Бездна

10.2. Май

Подходило время сдачи первых результатов по преддипломной подготовке, поэтому мне пришлось сесть за учёбу, и сделать хотя бы черновики, которые потом успешно и за деньги закончит профессор Льюис. Но начать нужно было хотя бы с чего-то, поэтому я стал ходить на лекции, а вместе с этим получил новую головную боль.

После того, что устроил в сестринстве, меня стали действительно обходить стороной даже свои. Все осуждали мой поступок, а корейская делегация, обособленно сторонилась в первую очередь. Жестокость не любил никто, а мое общество порицало её прилюдное проявление.

— Ты хоть питаешься? Или решил сдохнуть с голодухи, дебил? — Эйн упал на стул напротив меня и проводил взглядом Ванессу, которая опять приперлась напомнить моему почти окольцованному дружку, что пора проходить первую примерку платья.

— Питаюсь. Воздухом, — съязвил и откинулся на спинку стула, осматривая забегаловку у колледжа.

Обычно здесь мы и обедали, когда приходили на начитку, но в этот раз я не ел совсем. Мне не хотелось ничего, а таблетки, которые принимал после переломов, перебивали аппетит напрочь.

— О чём задумался? — Эйн развернул сандвичи и протянул один мне.

— Ты ведь помнишь, как я стал Маем? — я прищурился и смотрел на то, как за окном начал падать совсем крупный снег.

— Конечно, — Эйн кивнул, бросил второй сандвич обратно в тарелку, откусил кусок от своего, а потом и вовсе схватил банку с кетчупом и хорошенько сдобрил его отравой, продолжив:

— Тебя Изабель так назвала, как только мы начали тусить вместе. Она ещё запретила всем звать тебя Майклом, заявив, что ты и не американец, и не кореец, а значит будешь Май. Как самый тёплый, мать его, месяц весны. Розовые сопли тогда потекли рекой, — Эйн заржал, а потом стал жевать свой обед и дальше.

— Она никогда не называла меня Майкл. Тогда почему весь тот чертов дневник исписан именем Майкл? Здесь что-то не так. Сперва подделали карту и мой почерк, потом эти видео в чате. Что-то не сходится с этим дневником.

Пока я говорил, Сандерс продолжал жевать и кивать, а потом застыл и проглотив всё, выдал:

— Погоди! Так ты достал дневник Иззи? Откуда?

— Грета отдала, чтобы я полюбовался тем, как меня любили и ненавидели, — прошептал и смял пустой стакан от кофе "на вынос" в руке.

— Май! — голос Эйна изменился снова, и я посмотрел на друга, а потом за его спину и онемел.

Каждая мышца в моём теле сжалась, а потом оно будто ожило. Горячим потоком кровь снова понесла по венам тепло, а я прошелся взглядом по её фигуре.

Грета вошла в кафе вместе с Райс, и скинула капюшон с головы. Встряхнула волосами, к которым прилип снег, и стала расстегивать свою парку. Она тянула молнию вниз, а у меня кровь сворачивалась прямо в жилах, потому что я не мог оторвать от этого взгляда. Как и от того, когда Грета сняла её, и он коснулся аккуратной груди, талии, узких бедер и ровных оформленных ножек в приталенных джинсах.

Я втянул воздух со свистом и прикрыл глаза, но болван напротив всё равно догадался, что со мной происходит.

— О мама ама криминал… — запел придурок, — О мама е-е-е!

— Ты одноклеточный? — я огрызнулся, а Эйн только умолк и хохотнул со словами:

— Нет, но в этот момент даже амёба умнее Майкла Ли. Ты хочешь эту девку, а в итоге она достанется Нам Джуну, потому что он терять времени не станет. Ты знаешь его. Если этот придурок что-то решил, то пойдёт до конца.

Я сжал челюсть и поднялся.

— Куда собрался? — он схватил меня за руку у стола и потянул обратно, — Сядь и не рыпайся! Хватит бегать за бабой, которой ты нахрен не сдался.

Я вырвал руку из его захвата и отвесил подзатыльник:

— Захлопнись, бл***! И жуй свой сандвич, пока есть чем!

— Ой-ой-ой! Испугал! Жестокий и грозный Майкл Ли, которому девка перца красного в трусы всыпала. Сядь, у тебя стояк через ширинку выпирает так, что тут сейчас табун мокрых цыпочек в очередь встанет!

Я скривился и поправил парку, а потом и вовсе отрезал:

— Американцы, бл***!

— Азиаты, мать вашу! Ты что-то имеешь против национальной принадлежности? Я не знал, что ты расист, Май!

— Если ты не перестанешь трепать языком, я им стану, придурок!

Во мне всё кипело, я не мог успокоиться, а уже то, что лишь посмотрев на неё, мне сорвало крышу, подтвердило мои опасения и слова Сандерса. Меня начинало ломать.

Я только прошел мимо её стола, а меня словно обратно швыряло к ней. Тянуло за жилы, и все о чём я мог думать — Грета Делакруз. Пока дошел до дверей, перебрал в уме пять способов, как вывести её из этого кафе, и шесть мест, где я мог добраться до её тела, снова держать её в руках и дышать теплом. Тупая и постная херня так и лезла в мою голову, пока я не решил, что пора взять себя в руки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Сел в машину и хотел просто успокоиться, но хер там! Словно в издевку надо мной, у кафе затормозил джип Нам Джуна. Он вышел из машины, а я сжал руль в руках до хруста.

Между нами никогда не становилась женщина. Ни разу ни я, ни он не позволяли себе спутаться с одной и той же девушкой. Даже на один раз. Даже просто так, ради забавы. Всегда стояли жёсткие рамки. Но сейчас…

Он словно специально вынуждал меня дичать и беситься, как первобытное животное.

Джун вошёл а кафе, а я уже успел напридумывать себе триста пятьдесят вариантов того, как они мило воркуют.

"Почему? Что со мной происходит? Ведь я ненавидел её? Я, мать его, жаждал чтобы она рыдала навзрыд! Что поменялось? Что эта девка сотворила со мной и моими мозгами?!"

Примерно в таком состоянии я находился ещё две недели. Словно в прострации. Вокруг что-то происходило, но мне было совершено наплевать на всё. Я пил, как аджоси *(старший мужчина) пропойца. Не вылезал из зала, в котором тягал железо так, словно мне не ломали ребра, и не отбили спину. Эйн всё это время крутил пальцем у виска и готовился к своей свадьбе. Этому идиоту вообще наплевать на всё. Он погряз в своих проблемах.

А я наблюдал. Смотрел на то, как Джун с каждым днём отдаляется от меня всё сильнее. Он словно оквартировался в кампусе и объяснял всё тренировками с командой. Но я-то видел, чего он добивается.

Моё безумие достигло пика ровно через четырнадцать дней. Я сидел в машине у здания библиотеки и не мог никак дождаться, когда Грета выйдет из этого чертового каменного склепа. Смотрел на часы на приборной панели и курил. Ждал час, второй, третий, а потом понял, что веду себя, как придурок.

Я никогда не делал таких вещей. Возможно дома, будучи школьником, я и сталкерил за девочкой, которая мне нравилась. Но сейчас… Это далеко не было тем, что называют слежка. Какой нормальный, адекватный человек станет торчать посреди метели в остывающей тачке, ради того чтобы посмотреть, как девушка просто выйдет из здания и сядет в автобус?

"Бред… Я реально двинулся мозгами!"

Открылась широкая дверь и она вышла. Встала рядом со входом столбом и смотрела перед собой.

— Что такое? — я схватился за ручку дверцы, потому что всмотрелся в её лицо.

Грета превратилась будто в тень. Я не видел её несколько дней, но за это время явно что-то произошло.

Открыл дверцу, но не успел даже ногу положить на асфальт, как у тротуара затормозила машина Джуна.

Опустил голову вниз и хохотнул, а потом прошипел сквозь зубы:

— Чертов придурок! — сел обратно и захлопнул дверцы так, что затрещали стекла, — Какого хера я творю?

Рядом послышался тихий голос и я вспомнил наш последний разговор с Мелочью. Она говорила в моей голове так, словно это происходило прямо сейчас:

" — Как ты думаешь, что будет, если ты переспишь со мной?

— Я думаю, что ты несёшь чушь, Мелочь, — я подкурил и протянул ей сигареты.

Иззи взяла одну и проделала тоже самое, молча захлопнув металлическую зажигалку.

— Возьмись за ум, Изабель. Меня не будет рядом, поэтому я прошу тебя, постарайся не вляпаться в очередное дерьмо, пока я не приеду, — затянулся и выпустил облако дыма, ловя боковым зрением, как она откинулась спиной на сидение.

Дым медленно уходил через приоткрытое окно, а глаза слепил закат. Мы сидели в тачке на одной из смотровых площадок и наблюдали за тем, как садится солнце.

— Зачем ты летишь домой? — Иззи нашла мою руку и нежно погладила её, но я не отреагировал, а лишь сухо ответил:

— Чтобы отказаться от доли в компании отца. Я больше не хочу быть связанным с ними.

— У тебя выйдет? Ты уверен, что не хочешь…

— Нет, Мелочь. Я не вернусь обратно домой.

— Тогда ты останешься в Америке?

— Да, — она всё-таки переплела наши пальцы, и я ответил ей.

Мягко сжал её ладошку в своей и услышал тихий шепот.

— Если… Если я вылечусь и стану нормальной, ты ведь останешься со мной и тогда?

В первую секунду я не поверил, что услышал именно это. Повернулся к ней и прошёлся взглядом по мягким чертам лица, которые стали стираться. Изабель словно на глазах высыхала, и уже тогда меня это пугало настолько, что я боялся на неё смотреть.

— А ты это сделаешь? — спросил таким же шепотом и сжал её руку сильнее.

— Для тебя, Май, да. Я это сделаю.



— Тогда я вернусь и останусь здесь навсегда.

— Со мной?

— С тобой, Изабель…"

Я открыл глаза и завёл мотор. С меня хватит этого всего. Чувства… Все чувства, которые ещё могли во мне жить, все они были похоронены с ней. Поэтому я должен выбросить Грету из головы и не обрекать её на роль той, которая восполнит мне утраченное. Это больно, это несправедливо, но я должен признать, что не заслужил даже смотреть на неё, потому что я мстил человеку, которого даже не знал.

Мстил, потому что агония внутри оказывается была нестерпимой. Поэтому я заменил её самыми простыми и паршивыми чувствами.

Я заменил мертвую любовь живой местью.

Естественно, когда вернулся домой, не ждал застать там Джуна. Как и Эйн, вероятно, проходил все круги ада, в доме своих будущих родственников.

Свет должен был включиться над головой автоматически, но когда я вошёл в лофт, то единственным его источником оказался лифт, который имел автономное обеспечение энергией.

— Какого черта? — я включил вспышку на сотовом и расстегнул куртку, когда расслышал шум на втором этаже, где располагались спальни.

Что-то упало и явно покатилось по полу коридора наверху с глухим звуком. Долго не раздумывая, я вбежал по лестнице наверх, потому что таких вещей не было никогда. Жилье, которое стоило несколько миллионов и находилось в комплексе, охраняемом федеральным бюро штата, не могло просто взять и обесточиться само собой. А значит, кто-то сделал это намеренно, чтобы камеры не писали происходящее внутри квартиры.

Я открыл первую дверь в комнату Джуна и прислушался, но ничего странного не расслышал. В комнате Эйна тоже ничего не было, а вот когда я вошёл в свою, то тут же встал на пороге и не стал идти дальше.

Даже в темное ясно увидел, что всё перевернуло вверх дном. Вещи валялись прямо на полу, а рабочий стол в центре. Вокруг лежали кипы бумаг и книги.

Я набрал номер Эйна, но ясное дело, что его трубка выключена. Какой идиот будет отвечать на звонки, когда и сам находится словно на допросе у прокурора?

Поэтому я застыл пальцем над именем Джуна и несколько секунд думал звонить ему, или не трогать? Ведь я мог услышать то, что вероятно вызвало бы во мне ещё большую волну гнева.

Но палец опустился на сенсор и пошли гудки. Один за другим, пока Нам Джун не поднял трубку.

— Да, Мин Хёк!

— Приезжай, у нас побывали гости, — на том конце не было слышно ничего, кроме работы двигателя.

— Я почти у дома. В каком смысле гости?

— Мою комнату кто-то обшарил вдоль и поперек, а в лофте нет света.

— Понял, — он положил трубку, а я медленно вошёл внутрь.

Под ногами заскрипело стекло, и я обернулся в сторону стены, на которой висело зеркало. Теперь его там не было, а осколки валялись под моими ногами. Дверь на террасу закрыта, поэтому оставался только выход на нижнем этаже. Но его проверить я уже не успел бы. Тем более не знал открыта, или нет, дверь на пожарную лестницу. В таких квартирах всегда был наружный выход на случай пожаров или землетрясений.

Я стоял посреди комнаты, когда появился свет, а внизу послышались уверенные шаги и то, как закрылись двери лифта.

— Мин Хёк-ши!

— Я наверху! — бросил через плечо и продолжил осматривать изрезанные в клочья вещи на полу, осколки от ламп и люстры…

— Щибаль!*(Бл***!) — послышался глухой рык за спиной.

Я повернулся и посмотрел на Джуна, который аккуратно вошёл внутрь и тоже стал осматривать то, что было вокруг.

— Ты ничего не трогал? — спросил он, а я лишь хохотнул сквозь сжатые зубы.

— А здесь есть что-то целое, что ещё можно взять в руки, хён?

Джун лишь кивнул и достал сотовый.

— Больше так не может продолжаться. Мы должны известить полицию о том, что происходит, Май. Иначе быть беде.

Джун набрал номер экстренной службы, а я пошел к открытой двери в уборную, да там и застыл.

Медленно вошёл внутрь, а страх ударил в виски тут же, потому что в душе, именно на том огромной зеркале, было буквально выцарапано послание лично для меня:

"Самый тёплый месяц Май…"

А под надписью лишь одно имя, написанное и зачеркнутое красной краской:

"Грета."

Я смотрел неотрывно на имя, и задал другу единственный вопрос, который меня сейчас волновал:



— Джун?! Где Грета?

— Я отвез её в кампус, — тут же ответил Джун и, заметив надпись в душевой, застыл точно так же, как я.

— Это уже не просто шантаж и детские шалости в помойке, — прошептал убитым голосом, понимая, что кто-то реально угрожает нам смертью, или хочет добиться чтобы мы свели счёты с жизнью сами.

— Я вызвал полицию, Май. Нужно дозвониться Эйну. Только он, как владелец, может дать разрешение на просмотр записей с камер.

"Он что-то искал. Кто бы это ни был, он не просто так пришел бы сюда ради одной этой надписи. Запугать меня? Нет, запугать можно было Грету, а значит, здесь что-то искали…"

Я сорвался с места, как ошалелый, даже не обратив внимания на крики Джуна за спиной. Спустился на лифте на подземную парковку и буквально побежал к машине. Открыл её и тут же залез в бардачок, чтобы удостовериться, что дневник Изабель все ещё здесь.

"Таких совпадений не бывает. Ты никогда не называла меня просто Майклом. Ты не могла ненавидеть меня настолько, чтобы обвинить в своей смерти. Я любил тебя. Любил, как умел, и ты знала это… и видела."

С этими мыслями, я набрал Джуна и быстро бросил в трубку:

— Разберитесь с полицией без меня.

— Май! Что ты затеял, мать твою?! — Джун рычал в ответ, но я его перебил и быстро выпалил.

— Он искал дневник. Я уверен, что тот, кто перевернул мою комнату, искал дневник Иззи. Мало того, он точно был с ней знаком, иначе не знал бы, как можно выйти и войти в лофт в обход лифта, Джун.

Я завел мотор и сдал назад, когда услышал, как Джун выругался на нашем и продолжил:

— Двери на аварийку взломаны. Замок вывернут наизнанку. Ломом, скорее всего. Но внизу же сигналка и целая панель с датчиками движения!

— Ты и сам понимаешь, что он смог их обойти, раз спокойно взломал наш черный выход.

— Куда ты собрался, Май? — резко спросил Нам Джун, но у меня не было времени вдаваться в подробности.

— К пастору в приход. Только у него есть ответы на мои вопросы.

— Зачем?

— Я почему-то уверен, что дневник, который дала мне Грета — фальшивка. Поэтому он и приходил. Видимо, ему стало известно, что тетрадь у меня.

— Ты думаешь о том же, что и я? — Джун явно понимал к чему я веду, потому задал самый глупый вопрос.

— Да, — я вырулил из парковки и сорвался с места, тут же вклинившись в поток машин, — Я почти уверен, что это Туретто. Больше никто не станет играть в такие игры. Тем более Грета почти точная копия Изабель. Он намеренно это вытворяет, чтобы довести и её. Они заманили сестру и специально вынудили остаться в Сиэтле!

— Будь осторожен и не натвори глупостей!

— Конечно, мамочка!

— Мин Хёк-ши!

— Прекрати плеваться слюной, а лучше займись тем, что делал до этого! Проследи за тем, чтобы Грета была в безопасности.

— Она не хочет... - ровно и сухо отрезал Джун, а я прирос к сидению.

— И тебя волнует её мнение? — я начинал злиться.

"Как трепать мне нервы и ворковать прямо передо мной, так хочет. А как проследить за её безопасностью — он начинает ломаться! Какого хера, бл***?!"

— Да. И тебя тоже оно должно волновать, Май.

— Нам Джун, я начинаю терять терпение, — я вклинился в третий ряд машин и стал вилять, пытаясь объехать пробку.

— Я тебе всё сказал! Не натвори глупостей, хён.

Он бросил трубку, а я сжал сотовый в руке, а потом и вовсе швырнул им в сидение рядом. У меня в голове такое творилось, что впору было просто огреть меня чем-то, чтобы я поспал пару часов в покое и тишине.

Тщетные попытки сложить всё на свои места не увенчались никаким успехом. По-прежнему а моей черепушке всё варилось подобно каше, в которую в беспорядке набросали овощей и всякой херни.

Но главное блюдо этого вечера меня ждало позже.

