Без права выбора

43

Катя

Невозможно было сделать вдох, внутри меня будто что-то сломалось. Я ничего не соображала, а темнота, преследовавшая последние несколько дней во снах, застила глаза наяву.

— Марат, отвези ее домой, – послышался холодный голос Родионова.

Внутри как будто что-то щелкнуло, не давая больше возможности твердо стоять на ногах. Он унизить меня позвал, отымел на рабочем столе, как последнюю шлюху, а теперь смотрел ледяным, презирающим взглядом и просил убираться из его жизни? За что так со мной Карина? Ведь я была не причастна к этому всему, а ее вчерашний звонок... Почему я сразу ничего не рассказала Диме?

Придерживая рукой разодранный топ, я сделала шаг по направлению к двери, но меня повело в сторону, и я едва не упала. Меня душили слезы, не было сил это выдерживать: слишком больно, слишком тяжело. Даже не сразу поняла, что Марат, грубо схватив меня за локоть, повел на улицу. Родионов не дал мне времени попрощаться с ребенком, не позволил собрать вещи, ничего… От меня избавлялись, словно от надоевшего, ненужного хлама. Жестко. Решительно. Я и в дом его попала так же, получив ту пулю… Но ведь предыдущие дни он был так нежен и ласков. Мне казалось, что я небезразлична ему...

Сердце стучало так громко, что я ничего не слышала вокруг. Перед глазами все расплывалось от слез. И если бы не руки Марата, я уже рухнула бы на пол. Охранник вывел меня из дома, а я, вобрав в себя прохладный, хвойный воздух, немного пришла в себя. Вырвала свою руку из грубого захвата и сама направилась к автомобилю только не за тем, чтобы сесть и уехать из дома Родионова. Нет. Плакать и ползать по стенке от боли буду потом. А сейчас я хотела, чтобы он получил расплату за содеянное. Дима тоже был виноват в том, что происходило в нашей жизни не меньше моего! Это он привез меня в свой дом, втянул в клубок интриг, а теперь бросал на произвол судьбы. Разве он не понимал, что причиняет мне боль, ломает меня? Ни смерть ребенка, ни заключение отца, а он… Человек, который вдохнул в меня жизнь. Но сейчас он взял и растоптал эти чувства своим недоверием.

Не знаю, чем руководствовалась, когда решилась на этот шаг. Эмоциями? Такими же, как и он, когда втаптывал меня в грязь несколько минут назад? Я будто находилась в бреду. Тем не менее прекрасно понимала, что совершаю глупость. Мельком взглянув на Марата, который направился к охраннику, стоящему у ворот, я открыла дверцу с водительской стороны и потянулась рукой под сиденье. Я знала, что там у него спрятан запасной пистолет. К моему счастью, он был на месте. Схватив оружие, я побежала в дом.

— Стой, дурочка! Стой! – донесся в спину грозный голос Марата, но мне уже было все равно.

Родионов сам говорил, нельзя пропускать удары, нужно быть сильной и уметь отвечать сразу, чтобы потом ни о чем не жалеть. Так вот пусть пожинает плоды своих стараний. Я хорошо усвоила все его уроки. Словно большой огненный шар мужчина зажег внутри меня свет, подпитывал силами, а теперь сжег все подчистую, ничего мне не оставив. И толком не разобравшись в ситуации, навешал ярлыков и выкинул из своей жизни.

Вбежав по лестнице на второй этаж, я толкнула ногой дверь в кабинет. Родионов стоял у окна с бутылкой в руках. Повернулся и уставился тяжелым, черным взглядом мне в лицо, а затем опустил глаза на пистолет в моей руке. Приподнял уголки губ, оскалившись в волчьей улыбке.

— Решила заработать сверху, Катя? Так значит, я не ошибся в тебе? – хмыкнул он, а в голосе прозвучала горечь.

Подняв пистолет, я прицелилась, как он учил меня. Руки дрожали, а сама я едва стояла на ногах. Не собиралась никого убивать, но хотела, чтобы он прочувствовал, каково это, когда ты беззащитен со всех сторон, а тебе наносят удар за ударом. В горле стоял комок, а в глазах без конца собиралась влага и мешала четко видеть его лицо. А еще мне было холодно и одиноко в эту минуту, пока в голове вспышками мелькали все наши проведенные вместе ночи и то, как он сводил меня с ума своей нежностью и лаской… Все это было теперь перечеркнуто. Смотрела в красивое мужское лицо, на котором застыло холодное выражение, и медленно умирала. Я бы многое отдала, чтобы повернуть время вспять и не допустить развития подобных событий. Он думал, что встретился с врагом лицом к лицу? Но он сам был себе единственным врагом.

— Ошибся, Дима. Ты во всем ошибся. Я не буду в тебя стрелять, но знай, именно ты заслуживал той пули тем вечером в ресторане, – дрожащим и срывающимся голосом произнесла я. – Ты, а не я. Ты не имел никакого права забирать меня к себе. Гуманнее было сразу посадить в тюрьму, а еще лучше отдать врагам и не позволить мне полюбить такое чудовище, как ты. У тебя сильно развит дух соревнования, ты привык играть по-жесткому. Ты… – я многое хотела ему сказать, но договорить не успела.

Ощутив в области шеи резкий удар, я обмякла. Силы на борьбу в организме кончились, и я провалилась в черную пустоту.

Долго бродила по темным лабиринтам, искала выход на свет, но без конца натыкалась на черные глаза Родионова, которые смотрели на меня с презрением и грустью. Приоткрыв веки, я поморщилась от яркого света и схватилась за виски, пульсирующие от боли. В ушах стоял звон. Уловила знакомый запах и повернула голову, встречаясь с застывшим взглядом Родионова. Что-то нечитаемое промелькнуло в его глазах, он приблизился к кровати, а у меня подскочил пульс и закружилась голова.

— Останешься здесь, пока тебе не станет лучше, а я не улажу свои дела, – тихо произнес, сканируя мое лицо внимательным взглядом. – Марат выключил тебя, думая, что ты собиралась меня убить. Ты поступила очень глупо, потому что мои люди стреляют на поражение в таких ситуациях.

Намекал, что меня могло бы уже не быть на этом свете? В таком случае одной проблемой в его жизни стало бы меньше.

— Я чувствовала себя живой рядом с тобой, красивой, особенной, защищенной... Такого никогда и ни с кем не испытывала. Именно ты вытащил меня из черной дыры, в которой я была, а теперь там, где нахожусь сейчас мне очень холодно, одиноко и больно… – на эмоциях выпалила слабым голосом, но тут же об этом пожалела.

Только сейчас я обратила внимание, что Родионов выглядел так, словно несколько часов без устали разгружал неподъемные вагоны. Он ничего не сказал в ответ, развернулся и вышел за дверь, а спустя минуту в комнате появился врач. Все время, пока доктор меня осматривал и задавал вопросы, Марат стоял в дверном проеме и не сводил с меня гневного взгляда.

— На хрена ты с пистолетом бросилась на него? – рявкнул он, когда врач покинул стены спальни. – Совсем мозги поехали, да? Я думал, ты всерьез захочешь в него выстрелить, а ты даже с предохранителя оружие не сняла!

— Можно потише? – поморщилась от боли и закрыла глаза, чувствуя, как меня тошнит.

— Не рассчитал с ударом. Извини, – сухо произнес он. – Я же пристрелить тебя мог! Ты это понимаешь?

Неужели я выглядела так плохо, что заслуживала извинений? Но мое сотрясение пройдет, а что будет с сердцем, которое едва билось?

— Я не собиралась его убивать и совершенно не представляю, откуда взялись эти деньги. Я не принимала участия в покушениях, – произнесла пустым и равнодушным голосом, смотря сквозь Марата, чувствуя выжженную пустыню в душе.

Все внутренности сжимались в тугой узел от осознания, что мечты были разрушены. Я влюбилась в Родионова, и это была моя самая большая ошибка –подарить сердце бесчувственному дьяволу.

— Хватит! – охранник закатил глаза. – Скажи, ну кому просто так платят такие огромные бабки? Мне жаль тебя. Так глупо попалась, – хмыкнул он. – Родионов впервые столько телодвижений устроил ради бабы. Дура ты, Катя. Даже я начал верить тебе, хотя ведь с самого начала считал, что ты причастна к тому дерьму.

— Уходи, – попросила, не в силах больше выслушивать этот бред, но он даже не сдвинулся с места, продолжая буравить меня сердитым взглядом. – Ты не мог сильнее меня приложить, чтобы больше не пришла в себя и никого из вас не видела? – жаль, у меня не было под рукой ничего тяжелого, чтобы бросить в него. – Уходи! – громче повторила я.

Он развернулся и, наконец-то, вышел из комнаты, закрыв меня на замок. Я снова была пленницей? Или Родионов боялся, что я теперь вместо пистолета прихвачу нож с кухни и ворвусь к нему в спальню? В таком случае он глупец. Я не убить его хотела, а показать, как он заблуждался на мой счет и как это больно, когда самый близкий тебе человек плюет в душу и топчется там ногами.

Свернувшись калачиком на кровати, я залезла под одеяло с головой и закрыла глаза, из которых потекли слезы. Сглупила лишь в одном: мне не следовало влюбляться в мужчину. Как и не следовало возвращаться с пистолетом в его кабинет, потому что легче и проще было оказаться сейчас вдали от него, чтобы больше никогда не видеть, а еще лучше не знать о существовании такого жесткого и циничного человека, которому наплевать на чувства других.