Бездна

5.2. Грета

— Грета! Я требую, чтобы ты мне объяснила, кто такой этот Майкл, и какого черта, ты опустилась до подобного?! Как ты посмела вести себя подобным образом с Дженом? Ты вообще ополоумела?

"Что?.."

В этот момент я будто провалилась в воспоминаниях. Стояла в одном времени, и месте, а очутилась в прошлом:

"— Изабель!!! Ты рехнулась? Ты что вытворяешь, мать твою!

— А что не так, папочка?

Я вышла из гардеробной и нахмурилась. Часы показывали десять вечера, поэтому я была уверена, что отец работает в кабинете, а мама спит, скорее всего.

Но когда вышла в коридор из комнаты и посмотрела вниз на лестницу, чуть не оглохла от того, как кричал отец.

— Как ты посмела? Ты хоть понимаешь, кто этот человек?! Ты неблагодарная дрянь, Изабель! Посмотри в каком ты виде домой пришла?! Ты же пьяная! Ты охренела?!

После последних слов отца, я приросла к полу, а когда снизу послышался звук звонкой пощёчины, и вовсе округлила глаза, и сбежала по ступеням вниз.

— Папа? Что слу…

Да так и остановилась, даже не спустившись с лестницы до конца.

У входной двери стояла Иззи и держалась за лицо. В её глазах была такая ненависть, что мне на секунду показалось, будто ещё момент и она бросится на отца с кулаками.

— Грета вернись в комнату немедленно! Тебя это не касается!

— Но, папа… — я впервые за все последние годы вражды с Изабель решила её защитить.

Уверенно спустилась и встала перед сестрой и посмотрела на отца:

— Папочка… Зачем? Ты же ударил Иззи? Что она такого сделала?

— Пошла ты к черту, праведная дрянь!!! Не пытайся помогать такой потаскухе недостойной, как я!

— Изабель!!! — вскричал папа, а по лестнице начала спускаться мать.

— Милый… Что происходит? — она посмотрела на меня, а потом на Изабель и начала идти прямо к ней, но застыла после слов отца:

— Лидия! Полюбуйся во что превращается наша дочь! Ты только глянь какого отброса я вырастил! Неблагодарную маленькую тварь, которая позволяет себе обложить матом моих бизнес-партнеров, а потом просит, чтобы я её обучение оплатил! Ты хоть понимаешь, Изабель, кому ты нагрубила?

Я смотрела на отца, и не понимала вообще о чём речь. Хотя в тот момент это было неважно.

После слов Изабель причина стала неважной, потому что сестра впервые заговорила со мной человеческим голосом, а не ядовитой помесью звуков.

— Когда-то ты прозреешь, ангелочек. И надеюсь, тебя не сломают так же!

— Стоять!!! Я сказал вернулась обратно!

Но отец не успел. Изабель выскочила за дверь. Сестра запрыгнула в черную тонированную машину, и та тут же сорвалась с места.

После этого, и своего Дня Рождения, Иззи вернулась домой только раз — перед нашим переездом в Сиэтл.

Она собрала вещи, и четыре года я о ней не знала ничего. Четыре года я совсем не интересовалась жизнью сестры, до самой её смерти…"

Сейчас. В этот момент, я почувствовала себя точно так же, как в тот вечер. Только с той разницей, что теперь у дверей стояла я, и отец буравил взглядом меня, а не покойную Изабель.

— Что?! — я вскинула голову и почти прорычала в ответ.

Ярость и злость, накопленная за все эти месяцы подняли во мне свои лица, и я не выдержала:

— До чего?!! До того, что я расплачиваюсь за то, что вы сотворили с нами?! Ты точно так же орал на Изабель! Постоянно! Она вечно во всём была виновата! Чтобы я не сделала, получала Изабель! За двоих! А теперь ты решил и на меня кричать?!

— Грета… Это ведь папа! Что с тобой сотворилось? — мама попыталась меня успокоить, но отец так на неё посмотрел, что она тут же замолчала.

— Убирайся! Двух дочерей потаскух я не мог вырастить. Убирайся с глаз моих долой, Грета. Ты разрушила всё вокруг себя! Этот парень! — он ткнул в дверь пальцем с такой злобой, что я невольно отшатнулась, — Был твоим билетом в будущее! Он сын конгрессмена, отличный студент, и был готов взять тебя в жены! Но ты! Сотворила ровно тоже самое, что и твоя сестра!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Моя малышка… — мама неожиданно всхлипнула, а потом просто развернулась и ушла, — Моя маленькая Иззи…

Я подалась вперёд, чтобы остановить её. Мне уже было плевать на любые слова отца, потому что ясно увидела, что с матерью, действительно что-то не так. И это уже не похоже на обычную депрессию.

Но не успела и шагу ступить, как отец схватил меня под локоть и прошипел прямо в лицо:

— Не смей даже подходить к матери! Хватит с неё и того, что твоя сестра натворила. Езжай обратно в Сиэтл. Я позвоню тебе, как только мы соберёмся ехать назад. А теперь пошла вон!!!

Я смотрела в глаза самого родного человека. По сути этот мужчина причина того, что я живу. Он создал меня, и я его часть. Плоть от плоти. Но в этот момент я не могла поверить, что он мой отец. Смотрела на него, и пыталась, но не могла.

"Неужели я и вправду просто закрылась от этого всего? В какой момент, я перестала намеренно не обращать внимания на то, что творилось прямо под моим носом?"

— Папа… За что? — по моей щеке потекла слеза, но я продолжала смотреть в его глаза и ничего не понимала.

Ведь он всегда так тепло ко мне относился. Он ни разу не поднимал на меня голоса, никогда не смел ударить. Почему? Что случилось сейчас?

"Изабель умерла…" — прошептали мысли, а следом мне ответил отец:

— Ты погубила все мои надежды. Я позволял тебе находиться рядом с мамой, потому что был уверен — ты хочешь помочь ей. Даже позволил перевестись в этот вшивый колледж! Но этого я не потерплю. Твоя сестра обобрала нас с матерью до нитки, влезла в долги, и я чуть не лишился всего, над чем проливал пот и кровь всю жизнь, Грета! Разве я заслужил таких детей? Я же корячился, как проклятый! И ради чего? Ради того, чтобы одна моя дочь стала обдолбанной проституткой, а вторая пошла ровно по её пути?

Я подняла руку, и отняла ладонь отца от своего локтя, продолжая смотреть в его глаза, которые были полны ненависти.

— Иззи и вправду добилась своего. Ожили все проклятия, которые она написала в своём дневнике, папа. Мы и вправду последуем в этот ужас за ней.

Я вытерла лицо рукавом, и повернулась, чтобы быстро вбежать наверх по лестнице. Вошла в комнату и тихо прикрыла за собой двери.

— Что, мать вашу, происходит? — прошептала сквозь слезы и схватилась за волосы.

Зарылась пальцами в пряди и буквально съехала по двери вниз, сев прямо на холодный пол.

— Что происходит? — шептала, пока за окном кто-то проезжал мимо нашего коттеджа, а в машине громко играла рождественская песня.

Ирония судьбы? Там, за этим окнами тысячи людей. Сейчас они празднуют, веселятся, их дома полны смеха и таких же счастливых людей.

Тогда почему я сижу на холодном полу своей комнаты и не понимаю, как в одночасье способно разрушиться всё? Когда это началось? Почему я это не увидела?

Я раскачивались на полу и не могла прийти в себя. Мне было дико больно. Никогда ещё не чувствовала такого стыда, и такого унижения.

Секс ради мести с мужиком? Какой циничный самообман. Это пыль в сравнении с тем, что вообще происходит вокруг. Кому какое дело, кто с кем спит?

Женатые и замужние изменяют друг другу. Каждый, мать его, ищет тепла! Разве это повод говорить такое своему ребенку? А если бы я и вправду любила этого Майкла? Если бы я действительно хотела именно этого парня? Что было бы тогда? Отец бы запер меня и не позволил быть с любимым человеком?

Я отняла руки от головы и поднялась. На автомате бросила наполовину разобранную сумку на кровать и стала складывать вещи обратно.

Методично швыряла их в чемодан, и пыталась вытирать лицо от слез, чтобы видеть хоть что-то.

"Я слепая дура! Этому должна быть причина! Я не могу это просто так оставить. Мама…"

Только подумав о ней я застыла, с занесённым над сумкой подарком в руках.

Белый, ангоровый, теплый шарф. Нереально нежная вещь на ощупь, точно такая же, как мама.

"А можно ли людей сравнивать с вещами, Грета? Видимо ты и вправду дочь своего отца. Потому что он смотрел на тебя, и вправду, как на вещь, которая не оправдала его надежд…"

Я обернулась и открыв дверь, застала кромешную темноту. Видимо, моя истерика длилась слишком долго, а родители успели лечь спать.

На цыпочках спустилась в гостиную, где ярко светила только рождественская ель, а рядом с ней, в камине, догорали поленья.



Свёрток в перламутровой упаковке, перевязанной красивой синей лентой, лег под ель, и остался одиноким доказательством того, что Рождество в нашей семье умерло, как праздник.

Повернулась влево и пройдясь взглядом по пёстрым носкам под каминной полкой, положила подарок в папин носок. У нас с ним был уговор — мой подарок для него всегда лежал именно в этом носке. В этот раз часы в оправе из чистого золота.

"Твоя Грета выросла, папа. Она выполнила обещание и заработала сама на этот подарок."

Я села в машину и включила двигатель. Температура упала ниже нуля, и я ждала, когда же автомобиль прогреется. Именно в этот момент, сидя в холодном куске металла, я вспомнила о карте в заднем кармане джинс. Букет так и остался стоять в коридоре. Мне он был не нужен, а выбросить его попросту не поднялась рука. Цветы ни в чем не виноваты.

Достала пластиковую карту и обернула опять, всматриваясь в почерк Майкла. Ровные и отрывистые, почти печатные, буквы. Явный признак того, что этот язык не его родной, как и письменность. Даже слова на английском были написаны так, словно это и вправду иероглифы.

"— До встречи, Грета. Кумао!" — в голове послышался его голос, а по телу прокатилась волна дрожи.

Мне нравился этот парень. Мне и вправду физически нравился Майкл Ли. Но лишь вспоминая, что именно он растоптал мою сестру, и продолжил топтать и других девушек, раздавая такие же карты, мне хотелось выблевать всё, что я успела сегодня съесть.

Но теперь все точки расставлены. Этот вечер следует назвать вечером царства иронии, ведь в такой теплый праздник, я превратилась в глыбу льда.

Шесть месяцев и почти пять лет стояли на чашах весов. С одной стороны был вес цены правды, а с другой стороны стоял вес ширмы, которую я создала своими руками, и сама назвала правдой.

Домой я не вернулась. Вернее пришла лишь за тем, чтобы собрать вещи. Единственное

место, где я могла позволить себе жить — кампус колледжа. У меня осталось право на жилплощадь, поэтому на следующий день, я погружала свои вещи в "теслу", чтобы уйти.

Когда жизнь разрушается, ты не думаешь о том, что будет завтра. В твоей голове только одно убеждение — сломать, убрать, сжечь все мосты, чтобы выдохнуть и отпустить всё, что приносило тебе боль.

Хорошая и богатая жизнь с мужчиной, который возможно действительно меня любил, не позволит мне забыть о том, что я не смогла спасти родного человека. К сожалению, я не могу взять и наплевать на это.

Пусть это станет моей платой за то, что ненависть и молчание заставили бросить Изабель.

Я позвонила Энни, села за руль, и посигналив соседям, которые явно собирались на рождественские каникулы, уехала. Закрыла двери дома, и взяла с собой только ошейник Рича. Это была единственная вещь, которую я не смогла оставить.

Глупо привязываться к таким вещам. Но этот пёс… Он с детства был с нами, и как ни странно, именно моменты, проведенные с ним, оставили самые теплые воспоминания о сестре. Их было мало, поэтому ошейник стал наивысшей ценностью для меня. Это вещь, но она порой способна нести такую память, которую не способна стереть смерть.

