Босиком в саду камней 3

Глава 8

Появление Сяоди вносит в наши ряды смятение, но мой вид пугает обитателей Куньнингуна гораздо больше. Потому что я в крови с головы до ног, платье порвано, от парадной прически ничего не осталось. Я осыпала роковую лестницу золотыми и нефритовыми шпильками, мне вряд ли их вернут.

Все даже забыли о принце Ран Мине, который сегодня внезапно воскрес!

— Госпожа, что с вами случилось⁈

— Вы не ранены, госпожа⁈

— Где же ваши украшения⁈

— Их забрал Харон. Откупилась. — Боже, что я несу! Они же не читали мифов Древней Греции! Меня недавно усиленно пихали в лодку, направляющуюся в Царство Теней. Харон — это перевозчик. Пока он подбирал драгоценные шпильки из моих рассыпавшихся волос, я увернулась от навязчивой гражданки с косой. — Сама пока не поняла, но вроде бы нигде не болит. Хотя… Ты. Подойди, — пальцем маню засранца, который посмел мне дерзить. Мою новую головную боль. Мало мне было четырех детей! Сяоди нехотя делает пару шагов. — Где ты спишь?

— Когда как, — ухмыляется он. — Сегодня вообще не спал.

— Ты знал о заговоре?

— А то.

— И…?

— У меня приказ вывезти в случае опасности Пятого. Этот лысый замухрышка, — Сяоди кивает на Хэ До, — все делал правильно. В ворота их бы пропустили. А там я показал бы нужную дорогу. Суки Гао нас бы не догнали.

Я невольно чувствую уважение. Лин прислал дельного человека. У Сяоди был выбор: приглядывать за мной или за детьми, поскольку мы разделились. Я бы и сама поручила ему оставаться с Сан Таном.

— Ты можешь больше не прятаться, Сяоди. Ночуй в Куньнингуне, в покоях Пятого принца. Не отходи от него ни на шаг.

— Накажите его госпожа! — кидается ко мне Чун Ми. — Ему не место в покоях моего сына! Я этого не потерплю!

— А кто ты такая? — усмехаюсь я.

— Императорская супруга Ми!

— Я в смысле: какой от тебя толк? Узнай ты, что Сан Тан в опасности, что бы стала делать? Хотя, эта опасность от тебя и исходит. Языком поменьше болтай и не шатайся по дворцам моих врагов. Сяоди мужчина, ты женщина, вместе вы в одних покоях находиться не можете. Следовательно, ты переезжаешь. Собирай вещички. Тут есть павильон…

— Отселить меня от сына⁈ Я буду жаловаться императору!

— Если бы это было возможно, и страна была бы сейчас другой. Но император никого не желает видеть. И тебя он тоже не примет.

— Но этот ваш Сяоди меня смертельно оскорбил!

— Как именно?

— Я дама, и не могу этого повторить!

— Сяоди?

Засранец нагло ухмыляется. Чун Ми багровеет. Что при ее традиционной бледности крайняя степень бешенства.

Мальчишка слишком долго был в военном лагере, что вы хотите? Лексикон у воспитанника Лина не богат, и соленых словечек в нем больше, чем прилагательных.

— В общем, так, — подвожу итог я. — Мне сейчас не до вас. Надо помыться и переодеться. Князь мне точно ничего не просил передать на словах? — пристально смотрю на Сяоди.

Он сует руку в карман, и я невольно холодею. Самое страшное для меня, если Лин вернет обручальное кольцо. А если он и не сам это сделает, а через стороннее лицо, пусть даже это лицо его названный младший братишка — это вообще подобно смерти. И мне сейчас гораздо хуже, чем под лежащим на мне окровавленным трупом.

Но Сяоди вынимает… пинетки! Или как у них тут это называется? В общем, обувку для грудного малыша. Вышитые мельчайшим розовым жемчугом по искусному вязанью, настоящее произведение искусства. И я из ада возношусь в рай. Это вещичка Чен.

Ее отец не смог найти слов, чтобы меня успокоить. Он по-прежнему не хочет мне писать. Не желает ничего обещать. Но дает понять, что между нами есть связь. Это наши дети.

Жадно хватаю пинетки. Хочется уткнуться в них носом, почувствовать сладкий запах моего ребенка. Еле держусь. Потому что рядом Чун Ми. И другие. Которые внимательно на меня смотрят. Только Хэ До понимающе хлюпает носом. Расчувствовался.

Он ведь стоял под дверью, пока я рожала. Мы с Чен его семья. И Сан Тан.

— Спасибо, Сяоди, — говорю я. — Знаю: ты не хотел мне ее отдавать. Хорошо, что ты так предан князю. Надеюсь, ты готов отдать за Пятого принца жизнь.

— Вам не о чем беспокоиться… госпожа, — все-таки добавляет он. Видимо, урок Ран Мина парня впечатлил. — Я свое дело знаю.

А я знаю, что Лин теперь будет осведомлен обо всем, что происходит в Куньнингуне. Сяоди наверняка донесет своему божеству о явлении принца Ран Мина в Запретном городе. И о том, что его высочество обещал обо мне позаботиться.

Ну и пара словечек, сказанных принцем мне на ухо. О них непременно будет доложено. Голубиной почтой или курьером. Разумеется, Лин обучил воспитанника не только убийственным ударам, но и грамоте. То есть, начало этому положила я, пока мальчишка был в Запретном городе. Сяоди из простой семьи и в науках не преуспел. Но зато он идеальный солдат. И рядом с ним Сан Тан в безопасности.

Приходит евнух от императрицы, меня приглашают на горовосхождение. Я отказываюсь, сославшись на недомогание. О бойне у Дворца Небесной Чистоты все в гареме уже знают. Трупы унесли, лестницу вымыли, добычу поделили. Я про мои украшения.

Я могу быть ранена. Или в шоке после случившегося. И меня оставляют в покое.

Если бы сегодня к власти пришли Гао, все сделали бы вид, что ничего не случилось. Меня бы потихоньку снесли в долину Шисаньлин, под бочок к покойному супругу. Да и забыли. Но Парчовые халаты снова под командованием принца Ран Мина. Поэтому будет перегруппировка. Кто-то примет его сторону, кто-то останется с Гао.

Начинается заварушка. И мы еще не победили. Я жду Мина. Он сам сказал: надо переговорить.

Вечер светлый и теплый. Вот-вот и зажгутся звезды. Но я терпеливо жду. Мне нужны объяснения. Что заставило его высочество переменить свое решение? То есть, я-то в курсе, а сам он как считает?

Я нарочно приказываю накрыть стол в саду, в беседке, где обычно играют в го. И где нас с Мином отлично будет видно. Нет, местечко выбрано уютное и укромное, но я-то знаю одного любителя запретного. Который нагло ломится туда, куда ему не позволяют. И которому не нравится принц Ран Мин. На то и расчет.

Мин приходит слегка навеселе. Трындец монашеским обетам! Главное начать! Принц уже переоделся в светское и отметил праздник Двойной Девятки. Мин-то на горе, похоже побывал! Потому что при нем корзина.

— Я принес тебе угощение, Мэй Ли. Пирожные с Холма. И хризантемового. Вмажем?

Я невольно вспоминаю рагу из любимца Ю Сю, которым принц меня потчевал в гробнице. Еда из его рук убийственна. Но что было — то прошло. Он ведь три года молился. Авось пересмотрел свои методы укрощения строптивых.

Кувшинчик внушительных размеров! Невольно вздыхаю:

— Идешь проверенным путем? Мы это уже проходили. Или ты забыл, что пить я умею?

— Не забыл, — смеется принц. — Кстати, как ты меня тогда перехитрила? Я про фаланджи. Ведь ты же все время была у меня на глазах. И не могла перезарядить ружье.

— Так и не понял? Тогда это останется моей тайной.

— Придет время, и ты мне все расскажешь, — вкрадчиво говорит Ран Мин. — Под пытками. О, это будут сладкие пытки! Я не только в боевых искусствах Мастер. Ты так мило краснеешь. А ведь мы еще даже не выпили вина. Я как раз об этом и хотел поговорить. О нашем союзе.

Что поделаешь? Терплю. Мне у него тоже кое-что надо выведать.

Располагаемся в беседке, Мин неторопливо, со вкусом открывает корзину. Есть мне не хочется, а вот выпить… Хотя, надо быть начеку. Мин ведь тоже умеет пить. А красный шелк ему идет. Темно-красный. Хотя сейчас принц в синем. Тот великолепный костюмчик безнадежно испорчен, вряд ли его можно отстирать.

По первой выпиваем молча. Без тоста. За встречу, и тут без комментариев. Семь трупов осталось на нашем пути в Куньнингун. Мы пьем за то, что наемные убийцы отправились в ад, а мы под звездами пьем хризантемовое. Сегодня удача на нашей стороне. Вот за нее!

— Итак, — говорю я, когда Мин вновь наполняет чаши. — Ты вернулся.

— Как видишь, — он лениво разваливается в кресле. Мы никуда не торопимся. Принц-то уж точно.

— Причина?

— Регентство. Ты ж сама меня просила.

— Но ты отказал.

— Мы долго беседовали с Учителем. У нас был диспут. И я склонился перед Великим мудрецом. Его доводами.

Тайком улыбаюсь. Потому что на самом деле диспут устроила я. Мы с Лунси вот уже месяц состоим в переписке. Мне даже пришлось приоткрыть мою тайну. И будущее. Все для блага Великой Мин.

— Ван Цзи и в самом деле гений. Ты был непреклонен там, в Храме.

— Учитель доказал, что Будда есть в каждом из нас. Он повсюду — в красоте заснеженных гор, в звонком пении птиц, в летнем дожде и журчании горного ручья. И разумеется, в человеке, любом. И чтобы достичь Просветления, не нужно стремиться к нирване, становиться отшельником, аскетом, отказываться от всех радостей мирской жизни и читать религиозную литературу. Познать Истину можно, разбудив Будду внутри себя. Нужно ждать озарения. Которым может стать все, что угодно. К примеру, удар по голове, парадоксальный диалог или… близость с необычной женщиной.

Блин! Лунси! Можно было обойтись без тантрического секса⁈ А Мин после этих слов придвигается вплотную:

— Итак, Мэй Ли, на чем мы остановились?

— Ты по-прежнему холост?

— А где бы я, по-твоему, мог жениться? В Храме? Конечно, я свободен. Мы ведь с тобой мыслим одинаково. Для того, чтобы стать регентом, мне необходим выгодный брачный союз.

Я на всякий случай отодвигаюсь. Не так быстро, ваше высочество!

— И ты решил, что я тебе в этом могу помочь?

Ран Мин снова придвигается:

— Мы одного поля ягоды, я тебе уже это говорил, Мэй Ли. Я с радостью буду пользоваться твоими знаниями и твоими советами.

— Платонический брак? То есть, партнерский. Без интима.

— Ну, иногда я буду тебя баловать, — говорит этот наглец. — Чтобы ты не зачахла. Спать с тобой. Но верность не обещаю. У меня будут наложницы.

— Полагаешь, я в одиночку не справлюсь?

— Брачная ночь покажет. Я надеюсь консумировать брак. За тобой должок.

— А мне-то какой навар с этого?

— Я буду защищать твоего сына.

— У Сан Тана уже есть защитник, если ты имеешь в виду Пятого принца, — невольно кошусь в кусты. — У меня детей нет.

— Да брось! По слухам, ты не так давно родила еще и девочку.

— Как⁈ И до монастыря в горах доходят слухи⁈ И вы, монахи, им верите⁈ Вы же чужды светской жизни.

— Я поднимался на Холм накопленного изящества, забыла? А потом был банкет. Леди Гао намекнула мне, что моя неотразимая красота не произвела на тебя впечатление. Ты мне тоже верность не хранила.

— Мин, ты о чем⁈ Мы не были любовниками!

— Какая же ты все-таки развратная, — притворно вздыхает этот бабник. — Женщина должна быть скромной. А ты так свободно говоришь на эту тему, что даже я смущаюсь.

— Кому ты врешь? Тебя смутишь, как же! У тебя со скольких лет гарем? Ты ж принц! Да и что я такого сказала? Мы не переспали. Это просто факт, и никакого кокетства.

— А мои поцелуи? Ты должна была помнить о них всегда. А не рожать детей от других мужчин.

— Нет у меня никаких детей! Не пытайся поймать на слове!

— Нет, так будут. От меня, — невозмутимо говорит его бесстыдное высочество.

— Ну, уж нет! Я собираюсь остаться вдовствующей императрицей! А Сан Тана будет защищать Сяоди!

— Этот щенок, который вообразил себя Мастером только потому, что смог со мной сегодня сражаться на равных? Когда я был измотан предыдущим боем с десятью противниками, а он свеж. А что у него есть? Кулаки? Парочка мечей? Я говорю о реальной власти. А там даже мозгов нет, подумать.

Мне кажется, что я слышу хруст черепицы на крыше. Сяоди горяч, и Мин его разозлил.

— Есть еще Лин.

— Сама сказала, что он тебя бросил.

— Ты ведь не любишь меня, Мин. Мы это уже выяснили.

— Любовь бывает разная. Меня никогда не привлекало твое тело, это правда. Там не на что смотреть. Хотя сейчас я бы не отказался. После стольких лет воздержания, — его рука ложится на мою талию. Ран Мин властно прижимает меня к себе. — Но мне нужна твоя мятущаяся душа, Мэй Ли. Твоя изворотливость, ум. Твоя непокорность. То, чего твой недотепа никогда не оценит. Будь моей…

Мое самообладание дрожит от учащенных ударов пульса, крепость вот-вот падет, потому что и я давно уже на голодном пайке, но в это время в саду раздается ужасающий грохот. Мы с Мином одновременно вскакиваем.

Я уже как-то упоминала, что дворцовые крыши украшают фигуры мифологических и не очень существ. Фениксы, драконы, львы. Символы верховной власти и защитные тотемы. До сегодняшнего дня я была уверена, что присобачили их намертво.

Но этот несносный и неуправляемый гаденыш умудрился отковырять одну из «горгулий»! И запулить этим шедевром средневекового искусства в статую, притулившуюся у этажерки с хризантемами, цветущими буквально в двух шагах от беседки, где мы ворковали с Мином!

В результате два исторических памятника столкнулись буквально лоб в лоб! И статуя рухнула на горшки с цветами, такой силы был удар! Поднялся немыслимый переполох помимо тучи пыли! Со всех сторон набежали слуги!

— Кто посмел помешать мне ⁈ — я вижу, как Мин в бешенстве пинает ногой разбитый горшок.

Осторожнее, ваше высочество, вы топчете такие прекрасные цветы наших с вами чувств!

А я понимаю, что на территории Куньнингуна за свою нравственность могу быть спокойна. Сяоди — он вездесущ. И за неделю все здесь облазил. Мину сорванца ни за что не найти, принц может орать сколько угодно, и даже ногами топать, но на крыше горгулий еще хватает. И все они будут лететь вниз, пока его высочество пытается меня соблазнить.

Мин тоже это понимает и быстро уходит. Сказав мне на прощание:

— Лучше уж ты ко мне, Мэй Ли. Мы скоро продолжим наш разговор. Я намерен добиться ответа.

Остальные расходятся где-то через час. Убедившись, что Сяоди улегся на полу, у постели Пятого принца, решаю отложить пока взбучку.

Да и что я скажу парню? Я ведь прекрасно знала, что за нами приглядывают. Более того: ломала комедию. Но и я не каменная.

На дворе глубокая ночь, но не спится, хоть убей! Стыдно. Мин-то не знает о моих проделках. О закулисных играх за его спиной. О том, что я по карте вычислила монастырь, в который почти что мертвого принца отвезли на своей убогой телеге крестьяне. И имела долгую беседу с тамошними монахами.

Таким вот образом я вышла на Лунси. Который долго отказывался со мной общаться. Он живет в религиозно-культурном ансамбле парка Бэйхай набегами, основная же резиденция Великого мудреца — Храм Тайджи.

Чего мне стоило выманить Лунси на встречу с женщиной, о которой он был наслышан немало плохого! Пришлось даже Карла Маркса приплести! Поистине «Капитал» — великая сила! В теологии-то Лунси намного сильнее меня! Но я гораздо круче в политэкономии!

И основные принципы идеологии, известной в двадцать первом веке, из которого я загремела в Китай под названием научного социализма, заинтересовали великого философа. Ведь именно идеи равенства и братства победили в итоге в Поднебесной, отправив ее императоров на свалку истории.

Мы с Лунси встретились, обсудили текущее положение дел, поговорили о будущем, потом вступили в переписку. В результате которой в монастырской библиотеке был откопан трактат по чань-буддизму. Будда типа в каждом и не обязательно торчать безвылазно в монастыре, чтобы обрести нирвану. Эти откровения и обрушили на обритую голову бедного Мина. Признаюсь — моих рук дело.

Но вот Просветление путем секса — это явно перебор. Каждый ведь понимает откровения мудрецов в меру своей испорченности.

Я непременно должна рассказать Ран Мину всю правду! О том, что встречалась с Учителем. И прямо сейчас!

Встаю и иду разыскивать Хэ До, разгоняя по пути полусонных служанок.

— Проводи меня.

— Вы куда, госпожа? — отчаянно зевает мой евнух.

— Покаяться хочу. Я совершила очередной бесчестный поступок.

На самом деле бесчестный поступок я собираюсь, совершись сейчас, потому что крадусь глубокой ночью к холостому молодому и красивому мужчине. Якобы для философской беседы. Кого я хочу обмануть? Даже евнух что-то подозревает. Хмуро спрашивает:

— Куда это мы идем?

— Мне нужен священнослужитель.

— Тогда вам в Храм надо, госпожа! Это в другой стороне!

— Он недавно вернул монашеские обеты. И в этом виновата я. Встала на пути человека к нирване. Непростительное свинство. Он должен принять решение осознанно, а не под давлением авторитета. Своего Учителя. И меня, бессовестной.

— А что, до утра это не ждет? Ночью спать надо!

— Боюсь, что моя совесть не проснется вновь с рассветом. Надо ловить момент.

Так, препираясь, мы с Хэ До доходим до дворца его высочества Ран Мина.

Интересно, куда принц подевал монахов, которые приехали с ним в Пекин? Но их я опасаюсь зря. Они спят вповалку прямо под звездами, благо привычны к отсутствию любого комфорта, и мое появление им — фиолетово. Здесь, небось, постоянно шмыгают женщины, в поисках наставника для богословской беседы. Вон их сколько привалило! А Просветления все жаждут! Запретный город полон греха.

Остановить меня пытаются слуги:

— Его высочество спит!

— Я его разбужу.

Но делать этого не приходится. Едва дойдя до двери в спальню Ран Мина, я понимаю, что его высочество спит не один! Из-за двери доносятся такие выразительные стоны! Женщина явно довольна!

Ого! А теперь доволен и принц! Интересно, накатило на него Просветление вместе со столь бурным оргазмом⁈

Вот же дура! Кому я поверила! После того, как обломилось у меня, этот бабник по дороге в свой дворец подцепил одну из служанок! Конечно, все женщины здесь принадлежат императору, но кто его видел в последний раз? И когда? Дисциплина заметно разболталась с тех пор, как Благородную супругу Ю отнесли в долину Шисаньлин.

Хотя, надо отдать принцу должное: он меня честно предупредил, что хранить верность не собирается.

Я резко разворачиваюсь и пихаю локтем смущенного слугу:

— Молчи о том, что я здесь была, слышишь?

После чего выхожу во двор и бросаю Хэ До:

— Идем!

— Что, не сложилась беседа? — ехидничает эта кастрированная зараза.

— Ты в этом ничего не понимаешь! Ты евнух!

— Потому я и вижу больше, чем вы. Этот чтоб его принц для вас, женщин, все равно, что липкая лента для мух. Уж больно манок. Так и будете к нему клеиться. Не стыдно вам? А еще императрица!

— Еще и вдовствующая! Давай, скажи это!

— И скажу! Этот мужчина не для вас!

— А какой для меня? Который даже весточку не прислал до сих пор? Зная, что я в опасности.

— Он прислал Сяоди.

— Ничего себе подарочек! Он в нас с Мином сегодня запулил шедевром средневекового искусства, неуч! И если бы не статуя, разбил бы такой же шедевральный сервиз из китайского фарфора эпохи Мин! Изваяние, кажется, выдержало, хотя подлежит реставрации. А вот горшки побились все.

— Мало во дворце этого добра! Сервизов ваших и статуй! А вот ваша женская честь, она единственная!

— Слушай, заткнись, а?

Но в целом прав. И чего я поперлась к Мину ночью? Убедиться в его верности? То есть, в неверности. Но лекарство хорошее. Отрезвило. Я ничего ему не скажу. Пусть все идет, как идет. А сам Мин Ран идет в расставленную ему ловушку.

Он ведь рассчитывает на мне жениться. Считая, что это поможет ему закрепиться на троне. Пусть в качестве регента, но это, по сути, безграничная власть. А мне надо выиграть время. Я еще надеюсь, что мой приемный сын образумится. И мы как-то по-другому оформим престолонаследие. Не в пользу Третьего принца.

… Через неделю у нас в Гармонии очередные прения. И все хреново, потому что армия генерала Гао почти уже накрыла Пекин черной тучей. Старший братец Благородной супруги номер один и в самом деле привел сюда двадцать тысяч солдат! Что совершенно не по правилам! А кто, спрашивается, охраняет наши северные границы⁈

Монахи Мина как-то стушевались. Их-то всего три сотни! Я жду сегодня новую заварушку. Конфликт вошел в решающую фазу.

Трон нынче пуст, мой приемный сын решил, что с него довольно. Ему безразлично, кто станет регентом, один из Гао или племянник. Но мне-то нет!

Сяоди снова готовит бегство моих детей, трех принцев и одной свободолюбивой маленькой принцессы. Ибо я всех считаю теперь своими, леди Лао, похоже, из состояния спячки так и не выйдет. То есть, Сяоди по идее должен готовить сейчас отступление, я отдала такие распоряжения перед тем, как отправиться в тронный зал.

Гаденыш ухмыльнулся и пошел на кухню, сказав, что хочет жрать. Манеры — отвратительные! Но надеюсь, что теперь он действует.

А я опять сижу, ни жива, ни мертва! Потому что двадцатитысячная армия, это аргумент! Еще какой! Гао тоже это прекрасно понимают.

Но как только вперед выходит генерал, явно собираясь предъявить мне и принцу Ран Мину ультиматум, в дверях тронного зала появляется внушительная фигура в шлеме и латах.

И сердце мое летит в пропасть. Потому что это Лин!

В Высокой Гармонии сразу становится тихо, слышно лишь, как позвякивают пластины на экипировке Лина. Он снова в боевой форме, не в штатском. Чеканя шаг, князь идет через весь тронный зал, туда, где сижу я.

И останавливается буквально в шаге от моей ширмы. Все по-прежнему молчат. А я, молча, ликую. Потому что Лин закрывает меня своей широкой спиной. На принца Ран Мина лучше сейчас не смотреть.

Он пришел, мой ненаглядный! Сработало!

Вот они, мужчины! Его пригнала сюда жгучая ревность! Он ведь жуткий собственник, мой князь! Его не проняло мое раскаяние, мои мольбы, румяна на моем лице и самая дорогая во всей империи шпилька в моей прическе! Но чудовище с зелеными глазами вцепилось в сердце Лин Вана намертво! И стало так его терзать, что светлейший рванул в Пекин и несся сюда без остановки! Князь весь в пыли, даже бронзовое лицо с чеканными чертами кажется сейчас присыпанным пеплом. Но это не пепел, а дорожная пыль.

И Лин от этого не менее грозен. Никто не посмел отобрать у князя оружие даже перед входом в тронный зал. Видать, на каждой ступеньке главной дворцовой лестницы обосновались солдаты его светлости.

Это моя женщина — говорит весь его вид. А вслух князь Лин Ван говорит:

— До меня дошла весть, что сегодня выбирают регента. И я хотел бы принять участие в обсуждении кандидатуры.

Он выразительно поводит широченными плечами. И добавляет:

— Со мной пришли двадцать тысяч солдат. Это помимо южной армии, потому что Нанкин поддержит любое мое решение. И все, кто не хочет раскола империи, должны хорошенько подумать сейчас над своими словами.

Вы бы видели генерала Гао! Как он мгновенно сдулся!

Я готова рыдать от счастья. Лин, ты здесь! Ты вернулся! Ты по-прежнему любишь меня!