Бесстрашная леди

Глава 11

Глинис не могла припомнить, когда она ощущала себя такой ослабевшей и беспомощной. Если бы у нее хватило сил, она настояла бы на том, чтобы самостоятельно подняться в свою комнату. Но ей пришлось позволить Каррику отнести ее туда.

Сараид первая вошла в комнату.

— Положи ее на кровать, — велела она Каррику.

Остановившись посреди комнаты, он покачал головой:

— Нет, если ты не собираешься потом сразу поменять покрывало на кровати.

Подбоченившись, сестра спросила:

— У тебя есть другое предложение?

— Малдун, вы сможете недолго посидеть на стуле? — обратился Каррик к Глинис.

— Я могу все, что угодно, — ответила она, стараясь сфокусировать его изображение, которое расплывалось у нее перед глазами.

Каррик усмехнулся. Даже в этом состоянии она пыталась сохранить достоинство.

Он усадил ее на стул и стал осторожно снимать с больного плеча пальто.

— Каррик, — раздался сердитый голос Сараид, — что ты делаешь?

Он снял пальто со второго плеча.

— Пытаюсь освободить ее от этой тяжелой одежды, — нетерпеливо ответил он.

— Ты ведешь себя самым неподобающим образом, — укоризненным тоном заявила сестра, глядя, как он взялся за рубашку Глинис.

— Тебе кажется, ты сама с этим справишься? — спросил Каррик, пытаясь расстегнуть джинсовую рубашку Глинис.

Глинис понимала, что должна возражать, но разум подсказывал, что ей следует быть благодарной за помощь, поскольку сама она не в состоянии раздеться.

Выражение ее лица растрогало Каррика. Глинис казалась такой беспомощной, уязвимой. Усилием воли он прогнал эти мысли. С такой же осторожностью он попытался снять с ее плеч рубашку. Раненое плечо выглядело ужасно, воспалилось и распухло.

Сараид снова попыталась вмешаться:

— Уверена, что смогу все это сделать без твоей помощи, Каррик. Вряд ли бедная женщина в таком состоянии может себя защитить.

Глинис встретилась с ним взглядом, и он увидел в ее глубоких зеленых глазах отчаянную мольбу.

— Можешь довериться мне, сестричка, — ответил Каррик, лукаво подмигнув Глинис и улыбаясь. — И потом она не такая уж слабая, как кажется.

Глинис улыбнулась в ответ, хотя улыбка получилась вымученной. Но глаза у нее блестели, когда она обратилась к Сараид:

— Не беспокойтесь, миссис Конканон, я хорошо знаю правила приличия.

Каррик попытался поставить ее на ноги, но она обеими руками ухватилась за его рубашку.

— Малдун, вы что, бредите? — насмешливо спросил он, одной рукой поддерживая ее за талию, а другой сбрасывая со стула ее пальто и рубашку. Снова усадив ее, он добавил: — Все, что с вами сейчас происходит, вы забудете через день или два, когда выздоровеете.

К сожалению, сам он ничего не забудет — ни упругую соблазнительную грудь в розовых кружевах, ни ее выступающие ребра, ни плавную линию, идущую от груди к узкой талии. Кровь бурлила у него в жилах.

Ему надо было отвлечься, и он стал снимать с нее ботинки. Сараид подняла с пола пальто и, держа его двумя пальцами на вытянутой руке, брезгливым тоном спросила:

— А с этим что делать?

— Сожги его, — ответил Каррик, едва взглянув на сестру.

— Ни в коем случае, — запротестовала Глинис. — Это мое любимое пальто, его можно выстирать и починить.

Сараид нагнулась и подняла рубашку.

— А эту вашу блузку тоже следует починить?

— Конечно, — кивнула Глинис, откинувшись на стуле.

Боже, Каррик пытался справиться с завязками на ее кожаных крагах. Ей следовало остановить его и сделать это самой. Его руки были слишком близко, горячие, возбуждающие.

Святая Луиза, что происходит! Она сидит без рубашки, без ботинок и позволяет мужчине снимать с нее краги. Что это с ней? Неужели на нее так подействовала высокая температура?

Каррик улыбался. Избавить эту женщину от ее необычной одежды было настоящим испытанием. Хорошо еще, подумал он, что не приходится заниматься этим в темноте. Безуспешно воюя со сложными приспособлениями ее одежды, он услышал, как, задыхаясь, она пыталась объяснить ему:

— Это моя любимая рубашка от фирмы Левай, она мягкая, как масло. Я купила ее на распродаже после Рождества. Мы с тетушкой Рией проводим там целый день.

— Малдун! — Каррик наклонил ее вперед, чтобы развязать последние узлы, удерживавшие краги.

Она обняла его за шею и печально произнесла:

— Кто теперь будет ходить по магазинам с тетей Рией, если я не вернусь домой, Каррик? Ведь у нее никого нет, кроме меня. Она всегда называла меня своим индейским малышом.

Не успел он ей ответить, как она брезгливо поморщилась и отодвинулась от него.

— Знаете, Каррик, вы не обижайтесь, но мне кажется, вам тоже следует принять ванну.

Он усмехнулся и снял наконец ее краги.

— Вы предлагаете мне присоединиться к вам, Малдун?

— Каррик! — возмущенно воскликнула Сараид.

— Помолчи, — огрызнулся он, подмигнув Глинис, — мне предстоит получить самое заманчивое предложение в моей жизни.

— Только не в моем доме, — сердито заявила сестра.

— Закрой за собой дверь, когда выйдешь, и скажи Роберту, пусть займет детей, чтобы они меня не искали, — проговорил Каррик.

— С меня хватит! — решительным тоном заявила Сараид и, указав пальцем на дверь, добавила: — Уходи отсюда.

Каррик в это время с любопытством рассматривал странное металлическое приспособление на брюках молодой женщины, благодаря которому они держались на талии.

— Пойди искупайся в озере, — возмущенно продолжала Сараид. — Вода там достаточно холодная, может, образумишься. Хорошо, что мать не видит этого безобразия.

— Прекрати, Сараид, — сказал он, тщетно пытаясь расстегнуть бриджи Глинис. — Я не собираюсь компрометировать мисс Малдун, особенно учитывая ее состояние.

— Это просто шутки, миссис Конканон, — сказала Глинис, широко улыбаясь. — Безобидные развлечения, конечно, если вы знаете, где следует остановиться, — добавила она, обратившись к Каррику.

— К сожалению, умение вовремя остановиться не относится к добродетелям моего дорогого брата, мисс Малдун.

Глинис подмигнула Каррику.

— Мне нравятся мужчины, которые иногда рискуют. Это делает жизнь более интересной.

Стук металлической ванны о ступени лестницы привлек их внимание. Каррик быстро взял из рук сестры пальто и накинул на Глинис как раз в тот момент, когда в дверях появилась полная седая женщина.

— Миссис Келли, — с явным облегчением произнесла Сараид, — вы пришли как раз вовремя. Пожалуйста, поставьте ванну у камина. А потом распорядитесь, чтобы еще одну ванну принесли в комнату Каррика.

Домоправительница укоризненно посмотрела на полуодетую молодую женщину и отошла в сторону, чтобы дать возможность пройти в комнату мальчику, который нес ванну, и двум девушкам с ведрами горячей воды в руках. Когда они установили ванну, миссис Келли обратилась к Сараид:

— Это займет немного времени, а пока согреется вода для мистера Каррика.

— Не беспокойтесь, — заметила Сараид, — он не будет возражать, если вода окажется прохладной. Не правда ли, дорогой братец?

Каррик улыбнулся пожилой даме:

— Конечно, миссис Келли.

— Тогда через десять минут все будет готово. В вашей комнате, как обычно.

Широко улыбнувшись, Каррик ответил.

— Буду с нетерпением ждать вас, миссис Келли.

С гордо поднятой головой домоправительница покинула комнату, за ней, хихикая, последовали девицы. Повернувшись к брату, Сараид возмущенно спросила:

— Тебе обязательно надо валять дурака?

— Это придает блеск моему существованию, — ответил он, усмехнувшись. Затем повернулся к Глинис, осторожно снял с нее пальто и шутливым тоном проговорил: — Не тяните, Малдун, отправляйтесь в ванну, и вам станет легче. — Он снова взялся за пояс ее брюк. — Может быть, вы мне поможете справиться с этой дурацкой игрушкой?

Глинис оттолкнула его руки и резким движением открыла застежку. У Каррика перехватило дыхание, когда он увидел розовое кружево. Он отступил на шаг и прикрыл глаза.

— Думаю, теперь я смогу справиться сама, Каррик, — раздался голос Сараид, стоявшей у камина.

Он обернулся и со вздохом посмотрел на сестру, опустившую руку в наполненную ванну.

— Иди ложись и жди миссис Келли, — продолжала Сараид уже спокойным тоном, — а когда вымоешься, зайди сюда по дороге вниз узнать, не нужна ли нам твоя помощь.

— Она вполне может себя обслужить, Сараид. Тебе вовсе не обязательно играть роль заботливой тетушки.

Глинис рассмеялась.

— Я скоро вернусь, Малдун, — сказал он, мысленно поблагодарив судьбу за то, что она все еще в брюках, и направился к двери.

Глинис, закутанная в простыню, остановилась возле ванны и решила вымыться без посторонней помощи, хотя знала, что в ее состоянии это рискованно.

Сараид стояла рядом, готовая в любой момент поддержать ее.

— Вы уверены, что сможете сами войти в ванну?

— Все в порядке, — заверила ее Глинис, сбросив простыню.

Оказавшись в воде, она закрыла глаза и постаралась представить себе, что Сараид нет рядом. Ей очень хотелось сохранить хотя бы видимость независимости.

— Единственное, чего я не могу сделать сама, — это вымыть голову из-за больного плеча. Не будете ли вы так любезны мне помочь? — обратилась она к Сараид.

Сараид, вздохнув с облегчением, начала распускать ее косу.

— У вас роскошные волосы.

— Благодарю вас, — вежливо произнесла Глинис.

— Вам следует быть более осторожной с моим братом, мисс Малдун. Он стремится получить удовольствие, не беря на себя никаких обязательств.

Глинис кивнула.

— Знай я, что мне суждено умереть до конца года, я поступала бы точно так же.

Сараид замерла.

— Он сам говорил вам об этом?

— Нет. Роберт сказал.

— Зная, что он обречен, ему прощают буквально все, даже самые возмутительные поступки.

— Почему все уверены, что он умрет в таком молодом возрасте? — спросила Глинис, закрыв глаза. — Его что, проклял какой-то цыган при рождении?

— Он что-нибудь говорил вам о своей матери? — в свою очередь спросила Сараид.

— Он говорил, что его мать, как и я, попала сюда из другого времени, — просто ответила Глинис, — что она из штата Колорадо, где служила бухгалтером до того, как жизнь ее резко изменилась и она оказалась здесь.

— Наша мать переместилась в другое время по повелению ее тетушки Мод. Волею судьбы она вынуждена была прожить жизнь в этой стране, а не там, где родилась.

Сараид еще раз намылила волосы Глинис и продолжила:

— Мать знала, что ее ждет, потому что тетушка Мод подарила ей Сердце Дракона, рубиновую брошь, в которой можно увидеть события, удаленные во времени и в пространстве.

Глинис постаралась сосредоточиться, не желая пропустить ни слова из того, что говорила Сараид. К счастью, лихорадка уже не так сильно мучила ее.

— Сердце Дракона всегда говорило правду, и мать принимала ее как веление судьбы, за исключением того случая, когда носила под сердцем близнецов и увидела в Сердце Дракона гибель Каррика.

— А откуда она знала, что это именно он, а не второй близнец? — спросила Глинис, не желая смириться с неминуемой смертью Каррика.

Сараид с тяжелым вздохом объяснила:

— Фелан блондин, как наша мать, а Каррик похож на отца. Как только они родились, мать поняла, что обречен на безвременную кончину Каррик.

— Не хотела бы я оказаться на ее месте, — тихо произнесла Глинис. — Это слишком тяжело.

— Да, — согласилась Сараид, вытирая ее волосы большим льняным полотенцем, — мать спрятала Сердце Дракона в ту ночь, когда родились близнецы, и больше не прикасалась к нему. Мать и отец стараются не вспоминать о грядущей беде и относиться к обоим сыновьям одинаково.

— Это, наверное, нелегко, — проговорила Глинис. Она вдруг почувствовала себя лучше, температура спала, головокружение прекратилось.

— На самом деле почти невозможно, — подтвердила Сараид. — В десятилетнем возрасте мальчики почувствовали, что от них что-то скрывают. Каррик был более настойчивым и требовал правды.

— И ему рассказали? — прошептала Глинис.

— У них не было выбора, Каррик нашел Сердце Дракона и увидел в нем свое будущее. Родителям оставалось лишь утешать его.

Эта новая информация о способностях Каррика была интригующей и в какой-то степени обнадеживающей.

— Значит, Каррик обладает таким же даром, как ваша мать, и может в рубиновой броши увидеть будущее?

— Он единственный из всех детей унаследовал этот дар, — явно раздосадованная этим, ответила Сараид, — и не хочет его развивать, считает это бесполезным. Какая несправедливость! Я всю жизнь пытаюсь приобщиться к этому, но все, что я могу…

— Это вытащить бедную, ничего не подозревающую женщину из штата Канзас, пронести ее сквозь столетия и опустить на землю в Ирландии, — договорила за нее Глинис.

— Я испытываю сожаление и стыд. — Она намылила губку и отдала Глинис. — Мне вовсе не хотелось впутывать вас в жизнь Каррика.

Точнее, в его гибель, подумала Глинис, однако нашла в себе силы улыбнуться хозяйке дома.

— Я готова простить вас, если только вы вернете меня домой.

— Не знаю, как это сделать. — Сараид нахмурилась.

Наступило молчание.

— Мы с радостью приняли бы вас в нашу семью, — сказала наконец Сараид.

— Я хочу вернуться домой, миссис Конканон. Моя семья там, хотя и не такая большая, как ваша, — сдерживая волнение, промолвила Глинис.

— Пожалуйста, называйте меня Сараид, — попросила хозяйка. — И я обещаю сделать все, что в моих силах, чтобы вы вернулись к себе домой, мисс Малдун.

— Тогда вы тоже зовите меня Глинис. Мисс Малдун звучит слишком официально.

Глинис сдвинула повязку на плече и, хотя глаза ее были полны слез, заметила, что Сараид разволновалась.

— Ваша рана в ужасном состоянии.

— Спасибо за заботу, — поблагодарила Глинис, выдавив улыбку.

— Я говорю серьезно, рана загноилась, надо что-то делать.

У Глинис снова разыгралась лихорадка, началось головокружение.

— У меня в сумке есть какая-то мазь, — сказала она.

— Боюсь, одной мазью тут не обойтись, — возразила Сараид. — Если бы Каррик позаботился о вас раньше, ничего подобного не случилось бы.

— Он делал все, что мог, — вступилась за Каррика Глинис. — Однако обстоятельства в последние дни были далеко не идеальными для лечения.

— Ладно, — кивнула Сараид, — кончайте мыться, а я пойду за лекарствами. Необходимо удалить гной из раны. И не пытайтесь снять повязку, я отмочу ее.

— Вы хорошо разбираетесь в медицине? — спросила Глинис.

— Гораздо лучше, чем в магической силе.

— Слава Богу, — с усмешкой проговорила Глинис.

— Вы хорошо переносите лауданум?

— Понятия не имею.

— В таком случае придется попробовать. Я вернусь через пару минут.

Какое-то время Каррик смотрел на спящую Глинис, затем пощупал ее лоб. Он был горячим.

— Сколько ты дала ей этого лекарства? — спросил он сестру.

Совсем немного, — ответила Сараид, перемешивая угли в камине. — Чтобы она не чувствовала боли, когда я чистила рану. А то, что она долго спит, это не обязательно от лауданума, может быть, и от истощения. Или же и от того, и от другого.

— А как ее плечо?

— Ужасно, — ответила Сараид. — Но Глинис молодая и сильная. Я очистила рану и положила лекарство, которое снимает воспаление. Что не смогут сделать травы, сделает лихорадка. И уже через пару дней она пойдет на поправку.

Каррик не очень доверял сестре, однако не стал больше задавать вопросов.

— Я останусь с ней на ночь, — сказал он, обращаясь не то к сестре, не то к самому себе, — на случай, если ей что-нибудь понадобится.

Сараид резко повернулась к брату.

— Она тебе нравится, Каррик?

— Не в том смысле, как ты думаешь, — раздраженно ответил он.

— Тогда объясни. Он пожал плечами.

— Я просто уважаю ее за силу характера и выдержку.

— Каждая женщина обладает силой, Каррик, в той или иной степени, — заметила сестра, — но тебя интересуют в женщинах совсем другие качества.

— Я никогда не встречал женщины, хотя бы отдаленно напоминающей Глинис.

— Ты прав, — сказала Сараид, поправляя одеяло на спящей. — Иногда вообще забываешь, что она женщина.

Каррик окинул взглядом длинные каштановые волосы, разметавшиеся по подушке, высокие скулы, густые ресницы Глинис.

— Ты, может, и забываешь, — сухо заметил Каррик.

Сестра подошла к краю постели и, усмехаясь, сказала:

— Хотя бы раз в жизни взгляни на женщину не только как на предмет для забавы.

Каррик лукаво взглянул на сестру.

— Это вы с Робертом вместе придумали, чтобы наставить меня на путь истины?

— Мы дурного не посоветуем. — Она похлопала его по руке и пошла к двери. — Если тебе что-нибудь понадобится ночью, позови меня.

Каррик рассеянно кивнул. Дверь за сестрой закрылась, и он остался наедине с Глинис и со своими мыслями. Тишину в комнате нарушало лишь потрескивание дров в камине. Глядя на Глинис, Каррик вспомнил все, что произошло с тех пор, как она словно буря ворвалась в его жизнь. А произошло многое.

Он наклонился, осторожно убрал прядь каштановых волос со щеки и шепотом спросил:

— Что в вас особенного, Глинис Малдун? Почему, глядя на вас, я чувствую что-то непонятное?