Босиком в саду камней 3

Глава 14

и еще пять лет спустя…

— Хэ До…

— Я здесь, госпожа.

Словно лист сухой принесло поднявшимся внезапно ветерком. А ведь мой голос, он тихий. Просто позвала. Не крикнула. И даже не услышала, как евнух подошел. За эти годы мой Хэ До совсем усох, и я уже всерьез начинаю опасаться за его здоровье. Но слух у моего евнуха по-прежнему чуткий.

— Где Сан Тан?

— В императорском саду с Миньминь.

— Отлично. Я и сама хотела позвать туда Пятого принца.

Все эти годы мы с Яо Линь неустанно трудились. Ходили друг к другу в гости. Устраивали детские праздники и вылазки на природу, в парк Бэйхай. Создавали романтическую обстановку, как только Юнру перестала считаться ребенком. И вошла в брачный возраст, согласно нашим традициям. То есть, в тринадцать.

Я не упускала случая рассказать Сан Тану об ее успехах. Показывала вышивку, рисунки и каллиграфию принцессы. Лично следила за тем, чтобы швейный и вышивальный цеха исполняли заказы Яо Линь в первую очередь. Ее высочество леди Юнру должна быть безупречна. И нравиться моему сыну.

Я тщательно изучила его вкусы и дала Яо Линь ряд дельных советов. Чтобы ее дочь научилась готовить любимые блюда Сан Тана и носила бы одежду тех фасонов и расцветок, которые ему больше всего по душе.

И вот, как говорится, леса построены. Пора возводить само здание. Объявить о помолвке Пятого принца и принцессы Ран Юнру и, не спеша, готовиться к свадьбе. Все должно быть согласно традициям Великой Мин: принца как-никак женим!

Моя Яо Линь возьмет на себя банкет, здесь она непревзойденная мастерица. Ну а я позабочусь об остальном: подарках, убранстве брачных покоев и создании во всей империи праздничного настроения. Нам отсалютует Нанкин, его поддержит Гуаньчжоу. Чосон пришлет пламенное поздравление. Я всех оповещу, в том числе и соседей. Монголов тех же, их посол у нас уже с месяц торчит!

Я люблю писать сценарии развития любовных отношений и расставлять декорации. Скольких уже поженила! На этот раз я учла юный возраст пары. Весна. Романтика. Первая любовь. Императорский сад в эту пору прекрасен! Цветут фруктовые деревья, их наряд напоминает мне свадебный: на каждом — белая фата.

Здесь выходят замуж в красном, но я еще помню, откуда свалилась в эпоху Мин. Я-то в белом платье в церковь вошла. А с покойным императором мы вообще не венчались. То есть, не обменивались клятвами перед алтарем.

С Лином мы тоже пока женаты тайно. Я-то рассчитывала именно сейчас, когда Мин обратил внимание на жену, а я ему стала безразлична, устроить и свою личную жизнь. Но в свете последних событий, это, увы, невозможно. Чун Ми такого не допустит.

Но когда-нибудь…

Я прерывисто вздыхаю. Старшие братья Сан Тана уже женаты. Отселился в свой собственный дворец Четвертый принц. Странно, что леди Лао осталась со мной. Вот же прикипела! Спокойная, как танк! На все нападки Чун Ми только улыбается! Мне бы такую броню! Потому что меня эта стерва императорская порою выбешивает!

Лезет везде и делает вид, что главная. Выбрала тактику, подумаешь, что «Семнадцать мгновений весны» законспектировала! Как только я скажу что-то дельное, Чун Ми мотает это на ус и выжидает, ничего не предпринимая. А потом, в присутствии императора, выдает за собственную идею!

Гляньте, ваше величество, какая я умная! И ведь процветает, паразитка! Но что касается брака Сан Тана, тут мне это на руку. Я давно уже обмолвилась, что неплохо было бы Пятому принцу жениться на Юнру. И подтвердить тем самым свой статус.

Чун Ми по своей привычке какое-то время молчала, чуть ли не год! А потом вдруг заговорила с моим сыном о достоинствах Юнру. И я поняла: сработало! Император тоже оповещен! Чун Ми в его дворце бывает каждый день. Как на работу туда. Да это и есть работа ее вдовствующего императорского высочества. Править государством.

Чун Ми и в самом деле так считает. Что погода в доме, Великой Мин, зависит от ночного светила, супруги императора. Которая находится под влиянием старшей сестры.

Породниться с элитным дворянством бывшие микроскопические чиновники Чуны только рады.

Таким образом, со стороны официальной матери Сан Тана препятствий не будет. Дело на мази.

И вот сегодня я послала записочку Яо Линь. Пора, мол. Сегодня Сан Тан попросит руки твоей дочери. Я Сашку к этому подтолкну, ну и очарование весеннего пейзажа.

С улыбкой на лице иду в сад. Дети там, наслаждаются свежим воздухом и природой. Пока еще дети. Миньминь это домашнее прозвище дочери Ю Сю, Седьмой нашей принцессы.

Девчонка оторва! Проказница та еще! То нитки запутает у леди Лао, нашей штатной Куньнингунской вышивальщицы, то подсунет любовный роман седовласому учителю в философские трактаты. А как рисует, хулиганка! Шаржи на придворных дам, но подозреваю, там и особы царских кровей имеются.

Стишки пишет прикольные. В общем, лучик наш солнечный, вся в мамку свою. Хорошенькая, но назвать ее леди? Наставницы хором стонут, мол, принцесса проблемная. И сотворить из нее благородную даму невозможно.

Миньминь часто наказывают: бьют линейкой по рукам. Но в девчонке столько жизни, что все нипочем! Надо что-то с ней делать, срочно.

Как это что? Замуж выдать! Принцессы товар ходовой, как я уже говорила, а тут дочка императора! Неважно, кем была ее мать, в жилах Миньминь течет и благородная кровь правящей династии. Я приемная мать Седьмой принцессы, и ее замужество — это моя забота.

Я пообещала Ю Сю, что ее дети будут счастливы. Поэтому принуждать Миньминь не стану. Пусть сама себе выберет мужа. Я искренне желаю, чтобы у всех моих детей, родных и приемных был брак по любви.

Одна беда: Шестой принц. Как я и подозревала, с мальчиком не все в порядке. Он не то чтобы совсем уж дурачок. На Руси таких называли юродивыми. Или же блаженными. И считали, что они обладают даром прорицания. Шестой принц не припадочный, и порою проявляет поразительное благоразумие.

Но он похож на дом без забора, ворот и даже входной двери. Ко всем доброжелателен, всем без исключения улыбается, даже нашим дворцовым кошкам. Все бы ничего, но принц также и статуям улыбается. Не различает, похоже, живое и неживое, пребывает в каком-то своем мире.

Так говорят и лекари. Рассудок Шестого принца пострадал во время тяжелых родов. Его с трудом извлекли из материнского чрева. Видать, невольно нанесли травму.

Но с принцем все обращаются крайне бережно. Стараясь его психику лишний раз не травмировать. И делают вид, что он нормальный. Но меня уже предупредили, что принц останется таким на всю жизнь: блаженным. Так что в Больших гонках Шестой не участвует. Ю Сю напрасно волновалась.

А вот и сад наш распрекрасный. Мне надо переговорить с Сан Таном еще до того, как сюда придут подруга с дочерью. Все подготовить.

Погода чудесная, солнце светит, яблони в цвету. То бишь персиковые деревья. Но улыбка застывает на моем лице, словно ударил жгучий мороз. От картины, которую я вижу.

Сан Тан поддерживает Седьмую принцессу, пока она тянется к ветке, чтобы сорвать цветок персика. Рука моего сына напряжена. О, нет! Это не братские объятья! А взгляд⁈ Сан Тан смотрит на Миньминь с такой жадностью, будто он охотник и у него зверский голод, а в императорском саду единственная подходящая добыча!

Вот теперь я понимаю: сынок-то вырос! Он уже мужчина! И его тянет к женщинам! То есть, к одной конкретной маленькой кокетке, которая прекрасно знает, что рука Сан Тана лежит на талии! И ничего не предпринимает, напротив, жмется к принцу и все никак не сорвет свой треклятый цветок!

Любовная игра, короче. И как давно это случилось⁈

Они выросли вместе, Миньминь считается единокровной сестрой Пятого принца. Брак между ними невозможен. Но их неумолимо друг к другу тянет! Это чувство ни с чем не спутаешь, оно называет любовь!

Невольно прячусь за кусты и пытаюсь отдышаться. Мне надо собраться с мыслями. Интересно, они сами-то понимают, что творят!

Миньминь сорвала, наконец, свой цветок. О, Боги! Она протягивает его принцу Сан Тану! А он улыбается, пьяный от счастья! Еще немного, и я увижу первый поцелуй! А, может, уже и не первый.

— Сан Тан! — мой голос поневоле срывается на крик.

Они шарахаются друг от друга, словно воры, пойманные с поличным. Щечки Миньминь красные от стыда. Хулиганка, ты что творишь⁈ Не пообещай я твоей матери заботиться о тебе, ты бы пулей отлетела отсюда в самый отдаленный от Пекина монастырь!

— Старшая матушка… — Сан Тан инстинктивно закрывает девушку своей широкой спиной.

Видный парень. Не красавчик, нет в нем ни капли слащавости и дендизма, которые присущи придворным нашим щеголям. Эти ходят с веерами и в шелках. Сан Тан немногословен, надежен и силен. Одевается просто, тона предпочитает темные. Я словно вижу юного Лина.

Невольно любуюсь сыном, но тут же вспоминаю, что он натворил. Строго говорю:

— Миньминь, подойди ко мне.

Седьмую принцессу трудно смутить, но видать, понимает, что дело серьезно. Инцест — это вам не шутки! Хотя фактически никакие они не брат с сестрой. Там вообще ни капли родства, даже дальнего. С этим все чисто. Но они-то об этом не знают! И придворные тоже. Император, само собой не в курсе, сестре Чун Ми тоже ничего не сказала.

— Старшая мама, — принцесса неуклюже делает придворный реверанс.

— Иди к леди Лао, у нее опять нитки запутались.

— Как прикажете.

Она бросает отчаянный взгляд на Сан Тана. Тот сдвигает брови. Спаси меня, Конфуций! Мне безумно жалко этих двоих! Они влюблены, это видно. Но им невозможно быть вместе.

У меня, матери Сан Тана прямо сердце на разрыв. Я желаю сыну счастья. Но почему из всех девушек империи он выбрал самую неподходящую⁈ Хотя бы кузина. Императоры Великой Мин женились на своих двоюродных сестрах и племянницах, так уже бывало. Но не на родных же сестрах!

Не-воз-мож-но.

— Ты хоть понимаешь, что творишь? — говорю я, когда принцесса уходит.

— Я люблю ее, — он как в омут кидается. — Все понимаю, но — люблю.

— Я как раз сегодня хотела поговорить о твоей женитьбе.

— Да рано еще, — хмурится Сан Тан.

Ха! Рано! Там все уже выросло! Как он на нее смотрел, на эту чертовку! Я знаю, что сын служанками не интересуется, юбки им не задирает. Наложницу не просит, хотя уже имеет право: ему шестнадцать, почти семнадцать. Но он хранит себя для единственной.

Мне плохо. Я готова самолично зашвырнуть обоих в колесо Сансары, чтобы переродились во что-то подходящее для брака. Хоть в кроликов! Но только не так.

— Скажи мне правду: что между вами было? Вы целовались?

— Матушка! — от волнения он даже забыл слово старшая. — Миньминь моя сестра! Да разве я посмею⁈

— Хорошо, что ты это осознаешь. Невозможность вашего брака.

— Я дал Миньминь слово. Что никогда не женюсь. Она мне тоже поклялась.

— Что?!!

Шекспир, Ромео и Джульетта! А он еще и продолжает:

— Если вы посмеете нас принудить, Миньминь выпьет яд, а я брошусь на острый меч.

— Да ты что, Сашка⁈ Сан Тан то есть. Я-то как буду после этого жить⁈

— Тогда уважайте мой выбор.

Я сейчас умру, мне и яд с мечом не потребуются, просто сердце разорвется от дикой боли. Стараюсь держать себя в руках:

— Я понимаю: первая любовь, романтика. Но это пройдет. Это чувство сродни подснежнику, но потом распускаются розы. У каждого времени года свой цветок, также и человек: весенние заморозки влияют на его первое чувство, и кажется, что все погибло, а потом лето ему дарит самые пленительные ароматы, а осень — яркие краски. Все мы через такое прошли. Вы еще дети. Ну, почти. Ты — принц правящей династии. Ты обязан продолжить свой род. Какой еще целибат⁈

— Я буду защищать империю с оружием в руках. Стану Мастером боевых искусств. Отдам всю свою кровь, до капли, за родину. Но не принуждайте меня жениться. У меня есть братья, они и продолжат род. А я останусь верен моей Миньминь, которая тоже дала клятву верности мне. Хранить целомудрие всю жизнь. Поскольку мы не можем жить, как мужчина и женщина.

Занавес! Только не надо аплодисментов! Потому что это ну реально трагедия! Для Сан Тана, для Миньминь, для меня. И для Яо Линь, которая без понятия о том, что творят эти шекспировские герои! Пока не знаю насчет Юнру, но если она уже успела свыкнуться с мыслью, что станет супругой Пятого принца, боюсь, и там беда-беда.

Юнру это алмаз. И алмаз ограненный. Читай: сверкающий талантами и чистотой бриллиант. И своей твердостью принцесса Ран не уступит ни Сан Тану, ни Миньминь! Хотя, какая твердость у Миньминь? Не это ли слабое звено? Надо взять на заметку.

— Да когда же вы успели обменяться клятвами? — горько спрашиваю я, прекрасно понимая, что времени у них было предостаточно.

— Я вижу, что вам не по себе, старшая матушка. Поэтому пойду. Меня ждет Сяоди, мы с ним тренируемся каждый день.

— Задержись. Сейчас сюда придут принцессы Ран, мать с дочерью. Я планировала сегодня же объявить о твоей помолвке с Юнру.

— Никогда!

— Тебя ведь учили манерам? Ты не можешь сейчас улизнуть. Эти две благородные дамы придут к тебе. Я пойду тебе навстречу, и сегодня мы просто погуляем вместе. Но ты присмотрись к принцессе. Я все же надеюсь, что ты образумишься.

— Никогда, — словно булыжник упал. Весомо! Сын так и говорит: каждое свое слово взвешивает. И это «никогда» означает конец моим надеждам.

— Сан Тан, сынок, — я тоже поневоле оговариваюсь, — ты еще так молод. Я уверена, что пройдет год, два, три, пять — и ты пересмотришь свое отношение к браку. Не руби с плеча.

— Хорошо. Я останусь. Но принцесса Юнру мне не нравится.

— Почему⁈ Она же само совершенство!

— Пусть осчастливит кого-нибудь другого, — угрюмо отвечает сын. — Лично мне не нравятся такие… замороженные.

Так вот в чем все дело! Сдержанность Юнру и ее безупречные манеры сын принял за холодность!

— Ты ошибаешься, Юнру вовсе не холодна. Она просто стесняется.

В отличие от чертовки Миньминь. Я ведь понимаю, почему ее отец врезался по уши в простушку-посудомойку. Седьмая принцесса так и не научилась изящно, как истинная аристократка разливать чай на церемонии, зато манить мужчину каждым изгибом своего тела — это у Миньминь в крови.

— Я…

— Их высочества здесь! — раздается в императорском саду.

— Возьми себя в руки, — строго говорю сыну. — Вспомни, что ты принц. Будь любезен с дамами, и лицо попроще. Такое ощущение, что ты на эшафот идешь, а не на свидание с прекрасной девушкой.

Недалеко от истины, в смысле эшафота. Сан Тан с отчаянием смотрит на приближающихся принцесс.

Я же невольно любуюсь Юнру: идеальна! Вот как можно их сравнивать, этих двух девушек⁈ Юнру — царственный пион, а Минь-Минь полевая ромашка. И этот недотепа решил оборвать ее лепестки! Я про сына. Неужто они удержатся от близости? Они еще не понимают, на что подписались. Потому что плоть потребует свое.

— Ваше императорское высочество… — леди с улыбкой мне кланяются.

— Без титулов и церемоний. Юнру, ты ведь играешь в го?

— Конечно, ваше… императрица.

Я мечтаю о том, чтобы ты называла меня мамой, девочка.

— Сан Тан, составь принцессе компанию за доской.

— Как скажете, старшая мама.

Вот зануда! Сказала же: будь радушен, похвали платье юной леди, ее прическу, для тебя ведь старалась!

— Как голубки, — с улыбкой говорю я подруге.

Яо Линь ни о чем не должна знать. Это мой косяк. Я позволила этим двоих сблизиться. Но мою святую не проведешь.

— Ты чем-то озабочена, Мэй Ли?

— Да пустяки.

— Я вижу по твоему лицу: случилось что-то ужасное.

Да как она догадалась-то⁈

— Свадьбу наших детей придется отложить. Я хотела сегодня же объявить о помолвке, но возникли некие обстоятельства. Непредвиденные. Принц, он…

— Сан Тан что, болен⁈

Ха! Да вы посмотрите на него! Болен! Каждый божий день на полигоне! Пресс каменный, в плечах косая сажень, как говаривали у нас на Руси, а кулаки, будто гири! Если только на голову болен. Это же надо до такого додуматься! Всю жизнь буду верен той, которая не может стать матерью моих детей!

— Здоров он. Только…

— Мэй Ли! Не томи!

— Он у меня застенчивый. Девушек боится.

Фу ты, как неловко врать подруге! Этот скромник полчаса назад зажал бы Миньминь между персиковым деревом и беседкой для игры в го и оставил без нижнего белья, если бы не думал, что принцесса его сестра! Видела я это выражение лица!

— Юнру тоже боится. То есть не девушек, конечно. Брачных отношений. Она еще слишком юна.

— Вот-вот.

— Но мы же не собирались так рано иметь детей.

Невольно смеюсь. Мы не собирались. Яо Линь имела в виду, что не торопится стать бабушкой. Делать детей будут эти двое, что сидят сейчас за доской для игры в го, словно чужие. То есть, должны были делать, согласно нашим с Яо Линь планам. Но теперь все осложнилось.

— Да, мы просто хотели объявить помолвку, а через год Юнру исполнится шестнадцать. Еще годик, и…

— Хорошо, Мэй Ли. Мы подождем. Они должны друг к другу привыкнуть.

Кошусь на доску: как там наша партия? Сан Тан играет хорошо, у него порядок и со стратегией, и с тактикой. Миньминь он грамотно соблазнил. То есть, почти соблазнил. Да что ж такое! Ну не могу я не думать об этих двоих!

Отмечаю, что Юнру тайком бросает на принца взгляды. Он явно ей нравится, и я ее понимаю. Сан Тан выгодно отличается от своих ровесников. Во-первых, на его фоне все они кажутся мелочью пузатой. Во-вторых, Пятый принц словами не бросается, он не краснобай, не болтун, не пустозвон какой-нибудь. Сказано — сделано.

В-третьих, перспективен, Юнру ведь цветок садовый. Неженка-пион. И ей нужен забор, за которым она не будет глотать придорожную пыль. У Сан Тана громкий титул, Пятый принц, брат императора! Партия со всех сторон блестящая!

Ну и внешность нерядовая. Даже мрачный вид его высочеству идет. Чеканные черты лица, хоть и резкие, но по-своему привлекательные. Редкая улыбка совершенно его преображает, Сан Тан становится ну просто масиком.

Только вот неохота ему обаять принцессу Юнру! Сидит, как туча, уставившись на доску. Да взгляни ты на девушку хоть разок, болван!

Хорошо хоть, не спешит откланяться. Увлекся партией. Юнру не в силах покорить сердце принца, поскольку оно уже занято, но может вызвать к себе интерес. Сан Тан даже про наш недавний разговор забыл! И Юнру завладела его вниманием аж на час!

А у нее своя тактика. Мой сын в итоге выигрывает, но я отмечаю, что партнерша поддалась. Вот умница! Польстила мужскому самолюбию! Причем, дотянула до конца, и поражение признала эффектно. С небольшим перевесом победил Пятый принц.

Будь я мужчиной, я бы сама на Юнру женилась! А эту профурсетку обходила бы стороной, Миньминь которая!

Так! Стоп! До сегодняшнего дня я относилась к ней прекрасно. Воспитывала, как родную дочь и всегда защищала перед Чун Ми. Которая все больше стервенеет. Но сегодняшний пассаж реально выбил меня из седла.

Со стороны может показаться, что прогулка удалась. Принц выиграл и даже улыбнулся. Яо Линь что-то заподозрила, но меня не раскусила. Юнру старается понравиться жениху, значит, он ей не безразличен. И мы представляем собой идеальную четверку, когда направляемся к выходу из императорского сада.

Впереди идут Сан Тан и Юнру, на пионерском расстоянии. Видя, что принцу неохота поддерживать разговор, Юнру быстренько находит нейтральную тему. Где вполне уместны односложные ответы: да и нет. Таким образом, кажется, что их высочества живо общаются.

Сзади плетемся мы с Яо Линь и обсуждаем текучку.

— Чун Ми опять что-нибудь выкинула? — с тревогой спрашивает у меня подруга. Она все еще гадает, что со мной случилось и почему я в плохом настроении.

— Пыталась. Отобрать у меня красную комнату. Эта императорская крыса решила, что она полновластная хозяйка на корабле! Хотя ее место в трюме, среди таких же крыс. Ну, постоянно крысятничает! Я и так отдала Чун Ми лучшие покои, переселившись в восточное крыло. Так нет! Что-нибудь, да отжать! Без этого она несчастна!

— Но ты же свое отстояла?

— Мне все труднее и труднее, Яо Линь, — признаюсь я. — Красная комната — единственное место, где я нахожу покой. Мы с Лином уже не так молоды, страсть поугасла, но князь привык ночевать в Куньнингуне. Чун Ми это жуть как задевает. Всю жизнь лишенная мужской ласки, она и остальных хочет сделать святошами. Заявила недавно, что я страшная грешница. И стану после смерти чем-нибудь гадким. Если бы Чун Ми не жила моими мозгами, давно подослала бы наемных убийц, чтобы эту смерть поторопить. Но гадине до зарезу нужен креативный менеджер.

— Кто⁈

— Прости, оговорилась. Блеск просто необходим императорскому двору, а все, что может сделать из него Чун Ми — это дешевый трактир. У нас иностранные послы тусуются, они должны видеть мощь Великой Мин. Организация банкетов и концертов требует фантазии.

— Вот я и хотела предложить свою помощь. Ведь я искусная кулинарка. И все говорят, что у меня хороший вкус. Я помогу и со спектаклями для послов.

— Ты принцесса!

— Я с тоской вспоминаю то время, когда была начальницей Продовольственного приказа. Дай мне какое-нибудь ответственное поручение, и клянусь — я не подведу!

— Хорошо. Уговорила. Спасибо за визит, дамы. Мы пришли.

Сан Тан еле слышно вздыхает: отмучился! Отвесить бы сыночке леща! Тоже мне, принц! Но Юнру делает вид, что все в порядке. Их высочества степенно уходят.

— Я тоже пойду, старшая мама.

— Иди. Но учти: разговор не окончен. Я даю тебе время подумать.

— Я все сказал, — горячится Сашка.

— Давай, вали к своему дружку закадычном. К Сяоди. Выпусти пар. Мечами помаши, как следует.

Смотрит на меня, словно не узнает. Да, я сейчас груба. Потому что достал! Невеста ему не по душе! Да Юнру лучшая во всей империи!

Сан Тан низко кланяется, подчеркивая тем самым свое несогласие с моими планами, обычно сын не так официален, и уходит, сдвинув брови, а я стою, еле сдерживая слезы. В том, что династические браки заключаются без любви, нет ничего страшного. Это норма. Особы царских кровей находят ее в своем гареме, любовь эту. И я была бы не против, если бы мой сын поступил, согласно традициям. И завел себе хоть семь прекрасных наложниц. Недельку, по одной деве на каждую ночь. Раз императрица, также согласно традиции, принимает супруга не более, чем раз в месяц.

Наш нынешний Сын Неба не в счет, поскольку вообще не думает о том, что делает. Подозреваю, что император и женщин боится, потому и приклеился намертво к юбке своей супруги. И к огороду на задворках Запретного города.

Сан Тан не должен так поступать. Улечься под каблук своей женушки или возлюбленной и отдать управление государством на откуп ее родне. Я растила сына правителем и пожертвовала ради него личным счастьем.

И зачем, спрашивается? Чтобы он всю жизнь хранил верность Миньминь? Как бы хорошо я к ней не относилась, но она не годится на роль императрицы.

Беда в том, что они обе, и Юнру и Миньминь принцессы! Ни одна из них наложницей быть не может! Слишком уж родовиты!

Да и о чем вообще речь, когда Миньминь и Сан Тан считаются братом и сестрой⁈

Я ума не приложу: что делать⁈ Тупик!

Сначала само собой, мне надо обсудить это с князем. Нашу красную комнату я пока отстояла. И Чун Ми в мое восточное крыло не сунется. Поэтому Лин приходит беспрепятственно, он вообще здесь чувствует себя, как дома.

— Устал? — заботливо спрашиваю я, помогая светлейшему раздеться.

— Не то чтобы очень.

— Где был?

— В казармах. Проверял боеготовность солдат дворцовой охраны.

— Это зачем?

— А вдруг ты опять задумаешь государственный переворот.

От Лина тоже ничего не скроешь. Он почувствовал мою тревогу даже на расстоянии и поспешил к солдатам, которые охраняют Запретный город. Князя все безмерно уважают, хоть он больше и не военный министр. Ну и Сяоди, командир Парчовых халатов Лин Вану, своему Учителю и фактически приемному отцу, официально они эти отношения не закрепляли, предан до гроба.

— У нас и впрямь беда. Сан Тан влюбился в Миньминь!

— А…

— И это все, что можешь сказать? А?

— Сердцу не прикажешь, — Лин выразительно смотрит на мое грудь, где оно бьется, сердце это.

Мол, полюбила же ты меня, вопреки всему.

— Но они ведь брат с сестрой!

— Разве?

Да он смеется!

— Лин! Это не шутки! Сердце нашего сына разбито! Ведь он не может жениться на Миньминь!

— Но это же ты все так запутала. Я давно предлагал тебе уехать в Нанкин.

— Уж лучше государственный переворот! Из всех твоих идей эта самая удачная, — ехидно говорю я.

— А твои блестящие идеи привели к тому, что сын рискует остаться на всю жизнь монахом.

— Он что, с тобой об этом говорил⁈

— Кто я ему? Наставник. Сан Тан не привык открывать свою душу придворным. Удивительно, что он с тобой об этом говорил.

— Потому что я его вынудила! Я их с Миньминь застукала в императорском саду!

— Целовались?

— Нет, но обнимались. Лин! Ты отец или где⁈ Говори мне быстро: что делать⁈

— Скажи всем правду, и конец страданиям. О том, что Сан Тан на самом деле никакой не принц. Уедем на юг, поженим их…

— Сказать это сейчас⁈ Я столько сил приложила, чтобы скрыть Сашкину тайну!

— Довольна?

— Ты прав: один необдуманный поступок потянул за собой цепь роковых событий.

— А не ты ли говорила, Мэй Ли, что за все надо платить? У безграничной власти и цена высока. Императоры редко бывают, счастливы в личной жизни. Но Сан Тан и не рвется на трон, насколько я знаю. Давай по-честному: ни ты, ни я не можем заставить сына жениться на девушке, которую ты для него выбрала.

— Ба! Да ты на его стороне!

— Мужская солидарность, — Лин потягивается, а кровать для его габаритов стала маловата. И я злюсь:

— Ты меня на край спихнул! А ну подвинься!

— Это ты… все больше места занимаешь.

— Что⁈

— Уместимся, не шипи. Залезай на меня.

— Нашел время! Лучше скажи что-нибудь дельное! Тогда я тебя поцелую.

— Я предлагаю военный поход, — князь, нехотя, освобождает для меня часть жилплощади.

— Чего-чего⁈

— Война где-нибудь есть? Может, монголов приструнить?

— Да их посол тут, похоже, поселился!

— А в Чосоне чего?

— Там Юн. Он как скала, сам знаешь.

— Тогда рванем на запад, — Лин мечтательно закрывает глаза. — Расширим нашу империю, отвоюем у соседей парочку крупных городов. А что? Хорошая встряска и Сяоди не повредит, засиделся он в своем кабинете. Годик-другой, и Сан Тан забудет про свою девчонку. Я ему тамошних красавиц в шатер подгоню. Танцы там, то-се…

— Винишко, трубка мира.

— Чего?

— Хочешь оргиями вылечить первую любовь? Сам-то поддался на провокацию? Я про твои похождения в Нанкине.

— Вот зачем я тебе это рассказал⁈

— Про голеньких наложниц в одеялах? За язык не тянула. Нет, любимый. Я год не буду видеть, ни тебя, ни сына. К тому же вы не на курорт отправитесь, а на войну. Сан Тан еще молод.

— Я в его возрасте…

— Будь так любезен: помолчи. Я уже поняла, что в этом деле ты мне не помощник.

— Даже интересно: как ты выкрутишься?

— Сама пока не знаю.

Разлука влюбленных это, конечно, вариант. Не случайно же говорят: с глаз долой из сердца вон. Авось Сан Тану кто-нибудь из пленниц приглянется, или Миньминь променяет его на другого. При дворе есть очень красивые юноши. Я буду постоянно ее искушать, а Лин позаботится о сыне.

Проблема в том, что я такие дела больше не решаю. Кому и куда отправиться в военный поход. Нужен императорский указ, а Чун Ми вдруг стала дорожить принцем Сан Таном. Я пока не понимаю, что именно у нее на уме, но Сашкиной жизнью она больше не хочет рисковать.

И еще одну пословицу я вскоре вспомнила: не было бы счастья, да несчастье помогло. Хотя я никогда не желала малолетним принцам зла, кем бы ни были их матери. У меня самой Шестой на руках, с которым хватает проблем.

Но пару недель назад заболел единственный сын императора.

У Сына Неба трое детей от обожаемой жены, и Мать Нации опять беременна. По всем признакам будет мальчик, так говорят акушерки. Наложницами, как я уже говорила, его величество не интересуется. Так вот девочки здоровы, а принц где-то подхватил простуду. Чахнет и чахнет. У его постели толпятся лучшие целители, но лихорадка только усиливается. Ни травы не помогают, ни корень женьшеня, ни акупунктура.

Чун Ми само собой, тоже там. Сестра-то на седьмом месяце, ей волноваться нельзя. Я тоже предлагала свою помощь, но меня оттерли.

И на следующий день после нашего с князем разговора ко мне влетает гонец из Дворца Небесной Чистоты:

— Первый принц в тяжелом состоянии! Вам приказано немедленно явиться к императору!

Вспомнили! Где ж ты раньше был, величество? Я бы помогла выходить твоего сына. Но ты слушаешь только Чун Ми! А ее познания в медицине практически равны нулю! Лекари же запуганы: принца пользуют! И не какого-нибудь, а Первого!

Каждый предлагает свой метод или свое средство, а Чун Ми принимает решение. Мне надо срочно посмотреть на хворающего мальчика, вдруг еще не поздно? Отогнать от него шарлатанов и остановить врачебный беспредел. А меня зовут не к постели больного, а к императору! Чем я там-то могу помочь⁈

А вот не зря волновалась! Разговор настолько серьезен, что я даже про Миньминь на время забываю. В Запретном городе творится что-то странное. Говорила я, что Чуны до добра нас не доведут.

На меня прямо с порога начинают сыпаться обвинения!