Без права выбора

48

Катя

Предоставлял мне право выбора? Или избавлялся от сломанной игрушки, перекладывая ответственность за принятое решение на мои плечи?

— Прежде чем ответить, знай: тебе больше не угрожает никакой опасности.

Это глубокое заблуждение, потому что в душе была выжженная пустыня, завывал ветер, а из глаз вот-вот польется дождь. В таком состоянии я сама была для себя опасна.

— А потом… Что будет потом, когда ты прилетишь? – тихо спросила, смотря в красивое лицо, переминаясь с ноги на ногу.

— Откуда мне знать, Катя. Я не привык заглядывать в будущее, но хочется надеяться, что все будет хорошо. По крайней мере, я бы этого очень хотел.

Так мечтала услышать другие слова. И поняла, что не смогу сейчас войти в здание аэропорта. Потому, что это неправильно. Тяжесть внутри стала просто невыносимой, когда я представила, что это наша последняя встреча и мы больше никогда не увидимся, а от мысли, как рядом с ним будет другая, меня обожгло, словно раскаленным прутом. Да, много всего случилось, но глупо было продолжать полагаться на судьбу. А я больше не хотела питать никаких надежд и иллюзий.

— Я никуда не полечу, – твердо произнесла.

Он грустно улыбнулся. Знал, что так отвечу? Знал. Увидела это в его глазах. Поэтому отдалился и переехал на другую квартиру? Избегал меня, отваживал от своего внимания, чтобы мне было проще сказать ему сейчас «нет»? Но проще уже не получится ни при каком раскладе, потому что я любила его.

— Хорошо, – вложил руки в карманы брюк.

Я понятия не имела, что делают в таких случаях. И, наверное, до конца не осознавала, как будет тяжело забыть об этом человеке и вытравить все воспоминания о днях, проведенных вместе с ним. Но, возможно, только так смогу понять, правильно ли поступила?

— Мой водитель отвезет тебя.

— Не нужно. Я сама, – ответила сдавленным голосом.

Все казалось не взаправду. Меня не покидало давящее ощущение, что сейчас я оставляла с ним частичку себя. Понимал ли он это? Случилось столько всего за такой короткий срок... Но именно Дима стал тем человеком, который напитал меня силами, изменил и в то же время причинил самую сильную боль...

— Катенок, – услышала в спину его голос и слегка обернулась. – Обещаешь позвонить, если понадобится помощь?

Даже не верится, что сама сейчас отказывалась от мечты, которую еще нескольких дней назад рисовала в своем воображении. От крыльев за спиной можно было избавляться, как от ненужного хлама. Навряд ли они снова срастутся и я смогу взлететь так высоко еще раз.

Ничего ему не ответив, я взяла сумку из машины и направилась к такси. Забралась внутрь и назвала водителю адрес квартиры, которую снимала с Кариной. Мне стоило огромных усилий не обернуться в его сторону. Было очень больно, но я не проронила ни слезинки. Смотрела всю дорогу отрешенным взглядом в окно и представляла лицо Димы. Он с такой легкостью отпустил меня…

В квартире стоял запах плесени, а на вещах лежал слой пыли. Я открыла окна, проветрила помещение и занялась уборкой. А позднее вечером, когда в тысячный раз прокручивала в голове сцену прощания, расплакалась, сидя на стуле в прихожей. Растирала слезы по щекам, а от этой тоски и осознания, что мы больше не будем вместе, хотелось лезть на стену. Но я точно знала, что поступила правильно. Если бы полетела, то перестала себя уважать. Сколько можно быть бесхребетной дурочкой?

Первые дни казалось, что он вот-вот придет и скажет, как сильно скучает и не может без меня, но время шло, а порог моей квартиры никто не переступал. Я постоянно оглядывалась на улице, когда видела машины, похожие на его внедорожник. И без конца думала о Диме, представляла, чем он занимается, несколько раз даже порывалась набрать его номер, но что-то останавливало от этого шага. Гордость? Возможно.

Между нами не было красивой и трогательной истории любви, но он задел внутри меня такие струны, о существовании которых я даже и не подозревала. Навряд ли смогу забыть о своих чувствах к этому мужчине и всех ощущениях, которые испытала с ним. Такое не забывается. Даже боль, которую он мне причинил, я теперь смаковала в воспоминаниях.

После работы возвращалась домой через парк и всегда задерживалась в нем. Долго сидела на лавочке и наблюдала за людьми. Вспоминала наши с ним последние дни, наполненные счастьем и теплом, и не могла поверить, что ничего этого больше не будет. Я отвлекалась от этих мыслей лишь на работе. А дома по вечерам садилась за краски. Вернулось желание рисовать. Жизнь потихоньку возвращалась к обычному ритму, но внутри образовалась огромная дыра, заполненная до краев дикой тоской по человеку, который взял и отпустил… Просто отпустил… И больше не пытался вернуться.

В один из дней мне позвонил адвокат отца и сказал, что через месяц назначено новое слушание по пересмотру его дела, а я сильно этому удивилась. Видела в новостях, что Агафонова посадили, но и подумать не могла, что Дима решит продолжить процесс по освобождению моего отца. Но теперь появился повод позвонить ему, чтобы поблагодарить, но... я боялась. Внутри все сжималось от одной только мысли, что может не ответить или сказать что-нибудь холодное и безразличное. Все мои порывы набрать его номер заканчивались одинаково: у мольберта, с кисточкой в руках и огромным комком в горле. А может и не нужно было никому звонить? Ведь он десятки раз мог наплевать на свои принципы и приехать ко мне, если бы действительно этого хотел... Если бы я была ему нужна...

Дима

— Твою мать, – выдохнул я, ознакомившись с заключением анализов, присланных Ингой мне на почту.

Как истукан смотрел на прыгающие в глазах строчки, в которых черным по белому было написано, что Катя находилась в положении. И не понимал, что испытывал в это мгновение. Радость? Облегчение? Потрясение? Все вместе взятое? Кажется, как идиот сидел с улыбкой до ушей и просто не мог в это поверить. Мне стоило больших усилий не нарушать ее границ все эти дни. Я едва сдерживался, чтобы не появиться на пороге ее квартиры и не обрушить на нее то, как безумно соскучился, что уже подыхаю от этой беспросветной тоски.

Почти сразу же раздался звонок от Инги. Я ответил, вчитываясь в строчки снова и снова. Я чертов везунчик, не иначе! Отец...

— Я не обязана была пересылать тебе это письмо и нарушаю врачебную этику. Если она обратится в суд, будешь урегулировать этот вопрос без моего участия и имени. Понял? Но мне показалось, что девочка ушла с приема сильно расстроенная. Не мое дело, Дима, но аборт в ее случае крайне нежелателен. И это я сейчас не с психологической точки зрения говорю, а как специалист, который собирается вести Катину беременность. Я же просила вас повременить! Ну что ты молчишь?

— Ты же и слова вставить не даешь, – усмехнулся. – Что от нас требуется? – я слушал ее вполуха и уже вовсю мечтал о том, как поеду сегодня к Кате и никуда больше не отпущу любимую.

— От нас? – переспросила с сарказмом Инга. – Титова сказала, что будет воспитывать его одна...

— Ага, сейчас, – рассмеялся. – Пусть помечтает.

— Дима… – в голосе Инги послышалась твердость. – Она худая и бледная. Я просила вывезти ее к морю. Ты выполнил мой завет? Нет! Но ребенка ей сделал. Значит так… Пока все перелеты и путешествия вам запрещаю вплоть до второго триместра. А потом на море, к солнцу, в тепло и за хорошими впечатлениями. Слышишь меня?

— Разберемся, Инга. По анализам у нее что?

— Пока ничего критического, кроме ее худобы, нет, но нужно наблюдать. В прошлый раз отслойка произошла на поздних сроках, она вполне может повториться и в этот, а это крайне нежелательно...

— Спасибо, Инга, – выдохнул, все еще не в состоянии поверить в то, что скоро стану отцом.

— За радостную новость? – уточнила она.

— Конечно, радостную, – расплылся в счастливой улыбке и положил трубку.

Встал из-за стола, подошел к окну и запустил пятерню в волосы. По срокам выходило, что отпускал ее уже беременную… Отпустил? Дал время подумать? Прийти в себя? Молодец! А сейчас пора выходить из тени и заявлять права на свое.

— Марат, – набрал охранника. – Распорядись, чтобы няня собрала Демида на прогулку. Поедем в парк к Кате. Она уже закончила с работой или снова задерживается?

— Задерживается, – коротко ответил он.

Поблизости с ней все эти дни был кто-то из моей охраны. Девушке, и в самом деле, ничего не угрожало, но так мне было спокойнее за нее.

— Ну вот и отлично. Мы с Демидом спустимся через двадцать минут.

Я знал все о ее распорядке дня, в том числе, что после работы Кате нравилось гулять в парке. Много нового выяснил о девушке за эти дни, а еще понял, как было плохо без нее. Который день я срывал зло на подчиненных и охране, спасала лишь работа и общение с ребенком. Если бы не Инга и ее звонок… Наверное, я бы и дальше изводил себя всей этой чушью и мыслями, что ей необходимо время. Ни хрена оно никому было не нужно!

Через час Марат остановил внедорожник у парка, в котором Катя гуляла по вечерам после работы. Я еще из окна заметил ее худую фигуру. Она сидела на лавочке и смотрела загадочным взглядом перед собой. Наверное, как и я, переваривала информацию о беременности? Была ли она рада? Или, может быть, боялась? Но напрасно. Я больше не позволю случиться ничему плохому и буду всегда рядом.

Мы вышли с Демидом из машины и направились в ее сторону. Прижимал к себе ребенка и не отводил глаз от Кати.

— Ты? – на ее лице отразилось удивление, когда я приблизился.

Она тут же перевела глаза на Демида, сидящего у меня на руках. Он угадал ее и потянул к ней маленькие ручки.

— Не против, если мы сегодня прогуляемся с тобой? – присел на лавочку рядом с ней.

Катя поджала губы, потрепала ребенка за пухлую щечку и кивнула. Наверное, это время было необходимо не только ей, но и мне. Некоторые вещи понимаешь лучше, когда есть с чем сравнить. Я же на протяжении всего месяца ощущал, как меня ежедневно выворачивает наизнанку от тоски, а контроль отмирает, словно нервные клетки.

— Ты здесь, потому что Инга Владимировна тебе сказала, да? – она мельком посмотрела на меня и залилась румянцем.

Гордый, маленький и такой глупый Катенок... Я только сейчас осознал, что, если бы не приехал к ней этим вечером, ни черта бы она мне не позвонила. Только если после родов. И то большой вопрос. Такой я прожженный в вопросах бизнеса, а во всем, что касалось чувств – полный профан.

— Я здесь, потому что устал наблюдать за тобой со стороны и ждать, когда ты позвонишь. И позвонишь ли, если сказала врачу, что будешь рожать одна?

— Я так сказала, потому что... Неважно, – выдохнула она и покачала головой.

— Важно. Говори, Катя, – жалобно поморщилась и снова покачала головой.

— Идем, прогуляемся, – я поднялся на ноги и увлек девушку за собой.

Мы медленно шли по узкой улочке, держал Демида на руках и не мог отвести глаз от Катенка. Как же я соскучился...

— Нас свел случай, – начала она тихо. – Признайся, в обычной жизни ты бы даже не обратил на меня внимания, а я не хочу жить с человеком просто ради галочки, из-за ребенка. Без любви, без доверия. Беременность не входила в мои планы. Да что там, я уже смирилась, что мамой не стану… Это все сложно объяснить, Дима... – не в силах удержаться, я обнял ее и поцеловал в макушку.

— Глупости не говори. Станешь мамой и будешь самой лучшей на свете. Катенок… – я остановился. Все эти дни я чувствовал себя беспомощным наблюдателем, потому что считал, что она имеет право на выбор. И сделала его Катя не в мою пользу. – Наша с тобой история началась совсем не как в сказке, а я далеко не принц, но будь уверена, что со мной ты будешь как за семью печатями, а вас с ребенком никто не будет любить так же сильно, как я. Веришь мне?

— Не знаю, – в красивых синих глазах заблестела влага, и Катю слегка пошатнуло. Она схватилась за рукав моего пальто.

— Тебе нехорошо? – нахмурился и потянулся к телефону, чтобы попросить Марата подъехать ближе.

— Ты… Ты правда рад, что я беременна?

— Правда, – я обнял ее за талию и подвел к внедорожнику.

— Ты это говоришь все из-за ребенка и обостренного чувства ответственности, да?

— Катя… – хрипло произнес, пришлось откашляться, чтобы продолжить. – То, что эти дни я никак не давал о себе знать – не говорит о том, что я не хотел приехать и увидеть тебя. Мне показалось, тебе нужно время. Ты сама об этом просила и сделала этот выбор. Я перед тобой очень виноват. Измениться в одночасье не обещаю, а в некоторых моментах это даже невозможно, но общий ребенок и взаимные чувства стоят того, чтобы попытаться построить семью?

Мы подошли к машине, я открыл заднюю дверцу и усадил ее ошарашенную своими словами на сиденье. Демид потянул руки к Кате и она взяла его, прижимая к себе.

— Это беспроигрышный ход, – она кивнула на ребенка. – Ты хорошо подготовился. Я так соскучилась по нему...

— А по мне? – смотрел на нее сверху вниз и не мог насмотреться.

— Я еще не решила. Но... моему ребенку нужен отец. Ты, и в самом деле, готов примерить на себя эту роль? – она игриво приподняла одну бровь, а я расплылся в улыбке, чувствуя, как в горле образовался комок.

— Вот как чувствовал, что игра в благородного рыцаря, все эти «Выбор за тобой» и прочая чепуха – так себе затея. Катенок, ты еще потом будешь умолять меня сделать тебе нового ребенка, а я припомню этот разговор. Поняла?

Забрался в машину, захлопнул дверцу и обнял Катю, вдыхая ее аромат. Вот теперь всё на своих местах. И так должно было быть изначально.

— Куда? – спросил Марат.

— К Кате домой. Собирать вещи. У нее внеплановый переезд и незапланированное замужество, – ее лицо вытянулось и она широко распахнула глаза от удивления. – А тебе друг, кажется, скоро будет не так скучно наводить беспорядок в гостиной, – усмехнулся, посмотрев на Демида, притихшего в ласковых руках Катенка. – Ты кого хочешь: братика или сестричку? – племянник не отлипал от будущей родственницы, жался к ней, перебирая маленькими пальчиками пуговицы на пальто.

Катя рассмеялась, выглядя в этот момент такой счастливой: с блестящими глазами и румянцем на щеках, что я не удержался и поцеловал ее с мыслями, обязательно позвонить Инге и еще раз поблагодарить за то, как своевременно она преподнесла мне важную информацию.