Без права выбора

28

Катя

Я спала весь день на ходу после вчерашних событий. Их оказалось так много, что мозг едва ли работал. В офис, конечно, сегодня не поехала. Куда мне ехать с красными глазами, опухшим лицом и болезненным видом? Родионов поэтому ушел от меня утром и закрылся в своем кабинете до вечера? В обед позвонила Таня, но я не ответила на звонок, сбросила сообщение, что приболела, и снова закрыла глаза, думая о Родионове. Этих мыслей о мужчине стало очень много. Может быть, потому что кроме него в моей жизни не было ни одного близкого человека? Близкого… Я поморщилась от этого сравнения. Родионов не был таким для меня.

Ближе к вечеру все же спустилась вниз. Татьяна готовила на кухне ужин и, заметив меня, начала суетиться.

— Катюша… Встала? Как я рада, что все обошлось. Это все я виновата… Мне не стоило просить тебя присмотреть за Демидом… Вот старая дура!

— Прекратите, Татьяна, – присела на выдвинутый стул и улыбнулась женщине, чувствуя себя неловко за то, что она испытывала вину. Кто же знал, что вернется сумасшедшая Настя и устроит это шоу. – Я жива – это главное.

— Что будешь кушать? Что-нибудь существенное или опять творожок?

— Все, что есть. Очень проголодалась. От кастрюлек исходит божественный аромат. Это ваше фирменное жаркое? – Татьяна кивнула, а я потерла руки, чувствуя, как рот наполнился слюной, а в желудке заурчало.

— Сейчас все организую!

Полчаса пролетели незаметно за вкусным ужином и ненавязчивой болтовней с Татьяной. У меня даже поднялось настроение. К концу беседы мы договорились, что в выходные я съезжу с ней на рынок, а на обратном пути поднимемся в квартиру, которую мы снимали с Кариной, и я заберу оттуда свои художественные принадлежности. Уже давно не рисовала, а во дворе у Родионова было много красивых и живописных уголков. К тому же я пообещала нарисовать Татьяне ее потрет. Так давно не держала кисточек в руках, что порядком соскучилась по своему хобби.

За весь день Родионов никак не давал о себе знать. Он и раньше не баловал меня вниманием, но сегодня я ждала его весь день... И когда дверь в мою комнату открылась, я подпрыгнула в кровати и натянула на лицо улыбку. Но на пороге появилась Настя с малышом на руках. Взгляд девушки не предвещал ничего хорошего. Я чувствовала, как она ненавидела меня, но не могла понять почему. Чем заслужила это? Тем, что косвенно имела отношение к покушению на ее брата? Наверное, она все же очень любила Диму, а за маской отчуждения как раз скрывалась боязнь потерять еще и его.

Улыбка сползла с моего лица, а я насторожилась. Девушка не проходила вглубь комнаты, несколько минут смотрела на меня нахмуренным взглядом, слово это я вчера столкнула ее в бассейн. Я поднялась на ноги и отошла к окну, обняла себя за плечи. Настя была и оставалась хозяйкой в этом доме, но не я – игрушка Родионова, не имеющая права голоса. Об этом не стоило забывать.

— Зашла извиниться. Я не хотела тебя столкнуть, это получилось случайно. И я не знала, что ты не умеешь плавать. Впредь попрошу к нам не приближаться. Дружить мы не сможем. Люди, от которых исходит опасность для семьи, мне неприятны, я привыкла таких сторониться.

Голос был сухим, а взгляд отстраненным. Настя протараторила свои извинения, словно зачитала их по бумажке. И эти слова не были искренними... Скорее всего, Родионов настоял на том, чтобы она сделала это. Зачем? Чтобы девушка возненавидела меня еще сильнее? Я давно поняла, что с Настей мы не подружимся. Да и не стремилась уже к этому. Тогда к чему это все?

— Я не собиралась причинять вред твоему сыну, потому что знаю, как это больно терять близких людей... Не смогла бы умышленно нанести такой боли никому, – отрицательно покачала головой из стороны в сторону, смотря на нее растерянным взглядом.

На лице девушки не промелькнуло ни одной живой эмоции. Слово я со стеной разговаривала. Отчего-то это ранило. Она была даже хуже, чем Родионов. Правильно говорят, что яблоко от яблони недалеко падает...

— В таком случае, уверена, мы будем держаться подальше друг от друга, – она развернулась и вышла из комнаты.

Такого отношения со стороны сестры Родионова я точно не заслужила, но кому кроме меня было до этого дело?

Повернулась к окну и заметила Диму. Одетый с иголочки он стоял возле машины и курил. Собирался уезжать? На ночь глядя? К любовнице? После вчерашнего сексуального марафона, который он устроил в ванной, а затем ночью на кровати? Ему было мало секса со мной? С трудом верилось, что у мужчины никого кроме меня не было... Такие, как он, были потребителями. И мне не следовало об этом забывать. Тем не менее воздуха в легких стало мало, когда я представила его в обществе раскрепощенной, элегантной девушки его круга. Меня кидало в жар и холод одновременно от этой мысли.

Я до боли закусила губу и заставила себя отойти от окна. Не смотреть на него, не отравлять себя мыслями о мужчине, который никогда не будет мне принадлежать. Вот что следовало культивировать в своих мозгах, а не восхищаться его красотой. В конце концов, влюбиться в такого означало разбить себе сердце. А мне и без того хватало потрясений в жизни. Эта черта – пытаться разглядеть в людях хорошее – еще ни разу не принесла мне счастья. Неужели я полагала, что между нами все изменится за одну ночь, а мужчина станет теплее ко мне относиться? Глупости! Такие, как он, жили одним лишь расчетом. Но почему стало так тяжело и больно в груди, словно сердце зажали в тиски от мысли, что Дима поехал к другой?