Бессонница Черного Зверя

Глава 28. Выводы

В пороге стояла потрясающей красоты девушка. Иссиня-черные волосы рассыпались по плечам до самой груди, которая призывно выглядывала молочными полукружьями из низкого выреза платья. Зеленые глаза незнакомки были ярко подведены, делая ее взгляд более раскосым, притягательным, можно даже сказать чарующим, и я невольно повела плечами, сравнивая себя с ней.

Ну… Не очень достойное сравнение.

Я была как минимум на пол головы ниже, более угловатая, не могла похвастаться выдающимися формами покатых бедер. Проигрыш по всем фронтам. С треском! Как оригинал и его бледная копия, которую лепил слепой скульптор.

— Так кто ты? — стараясь казаться спокойной, спросила незнакомка, сложив тонкие руки на пышной груди и задирая нос. — Аксар, ты завел другую любовницу?

Любовница… Любовница…

Пространство вокруг захрустело, и я даже не поняла в какой момент оказалась сидящей на стуле, ссаженная с мужских колен, а господин Хидай черной тенью мчится к гостье, выталкивая ее за двери.

Я смотрела в одну точку, пытаясь разобраться в снующих черной тучей мыслей, и не слушала происходящего за дверьми.

Серьезно, поверила? Что ты в чем-то особенная. Ну-ну… Вокруг него всегда будут виться женщины, такие вот, как она, и ты в останешься в их тени. Он свободный, богатый, красивый… А ты? Стряпуха из Костэла.

Одна ночь, может другая, и в кого ты для него превратишься? Ему явно есть из чего выбрать, и ты Улва, определенно не в фаворе.

— Да отпусти же ты меня! — послышался пронзительный визг. — Райт! Да как ты смеешь!? Аксар, прикажи ему отпустить меня!

Но дверь вновь хлопнула, впуская взбешенного и дышащего гневом мужчину в столовою, где я продолжала сидеть на своем месте, распиная себя за глупость.

Вновь осмотрев его с ног до головы, пришла к заключению каменного вывода: такая как я, ему не пара.

Хватит уже. Представила себя на месте желанной женщины? Достаточно. Пришло время возвращаться в реальный мир, где никто не выложит за меня и гроша.

Аксар не двигался с места, словно прирос к полу и не мог пошевелиться. Он так же молча рассматривал меня, читая по выражению глаз мои печальные выводы, и в итоге только закатил глаза, шагая ко мне широко и громко.

— Встань, — потребовал он, и я послушно поднялась опираясь на дрожащие ноги. — Что придумала?

— Я… ничего.

— Уже врешь мне? Отлично.

Он злился, и я приняла выплескивающуюся злость на свой счет, низко и покорно опуская голову.

Дальнейшее проживание под этой крышей представлялось, как невозможное. Сколько еще женщин вот так просто приходят к его порогу, когда они «скучают»? И как мне реагировать на это, не чувствуя уверенности ни в своем положении, ни в своих правах.

Что я вообще могу делать, а что нет?

Вопросов было больше, чем ответов, и я с трудом протолкнула колючий ком в горле, чувствуя, что губы вновь дрожат, а в носу щиплет. Только не рыдать, только не рыдать!..

— Говори, — развернув меня за плечо, он силой уложил меня грудью на стол, прижимая к спине тяжелую руку.

— Ничего! — я подергалась для приличия, изначально понимая, что силы не равны, и пождала бедра, чувствуя горячую ладонь, нырнувшую мне под юбку и крадущуюся вверх.

— Врешь. Что придумала?! — рыкнул он, склоняясь к моей голове. — Лучше говори.

— Отпусти!

Но мужчина был непреклонен, беззастенчиво прижимаясь пальцами к голой коже, лишенной белья. Шокируя, будто ведром ледяной воды, он вынудил меня испуганно задрожать, растекаясь по столу.

— Я приемлю только один вариант развития диалога. Ты говоришь прямо, я слушаю, мы оба делаем выводы и решаем проблему. Если ты, — прошипел он, погладив нежные лепестки складок, мягко раздвигая их и подушечкой требуя влаги у чувствительного бугорка. — Будешь увиливать, замалчивать или врать, я просто тебя выпорю.

— Что?!

— Что слышала. Хочешь вести себя, как ребенок, тогда и получай, как ребенок. Что придумала себе? Отвечай!

Тело потихоньку пьянело, безоговорочно отзываясь на импульсы, посланные мужчиной, и голова закружилась, призывая весь жар броситься в мои щеки и низ живота.

— Отпусти…

Даже не ответил, давая понять, что к моим мольбам он останется глух. Или поддаться, или упорствовать до конца, что становилось сложнее с каждой секундой. Он уже уверенно смазывал меня моей же влагой, не чувствуя сопротивления, и мягко проталкивал пальцы внутрь, раздвигая узкие стенки.

— Не будь мы в столовой, я взял бы тебя прямо сейчас, — прорычал у меня над головой, и на мгновение меня окатило холодным потом.

В любую минуту сюда мог зайти кто угодно, а я лежала животом на столе, с оттопыренной ко входу задницей, и под моей юбкой хозяйничала мужская рука, своими манипуляциями вырывая тихое шипение.

— Прошу, отпусти…

— Я уже сказал тебе, что ты должна сделать, — и вновь этот тон, который нельзя проигнорировать.

Он властен, знает, чего хочет, и всегда получает желаемое.

— Я… Я… — мужские пальцы уже беспрепятственно двигались во мне, заставляя сводить колени вместе, чтобы унять тревожные ощущения. — Сколько их еще?

— Кого? — он даже замедлился на секунду, но тут же вернулся к своему занятию, поглаживая меня подушечками изнутри, от чего я тихонько завыла, прикусывая губы, чтобы не закричать.

— Женщин!

— Ах, вот оно что, — он резко меня отпустил, и развернул полыхающим лицом к себе. — Пошли, покажу тебе кое-что.