое освещение создает чувство дома, и, подняв голову, я вижу над головой потолочное окно с матовым стеклом, несомненно, защищающий меня от посторонних глаз.

Нежно провожу руками по телу, теребя один из набухших сосков и задыхаясь от этого ощущения. Несмотря на то, что берегу себя для мужчины, у меня есть ряд правил, по которым могу получить удовольствие; я просто не проникаю внутрь.

Я захожу в воду, чувствуя, как бархатистые капли воды каскадом стекают по моей коже. Не желая больше смотреть на то отверстие в плитке, я продолжаю трогать себя, устраивая шоу, говоря себе, что Рико наблюдает за мной. От этой мысли охватывает покалывающий жар, и я прикасаюсь к клитору кончиками пальцев, одновременно перекатывая нежно сосок другой рукой.

Все ощущения сливаются воедино, выбивая дыхание из моих легких, когда представляю, как он наблюдает за мной, трогает себя, думает о том, как я кончаю. Я никогда не считала себя человеком, которому нравится, когда за ним наблюдают, но мысль о том, что Рико наблюдает за мной, может быть самой сексуальной из всех, что когда-либо приходили мне в голову.

По мере того как я описываю круги вокруг своего клитора, чувствую, как мое дыхание становится все более прерывистым. Удовольствие пронзает меня до глубины души, и я закрываю глаза, представляя его властные черты, этот пристальный взгляд, то, как бережно обращался со мной, как защищал…

Прежде чем успеваю остановить себя, наслаждение пронзает мое тело, оставляя после себя спазмы. Дыхание становится учащенным, а вместе с оргазмом приходит ясность, которая всегда следует после. Если он действительно наблюдает за мной, а я наслаждаюсь этой мыслью и использую ее, чтобы доставить себе удовольствие, то что это говорит обо мне?

То, что я делаю, вызывает чувство вины и стыда, и еще хуже, когда думаю о том, что здесь есть камера и Рико смотрит, как я ласкаю себя. Я хочу, чтобы он видел, хочу, чтобы он смотрел. Я хочу показать, что думаю о нем. Хочу знать, что он смотрит на меня, когда я кончаю.

Я скольжу пальцами дальше, осторожно, чтобы не проникнуть внутрь, но чувствую, как моя собственная влага скользит по бедрам, смываемая водой, как маленький грязный секрет, который никогда никому не смогу рассказать.

Что со мной происходит?

Я не такая.

Неужели клуб «Ред» изменил меня?

Или я всегда была такой непослушной, но каким-то образом держала эти темные желания под замком, а ключ давно выбросила?